Атеист из Манчестера при дворе короля Генриха

Слэш
NC-17
Завершён
103
автор
Кшиарвенн соавтор
olenenochek бета
Размер:
67 страниц, 10 частей
Описание:
Примечания:
Публикация на других ресурсах:
Уточнять у автора/переводчика
Награды от читателей:
103 Нравится 73 Отзывы 16 В сборник Скачать

3. Как выжить в пятнадцатом веке

Настройки текста
Самые первые дни, проведенные при дворе Генриха Английского, Тони помнил весьма смутно. Как затянувшийся кошмарный сон. Он все время пытался проснуться. Наверно, будь на его месте кто-то другой, легко мог сойти с ума при мысли о том, что с ним произошло. Однако Тони давно приучил себя думать, что не бывает на свете ничего невозможного. Во всяком случае, в отношении такого, как он. И вот теперь этот принцип обернулся для него несколько неожиданной стороной. Что ж, пришлось принять и это. Если разобраться, Тони не мог винить Генриха и его братьев за то, что по прибытии с ним и Пэт обошлись весьма круто. Как еще можно принять незнакомцев, материализовавшихся из воздуха прямо посреди тронного зала? Даже если бы они просто ввалились в дверь, на них посмотрели бы косо. Но дверь - это, наверно, еще можно как-то объяснить... или если хотя бы просто влетели в окно или появились в клубах дыма из камина! Но у Пэт, видимо, все было основано на дешевых театральных эффектах, думал Тони с досадой. Поэтому они возникли именно из ниоткуда, сопровождаемые вспышкой молнии и раскатами грома. Несколько особо слабонервных придворных упали без чувств на месте, остальные бросились врассыпную, опрокидывая стражу. Король Генрих к его чести с трона не упал и за трон не спрятался. Вообще не потерял самообладания. Отдал распоряжение стражникам непредвиденных пришельцев заарестовать, а принцу Джону с ними разобраться. А у Джона метод разбирательства был для его времени не самый оригинальный... Впрочем, Тони это разбирательство так толком и не коснулось. Во время первой же показательной экскурсии в камеру пыток он мягко осел в обморок, а придя в себя, впал в состояние, близкое к каталепсии. На вопросы отвечать был не в состоянии. Но его, как ни странно, первое время не тронули. Он проводил дни, забившись в угол своей темницы, сжавшись в комок, пугаясь шелестящей в соломе живности и пытаясь собрать воедино осколки разума и здравого смысла. Понять, что ему теперь делать. Он отказывался принимать мысль о том, что ему – именно ему! – придется погибнуть во цвете лет из-за неудачного опыта пьяной колдуньи. И понимал, что вздумай он рассказать здесь правду, ему никто не поверит. И придется ему на себе испытывать устройство всех тех занятных механизмов, которые ему продемонстрировал принц Джон Ланкастерский. Впрочем подобную правду не стоило рассказывать никогда и нигде. В родном двадцатом веке его за такую версию заперли бы в психушке. Оставалось пуститься во все тяжкие и лгать, но при этом, как понимал опытный в таких делах Тони, лучше все же держаться максимально близко к истине. Итак, по официальной версии Тони решил прикинуться молодым сиротой с севера (акцент все равно не спрячешь), которого злобная ведьма похитила еще в детстве и держала у себя для каких-то темных целей. А сам он невинен, как младенец, и в колдовстве и прочих порочащих делах участия не принимал. Он жертва. Тони плохо помнил уголовный кодекс средневековья, но полагал, что такая версия в целом потянет. Он смутно припоминал, что к мужчинам, заподозренным в колдовстве, относились помягче, давали шанс оправдаться и покаяться. Конечно, это подлость по отношению к Пэт, но... Ей-то правда уж точно не поможет, Пэт во всем созналась. Впрочем, вина ее сомнению не подлежала вовсе. Любому человеку пятнадцатого века хватило бы на нее одного взгляда, чтобы определить, что она ведьма. Одно декольте и помада чего стоили! Джон велел растянуть ее на дыбе, скорее, для протокола. И для собственного удовольствия. Тони пришлось при этом присутствовать, и это зрелище окончательно привело его в чувство. Воспоминание об этом до сих пор бросало его в дрожь и заставляло его щеки пылать от стыда. Воспоминание о том, как он повалился в ноги принцу, обливаясь слезами и сбивчиво лепеча все свои выдуманные объяснения. Особо упирая на то, что сам он в связях с нечистым уличен не был. Нет, нет и нет. Возможно, и Пэт видела, как он унижался. Хотя ей, наверно, было не до того. В любом случае, он был уверен, что она отнеслась к этому с пониманием. Он ведь совершенно оказался не готов к тому, с чем пришлось столкнуться! И потом, она сама виновата! Зачем она заставила его проглотить эту гадость? Ничего себе шуточки, исполнение желания! Вот пусть сама и расхлебывает. А он ни в чем не виноват. То ли ему поверили, то ли нет, но опять не тронули. Правда, он еще некоторое время провел в темнице, прежде чем его вызвали к королю. И эти несколько дней не прошли для него зря. Мозг Тони в экстремальных ситуациях способен был рождать великие идеи. Вот он и сообразил, что может выдать себя за провидца. Этим он достигал сразу нескольких целей. Во-первых, обосновывал, зачем Пэт понадобилось похищать и держать его у себя. Во-вторых, ясновидение по местным меркам уголовщиной не считалось, если ясновидец при этом не якшался с нечистой силой, а это Тони собирался отрицать всеми возможными и невозможными способами. И, наконец, третье и самое главное - Тони надеялся, что своими предсказаниями он сможет завоевать благорасположение короля Генриха. Ведь, в отличие от всех прочих ясновидцев и пророков у Тони было одно преимущество. Он ТОЧНО знал, что должно было произойти в жизни его величества. И то, что уже произошло в ней... *** От каких иногда мелочей зависит жизнь человека! Тони снова и снова думал о том, а что бы с ним было, не попади ему как-то руки потрепанный томик исторического романа Жозефины Сойер «Король на все времена»! Собственно исторического там было не особо много. Роман был типично дамским, из разряда тех, что продают с розовыми сердечками на обложках. Тони прочитал его, поминутно давясь и морщась от красот стиля, но все же прочитал с интересом. И хотя он не особо увлекался средневековой историей, но после прочтения данного шедевра даже порылся немного в библиотечных фолиантах на предмет изучения биографии Генриха Пятого. Во все подробности не вдавался, его интересовало лишь то, о чем он прочитал в романе. О более чем нежной дружбе будущего короля, а тогда еще принца Уэльского, с графом Эдмундом Марчем, претендентом на английский трон. У него возникли некоторые сомнения по поводу того, была ли это действительно дружба. Или нечто большее? Он даже подумал, что на основе этого дурацкого романа он мог бы написать свою собственную повесть. Или сценарий. О тайной страсти короля. Могло бы получиться совсем неплохо. Однако когда он поделился своим творческим замыслом с приятелем, тот быстро охладил его пыл. - Этого никто никогда не напечатает. И уж тем более не снимет об этом фильма! - Но пишут же об Эдуарде Втором? - Эдуард Второй плохо кончил. В его истории есть четкая мораль – порочная страсть наказуема. А ты собираешься опорочить величайшего из королей и героев. - Опорочить?.. - И кстати про Эдуарда это точно известно. А здесь лишь твоя больная фантазия. Очередной замок в облаках. Тони немного обиделся на «больную фантазию» и «замок в облаках», но в чем-то приятель был прав. Возможно, именно это и в самом деле было не самой удачной идеей. Но в конечном итоге спасло ему жизнь. *** Конечно, ему бы и в голову ни пришло озвучить подобные подозрения здесь, сказать или даже намекнуть об этом самому Генриху... Но благодаря знаниям, приобретенным во время работы над сюжетом, Тони изучил массу подробностей его биографии. И сумел изложить их довольно живописно. В любом случае заговор и неучастие в нем Марча - это был исторический факт, и оспорить его было нельзя. Тони ухватился за эту возможность, а ухватившись за что-то, он этого уже не выпускал. Припомнил и еще кое-какие детали, менее значимые, но от того еще более убедительные. Самое большое впечатление произвело на Генриха то, что Тони сумел почти дословно предсказать слова одного епископа в ответ на письмо Генриха. Ответ был неприятным, и придумать такое специально было бы чистым безумием. В частности, негодяй-епископ, к которому Генрих обратился за поддержкой по французскому вопросу, заявил, что Генрих и на английский престол не имеет никакого права. Генриха так взбесило письмо, что к Тони он после этого проникся некоторой симпатией и доверием, распорядился хорошо с ним обращаться и кормить, пока не будут выяснены все обстоятельства. Правда, сам Генрих не особо интересовался, как выполняется его приказ, видимо уверенный, что Джон обо всем позаботится. Тот и заботился - на свой лад. Условия содержания Тони стали вполне сносными по тем временам. Жил он уже не в каменном мешке в обществе крыс и мышей, ему выделили во дворце вполне приличную комнату и приставили слугу. И стражу у двери. Его даже изредка вывозили на прогулки по Лондону в обществе самих принцев. У Тони и раньше были причины недолюбливать этот город, а теперь они резко усилились. Возможно, случайно, а возможно, и намеренно маршруты их прогулок каждый раз пролегали мимо очередной публичной казни. Тони подозревал, что это делается именно намеренно. И вряд ли кто-то мог заподозрить здесь злой умысел. Окружающие, как знатные вельможи, так и простолюдины, воспринимали казни и пытки всего лишь как забавное развлечение. За неимением театра, кино и телевидения от желающих полюбоваться на них отбою не было, и даже самим принцам было иногда трудно пробиться в первые ряды у эшафота. Тони вдоволь насмотрелся и на сожжение заживо, и на отсечение голов, и на очень популярное потрошение заживо, и на прочие прелести. Наверно, королю и принцам казалось, что он должен быть благодарен за доставляемое удовольствие. И, наверно, только Джон своим чутьем опытного садиста сумел разгадать, насколько мучительны для нежной психики Тони подобные зрелища. После таких прогулок он надолго терял аппетит и впадал в депрессию. Не мог спать или просыпался среди ночи, трясясь от беззвучных рыданий. И умоляя несуществующего Бога перенести его обратно в родные шестидесятые. Правда, в обморок научился больше не падать. Но если не считать прогулок по казням, в остальном Тони жилось не так уж плохо. Насколько это вообще было возможно в этом кошмарном мире. Чтобы не свихнуться, Тони заставлял себя представлять, что оказался в мире после ядерной войны, только без радиации. По его представлениям условия жизни были очень похожи. Чтобы отвлечься, он пытался читать многостраничные книги, продираясь сквозь рукописный шрифт и стародавний английский. Учился писать перьями. Начал даже изучать латынь и средневековый французский, потому что большинство интересных книг были написаны на них. Спасибо хоть, что Генрих, ставши королем, сделал английский язык государственным и обязательным для ведения всей деловой и государственной переписки, а то бы пришлось совсем туго. Тони было не привыкать прятаться от реальности за книгами и рукописями, и это спасло его психику от серьезных нарушений. Сначала все происходящее казалось ему сном. Затянувшимся кошмаром. Театром абсурда. Он все время ждал, что проснется. Он терзался и рвался обратно в привычный ему мир из этого ужаса. Но дни проходили за днями, а вокруг ничего не менялось. Значит, нужно было как-то приспосабливаться. И выживать. Сначала это. Придумать что-то - что угодно. Лишь бы его не отправили на костер. Как Пэт. Он не видел, как ее сожгли... Хоть от этого судьба его избавила. Но он достаточно насмотрелся, как жгут других. Иногда преступников, колдунов или еретиков, заваливали хворостом чуть ли не с головой, и тогда они горели быстро, а иногда разводили лишь небольшой костерок из полусырых дров, и осужденные мучились часами. Иногда ноги успевали обуглиться до колен, а человек все еще был жив. Жгли с одинаковым энтузиазмом и мужчин, и женщин, и стариков, и подростков... Но чем дальше, тем меньше Тони волновали эти ужасы. Это становилось чем-то обыденным. Непременной частью той реальности, что теперь его окружала. Постепенно окружающий мир приобретал резкость и ясность, а прошлое как будто окуталось туманной дымкой. Теперь уже прежний его мир начинал казаться ему сном. Какой смысл оплакивать утраченное? Оставалось просто жить. Ждать. Надеяться на чудо. В конце концов, перенесся же он сюда! Может, появится и способ вернуться. Но появится или нет, а жить приходится здесь и сейчас. И кроме надежд на чудо нужна твердая уверенность в том, что он проживет следующий день. И вот сегодня... Сегодняшний день стал днем его триумфа, в этом Тони не сомневался. Генрих ему теперь верит и уже не захочет отказаться от его предсказательских услуг. А там Тони сумеет раскрыть и другие свои таланты на службе его величеству...
Отношение автора к критике
Приветствую критику в любой форме, укажите все недостатки моих работ.
Права на все произведения, опубликованные на сайте, принадлежат авторам произведений. Администрация не несет ответственности за содержание работ.