А мы ребеночка хотим...

Кагоме прищурилась и встревоженным взглядом обвела деревню Каэде-обаа-сама в четвертый раз. Налево никого, справа резвятся несколько мальчишек, чуть поодаль, почти на самом поле, собирает полевые цветы Рин: окружающая картина походила на мирскую идиллию, да так, что невольно щемило сердце в порыве умиления. Но не сердце Кагоме и не при таких обстоятельствах. Воровато оглядевшись, она пробежала зигзагами, скрываясь между делом в тени редких деревьев, по протоптанной бесчисленным множеством ног дороге, пока впереди не замаячил спасительный дом Каэде. Испустив едва ли не возглас торжества, Хигураши прытью домчалась до единственной на данный момент надежды и опоры и, помешкав у входа, вошла в хижину. В лицо сразу ударил запах трав и жареных грибов, которые были любезно приготовлены хозяйкой этого жилища в качестве сегодняшнего завтрака, заставив юную жрицу улыбнуться: теперь можно и расслабиться… Уже неделю она возвращалась домой такими нелепыми путями, всячески избегая даже случайных столкновений с Инуяшей. И, что неверием ложилось на душу, причиной была не очередная мелкая ссора или обида, а парадоксальная любвеобильность со стороны ханьё. Да-да, именно любвеобильность, истоки которой она никак не могла выявить. Кагоме сняла с плеча колчан со стрелами, вместе с луком, прежде находившимся в ее левой руке, прислонила к стене и лишь после этого простого действия позволила себе вздохнуть с облегчением, отгоняя усталость прочь. Очищение демона, обосновавшегося в соседнем храме, забрало у нее слишком много времени, но зато она не пересеклась с другим, не менее маниакальным существом. Присев на бамбуковую циновку, она отрешенно принялась смотреть в очаг, где тлели угольки давно сгоревшей древесины. Воображение услужливо подсказало ей поразительно личностный разговор порядка шести дней назад. *** – Кагоме-тян, постой, Кагоме-тян!.. – миловидная шатенка без малейшего зазрения совести окрикивала мико едва ли с другого конца деревни. Погруженная в собственные раздумья, та не сразу услышала подругу, но как только поняла, что зовут ее, остановилась, чтобы подождать. Запыхавшаяся Санго представляла собой воистину прекрасное зрелище: изрядно похорошевшая за последний год, что Хигураши провела в этой эпохе, свежая, пышущая здоровым румянцем, она представлялась жрице редкостным примером молодой женщины, успешно совмещавшей в себе качества ответственной матери и любящей жены. Мироку определенно повезло с возлюбленной, чего уж скрывать. Вновь подивившись слаженной гармонии, царившей в их порядком разросшейся семье, Кагоме, помня о положении охотницы, обеспокоенно спросила: – Ох, как ты, Санго-тян? Я совершенно забыла, что ты не в том состоянии, чтобы бегать как раньше, – с этими словами ее взгляд невольно упал на большой живот подруги, которая должна была, по мнению Каэде-обаа-сама, скоро разрешиться от бремени. Что ж, мико была рада за нее. – Пустяки, – отмахнулась Санго, пытаясь отдышаться и одновременно с тем как можно скорее поведать важную новость. – Я вот что хотела… Мне тут одна птичка нашептала, вроде как Инуяша вознамерился сделать огромный шаг в твою сторону. Догадываюсь, что это может кончиться тем же, что и у меня, – шатенка рассмеялась, легонько проводя ладонью по своему животу, словно не замечая шока на лице Кагоме. Последняя внезапно побледнела, затем покраснела, а в итоге умудрилась как-то посинеть. Со словами: «Мне пора бежать, увидимся!» она сорвалась с места и мигом затерялась в лесной глуши, поминай, как звали. Ну не признаваться же охотнице, что ничего такого не случалось и они с ханьё никоим образом не мыслили о детях! *** Кагоме, подперевшая рукой щеку, горестно выдохнула, заторможено глядя на те же самые угольки. И чего это ему приспичило? Будто с цепи сорвался, преследует ее с тех пор. По всем закоулкам приходится прятаться… Надувшись, она тихо буркнула, не обращаясь ни к кому конкретно: – Дурак. И с этого короткого обвинения начались все ее проблемы… Она неожиданно отметила сразу три вещи: подозрительное шуршание там, в противоположном углу комнаты, странную, чересчур знакомую тень, вырисовавшуюся в полумгле, и характерное «кхе!», ознаменовавшее поминки спокойным минуткам жизни юной жрицы. Испуганно не то ойкнув, не то икнув, она дала задний ход, пытаясь добраться до лука со стрелами. О том, чтобы воспользоваться силой магических четок, она тогда не догадалась. Стоило пальцам почти ухватиться за гладкую поверхность колчана, как все драгоценные атрибуты были подняты вверх и выброшены за пределы хибарки. И осталась несчастная вдовушка наедине с мучителем своим великим. – Давай-ка проясним одну вещь, а, Кагоме? – миролюбиво ухмыльнулся ханьё, обнажив острые клыки. Оторопев от неожиданности, она судорожно помотала головой, опять пятясь подальше от него. Фокус дважды не прокатил. Чинно прошествовав к ней, Инуяша бесцеремонно схватил мико за плечи и поднял с пола, поставив ту на ноги. Когда же объект его любви очумело пошатнулась, он соблаговолил поймать ее и прижать к себе. Собравшись с духом, он заглянул ей в глаза и на одном дыхании выпалил: – Объясни мне, какого у Мироку с Санго уже четвертый на подходе, а мы только до обнимашек дошли?! – Э? – отчаянно стараясь не дергать бровью в припадке бешенства и недоумения (пусть такая развязка и была предсказуема), Кагоме рьяно вознамерилась оттолкнуть от себя навязчивого кавалера, но тот решительно схватил ее кимоно сзади и попытался самым наглым способом стянуть. Неудача, 1:0 не в пользу представительницы слабого пола. Пылающая от ярости и стыда, она занесла было руку, чтобы отвесить нехилую пощечину, однако и тут потерпела крах. Ее ладонь оказалась в плену чужих пальцев, которые тесно переплелись с ее. Не сразу, конечно, но тем не менее… 2:0 в пользу ханьё. – Т-ты что д-делаешь? И-извращенец! – добавив в голос нотки истеричности, взвизгнула она, впрочем, достаточно тихо – не хотелось во всеуслышание растрепать всему поселению, что у них творится. Инуяша нахмурился, но возражать не стал: да, извращенец, есть такой грешок. Подумаешь, велика цаца, верно Мироку говорил, меньше церемониться надо! Хоп – и все, работа сделана. Кстати об этом… Вернувшись в здравую интимную реальность, он немного застопорился: ну не ожидал от нее такой прыти. Кагоме заметила его вопросительный взгляд и никак не могла понять, к чему тот относится. А догадавшись, что не так, – всего-то инстинктивно принялась стаскивать с него хаори, подумаешь, растет девочка по секундам, надо ж опыт восполнять – отчаянно покраснела и выдала: – Это в-все твоих рук, и-извращенец! К ч-чему меня прин-нуждаешь! – и когда она успела взять привычку заикаться? Этого не знает никто. От такого крыша уедет, не то, что речь отнимется. Ханьё, кротко смирившийся со своим новым прозвищем, продолжил натиск, чем вызвал неудовольствие у девушки. Хигураши задохнулась от такой распущенности и, набрав в легкие побольше воздуха, произнесла справедливое: – Сид… – как вдруг прыткий Инуяша ловко заткнул ей рот поцелуем. Ну а что, знаете, мелочь, а приятно… Скромно закрыв глаза, притом не кипишуя как красна девица на базаре, Кагоме постояла так с минутку поди, а после, отстранившись и счастливо улыбнувшись (еще бы, собирались едва ли не насиловать, а тут такие телячьи нежности), на выдохе ляпнула: –… деть… Магические четки, надо предупредить, сбой дают раз в десять тысяч применений, и этот случай в программу сбоя никак не пожелал входить. И убеждай других после этого, что магия штука неопасная. Еще как опасная, особенно когда оказываешься на бамбуковой циновке придавленной телом ханьё, очаровательно дергающего своими собачьими ушками. Хоть наше дело и правое, пора бы уже оставить эту пару, а то мало чего, небось помешаем им детишками обзавестись. Вы только представьте себе: маленькие, беловолосые, с милыми приметами полудемонов… А ну, гадать вредно, Пиковая Дама любви мешает, подождем еще годик и увидим все своими глазами. Только тсс, нас в этом доме не было…