Эллисон

Ты пташка, Эллисон. Прости, что не смог закрыть клетку настолько прочно, чтобы ты не смогла улететь. Мысли врезаются подобно наконечникам твоих стрел, Эллисон, и я даже не знаю, прятаться от них или, наоборот, подаваться навстречу – эти наконечники, знаешь, единственное напоминание о тебе. Эллисон. Пожалуйста, пташка, вернись обратно в клетку. Я запру ее крепко-крепко, чтобы ты больше не творила глупостей. Эти две недели, что я провожу в потоке своих мыслей, в музыке твоего голоса и цвете твоих глаз, вспоминая и пытаясь оставить тебя живой хотя бы в своих мыслях, тянутся бесконечно быстро и медленно одновременно, и через пару дней я могу видеть, как улыбается вся школа, о чем-то громко говорит в коридорах, оглушая меня своей обыденностью и серостью. Эллисон. Им плевать на тебя, Эллисон, а я так, так скучаю по тебе. Теперь ты – воплощение свободы, навсегда крепко сжимающая лук и натягивающая тетиву. Теперь ты – мой ангел, которому я не смог обрезать крылья, который оставил меня умирать в этом мире, наверное, с сочувствующим взглядом смотря откуда-то сверху. Хотя, знаешь, Эллисон, теперь ты – моя боль, выжженная в сердце твоими последними словами. Эллисон. Не покидай меня, Эллисон; я знаю, что ты теперь застыла где-то в вечности. Пожалуйста, живи. Знаешь, чего я боюсь больше всего? Что никогда не смогу забыть твоей улыбки – и тогда, когда ты улыбалась, озаряя все вокруг чистотой и светлым напоминанием, что ты жива, все плохое, все грязное и гнилое в этом мире исчезало, озаренное твоей улыбкой. Ты охотница, Эллисон, так сражайся же! Борись! Не позволяй им забрать себя, натяни тетиву сильнее и ударь прямо в самое сердце темноты. Ты бы усмехнулась, наверное, и спросила: «А разве у темноты есть сердце?» И это заставило бы меня задуматься. Темнота, что поглотила тебя, теперь медленно добирается и до меня, обвивая своими скользкими руками со всех сторон. – У темноты нет сердца, – твой тихий голос заставляет кожу гореть, – у темноты есть разум. И она забирает лишь лучших. Эллисон? Тебе нравится чистое, яркое синее небо? Тебе нравится, как оно сияет в свете закатных лучей и как просыпается, когда утреннее солнце окрашивает его в завораживающие тона? Я, скорее всего, немного задержусь здесь. Мое небо теперь лишь серое – ему не хватает твоей улыбки, чтобы стать чистым. Интересно, ощущаешь ли ты чувство пустоты, холодной и мертвенно-мерзкой, что таится во мне? Или же ты не чувствуешь ничего? Эллисон! Ответь мне, Эллисон.