Двадцать первое марта

- Бэкхён хочет, чтобы его первый раз был со всей романтикой. Музыка, свечи, нежность. Понимаешь? – как-то говорит До Кёнсу – лучший друг Бён Бэкхёна. - Ты откуда знаешь? – давится Чанёль от неожиданности, а До продолжает спокойно сидеть, будто сказанное им только что было чем-то повседневным, о чём можно говорить в любое время и при ком угодно. - Мы часто делимся друг с другом секретами, - глаза Кёнсу отчего-то блестят, и он спешит спрятать свою смущённую улыбку за кружкой с чаем. Они сидят на кухне в маленькой квартире Пак Чанёля, с минуты на минуту должен прийти Бэкхён. Они втроём всю ночь будут смотреть фильмы, валяясь то на полу, то на диване перед телевизором и жуя попкорн, часто толкаясь в борьбе за диван, на котором можно удобно расположить всё туловище и взирать на остальных двоих на полу с победной улыбкой. Такие ночные посиделки они устраивают каждый месяц, благодаря им их дружба лишь крепнет, а также Кёнсу не чувствует себя брошенным и забытым. - Вы уже встречаетесь больше восьми месяцев, до этого дружили со времён старшей школы, а уровень отношений всё ещё не превышает конфетно-букетного. Неужели не хочется? Чанёль молчит и смотрит куда-то в сторону. «Думает», - усмехается про себя До. В это время замок входной двери щёлкает, предупреждая хозяев о вернувшемся с вечерней учёбы Бэкхёне. Кёнсу мигом спрыгивает со своего табурета и несётся в прихожую, а уже секунду спустя слышится возмущённый, с материнской заботой, визг: «Боже, ты весь мокрый!» Чанёль выглядывает из-за проёма в кухню и наблюдает, как До пытается стянуть с Бёна ботинки, а тот лишь смеётся. Пак безумно соскучился по своему парню, они не виделись почти сутки: легли рано, затем учёба – дневная у Чанёля и вечерняя у Бэкхёна. Он проходит в прихожую и глаза его Бэкки загораются счастьем, когда они видят друг друга – тот тоже очень скучал. - Бэкки, даже шапка мокрая, простудишься, - Чанёль обнимает его одной рукой, а другой стягивает до нитки промокшую яркого кислотно-зелёного цвета шапку, целуя в такую же мокрую макушку. - Весна пришла! Март! На улице дождь как из пожарного шланга, а ведь ещё недавно снег шёл, - восторг у Бэкхёна невинно-детский. Он плавно с погоды переводит тему на свой прошедший день: говорит об однокурсниках, профессорах, даже о мокрой собаке, которую увидел по дороге домой, - и вот как хозяину не совестно выгуливать пса в такую погоду? Кёнсу радуется тому, что без происшествий стянул с Бэка один ботинок, а второй трогать не решается, с его «везением» нужно уметь остановиться и довольствоваться малым. Он оставляет раздевание Бэкхёна на Чанёля, а сам возвращается на кухню, чтобы заварить горячий чай озябшему другу. Когда он, с готовым чаем, проходит в гостиную, то видит, как эта влюблённая парочка, не обращая внимания на то, что один из них весь мокрый, самозабвенно целуется. Мысленно До стонет, чтобы они уже наконец сделали что-то большее, чем невинные поцелуйчики в квартире, где их максимум кто увидит – это лучший друг. - Бэкхён! Ты грязный, пей свой чай и шуруй под душ! – от этого полу-крика Кёнсу, Чанёль вздрагивает от неожиданности, а Бэкхён с шаловливой улыбкой оборачивается к лучшему другу и подмигивает, принимая свой горячий чай. Чанёль смотрит на то, как губы его парня складываются в трубочку, чтобы остудить напиток, и вспоминает о чём они с До говорили до прихода Бэкхёна. Уши предательски краснеют, но в полумраке комнаты, где источником света служит лишь слабый свет торшера, стоящего у входа в комнату, этого не заметно. Кёнсу уже валяется на полу и перебирает диски, выбирая какой первым они будут смотреть. Выбор падает на какую-то мелодраму. Бэкхён любит позлить своего друга, поэтому уходя в ванную комнату, он прямо на полу в гостиной бросает свою футболку и быстренько скрывается за дверью, Чанёль ржёт, а чистоплотный До вновь включает режим мамочки и бурчит себе под нос что-то про вредный бекон и эльфа-предателя. Пока Бэкхён отсутствует, Чанёль роется в ноутбуке, а Кёнсу пропадает на кухне, чтобы собрать паёк на ночь и перенести в комнату: попкорн, чипсы, кола, печеньки, - всё как любят Чанбэки – 100% калорий и 0% пользы. Вскоре все втроём усаживаются перед телевизором, во время вступительной заставки фильма происходит очередная борьба за диван. Победителем выходит Бэкхён: он воспользовался моментом, когда Кёнсу вцепился в руку Чанёля и заломил её, тогда Бён белкой-летягой приземлился на мягкую поверхность родного дивана и показал пальцами победный знак V. В первую половину фильма парням было конкретно скучно, и они вели очередную войну, но теперь уже за еду. Бэкхён придерживался мнения, что главные цели войны – это территория и ресурсы, первое у него уже есть, осталось отвоевать второе. Генерал Бён был настроен крайне решительно. Но, кажется, ликование по поводу своего выгодного положения затуманило глаза юному генералу, и он не заметил, как его моментально вытеснили с дивана. До уже счастливо обнимал диванную подушку, когда, разжалованный до простого солдата, Бэкхён потирал ушибленное при падении бедро. Чанёль тут же обнял своего парня одной рукой, и все, счастливые, продолжили смотреть фильм. Вторая половина фильма оказалась гораздо интереснее, даже Кёнсу, равнодушный к сопливым концовкам мелодрам, умилялся, но не показывал этого. Рядом с ним, на полу, происходила своя мелодрама, если не сказать прелюдия к чему-то по-настоящему жаркому: Чанёль не просто целовал Бэкхёна с повышенной долей страсти, его рука находилась под резинкой домашних шорт Бэкки и поглаживала недавний ушиб на бедре. Дело пахло развратом, До сразу понял это, а когда в его лодыжку впилась свободная рука Чанёля, все сомнения о том, что пора валить, отпали сами собой. Кажется, теперь им придётся изменить ежемесячный день их ночных кино-марафонов. 21 марта наверняка станет для них особенным днём, как и день первой встречи, первого поцелуя, первого свидания, первого признания, первого примирения после первой ссоры. «Боже, они такие романтики, - с некоторым отвращением подумал До, а подсознание добавило - зато счастливые». Не прошло и минуты, как Кёнсу уже не было в их квартире. - Разве мы не подло поступили с Кённи, отправив его домой в половине второго? – Бэкхён первый оторвался от Чанёля, конечно сначала из-за того, что не хватало воздуха, но затем заметив пропажу друга. - Всё нормально, мне кажется ему только в радость, - Пак потянулся к ноутбуку и включил плейлист, который создал, когда Бэкки был в душе. Музыка разлилась по всей квартире через WiFi-колонки. - Зачем это? – улыбаясь милому поступку своего парня, спросил Бэкхён. - Ты ведь хотел чтобы твой, наш, первый раз был романтичным, - Чанёль невесомо скользит губами вверх по шее парня, а затем целует в мочку уха. - С чего ты взял? – Бэкхёну щекотно и он рефлекторно жмётся, пожимая плечами. - Кённи сказал, - честно признаётся Пак и уже целует своего парня в губы. Бэкхён хочет сказать, что никогда не говорил с Кёнсу о подобном, но целовать такие родные губы и поддаваться руке, вернувшейся под резинку шорт, так приятно, что слова теряются в тихом стоне. Рука уже переместилась дальше, под резинку боксеров, и обхватила подтянутую ягодицу. А они всё ещё сидят на полу, захламлённом дисками и попкорном, павшим в войне. Бэкхён пальцами цепляется за шею своего парня и привстаёт на колени, оказываясь выше и перехватывая инициативу в поцелуе. Голова Чанёля запрокинута, а руки, теперь уже обе, вовсю исследуют то, что давно следовало бы познать. - Я люблю тебя, - прямо в губы шепчет Бэкхён, а в ответ получает поцелуй в ключицу. - Ещё бы ты не любил меня, я же люблю, - они встают, наконец, с пола и Чанёль за руку тянет Бэкки в спальню, где всё так же играет музыка, но совершенная темнота из-за плотных завешивающих окно штор не позволяет увидеть даже своей руки. Ночник, который первым делом включает Бэкхён, прыгнувший на кровать, слишком тусклый, но это лишь создаёт более приятную атмосферу. Когда Чанёль самостоятельно снял рубашку, его резко дёрнули на кровать, от чего он чуть не придавил своего парня. - Дальше я сам, - Чанёль свалился прямо между разведённых ног, и Бэкки с лёгкостью стянул с него футболку. С такой же лёгкостью были стянуты и домашние штаны. Сжав коленками бока Чанни, Бэк перевернул того на спину и навис над ним, целуя грудь и ведя дорожку поцелуев к низу живота. Пальцами Бэкки спустил боксеры и продолжил дорожку, ни капли не смущаясь. А когда губы достигли основания члена, с губ Чанни слетел первый стон. Бэкхён улыбнулся такой реакции и осмелел окончательно. Пройдясь лёгкими дразнящими поцелуями по всей длине, он не стал мучить своего любимого и взял головку в рот, обводя её языком и посасывая время от времени. У Чанни перед глазами, если не взрывались фейерверки, то уже гремели фанфары. Это было для них одновременно и в новинку, и нет. Кёнсу частенько в любой удобный момент смущал их рассказами не детского содержания, а затем сам смущался и прятал покрасневшие щёки за кружкой с чаем, книгой или любым другим предметом, который попадётся в руки. Но он никогда не говорил, что ощущения, когда это делает любимый человек, в несколько раз сильнее. Хотя Чанёлю и не с чем сравнивать, но он уверен, что всё, о чём говорил До – это всё жестокое приуменьшение в чистом виде. Долго Пак не продержался, как только Бэкки первый раз взял в рот на полную, Чанёль с зажатыми зубами, выгнув спину, кончил парню прямо в рот. Бэкхён послушно всё проглотил, затем подтянулся к лицу Чанёля и облизнулся. - Я почти ничего не сделал, а ты уже всё? – поддразнил Бён, сощурив глаза. - Мелкий был прав, когда говорил, что мы слишком затянули с этим, - Чанёль отдышался и подмял любимого под себя, избавляя его от штанов одновременно с нижним бельём. Верх Бэкки оперативно стянул самостоятельно. Недавно получившему невероятное наслаждение Чанёлю хотелось поскорее поделиться ощущениями с любимым. Поэтому, не медля, он прильнул губами к его соскам, а рукой скользнул к паху. От резко возникших ощущений, Бэкхён громко вдохнул, а на медленном выдохе тихо заскулил. Бён положил ладонь на щёку своему парню и заставил его приподняться, рукой тот двигать не переставал, поэтому Бэкки жмурил глаза, а рот его был приоткрыт. Эта картина не оставила Чанёля равнодушным, и он впился в вызывающе приоткрытые губы. Бэкхён был на грани, ещё немного и он спустит так же быстро, как это сделал его парень. - Чанни, - жалобно прямо в поцелуй простонал Бэк, - я сейчас… Рука мгновенно исчезла и сцепилась с рукой Бёна, переплетя пальцы. Оба знали, чего хотят, но, несмотря на возбуждение, оттягивали. Будь здесь их друг, он бы пару раз приложился головой о всё, что твёрдое, но слава Богу его здесь нет. - На полу, за тумбочкой, - уткнувшись в плечо парня, пробормотал Бэкхён. По данному адресу Чанёль отыскал небольшой бутылёк. Пока он возился с крышкой, Бэкхён уже перевернулся на живот и приподнял бёдра, пальцами он вцепился в подушку и заметно подрагивал. - Тише, Бэкхённи, я буду аккуратен, - поцелуй в плечо, - ты ведь веришь мне? - Я люблю тебя, Чанни. Чанёль улыбается и накрывает Бэкки своим телом, шепча всякие успокаивающие глупости. Одной рукой он оглаживает ягодицы парня, нежно, не настойчиво, проводя пальцами по ложбинке между ними. Возбуждение даёт о себе знать, и он прижимается пахом к ложбинке и трётся, заставляя Бэкхёна судорожно вдохнуть. - Чанни, не тяни, - Бэкки возбуждённо сжимает наволочку в пальцах, а Пак, наконец, надавливает на сжавшуюся дырочку. - Расслабься, - шепчет он в покрасневшие одновременно от возбуждения и смущения уши. И Бэкхён кивает, а палец свободно входит, вызывая у Бэкки лишь странное чувство. Охарактеризовать чётче не выходит, все мысли расплываются и путаются, когда второй палец проникает вовнутрь, и они вместе начинают двигаться. Над ухом Чанёль, нежно нашёптывающий своим низким голосом о том, какой Бэкки молодец, и награждающе целующий его в ушную раковину. К двум пальцам добавляется третий, начинают проступать ощутимые нотки боли, но внезапная вспышка чего-то слишком яркого и нереально сладкого ослепляет все остальные ощущения, Бэкхён стонет и неосознанно уходит от этого чувства, но Чанёль настырно двигает пальцами, заставляя Бэкки снова громко вскрикнуть. Спустя ещё пару таких манипуляций Бэкки уже хнычет и просит большего, а Чанёль переворачивает его на спину, закидывает ноги себе на плечи и, пока смазывает себя и Бэка, целует его глубоко и мокро настолько, что когда они отстраняются, между ними повисает ниточка слюны. Чанёль приставляет головку к входу и, помогая себе рукой, толкается. Бэкхён стонет от боли, как ни крути, а с пальцами это несравнимо. На глазах проступают слёзы, и Чанни останавливается, сцеловывая солёные капли со щёк и висков своего парня. Вскоре Бэкки кивает и Чанёль продвигается ещё немного, но лицо любимого снова кривится от боли, а на глазах снова появляются капли слёз, поэтому он снова останавливается и тихо с сомнением, как будто говорит глупость, шепчет о том, что им нужно остановиться. Бэкхён, услышав шёпот, остервенело мотает головой и, прикусив губу, двигает бёдрами. Чанёль несдержанно стонет, а Бэкхён всё насаживается. И когда член Чанёля уже полностью в нём, он отпускает свою губу, слизывая выступившую кровь, и смотрит прямо в глаза любимому. Пак тает под этим нежным доверительным взглядом и вновь переплетает их пальцы. Немой разговор глазами, и Бэк кивает, разрешая двигаться. Слишком медленно, чтобы не причинять лишней боли, Чанёль почти выходит, снова так же медленно скользит обратно, а Бэкхён максимально расслабляется и спустя несколько таких тягучих толчков, сквозь тупую боль начинает проступать прежнее чувство наслаждения. - Чанни, - выдыхает Бэк, когда боль уже совсем не чувствуется, а удовольствие концентрируется в паху, который так же не был обделён вниманием. Рука Чанёля двигалась в темпе толчков, заставляя пальцы на ногах Бэкхёна подгибаться. Ноги уже давно съехали с плеч Чанёля на талию и плотно обнимали её. Когда оргазм уже начинает подступать, Пак сильнее сжимает ладонь своего любимого и, уткнувшись в шею и низко простонав его имя, кончает ему на живот. Секунду спустя спускает и Бэкки, белёсая жидкость неприятно липнет между ним и Чанёлем, но обоим наплевать. А когда Чанёль поворачивает голову в сторону лица любимого, он целует его в закрытые веки и скатывается на бок, вытягивая руку в сторону тумбочки, где лежали влажные салфетки. Принимать душ сейчас совершенно не хочется, поэтому Пак наскоро вытирает их от противной жидкости, и через пару минут в объятиях друг друга, под тусклым светом ночника, они засыпают, видя прекрасные сны о их далёком совместном счастливом будущем.

***

Утром, когда счастливые Чанбэки пытались приготовить завтрак, к ним завалился Кёнсу. Судя по той же одежде и слишком бодро-весёлому настроению, он всю ночь где-то прогулял, да ещё и выпил. Смерив презрительным взглядом парней, До напомнил, что жарить яичницу нужно на включённой конфорке и желательно на масле. Решив этим напоминанием спор парочки, он с чистой совестью пошёл в спальню отсыпать хотя бы минут двадцать. Мягко приземлившись на простыни, и почти слившись с матрасом, Кёнсу лежал на животе, вытянув руки вдоль туловища. Дрёма уже почти накрыла его с головой, как внезапно он нащупал на простыне что-то шершавое, будто что-то пролили на кровать и забыли. - Ааа! – раздался громкий крик на всю квартиру, когда До осознал что это могло быть. - Вашу мать! – орал Кёнсу, влетая в кухню с простынёй в руке, - вас не учили стирать постельное бельё!?