Все нововое теперь. Все.

Дорогой и любимый мой друг, сейчас, когда глаза покалывает усталость, а зарницы пожара остались позади, я дописываю эти строки, чтобы проститься с тобой. Еще несколько часов назад мне думалось, что встреча наша - мираж в прокаленном воздухе января, что прожигает горло, оставляя угольно черные ожоги на синеющей коже. Но не смею сомневаться в праведности этих видений и знаю, что совсем скоро Они выведут меня к тебе. Еще не вижу их огненно-красных плащей, подбитых светящейся тканью цвета слоновой кости, но уже слышу голоса, вдыхаю музыку их бубнов и чувствую, как дорога неумолимо нагревается от их шагов. Счастье медленно разливается по венам. Мне трудно дышать, а тело неистово ласкают поцелуи тремора. Но не пугайся и помни, что нет и не может быть никакой дороги назад. Это только направление, только вектор движения. Дорога одна, и она не ведет меня, она просто есть, протоптанная бесконечным множеством ног в откуда-то известном мне направлении. Мне не страшно ступать по ней, даже когда за спиной раздается хруст огня, и по моим следам ползет огненная змея. Страха нет. Как следствие, нет и времени. Ты знаешь, только время и могло напугать меня. Но сейчас, когда тяжелая рука ужаса, неустанно давящая на плечи, провалилась во тьму за спиной, мне некуда и незачем спешить. Какой смысл, сломя голову лететь вперед, сбивая ноги в кровь, когда беснующееся пламя - такая же условность, как и время? Нет, бежать точно ни к чему. Но и стоять на месте у меня нет сил. Медленно, словно на ногах моих неестественно удобные кандалы, я иду вперед - иначе невозможно. Мой милый друг, не передать словами, коль тяжел груз моей ноши, что вынужден влачить на моей согбенной спине. Я обливаюсь потом, мои джинсы лохмотьями метут песок, а зеркала глаз пускают зайчики на листья под ногами. Треск за спиной все громче и все отчетливее. Я слышу, как стонут деревья, и в их протяжных криках мне нетрудно разобрать мелодию твоего имени. Осталось всего несколько дней, и я буду стоять перед тобой, вихрем проваливаясь в черноту твоих зрачков. Вся реальность, вибрируя струнами контрабаса, будет беречь нас от любопытных глаз, а воздух тяжелой теплотой скроет нас и от чужих ушей. Никто не услышит той музыки, что течет из остова грудины, но мы будем кружиться в танце. Смеющиеся и беззаботные. Но сейчас мне - пора. Мне, правда, пора. Прощай.