Будете ли Вы так же прекрасны и без своих мук?

Не каждый день встретишь человека, который не просто не следует правилам, а игнорирует их полностью. Интересно, как еще при таком раскладе ему удается сохранять свою работу? Хотя ответ на этот вопрос очень прост — он не человек, а жнец, который появился в этом мире, чтобы собирать души умерших людей. Ничего личного. Просто бери список и отправляйся туда, куда тебе скажут, чтобы без тени малейшего сожаления собрать души какой-нибудь группы, а может, душу всего одного человека. И какая мысль дернула аловолосого жнеца отправиться в библиотеку, где были «записи» происходящего в судьбе каждого человека? Всегда он поступал так, как ему хочется, даже на работе, будь то пофлиртовать с демоном - для всех жнецов они злейшие враги, если можно так выразиться - или не предоставить отчет о каком-нибудь масштабном бедствии, где следовало собрать тучу чьих-то духовных «останков», за что, конечно, не раз и не не два получал жестокие выговоры от начальства. Так какого черта он, Грелль, сейчас сидел и с интересом читал про судьбу мальчишки, на душу которого с отвращением смотрел даже заключивший с ним контракт демон? Очень уж интересная была жизнь Алоиса Транси все-таки. Видимо, никто так и не понял, о чем же действительно думал граф, в то время как его улыбка, видимо, всем казалась чем-то неотъемлемым и истинным. А ведь и сам Транси никогда не понимал, о чем думают дорогие ему люди, что окружают его. - Джим МакКен, нет, граф Алоис Транси, - произнес Грелль Сатклифф, закрывая книгу, так и не дочитав, хотя он, несомненно, увидел все интересные страницы, которые ему потребовалось бы, - ах, как приятно будет познакомиться с Вами. - Улыбка оскалом озарила лицо жнеца. Пора было забрать душу маленького графа, ведь скоро кто-то должен будет убить его. Или же у убийцы ничего не выйдет? Рана снова кровоточила. Слишком много крови. Если прямо сейчас не оказать должный уход, вероятно, граф умрет от малокровия. Умрет еще до того, как его убьют или спасут. В карете ужасно трясло, но виновата была вовсе не Ханна, а ужасные дороги. Вокруг непроглядная тьма, ведь уже далеко не вечер. Ах, зачем только Алоис решил так немедленно выехать к Сиэлю прямо сейчас? Видимо, чтобы сказать правду. Фантомхайва обманули. Ложь накрыла его глаза горькой пеленой, убирая которую, Транси обрек себя на смерть. - Алоис Транси, верно? - Произнес чей-то голос с насмешливой интонацией. Мальчишка поднял голову, глаза видели мутно от проступавшего пота. Перед ним сидел молодой мужчина в таком забавном, но великолепном виде, что сейчас, если бы не рана, Алоис бы охнул от восхищения. Изысканный, правда, женского фасона, красный плащ, коричневый жилет с черными бортами, белая рубашка, прекрасный галстук-бант в виде ленты белого цвета с красными горизонтальными полосами — все это как нельзя лучше сочеталось с черными классическими элегантными брюками и красно-коричневыми ботильонами. А как пугающе прекрасно было лицо этого жнеца: зеленые хищные глаза, которые хитро глядят словно в саму суть Ваших мотивов, поблескивая огоньком жажды поиграть с кем бы то ни было; улыбка, похожая на хищный оскал, столь хищный, что, уж поверьте, ни одна добыча, будь на то желание Грелля, не ускользнет из его рук, от его пилы. - Кто...ты? - С трудом произнес Алоис, стараясь оказаться способным на беседу, хотя это едва ли у него получалось — он потерял довольно много крови и теперь был неимоверно бледен. - Скажи мне, мальчик мой, ты действительно думаешь, что если продолжишь играться в шута, сможешь продолжать жить? - Грелль придвинулся к Транси поближе, совсем вплотную, если быть вернее, смотрел ему глаза в глаза. Одной рукой он обхватил мальчишку за талию, не со стороны раны, конечно, выпрямив тем самым, ему осанку, — до этого Транси был в весьма «согнутом» состоянии в связи с болью — причинив все же нестерпимый дискомфорт в области раны. Алоис с силой сжал зубы и отвернулся, сдерживая крик. - Как поразительно прекрасен ты в своих муках, а будешь ли ты прекрасен без них? Сатклифф резко поднял голову, его глаза сузились, а улыбка стала шире. О да, сейчас будет прекрасная битва за душу этого мальчишки. Хотя скорее за душу будет драться именно жнец, а не демон, ведь ему, несмотря на контракт, оказался не нужен его господин Транси. Грелль покрепче сжал в объятиях Алоиса и выпрыгнул из кареты до того, как она упала. Расположив мальчишку у небольшого дерева, мужчина накрыл его своим алым плащом. Улыбка на секунду исчезла с его лица. Лишь на мгновение. - Если Вы действительно хотите знать, граф, что Я могу Вам дать, прошу, останьтесь тут и посмотрите же, что я делаю для Вас. Непонятно, правда, откуда, в руках жнеца появилась большая бензопила, поразительно подходившая по цвету к его костюму. Улыбка, нет, адский оскал озарил его лицо снова. Мужчина повернулся к демону, некогда стоявшему за его спиной. - Ах, какая приятная ночь, не находите? - Грелль завел свою бензопилу, отчего та начала издавать неприятный жужжащий звук, нарушая былую тишину. - Обожаю такие ночи, когда есть с кем подраться, особенно, если оппонент такой красавчик, как Вы. - Жнец подмигнул. - Не имею ни малейшего желания вступать с Вами в драку. Прошу, отдайте мне моего господина. - Клод не одарил жнеца ни улыбкой, ни тенью какой-либо эмоции, произнося эти слова. - Да ну? Серьезно? Этот мальчишка твой господин? Нет, не мальчишка. Этот граф твой господин? А как же Сиэль? - Грелль приглушил пилу, встал в модельную позу буквой «А» и вопросительно устремил взгляд в небо. - Понятия не имею, о чем Вы говорите. - Ну тогда и я не имею понятия, о каком господине Вы говорите. - Сатклифф бросил взгляд на Клода столь агрессивный, но в то же время игривый, что дворецкому ничего не оставалось, кроме как принять бой. - Хорошо, раз Вы так настаиваете, я отберу Алоиса у Вас силой. - Клод, нет! Ты пострадаешь! - Крикнул Алоис, некогда укутанный бережно в плащ жнеца. С каждой минутой графу становилось все хуже и хуже, еще чуть-чуть и жизнь уж точно оставит его, если не оказать медицинскую помощь. - Бросьте, граф! - Крикнул Грелль, делая очередной выпад в сторону Фаустуса, который оказался весьма удачным — правая рука Клода отлетела напрочь. Безумие озарило лицо Сатклиффа. О да, этот чудесный алый цвет, который так идет многим только если это их собственная кровь! - Вероятно, я расскажу Вам кое-что очень интересное, во что Вы и не поверите, ведь не каждый день бывают такие события. Я — жнец, который собирает души убитых людей. Догадайтесь, за кем же я сегодня пришел! Еще одна стычка и бок Клода был пронзен косой смерти. Столь огорченной гримасы Грелль еще никогда не выдавал. Почему же его противник так слаб? Неужели он даже не скрывает, что сражаться ему вовсе и не за кого? Похоже это и не демон вовсе, а хлам. Да, хлам, который надо измельчить на маленькие кусочки, а потом выбросить. Окрасить в алый цвет, в благородный цвет. Что же касается графа Транси, так и сидевшего под деревом, его лицо исказил глубочайший шок. Но недолго ему оставалось пребывать в таком состоянии. Чьи-то теплые руки обхватили руку Алоиса, державшуюся за рану. Это была Ханна. Глаза ее были полны печали, едва ли не слез. - Господин, позвольте мне обработать Вашу рану? Граф резко отдернул руку и отодвинулся от служанки. Меньше всего ему сейчас хотелось видеть эту дамочку, ее, ту, которая после любых его выходок почему-то остается рядом. Она даже вернее его дворецкого. «Что у нее на уме? Да что она вообще может знать?» - думал Алоис, отодвигаясь назад от Ханны, но его спина уткнулась в ногу жнеца. - Граф, граф, как же так. Я тут Вас спасаю, работой рискую, а Вы даже не дадите этой милой женщине позаботиться о Вашем здоровье. Посмотрите на это жалкое подобие демона, которому Вы собирались отдать вашу душу. По-моему, он даже и капли Вашей крови не стоит? - Как Вы смеете...- Клод не договорил то, что хотел сказать, ведь его вдруг пронзил кашель — кровь уже находила выход и через рот. - Ах, пока он мешкает, граф, - Грелль присел перед Алоисом на одно колено и обхватил лицо мальчишки своими руками, предварительно сняв перчатки. Губы жнеца растянулись в небольшой улыбке, а затем слегка соприкоснулись с губами Транси. Глаза мужчины в этот момент были закрыты, что, может быть, хоть это и старомодно — думать так — располагали истолковать сие действие, как наличие определенно теплых чувств к мальчику. Сам же граф, едва почувствовав тепло этих рук, которые оказались столь приятными, любимыми и ласковыми, пришел в шоковое состояние, но глаза его тоже закрыла сладкая нега. Поцелуй был грубо прерван атакой бывшего дворецкого, которая, к счастью, оказалась неудачной. - Ох, Клод, прости, красавчик, но ты не интересуешь меня. Теперь я буду служить этому прекрасному графу. - Грелль указал рукой, одновременно отослав воздушный поцелуй, на Алоиса. - Если ты сейчас же не уйдешь с моей дороги, - жнец стал предельно серьезным, - я, пожалуй, изрежу тебя на куски. Понимая, что дальнейшая атака ни к чему не приведет, лицо Клода сделалось каким-то раздосадованно-гневным. И ведь вправду, каким образом он собрался сражаться со жнецом, если даже Ханна — его оружие — на их стороне, на стороне графа Алоиса Транси и его, как видно, нового защитника — жнеца Грелля Сатклиффа? Бесполезно, безрезультатно сражаться с ними дальше. Сожаление ли накатило на бывшего дворецкого? Ведь это он не ценил своего господина, а теперь его оценил тот, кто стоит гораздо выше демонов, тот, кто стоит между самим Богом и людьми — жнец. Тем временем, Ханне все-таки удалось кое-как обработать рану господина, шокированного, обессилевшего, чтобы сопротивляться дальше. - И как Вы планируете объяснить то, что произошло здесь, своему начальству?