Он, еще не понимая того, что убил меня.

Я открыла глаза и уставилась на пустую белоснежную подушку, чуть прикрытую такой же белоснежной тонкой простыней. В комнате было темно и тихо: грязно- синие портьеры на окнах не пропускали утренних лучей, но сквозь небольшое расстояние между ними было видно солнце. Я не спешила вставать, нужно было ждать Его. Все тело почему то ломило, было трудно даже пошевелить рукой. Я старалась вспомнить, что же я делала вчера вечером, но в голове было совершенно пусто. Все же, сделав усилие и сев на кровати, я оглядела комнату: рядом с кроватью, на полу, лежал мой кулон, подаренный Гарри. Как только я взяла его в руку, в голове вдруг яркой вспышкой показалась картинка: кто-то хватает меня за этот кулон, я вскрикиваю от боли и падаю на ту самую кровать, на которой сейчас сидела. Вздрогнув от ясно отобразившегося в моей голове воспоминания и проведя рукой по шее, я встала с кровати. По всему полу было разбросано битое стекло. Осторожно, чтобы не наступить на осколки, я подошла к столу и взяла целый, хрустальный, с какой-то, должно быть вином, жидкостью бокал и понюхала: и вправду- вино. И тут же в голове опять возникла картинка вчерашнего вечера: мы с Гарри сидим друг на против друга, я радостно улыбаюсь ему, отпивая из бокала, но его взгляд холоден. Я, с беспокойным чувством, хочу дотронуться до его лица, но тут воспоминание обрывается. Дыхание сбилось и я присела на диван. Руки дрожали от непонятного чувства ужаса, вдруг охватившего меня. Что вчера произошло? Где Гарри? Я взглянула на дверь, ведущую в ванную комнату. Я чувствовала, что мне нужно именно туда: какая то неясная сила манила меня. В голове вдруг раздался неясный тихий шум. И чем ближе я подходила к темно- коричневой дубовой двери, тем сильнее он становился, и тем больнее он отдавался у меня в голове. Взявшись за ручку и уже ничего не слыша, даже собственного громкого и прерывистого дыхания, в глазах потемнело, но я все же повернула ее, и дверь чуть приоткрылась. Шум тот час же стих. Я замерла. Что-то страшное, ужасное скрывалось Там. И я знала это. Первое что я увидела- была кровь на ослепительно белом кафеле. Алая, она неподвижной массой образовывала яркую дорожку, ведущую к трупу. Здесь было еще тише, чем в комнате, и только равномерный стук капель разрывал эту тишину. Труп. Тонкие черные чулки, виднеющиеся из за приподнятой черной кружевной юбки, легкая, прозрачная с блестящими пуговицами блузка, на уже ледяном бледном мертвом теле. На моем теле. Вдруг раздался звук открываемой входной двери. Я, замерев, с широко открытыми от страха глазами, не могла сдвинуться с места или хотя бы отвести взгляд от своего искаженного ужасом мертвого лица. Глаза мои были устремлены куда-то вверх. На шее виднелись иссине-черные следы от пальцев рук, видимо, душивших меня. На виске, в волосах, виднелась запекшаяся кровь. Из за этой раны и образовалась яркая дорожка. Послышались тяжелые шаги. Темная дверь открылась. Меня била мелкая дрожь. Я медленно обернулась - это был Гарри. Он, на минуту замерев в двери, пристально посмотрел на то, что когда то было мной. Я шепотом позвала его. -Гарри? Но он, казалось, не слышал меня. Вдруг он быстрым шагом, не обращая на меня никакого внимания, подошел к трупу и упал на колени. Его спина затряслась от беззвучных рыданий. -Г..гарри?- вновь повторила я заикаясь,- что происходит?- но он все так же сидел склонившись надо мной. Я дотронулась до его спины рукой. Он резко вскочил и обернулся. -К..кто здесь?- испуганно, бегая мокрыми, лихорадочно блестящими глазами по комнате сказал он. - Это я, Гарри, это же я!- с отчаянием в голосе чуть ли не прокричала я. Но он все так же смотрел куда-то сквозь меня. Мне казалось, я схожу с ума, казалось, что я сплю и все это лишь предел моих фантазий. -Гарри, Гарри, Гарри,- начала кричать я, задыхаясь от собственных рыданий. Но он вновь опустился на колени и ласково провел рукой по моему лбу. Я отчетливо почувствовала это и на себе. -Прости,- тихо сказал он,- Прости..,- он нагнулся и чуть коснулся моих приоткрытых губ. Горячее дыхание обожгло и мои губы, и я инстинктивно провела по ним дрожащей рукой. -Что же это,- сказал он плачущим голосом,- что теперь делать? Мне стало противно от его тона, от его голоса, кудрявых спутанных волос. Я вдруг ясно вспомнила все: как обычный ужин закончился ЭТИМ. Как он, в каком-то непонятном приступе ярости, который был вызван лишь моим, по его словам, кокетливым разговором с его другом, сначала схватил меня за шею, сорвав при этом своей сильной рукой цепочку, затем толкнул на кровать и принялся душить. Как я, не успев сказать ему ни слова, лишь испуганными глазами смотрела в его, налившиеся от злости кровью, обезумевшие глаза, и своей слабой и стремительно ослабевающей бледной рукой пыталась убрать его горячую, тяжелую руку от своей шеи. Когда я перестала сопротивляться, Гарри остановился. Как буд-то опомнившись, он с ужасом в голосе стал трясти меня за плечи, беспрестанно повторяя мое имя. Но я уже не слышала его. Он, еще не понимая того, что убил меня.