Забытая песня

Дождь барабанит по зеленым очкам Рыжего, как по ксилофону. Рекс помнит, как они с Максом дрались за то, чтобы сыграть первыми. Рыжий улыбается, пряча солнце за стеклами. Стервятник затягивается и подпирает наружную стену. Вода подбирается к ногам. Коридор был теплым, словно в стенах были до отказа натопленные батареи, и еще чуть-чуть — и потечет краска. Он трогает антилопу, и под рукой стучит загнанное в погоне сердце. На добычу всегда есть охотник и, если прислушаться, то слева скалит зубы серый волк, в другом углу протяжно ревет бизон, а топот логов превращается в стук барабанов. Раз, два, три. Эта дорога ведет к чудовищам. У него теплые пальцы, на самом-то деле, и ресницы жесткие, как плавники. Седой улыбается, потому что много знает. Рыжий улыбается, потому что ему хочется. Они могли бы устроить гребаный чемпионат: у кого первым сведет скулы. Вместо этого калека просит его снять очки, вместо этого Смерть просит поискать ключ во всем этом барахле. На них могли бы сделать бизнес на лекарствах от трещин, но кровь, липкая и густая, легко слизывается со рта. Старая птица то и дело дергает за концы волос, Рыжий прячет улыбку, отворачиваясь и пытаясь не измазать лицо в побелке. Его давно не волнует, что эта влажность вокруг приближает их к древнегреческим мифам. Вон в четвертой кто-то бьет в щиты, приручая чудовище, да так, что слышно даже отсюда. Там же ангелам красят крылья под райские песни и вороньи перья становятся амулетами от зла. Занятные. — Тебе подарить расческу? — Лучше мозги себе подари. Рыжий не обижается. Он — та загадка, которая не поддается ловким пальцам Рекса. — Когда ты сможешь его открыть? — Когда прилетят инопланетяне. На самом деле эти древние греки многое перепутали, потому что в глазах Смерти — музыка, а на затылке раскачивается маленький замок.