Герои моего романа. Персонажи. Зарисовки.

В сумраке комнаты, в углу, самом дальнем от входной двери, невнятно читался женский силуэт. При свете всего лишь одной свечи молодая женщина читала книгу. Все остальное пространство тонуло в густом мраке. Элен любила читать именно в такой обстановке, когда была одна дома - это были драгоценные минуты одиночества, которые она могла посвятить лишь самой себе. Она вся целиком забиралась в своё любимое большое уютное кресло и занималась своими делами, выбор которых был огромен - круг ее увлечений широк. Свет свечи бликовал на черных, слегка вьющихся волосах, перетянутых в тугой хвост на макушке черной кружевной заколкой с крупной черной розой в качестве украшения. Карие глаза, чуть по восточному раскосые, жадно впивались в книжные страницы, зрачки бегали, буквально глотая каждую строчку текста. Тишину нарушил привычный звон бубенцов над дверью, значит, кто-то внутри. Через небольшой промежуток времени дверь отворилась и вошел высокий статный Рудольф. Элен встала во весь свой рост - она была довольно высокой девушкой, но, все-таки, пониже Рудольфа - и приветственно улыбнулась. Плавно очерченные красивой формы губы улыбались вместе с глазами, на щеках появились ямочки. Она искренне была рада его видеть. Элен неспешно пошла ему навстречу, шаг ее был ровным и величественным. Высокая стройная фигура, прямая осанка, высоко поднятый подбородок - хоть Элен и не была никогда благородных кровей, выглядела она как чистокровная графиня, но при этом не надменно и не пафосно. Она подошла к Рудольфу, взяла его лицо в свои ладони, притянула к себе и поцеловала. За дверью послышались шаги. - Ты кого-то привел с собой? - обеспокоенно спросила Элен, потому что шаги могли обозначать только две вещи: или вторжение непрошеных гостей, или гостей, сопровождающих Рудольфа. Поскольку с тех пор, как они переехали в подземелье, их никто не навещал, первый вариант был вероятнее и очевиднее для Элен. Рудольф отворил дверь и впустил в комнату женщину. С виду ей было лет тридцать, довольно несимпатичная женщина высокого роста с непропорционально большой грудью для ее худощавой фигуры с очень невыразительной талией. Слишком крупные, пухлые губы, словно после укуса пчелы, мелкие, близко посаженые темные глаза. Элен даже не поняла, кого из животных ей напоминает женщина: мышь, мартышку или лошадь, хоть это и по отношению к животному оскорбительно - сравнение с несимпатичным человеком, ведь каждое животное несет в себе свою собственную красоту, будь то лошадь или даже таракан. Рудольф попытался представить свою спутницу: - Это... -Да я уже поняла, кто это... - Элен сразу ее узнала. Она видела ее на фотографиях. Вопреки расхожим слухам, вампиры отбрасывают тень, отражаются в зеркале и и видны на фотоснимках и видеопленках. Неоднократно в своих рассказах Рудольф упоминал о ней, и Элен была в курсе, как они нашли друг друга, то между ними было и как она в итоге некрасиво обошлась с ее любимым. И вот она стоит здесь и, видимо, думает, что ей здесь рады. И Рудольф стоит и улыбается, как будто ничего из того, о чем он рассказывал, не было, как будто это его старая добрая подруга. В отличие от Рудольфа, Элен не умела так просто прощать подлые поступки, даже если прошло очень много времени, она постоянно жила в ожидании возможности отомстить. И в своей мести она была изощренной и жестокой, как тигрица, защищающая своего ребенка. И если подлости в отношении себя ее задевали не особенно, потому как она была сильной личностью, да и жила в мире не первый день, к потрясениям была морально готова, знала, что не ожидать подлости можно только от ребенка, животного или растения, то за подлость в отношении дорогого ей человека могла разорвать на одноразовые тряпочки для протирки пыли. А еще она точно знала, что человек, подставивший один раз, и при этом не покрасневший от стыда и не смутившийся, с легкостью сделает это и второй раз, и третий, и пятый, и десятый. В общем, ровно столько, сколько ему это будет позволено сделать, поэтому она сразу старалась исключить таких людей из своей жизни. Именно поэтому с появлением Анны в ее душу сразу закрались подозрения. Это не тот человек, которого вот так запросто можно впускать в укрытие. В их дом, в это сердце, которое она считала только ИХ, Элен и Рудольфа, гнездом. Если Анна здесь, значит, ей что-то нужно. Просто так она бы не появилась. Ну, разве что, если она не настолько глупа, что не поняла, насколько сильно задела чувства Руди, насколько мерзко поступила. А еще есть такая категория людей, которые, по видимому, считают, что им все сойдет с рук, которые могут натворить невероятных дел, а потом сделать вид, что ничего такого не произошло. И не понятно, что хуже: когда человек совершает предательство неосознанно, не понимая этого, или когда он от начала и до конца осознает свой поступок, непонятно, что опаснее. - Полагаю, вас нужно оставить наедине? - вопросительно посмотрела Элен на Рудольфа. - Я думал, ты присоединишься к нам... - ответил он. Элен усмехнулась: - Ты что, в самом деле так подумал? Нет, благодарю, что-то не хочется. Я пойду в спальню, может, сон придет, хотя я теперь в этом сомневаюсь, - продолжила она, скрестив руки на груди и многозначительно глянув на Анну, которая до сих пор даже не соизволила поздороваться, - Твоя спутница, видимо, плохо воспитана? Да, в общем, я не расстроилась. Не хочешь поцеловать меня на сон грядущий? В предчувствии бури Рудольф решил, что лучше сделать так, как желает Элен. - Анна, располагайся пока, я скоро вернусь. Обычно спокойную и уравновешенную Элен до припадка ярости могли довести только две вещи: ревность, и если для близких людей есть угроза извне, тогда из ее "Я" словно вырывается злобная и мстительная фурия. Но за этими эмоциями обычно стоит искренняя, всепоглощающая, пусть и доходящая иногда до фанатизма, но любовь. Любовь, которой она искренне любила Рудольфа, а как она умела любить он знал лучше всех на свете. И как она могла позволить, чтоб с тем или с кем, кого она любила, обращались неподобающе, неуважительно? Именно поэтому все, что она любила, оказывалось за плотной стеной защиты от внешних угроз. Такой любовью умеют любить немногие, а Элен только так любить и могла, она всегда придерживалась правила "все или ничего". Она не хотела отдавать ни кусочка своего любимого никому, либо весь ее, либо ничей. Половины не нужно. Именно такую любовь искал Рудольф и обрел ее в лице Элен. Но иногда она давила на него, душила, хотелось глоток воздуха, хоть он и знал, к чему шел. Обычно он вовремя понимал, что если в приступе жажды потеряет такую любовь, как любовь Элен, он себе этого не простит. Хоть она и была тяжелой, как доспех, но и защищала она точно так же. Мало кто даже среди вампиров умел любить так, чтобы отдавать себя без остатка, чего уж говорить о людях. Но все мы не без слабостей. Элен направилась к стеллажу с книгами, дернула за рычаг, и он отодвинулся, освобождая проход в спальню. Рудольф прошел за ней. Элен вышла на середину комнаты и остановилась, чтобы зажечь свечи в канделябре. Спать она, конечно, не собиралась. Развернувшись, она оказалась лицом к лицу с Руди. Перед ним предстала высокая, стройная готическая дама в черном бархатном платье в пол с глубоким декольте, выгодно подчеркивающем ее женственную фигуру. Руки ее, обтянутые перчатками из того же материала, украшенными шитьем и розами на запястьях, были сжаты в кулаки. Рудольф понял, что возлюбленную его вот-вот разорвет праведный гнев, и не знал, что предпринять, чтобы избежать взрыва, хотя ответ был более чем очевиден - достаточно было просто вышвырнуть ночную гостью как можно дальше за пределы их дома. Элен собрала остатки своего самообладания и спросила: - Руди... Скажи мне, за каким чертом ты приволок сюда эту...эту... мадам? - подбирать слова было крайне непросто. Рудольф заметно растерялся и выпалил первое, что пришло в голову, затянувшаяся пауза требовала звука хоть какого-то: - А что такого? - В каком смысле - что такого? То есть, ты в самом деле считаешь нормальным приводить в дом человека, который так по скотски с тобой поступил, приводить его в НАШ С ТОБОЙ дом, который мы столько времени стараемся не выдать ничем? - гнев внутри Элен просто бурлил и рвался наружу. Злость вперемешку с обидой и непониманием ситуации в общем. Она не понимала ни Анну, ни, тем более, Рудольфа. С его стороны это вообще был крайне глупый и нелогичный поступок, даже если отбросить в сторону чувство собственного достоинства. Откуда Рудольфу было знать, что именно привело сюда Анну? После ее поступка от нее каждую секунду можно было ожидать любого подвоха. Рудольф подошел к Элен и попытался ее обнять, но она вывернулась. -Милая, ведь столько времен прошло... -Да какая разница, сколько прошло времени??? - вскипела Элен и нервно заходила по комнате. - Я просто пытаюсь понять, неужели тебе эта женщина настолько важна, что ты забыл все и твоя гордость позволяет тебе находиться с ней в одной комнате? Неужели так важна, что ты даже не подумал, что мне будет как минимум неприятно ее общество? -Элен, да что случилось, я не могу понять? Я ведь не люблю ее больше. Ей просто нужна помощь. Укрытие на некоторое время. - О. Да. Понятно. Отлично, - Элен остановилась и посмотрела ему в глаза. - И что, за помощью обратиться больше не к кому? Ладно. Допустим, не к кому. А ты не забыл, что мы тут сами прячемся? Да черт с ним, был бы это хоть человек, не способный на пакость. Откуда я могу знать, зачем она тут на самом деле? Откуда даже ТЫ можешь знать это? Как я могу находиться с ней в одном помещении и быть спокойной? - Элен, успокойся, все будет хорошо... Элен выдохнула. Ее тонкие длинные пальцы перебирали нервно кружева на корсете платья. - Это все, что ты можешь сказать? Руди, у тебя есть я здесь и сейчас. Зачем тебе прошлое, тем более, такое червивое? Ладно, я, в общем, все сказала. Что с этим делать - думай сам. Надеюсь, завтра ее здесь не будет. - Она на неделю приехала... - Руди виновато смотрел в пол. - Ага. Понятно. Но это исключительно ее проблема. Завтра ее не будет здесь в любом случае. Руди не обратил особого внимания на слова Элен. Он подумал, что она остынет и все будет нормально. А вот Элен говорила все это вполне серьезно. Она отвернулась от Рудольфа, расстегнула платье, сняла его и бросила на стул. Следом упали перчатки. Элен подошла к высокой деревянной кровати с балдахином из красного бархата, забралась под одеяло, свернулась клубочком и уставилась на картину на стене взглядом, который Рудольф знал прекрасно - ничего хорошего он не предвещал. Он немного постоял, потом подошел к кровати, сел рядом с Элен, погладил ее по волосам и поцеловал в висок. Его поцелуй отозвался во всем теле волной тепла и нежности, но обида все еще не покинула ее мысли и чувства, и еще долго не покинет, пока ситуация не разрешится в одностороннем порядке, пока Анна не исчезнет из их жизни. Элен медленно перевела взгляд с картины на Рудольфа и язвительно спросила: - Надеюсь, спать-то она не с нами будет? Рудольф улыбнулся, ничего не ответив, встал и вышел из комнаты. А Элен осталась наедине со своими мыслями, и в голову ничего, кроме погребальных костров и топких болот с едким запахом и омерзительными тварями не шло. "О, да... - думала она, - Тебе будет здесь укрытие. Я не выдам тебя. Нет. Я сделаю кое-что похуже. Чтобы мне быть спокойной, нужно немного. Только знать, что ты нас больше не потревожишь. Никогда. Есть всего один способ это устроить.". Элен уже знала свои планы на завтрашний день. Она четко чувствовала запах горящей плоти и сладкий привкус мести на руках. Она закрыла глаза и спокойный сон завладел ее сознанием.