Ты не любишь меня - тебя люблю я

Позволь ему управлять тобой Я быстро понял, что это время, вероятно, будет самым страшным периодам в моей жизни. Риган действительно решил сделать меня палачом, а потому, видимо, чтобы проверить меня, отдавал мне почти всех новых пленников. Я старался избегать острых углов, но у меня не особо-то получалось. Некоторые соглашались работать на Ригана после первой пытки, другие же умирали долгой и мучительной смертью. Я до сих пор помнил, как в первую же ночь моего пребывания здесь он провел меня в камеру, и, указав, на сидящего в ней человека, приказал клеймить его. Я не смог. Просто стоял и трясся, глядя на ручейки крови вокруг него. Не смог заставить себя сдвинуться с места даже, когда герцог сказал, что убьет его, если я этого не сделаю. Я не мог. Это было бессмысленно, страшно, отвратительно и я не мог. Я не хотел делать ему что-либо и убеждал себя в том, что Риган, конечно, не станет убивать своего пленника, что, если этот человек в плену, он наверняка нужен. Я убеждал себя в том, что он будет жить и снова отказывался, а Риган размозжил ему череп раскаленным жезлом. Я помнил, как кровь брызнула на стену, как стекала на пол, помню то выражение в глазах умирающего человека... Помнил все в мельчайших подробностях, хотя так старался забыть. Я будто находился в собственном кошмаре и никак не мог проснуться. Я понимал, что все вокруг меня - реально, очень старался не концентрироваться на этом. После того случая я решил подчиняться ему и стараться сохранять спокойствие. Я делал то, что он говорит, старался не причинять лишней боли заключенным, хоть как-то сглаживать все это. Я закрыл глаза, отгоняя ненужные мысли. Нужно было отдохнуть хоть немного. Риган выделил мне камеру для жилья, и в отличие от остальных, у меня даже было подобие кровати, но я все равно не мог заснуть, что, впрочем, было не сильно удивительно. Я лежал на матрасах, набитых, кажется, соломой, и глядел в желтую стену. Почему-то стены здесь были грязно-желтые. Я ненавидел этот цвет, еще с того времени, как побывал в странном доме, но сейчас это не имело большого значения. Камера, в которой я находился, имела очень и очень потрепанный вид. А точнее, ее можно было назвать "обжитой". На стенах здесь были царапины и даже надписи, хотя я и не понимал, чем они сделаны, поставил себе цель разобрать написанное, что, кстати, казалось почти невозможным. Я смотрел на них часами, пока не мог заснуть, но пока понял совсем немного, и это казалось какой-то бессмыслицей. "Убей их всех" "Драконы в Эр'Троне" "Он непобедим" "Используй солнце" Вскоре свеча потухла и разглядывать надписи я больше не мог. Вместо этого я начал смотреть в маленькое окошко в углу камеры. На улице, кажется, лил дождь, а я лежал и старался придумать, как вытащить Стефа. Я в очередной раз бродил по коридором тюрьмы, когда нашел его. Стефан находился в одной из дальних камер, и, кажется, был без сознания. Его раны, его вид, полностью сломали меня, я внезапно почувствовал, что больше ничего не могу, бессильно опускаясь рядом, приподнимая его, и по мере возможностей стараясь перевязать и обработать его раны. Для подобного Ангела собрала мне целый мешок необходимых приспособлений и вкратце рассказала мне о том, как работать с ранами, и, хотя я и знал большую часть из того, что она говорит, не мог нормально соображать теперь, когда передо мной лежал Стеф. Казалось, он едва дышал. Я боялся, что у меня не получится, что он перестанет дышать уже сейчас, когда я рядом, когда я могу спасти его и помочь. В ту ночь я сидел около него пока он не пришел в себя, а на утро пришел Риган. - О, ты уже нашел его, молодец. Значит, скоро сможешь преступать к работе. Я вполне осознавал, о чем он, но пока мне не сказали четко и ясно, думать об этом не хотелось. Поэтому я перевернулся, отворачиваясь от окна, глядя в стену. Ангела, обычно ночующая со мной, меланхолично смотрела в потолок. Такое состояние было для нее совсем необычно, видимо, это место меняло и ее тоже. - Знаешь... - она вздохнула, - Когда я была ребенком, я видела это место. Я только что вспомнила. Мы были здесь с мамой. - С мамой? - Ну да. Потом мы расстались, она отдала меня ведьмам и я ее больше не видела. Я поежился. Я хорошо знал мать Ангелы по ее рассказам, и не мог представить ничего хорошего, когда она говорила о своей матери в сочетании с этой тюрьмой. - Ну, возможно, оно и хорошо. - я развернулся к ней. - Я о том, что она тебя оставила. Кто знает, чем бы все обернулось, останься ты с ней. - С чего такие мысли? - Я сужу по себе. - По себе? А что не так было с твоей мамой? Ты же никогда не говорил. - она поднялась и притянула свой матрас поближе к моему. - Это не так интересно. - А все же? Я прикрыл глаза. Некоторые помнят свое детство размыто, отрывочно или не помнят вовсе, я же помнил все. И нельзя сказать, что меня это радовало, скорее, это доставляло большие неудобства. Я помнил, как с самого детства мама начала водить меня в церкви. Ее не заботило то, что я думаю обо всем этом, и она как могла, старалась привить мне свои мысли, поэтому когда лет в восемь я уточнил, действительно ли там, наверху, существует бог, управляющий нашей жизнью, и высказал сомнения по этому поводу, ее реакция поставила меня в тупик. Она будто взбесившись, кричала на меня, а я даже не понимал, что сделал не так. Уже потом я понял, что она очень болезненно относится к тому, что ставит под сомнения ее слова, однако почему-то поверить я не мог. Просто не мог поверить, что где-то там, наверху, находится некто, управляющий нашей жизнью, я часто задавал вопросы, чтобы понять хоть что-то, из-за чего мне в итоге всегда досталось. Нередко доходило до того, что она придумывала для меня наказания с различной степенью жестокости. Самым слабым из них было провести три дня в комнате без каких-либо контактов с окружающей средой. Хоть это и казалось пустяковым делом, оказываясь в одиночестве, без возможности делать что-либо, (комната была почти пуста), начинаешь понемногу сходить с ума, особенно, когда тебе шесть. Но дальше физической расправы она никогда не заходила. Она ушла, как только узнала, что ее любимую церковь отчего-то закрыли. Мне казалось, она сошла с ума, настолько неадекватным в тот момент было ее поведение. Так, в возрасте восьми лет я остался на попечении гувернанток и слуг. Однажды я решил понять, что ей руководило и что значила для нее эта церковь. Я пошел туда, надеясь выяснить хоть что-то, но увидев, запутался еще больше. Храм, в который я пришел, был огромен и величественен. Я впервые мог разглядеть в нем все, из-за отсутствия всех тех людей, что приходили сюда до того, как его закрыли, и если раньше я относился к этому месту едва ли не с презрением, то теперь оно просто очаровало меня. Мне нравился сам его вид, его величие и почему-то меня мало волновало, какое значение всему этому придают люди и во что они верят. Я долго ходил по залу, рассматривая стены, купол, и вдыхал странный запах этого места. Там всегда было тихо настолько, что мои собственные шаги отдавались эхом, я боялся нарушать эту тишину, а потому приходя, просто сидел, почти не шевелясь, слушая. Я стал часто бывать там, когда мне требовалось остаться одному или посидеть в тишине. Отчего-то там всегда приходили умные мысли и это место в итоге сделало меня мной, меняя меня пока я того не замечал, приучая молчать, слушать и наблюдать. Ангела выслушала все это и надолго задумалась. - А что потом стало с тем местом? - Оно разрушено. Она помолчала и медленно кивнула. - Ладно. Нам нужно хоть немного поспать сегодня. Завтра мы придумаем план, и, возможно, что-то изменится в лучшую сторону.

***

И что-то изменилось. Но совсем не в лучшую сторону. Я почувствовал приближение неприятностей еще перед тем, как заснуть, и не сильно удивился, когда на утро Риган сам повел меня в камеру Стефа. - Сегодня его пытает отгадай, кто? И ты знаешь, лучше тебе постараться. Стеф отшатнулся, я же прикрыл глаза, выдыхая. Хоть я и знал, что к этому все идет, не ожидал, что все случится так скоро. Но я так же знал, что Риган может убить его как того, первого человека, если я откажусь. И Стефан тоже знал это, поэтому когда герцог вышел, поднял на меня глаза, странно улыбаясь. - Давай. Это было хуже всего, что я пережил до этого, хуже всего, что я мог пережить. Он стоял передо мной. Он ждал моих действий, а я должен был причинять ему боль, подвергать опасности его жизнь и не делать ничего, что могло бы помочь ему. Он знал, что ради сохранения его жизни я пойду на это, хотя сам я не был уверен уже ни в чем. Сейчас я думал о том, что страшнее: терпеть страшные муки и, возможно, выжить, или же умереть сразу и безболезненно. Я не знал, что мне делать, не знал, что правильно, не знал уже, чего я хочу и чего хочет он. Не знал, смогу ли я спасти его, и, если смогу, то оправдает ли меня это, простит ли он когда-нибудь меня или нет. В тот раз я нашел выход: сходил в одну из камер, заменяющую Ригану госпиталь, для особо важных пленников, которых не хотелось терять, и забрал хлороформ. Я немного разбирался во всем этом только благодаря знакомству с одним лекарем в своем путешествии. Без сознания Стеф не чувствовал боли, зато я получил сполна. Я продолжал чувствовать его, но это казалось неощутимым по сравнению с тем, что я испытывал в те моменты. К концу всего я чувствовал себя настолько пустым, что едва смог доползти до своей камеры и рухнуть за стол, мне казалось, я постарел на много лет и потерял все, что только можно. - Ну что, - Ангела, казалось, была не менее подавлена, чем я. - Жив? - Это ужасно. - я закрыл глаза, пытаясь успокоится, что, впрочем, не особо получалось теперь. - Просто ужасно. Я не поседел? - Разве что, немного. - она тяжело вздохнула, садясь рядом. - Но ты спасешь его. Я теперь совсем не был в этом уверен, поэтому только покачал головой. - Знаешь, даже если мы выберемся, я сомневаюсь, что смогу забыть это. - Вина бы сюда. - Да уж, не помешало бы! - все же взяв себя в руки, я поднялся. - А вообще - у меня не так уж много времени. Наш господин снова позвал меня, так что я, пожалуй, не решусь его злить. - Что-то ты на себя стал не похож. - Ангела сокрушенно качнула головой, я же проигнорировал ее слова, поднимаясь и выходя из камеры. Да уж, в таких условиях волей-неволей начнешь меняться. Наверное, поэтому в итоге я научился подавлять эмоции. Но чем лучше у меня это получалось, тем больше я пугался. Мне казалось, я теряю нечто важное, но сейчас замолчать, перестать испытывать хоть что-то казалось единственной возможной защитой. Еще одним моим пленником стал Эр'Тронский принц. То, как он мог держать себя здесь потрясло меня, ведь Риган обращался с ним гораздо жестче, чем с другими пленниками, порой даже пытал его сам, пытаясь добиться от него ответов на свои вопросы, но это не давало результатов. И Стэн стал для меня если не примером, то тем, что вселяло какую-то еру в свои силы. Мне казалось, он должен бы был возненавидеть меня, но мы почему-то даже смогли общаться. С ним даже подружилась Ангела, хотя ее мотивы были мне вполне понятны: я с первого дня знакомства знал, что она - сестра нынешнего Кангарского принца, то есть, мужа Стэна. Теперь, помимо главной цели "вытащить Стефана", у меня появилась и вторая. Помочь принцу выжить. Пока я мог сохранять его жизнь и убеждать в том, что он может пережить все. Но моя собственная вера в это таяла день ото дня. Я просто потерял счет тому, сколько все это продолжается, как долго мы здесь находимся и сколько смертей я видел. Мы делали все, пытаясь вытащить Стефана, придумывали самые разные способы, но ничего не менялось. Планы проваливались, Ангела говорила ждать и я ждал.

***

Это случилось лишь однажды, но лучше бы не случалось никогда. Я в очередной раз пришел навестить Стефа, дождавшись, пока Риган покинет пыточную и удалиться в город по делам. Сейчас я не собирался предпринимать попытки по его освобождению: это было бессмысленным, на время своих отъездов Риган утраивал охрану, так что выбраться не представлялось возможным. Принеся Стефу еду, я сел на пол с ним рядом и уж никак не ожидал ничего подобного. Обняв меня со спины, уткнувшись лбом мне в плечо, он несколько секунд помолчал, затем поднимаясь, разворачиваясь и целуя меня. Сказать, что я изумился - ничего не сказать. Я впал в ступор, застыл, широко открыв глаза, пару секунд осмысливая его действия. - И зачем? - Я так хочу. - он расстегивал мою рубашку, я же старался вспомнить, не били ли его головой в последнее время. Перехватив его руки, я снова внимательно посмотрел на него. - Что ты делаешь? - А ты не понимаешь?.. Давай. – Стефан странно улыбается, обвивая мою шею руками, наклоняясь, но я отворачиваюсь, так что его губы касаются только моей щеки. - Не нужно. – закрыв глаза, отсчитываю ровные удары его сердца, стараясь успокоиться, Стеф же склоняет голову набок, расстроено глядя на меня. - Почему нет? Отличный вопрос в такой ситуации. Действительно, почему бы и нет. - Потому что ты любишь его. Ты скучаешь по нему. Я ведь знаю и чувствую все это, не забыл? Хочешь, чтобы я побыл заменой? Мои слова задевают и расстраивают его, и я сразу же раскаиваюсь. – Прости. Я не хочу, чтобы ты сожалел об этом после. - Но я не буду сожалеть. И я не хочу, чтобы ты был заменой. Я… это не то. Я и сам понимал это. Я чувствовал, как ему страшно, как ему нужно отвлечься от всего этого, и понимал, что должен помочь ему хоть как-то. Но такие способы точно не входили в мои планы. - Я люблю тебя. И я тебя вытащу. – Наклоняясь, осторожно целую его. Раньше я и помыслить не мог, что когда-нибудь это произойдет, не мог даже мечтать о таком, и то, что происходило теперь не казалось мне совсем реальным. Мне страшно. Я действительно боюсь что-то не то сказать, сделать, или причинить ему боль. Он остался моим идеалом. Таким же, как и прежде. Медленно проводя рукой по его спине, обнимаю, слушая его прерывистое дыхание, стараюсь прижаться и наклоняюсь к шее, целуя. Стараясь сделать все для него. Стараясь доставить ему как можно больше удовольствия. Целуя его тело, гладя, обнимая... Он слегка выгибается, перебирая пальцами мои волосы когда я целую его живот, опускаясь перед ним на колени, утыкаясь носом ему в пах, а он кладет руку мне на затылок. Если подумать, я никогда не представлял, что это будет так. Быть снизу оказалось больнее, чем я думал, но это не было чем-то важным. В таком месте совершенно меняешь отношение к боли. Я люблю тебя. Как же я люблю тебя… Я стараюсь обнимать его, целуя его шею и плечи, он же быстро двигается, заставляя меня стонать и дергать бедрами навстречу. Я перестаю осознавать, что сейчас мы в пыточной, что завтрашний день может оказаться последним, что Риган может убить нас уже сейчас, и полностью переключаюсь лишь на этот момент. Только один его выдох буквально бьет меня по лицу, вышвыривая назад, в реальный мир. - Том… Резко открываю глаза и замираю, тяжело дыша, он непонимающе смотрит на меня, затем останавливаясь, понимая, какую ошибку совершил. Я с трудом подавляю желание шарахнуться от него и уйти, однако быстро беру себя в руки, двигая бедрами навстречу. – Все хорошо, Стеф. Продолжай. - Тод, я не… - он запинается, кусая губы, - Прости меня. - Все хорошо. – я стараюсь говорить спокойно, чувствуя, как внутри все рвется на части. Чуть погодя он выдыхает и снова начинает быстро и резко двигаться, а я запрокидываю голову, закрывая глаза, не позволяя ему ничего разглядеть. Вот уж никогда не думал, что это будет так... Так. Почему? Почему ты так любишь его даже теперь? Почему я не могу стать для тебя всем? Почему даже сейчас ты думаешь о нем? Времени на то, чтобы окончательно почувствовать себя ничтожеством у меня не остается. Вскоре я не выдерживаю, и, выгибаясь, кончаю, зажимая себе рот ладонью, а он, застонав, кончает следом, через несколько толчков, выходя из меня. Некоторое время я лежу, мало что понимая, а он лежит на мне, так что я получаю возможность чувствовать его сердцебиение. В первый и последний раз. Так близко. Впоследствии у меня появилась привычка отстукивать пальцем этот ритм, и не важно, где я находился, было ли для этого место и время. Несмотря на все произошедшее, я почему-то чувствую такую пустоту внутри, что на самом деле хочу просто умереть. Осознание того, что он смотрел на меня, а видел его все это время, не дает мне дышать, от этого гадко и мерзко на душе, и я, не выдерживая, отстраняю его от себя, поднимаясь, а он с сожалением смотрит на меня, - Тод... Я не хотел. Правда. Я не отвечаю. Ему жаль меня. Встретив такой его взгляд, я резко отворачиваюсь, садясь к нему спиной, подбирая одежду и начиная одеваться. Это раздражает. Я ведь совсем не этого хотел. Все, чего я хотел – всегда быть рядом, помогать ему, обнимать, хотел открывать глаза и знать, что он здесь, со мной, и что он не оставит меня, хотел делать для него все… А это... Да стоит ли об этом думать? - Прости, Стеф. Я уйду ненадолго. Я ухожу в дальние пустующие камеры и провожу там ночь и все утро, позволяя настроению испортиться окончательно. Потом, когда я возвращаюсь, Ангела встречает меня с самым недовольным видом. - Где ты был? Игнорируя ее, я валюсь на матрас, отворачиваясь к стене, подкладывая руки под голову, закрывая глаза. Как же хочется покоя. - Где ты столько шлялся? - подойдя, она встала надо мной. Раздражает. - Оставь меня в покое. - Нет, не оставлю! Ты не думаешь, что мы тут, вообще-то, не на экскурсии?! Если ты забыл, я могу тебе напомнить! - Оставь меня в покое! Я и без тебя знаю, где мы! - Мне вот не кажется, что знаешь! А знал бы - не шлялся бы столько времени черт знает где даже не предупредив! Или, думаешь, одному тебе тут плохо и один ты боишься?! Я резко поднялся, разворачиваясь к ней. - Хватит вопить! Ты ничего не знаешь о том, что я думаю! - Эгоистичный, самовлюбленный идиот! В твою шибко умную голову не забредала мысль, что я волнуюсь?! И у нас тут, вообще-то, дело есть! Ты мог бы хоть один гребаный раз подумать не только о себе! Хотелось сказать ей много чего. Хотелось наорать, наорать снова и уйти. Вместо этого я ударил стену в сантиметре от ее лица и, резко отстранившись, вышел, не обращая внимания на ее круглые глаза. Я понимал, что веду себя просто отвратительно, что наорал на нее практически не за что, что в самом деле виноват перед ней, но ничего не мог сделать. Мне действительно было плохо. Я спустился в подвалы и, залпом выпив почти всю бутылку вина, которую хранил здесь, (У Ригана иногда бывали минуты щедрости, он даже давал нам еду), буквально выключился, рухнув на землю. Я не знал, сколько пролежал там, мне казалось,довольно долгое время, поэтому едва я пришел в себя, отправился к герцогу, надеясь, что он не заметил моего отсутствия, но не нашел его. Охрана передала мне его приказы и я отправился в камеру Стэна. Я на всю оставшуюся жизнь запомнил этот день. День, когда Риган убил Стефа. Просто втащив в камеру, швырнув передо мной, он убил его, а я не смог помешать. Не успел ничего понять, сделать... На тот момент я промыл раны принца и чистил оружие, а потому не сразу среагировал на шаги за спиной, обернувшись только, когда позади лязгнула дверь. Он держал его, а потом бросил на землю. Стефан не двигался и не сопротивлялся, слишком много ран у него было. Слишком страшно он выглядел теперь. Я смотрел на все это, будто со стороны. Я больше ничего не понимал. "Пожалуйста, пожалуйста, пожалуйста, пусть он выживет". - Ты халтуришь в последнее время. И твой маг уже бесполезен. Сделав Стефана вампиром, ему не составило труда убить его. Даже неглубокая рана начинала разрастаться, покрывая тело Стефа язвами благодаря эр'тронскому оружию. Я не успел что-либо сделать. И он умер. Я снова помнил все это до мельчайших подробностей. Помнил ветер, завывающий за окном, мерный стук капель по земле, сиплое дыхание Эр'Тронского принца, смех Ригана и внезапно прервавшееся дыхание Стефана. Он умер. Почему? Как я допустил это? И что мне делать без него? Его тело лежало рядом со мной. Я еще долго сидел в камере после того, как Риган ушел. Тогда я впервые сам поцеловал его. Я прижимал его к себе, чувствовал этот жуткий холод, смотрел на него и не видел больше ничего вокруг. Мой милый. Помнишь... Когда-то ты обещал мне, что мы всегда будем друзьями. И всегда будем вместе. Ты с самого детства говорил это. "Мы соберемся и отправимся к морю, все втроем. Это будет долгое путешествие, но мы все же придем. Ты видел море? Я покажу тебе. Ты увидишь, услышишь и почувствуешь его. Потом мы отправимся дальше, и мы всегда будем вместе". Всегда? - я наклонился к нему, зарываясь носом в его волосы. Прости меня. Я тебя подвел. Не смог помочь. Прости. - Тод... - Ангела стояла у двери практически не двигаясь. Идем. Он умер. Эти слова, осознание этого, наверняка бы убили меня, если бы я не знал точно, что еще не все потеряно. Да, все еще можно было вернуть, ведь Стеф, как маг, смог позаботиться об этом. Позже, когда я пришел в себя, Ангела объяснила, каким образом я могу его спасти, но я больше не чувствовал, что у меня хватит сил. Это все было слишком страшно, я не выдерживал, не мог находиться здесь больше, не мог думать... Но Ангела говорила, что я все еще мог спасти его, хоть сам я уже не верил в это. После его смерти я потерял себя. Я словно находился во сне и не мог проснуться. Я не знал, что мне делать, и старался продвигаться к той расплывчатой цели, что показывала мне Ангела. Я не знал, как мне удавалось проживать эти бесконечно долгие дни. Все текло как в тумане а потом, наконец случилось то, что дало нам возможность действовать: из-за войны Ригану пришлось отказаться от большей части охраны, и, хоть их по-прежнему оставалось очень много, это давало нам шанс победить. А после этого произошло то, что можно было считать чудом. Кангарский принц явился за мужем и попросту перебил добрую половину охраны. С остальными мы справились сами. Я впервые не помнил всего происходящего, находясь все время в каком-то полубессознательном, полубезумном состоянии и действуя интуитивно. Мне удалось убить Ригана, но не удалось вернуть Стефа. Отдавать свою жизнь в обмен на жизнь мага оказалось сложнее, чем я думал. Отключаясь, я не знал, умираю я или просто падаю без сознания, не понимал, выиграл или проиграл, удалось мне все вернуть или нет. Все это тускнело, я переставал придавать этим вещам значения. Если умру - будет не так важно. У меня больше нет сил. Умирать - очень больно, но иного я и не ожидал. Очень странно понимать, что через пару секунд настанет конец всему. Время, кажется, предельно замедлилось. Уже лежа на спине, трясясь от боли, я считаю удары собственного сердца в этом замедлившимся времени. Раз, два, три. В комнате неожиданно светло. Кажется, там, снаружи, рассвет. Четыре, пять, шесть. Ничего в мире не изменится даже после этой моей смерти. Так странно, но все продолжиться и без меня. И это чертовски обидно. Семь. Прости меня, Стеф. Все прекращается. От Автора: Если кому-то интересно поподробнее прочесть про смерть Стефа - об этом есть 44 глава вот этого http://ficbook.net/readfic/842269 фика. Подробная битва Тода с Риганом описывается в 55 главе этого же фика. Ссылки на них: http://ficbook.net/readfic/842269/4319163#part_content http://ficbook.net/readfic/842269/4906085#part_content