Дракон? Не, не видели.

Не долго раздумывал Аиша, решившись на непростой для себя разговор. Но ночь без сна дала о себе знать, и неопытный интриган просто-напросто проспал зарю. А подкравшись поутру к драконовой пещере, застал лишь холодную постель и неясное эхо тихих шагов, удаляющихся в сторону потайного выхода. Не рискнул юноша догонять их, понимая, что хозяевам не до него, и потому он вернулся обратно, ни словом, ни жестом не показав, что понял он игру драконов. Хозяева пещер, даже не подозревая о слежке, спешили. Лиэру изрядно надоела эта бестолковая людская суета и игра уже не казалась интересной и увлекательной. Но ради благополучия и расположения Гвена не желал он портить встречу подопечной с её поклонником. И был полон решимости доиграть до конца. Встреча гостей и хозяев вышла незабываемой. Хитрая Альма, вечером собрав всех за одним столом, и Лиэра с Гвеном в том числе, попросила о помощи, дабы завал к возвращению драконов расчистить. Аарон был только рад силушкой перед хозяюшкой похвастаться, да так раззадорился-заработался с утречка, после сытного-то да вкусного завтрака, самолично красавицей приготовленным, что даже спросить забыл о двух других путниках, что вместе с ним прибыли. Да и Альма сама позабыла про всё уговоренное, залюбовалась на гостя, не в силах скрыть интерес. Аарон же, чувствуя всем нутром заинтригованные взгляды, только пуще старался, дабы не ударить перед ненаглядной в грязь лицом. Маривике было предложено отдохнуть и подождать хозяев в удобстве и тепле, но она сама вызвалась помогать. Не привычна была монахиня лодырничать, когда дело нерешённое имеется. А за посильным трудом и времечко побойчее летит, глядишь, и драконы поскорее вернутся. Аиша, добрая душа, запутавшись в своих мыслях, не понимая, почему так долго не возвращаются хозяева, но полностью доверяя Альме, дорогой спасительнице, тоже взялся за уступ, принялся снег откидывать. Да только бестолково у него получалось, желания-то много, а силенок нетути. Машет-машет, да только зазря снег топчет, то и дело скользит да падает на ровном месте. Извозился весь, на снеговика похож уже, а всё едино не отступается упрямец. Да и как можно, когда и его заступница тут, рядышком, совестно бросить всё, сославшись на слабость. И вдруг жаркий язык пламени пробил толщу снежного завала, превратив центральную пещеру в баню, одним только чудом никого не задев. Всё заволокло паром, густым, как утренний туман. Аиша, перепугавшись не на шутку, шлёпнулся оземь, в мокрый, подтаявший снег и, заполошно вереща, заметался по пещере, пытаясь найти укрытие. В загоне испуганно заржали лошади, заметались, грозясь сломать перегородку. - Вот ты ж, демоново отродье! – заругалась Маривика, бросаясь к бедным животным и, помогая себе молитвами и вдохновенной руганью, принялась успокаивать лошадей. Да только совсем нелегко успокоить их и самой самообладание сохранить, когда над твоей головой грозно драконы рычат, зубами клацают, крыльями хлопают, а мелкий камень и ледовое крошево во все стороны летит. Альма, творимое безобразие увидав, охнула, глазоньки закатила, в обморок упала. Да не просто так, а под бочок подоспевшего Гвена, мягко уложившего её на свои лапы. Аарон, увидев, что его ненаглядная без чувств упала, зарычал не хуже драконов и, оголив меч, ринулся на чудовищ, требуя немедленно освободить его невесту. Да только человеку ли тягаться с драконом. Тому всё забава и потеха, а мужчине – серьёзное испытание. Аарон мечом машет, ради любимой готовый жизнь сложить, в сердце любящем отвага пробудилась, не даёт осознать ужас и опасность от огромного разъяренного чудовища, тело сковать да меч опустить. А дракон знай себе, куражится, то лапой оттолкнет, то крылом шутя шлёпнет. Что ему, здоровяку, уколы какой-то железки. Так и погиб бы Аарон, да только Альма, увидав, что хозяин грозный уж слишком увлекся, бросилась меж ними, руки раскрыла, защищая, как птица птенца, суженого своего от нешуточной опасности, взмолилась не губить. Да, не скрыть красавице, что по сердцу ей любоваться на поклонника, что бьется на смерть за неё, любо-дорого на храбреца посмотреть. Но ведь голова-то знает, помнит, что не воин Аарон, а купец расторопный, удачей хранимый. Дракон на шум, поднятый девушкой, недовольно поморщился, но крылья сложил, голову склонил. И хвостом меж ними и Аароном хлопнул, аж крошево во все стороны полетело. - Ох и шумна ты, красавица. Чего кричишь зазря? Чего по вору убиваешься? - То не вор, дракон, а гость! – переведя дух, ответила девушка. – Али сам не видишь? Чего гостей моих пугаешь? - Мне незваный гость не надобен, – пыхнул дымом Лиэр, хитро прищурившись. – Съесть его – и забыть, как звали. Будем жить, как прежде. - Ничего он не «незванный»! Очень даже званый и желанный! – упрямо тряхнула головой Альма. – И не желаю, не желаю как прежде жить! – ножкой от чувств притопнула. – Мужа мне пора и дом свой! Дракон лишь насмешливо зафыркал: скачет тут, стрекоза, ругается, меж лап путается, кабы не зашибить ненароком мелочь этакую. - А чем тебе мой дом не годен? Маловат? Али беден? А может, компания не люба? – беззлобно проворчал Лиэр. - Всем пригож твой дом, дракон, и богатства в нём несметные мне глаз радуют, и мудрость ваша достойна уважения, – вежливо склонила голову Альма. – Но не летать мне, букашке мелкой, человеком рожденной. Век мой короток, промелькнёт – ты и не заметишь. Моё место внизу, среди прочих людей. - Умные вещи говоришь. Впрок тебе мудрость моя пошла, – благосклонно покивал Лиэр. – А ты, вояка? – склонил голову вбок дракон, золотом взгляда мужчину окатив: – Воспитанница моя не только косой богата, сладишь ли с упрямицей? А то сам видишь, меня, дракона, уму-разуму учит! - Слажу, дракон! – насилу оторопь переборов, ответил Аарон. Да и виданное ли это дело это – за женской спиной прятаться. – Та, кого ты воспитанницей кличешь, в душу мне запала. Не уйду без неё, хоть убей. - Ещё один упрямец на мою печаль! – рассмеялся гулко дракон, так, что стены пещеры задрожали. – И грозный такой, что просто любо-дорого глянуть! А если не пожелаю хозяйку с тобой отпустить, что делать станешь, а? - Что скажешь, воитель? – склонился над мужчиной второй дракон, до поры остававшийся в тени. – Крепко подумай. - Тут и думать нечего! – упрямо ответил Аарон. – Не будет у меня другой жены, кроме красавицы этой. - Ну, смотри, храбрец. Сам напросился, – фыркнул Лиэр, дымом снова пыхнув. – Не уйдет отсюда девушка. Заклята она: все дороги её сюда вернут. Как и прочим не даст её найти. - Но я же нашел! – удивленно воскликнул мужчина, невежливо дракона перебив. Тот же на бестактность такую только глаза закатил, мол, чего же ещё от человечков ждать? - Нашел он, поглядите на храбреца! – хохотнул Лиэр и сделал шаг вперед, нависнув над мужчиной – Видно, боги и звезды благосклонны к тебе, раз ты нашёл путь сюда. И только по этой причине ты жив до сих пор, покло-онничек! – насмешливо протянул он последнее слово. Но Аарон лишь упрямо губы поджал, плечи расправил и гордо голову вскинул, встречая взгляд дракона. Тот голову склонил, рассматривая человека, и наконец хмыкнул: – Ну смотри. Дело твоё. Лишь один вопрос у меня. Готов ли ты рискнуть всем и заклятие моё перебороть? - Я готов! – не раздумывая и минуты, ответил Аарон. - Подумай! – осадил его второй дракон. – Сильна ли любовь в твоём сердце? Готов ли ты жизнью своей рискнуть, чтобы освободить красавицу? Готов ли сей же час встать под смертельный огонь, чтобы выжечь печати заклятия? Ведь только человек с любящим сердцем сможет такое пережить. Подумай. И ступай с миром. Мы отпустим тебя. Альма, услыхав, что Лиэр придумал для её суженого, только ахнула да к груди руки прижала. Ведь что выдумал – заклятие какое-то глупое, ещё и снимать его зачем-то! И не просто так снимать! Шутка ли – самовольно в огонь полезть, чтоб как куренок прожариться! Кто поверит в такую нелепость! А главное – кто решится! Но снова удивил её мужчина. Решительно вперёд шагнул, твердо в глаза дракона глянул. - Я готов. И Лиэр сей же миг полыхнул на него огнём, окатив пламенем с ног до головы. Альма ахнула, руками всплеснув, едва чувств не лишилась. Гвен едва успел её перехватить, не пуская к огню. Но схлынуло пламя, а мужчина остался стоять, как стоял, жив-здоров. - Просто день подарков сегодня! – ухмыльнулся хитрый дракон. – Ты смотри-ка, красавица, здоровехонек оказался твой гость. Снял заклятие, упрямец! Видать, и правда, люба ты ему. Гвен же только подмигнул Альме, бледной от пережитого страха. Кому, как не ему, знать, что и не помышлял о дурном его любимый: вместо смертельного пламени нестрашным теплом воителя окатил. - Достойного мужа ты себе выбрала! – с улыбкой ответил он. - Согласен! – кивнул Лиэр. – Он прошёл испытание. Я доволен. И чтобы глупые люди не судачили впредь о скупости драконов, одарю тебя, красавица, приданым. За все годы твои, отданные нам на служение. - Спасибо! – радостно воскликнула Альма, не в силах поверить, что не спит она, что не грезит, что замужем почти. – Но как же вы одни-то останетесь? – вздохнула сердобольная душа. – Ведь пропадете без женской руки. - Не боись, красавица! – хохотнул Гвен. – Не пропадем. - Не пропадем! – согласно прогудел Лиэр. – Мало ли дурочек по горам в поисках приключений бродит, – хитро подмигнул он Альме. Та понятливо хихикнула, успокоившись окончательно. - Хватит на пороге торчать, – сказал Гвен. – Веди, невестушка. Гостей успокой, жениха приголубь. Лиэр лишь недовольно заворчал – не хотелось ему, чтобы люди лишнюю минутку задерживались. Но перечить принцу своему не стал. В большой пещере, служившей залой, драконы замерли по центру, подождали, пока молодые ближе подойдут. Маривика, молчавшая до сих пор, так же молча у самой стены встала. Тяжело ей рот на замке держать, когда чудища премерзкие рядом шумят. Но помнит она указания Наставницы – не грубить в чужом доме и помнить о поручении, важном для Обители. А Аиша, убежавший поначалу, только драконов увидав, потом вспомнил о том, кто такие драконы есть, расхрабрился и вернулся чтобы, пугливо глазами хлопая, наблюдать за происходящим из-за угла. Вот и сейчас тишком вслед за драконами отправился, прячась в ломаной тени каменных стен. Страшно же, аж жуть! Но любопы-ытно! - Возьмитесь за руки! – повелел старший дракон. - И примите благословение. Нет родителей у невесты, да не оставили Боги чистую душу без старшего защитника. Вручаю тебе судьбу девы, заботься о ней. Я же свидетелем буду, что женою она твоей отныне стала, и в ответе вы теперь друг за друга. - Благодарствую, дракон, – почтительно склонил голову Аарон, немного обескураженный краткостью, а главное – внезапностью церемонии. Он-то думал, что с невестой в Храме повенчается, а драконы по-своему сделали. Но одного только взгляда на счастливую жену, трогательно прижимающуюся к нему, довольно было, чтобы понять – не зря драконов мудрыми величают. Перед Богами они навечно теперь муж и жена. А перед людьми… Они обязательно сходят в Храм чуть позже, но не оттого, что так принято, а для того, чтобы не лишать любимую праздника, с танцами и щедрыми дарами. - Ступай вещи собирай, мужняя жена! – махнул лапой Гвен. – А ты, храбрец, пособи ей. Не дело то, девице сундуки ворочать. - Сундуки? – удивленно распахнула глаза Альма, не припоминая, когда она успела столько богатства накопить. - Сундуки! – отрезал Лиэр. - О! – только и сказала девушка. Не ждала она от хозяев грозных щедрости такой. Но тем ценнее полученный дар. Дождавшись, когда молодые скроются в полумраке пещер, Лиэр к затихшей монахине повернулся. Осмотрел её внимательно, выдохнул задумчиво: - Да-а, давненько я дев смиренных не видал, жизнь свою служению силам высшим отдавших. Знакома ли ты с матушкой Миленой? Как здоровье её? - Здорова матушка, благословение Господу, – откашлявшись, ответила Маривика. - Хорошо. А тебя как величать? С чем пожаловала? Неужель просторы мирские сманили? - Маривика я. И не с праздным интересом я стены монастырские покинула. Дело у меня к тебе, чуди… дракон. Лиэр насмешливо фыркнул и опустился на пол, крылья сложил. - Дело, говоришь… И чуди-дракон может помочь. Слушаю тебя. И Маривика, вспомнив все наставления матушки начала свой рассказ. А Гвен же, улучив момент, выскользнул из пещеры, чтоб вернуться уже человеком. Увез Аарон красавицу. Да и сестра Маривика с ними отбыла. Ибо негоже невинной девушке наедине до свадьбы с суженным оставаться. Долго тогда прощались. Обнимала Альма чудищ своих огромных, да юношу рыженького. Наказы Лучику оставляла да напутствия, как за хозяйством следить. Аиша, хоть и собирался по весне покинуть гостеприимные пещеры, да не отпустили его драконы. Не захотели они уже дом свой без Лучика солнышка представить. Оба хозяина пещер всё чаще и чаще не могли взгляд отвести от такого чуда солнечного. Да и сам юноша всё мучился, не мог выбрать к кому больше прижаться хочется, к кому их двоих руки сами тянуться, о ком сердце слаще замирает. Горячую бронзу плеч ли пальцы сжать хотят, или щека о белый шёлк живота потереться. Одинаково растворялся Лучик и в расплавленной лаве и в летнем небе. А уж как весна пришла, да солнышко теплыми да ласковыми лучами землю согрело, так признался Аиша, что невмоготу ему как хочется суть мужскую на женскую сменить. Рассказал он драконам своим что все дриады двуполы. Как холод землю по осени сковывать начинает, юношами дриады на покой в деревья прячутся. А как весной природа просыпается да расцветает, то и дриадам настроение приходит женскую суть принять, чтобы дитя зачать, да до осени выносить. А потом выяснилось на опыте, дриады не только от дриад зачать могут... Эпилог *** Легкое волнение ночных мотыльков в узких щелях стен пещеры заставили дрогнуть тяжелое веко, скрывающее золотистый глаз. По заросшей тропинке, ведущей к обрыву перед каскадом пещер, кто-то спешил, негромко шурша камушками. Мотыльки недовольно завозились, распахивая крылышки, взлетая и опускаясь. Кто бы это ни был, он посмел разбудить меня. Вот шаги уже совсем близко и пора вставать, встречать нежданного гостя. Да только как встать с уютного ложа не одарив сонным, но таким сладким поцелуем теплые губы, что сами уже потянулись с двух сторон. - Эгей! Гады богомерзкие, дома хто? - раздался такой зычный глас, уехавшей еще зимой монашки, что мотыльки еще больше заволновались. - Аль не стерпел отец наш господь сущности вашей поганой на земле, что он для детей своих сотворил, да и покарал гнусные порождения гиены огненной, чего встречать не выходите? Неуж-то слёзы свои светлые по черным душам вашим лить мне уготовили богоугодной кончиной своей? - Кхм, Маривика... - щурясь на солнечные лучи, наискось бьющие от входа в пещеру, вышел Лиэр, на ходу зашнуровывая ворот рубахи и почесывая отлёжаный рыжей головой живот. - И я рад видеть тебя. - Маривика! - хорошенькая ярко-рыженькая девушка налетела на монахиню и повисла у той на шее, даже не покачнув мощную деву. - Маривика, Маривика, Маривика! Затем и Гвэн подтянулся поприветствовать сонной улыбкой и героически сдерживаемым зевком гостью. И вот завтрак, в отличии от сонного приветствия, получился шумным. Столько всего хотелось рассказать. Драконы и дриада рассказывали гостье о жизни в горах, а монахиня ведала, как проводила влюбленную пару до алтаря, как помогала Альме устроится в доме Мужа. Как посетила столицу и даже при дворе побывала. И наперебой вспоминали совместные минувшие дела. Вот и за дружным завтраком, как объяснили Маривики, что за рыженькая улыбчивая девушка это и есть Аиша, подивилась она чуду господнему. - А кто отец-то? Кого из этих двух охальников отец наш небесный даром ребеночка осчастливил? - спросила монахиня Аишу, с нежностью наблюдая как тонкая рука будущей матери поглаживает заметную уже припухлость живота. - Н-не... А я не знаю, - опустила рыжая красавица ресницы в смущении. Через несколько дней уехала сестра Маривика в свой монастырь, благословив перед дорогой трех любящих созданий божьих. Да только и через несколько лет никто бы не смог сказать на кого конкретно похож мальчишка, ловко скачущий по горам. Ибо внешне он взял себе от всех трех родителей. Огненно-рыжую гриву матери приглушил черный цвет волос китайского принца, сделав их цвета красного дерева. Глаза же паренька как расплавленная лава лучились озорством в чуть раскосых по восточному глазницах. Конец?