Драбблы

Китаяма не боялся ездить на роликах. Он даже не боялся на них прыгать, не как Никайдо, конечно, не сальто. А так, немного, особенно с небольшого трамплина. Особенно, если покрутиться перед прыжком на стойке наверху. Особенно… … если никто не мешает. Не крутится на соседней стойке. Китаяма задевает краем ролика кого-то. И пока летит, пока спрыгивает на пол, быстро перебирает в мыслях одногруппников, пытается вспомнить, кто мог быть рядом. Развернуться и затормозить можно будет вот сейчас, скоро, чуть-чуть еще. Если это Тама, он ведь обидится. Будет дуться. Если Ника, то лучше, наверное, не тормозить совсем. А к моменту, как удастся добраться до конца песни, до кулис, тот все решит свести к шутке. Если Мияччи… Китаяма наконец гасит скорость в повороте и смотрит на трамплин. Он успевает подумать, что не придумал, что делать, если задел Тайске. Успевает увидеть его недоуменную улыбку и то, как он поднимает – медленно, очень медленно – руку к виску. А потом Китаяма не успевает ничего. Вокруг становится слишком много всего сразу. Криков, движения, света, цветов. Хотя нет. Цвет остается только один. Красный. Вокруг Тайске остается только красный. Китаяма подъезжает, сдергивает с себя пиджак и пытается им зажать рану. Пальцы соскальзывают с блестящей ткани, а сам пиджак быстро становится мокрым – и еще теплым. Китаяма не может понять, как от такого слабого удара – он не успел сильно раскрутиться, не успел! – могла получиться такая серьезная рана. И где, мать их, где все остальные. Ему кажется, что они с Тайске остались здесь одни. Китаяма сильнее прижимает выскальзывающую, тяжелую и уже насквозь красную тряпку к голове Фудзигайи и не может отвести взгляд, хотя бы оглянуться. А потом на него что-то падает и он вскрикивает – потому что если он сейчас отпустит, если… Сон. Это был сон. Китаяма лежит в кровати, смотрит в темноту перед собой и хватает ртом воздух. Он все еще видит тот взгляд Тайске – удивленный и немного уже испуганный. И он почему-то боится включить свет и увидеть кровь на руках. Хотя понимает – и почти верит – что ничего этого не было. Не могло быть. Всего лишь сон. Дурацкий кошмар. Но заснуть этой ночью у него больше не получается.