Больше не верит

Трудно разговаривать со взрослыми. Они всегда заняты, у них нет времени на болтовню детишек о сказочных странах и волшебных существах. Они с головой в работе, подсчитывают и взвешивают что-то. Они обложены со всех сторон документами и калькуляторами. Они лишь снисходительно улыбнутся, посмеиваясь, если упомянуть о волшебстве. Сьюзен повзрослела. Ей не терпелось вырасти — сколько себя помнят её братья и сестра, она всегда смотрела на маму с восхищением и поскорей хотела дотянуться до взрослого мира. Питер, Эдмунд и Люси не догадывались, что этот мир навечно заберёт Сьюзен из Нарнии. Разумеется, они взрослели. Все. И даже Аслан говорил: становишься старше — теряешь возможность попасть в Нарнию, по крайней мере на время. Но разве, повзрослев на несколько лет, они позабыли обо всём пережитом? Питер ещё чувствует ослепительный огонь в сердце перед битвой, когда пальцы крепко сжимают рукоять клинка. Эдмунд ещё чувствует брызги бескрайнего моря на лице и ветер, бьющий в спину. Люси ещё чувствует ласковое прикосновение руки фавна в красном шарфе. И все они помнят — будто бы не прошли многие годы в разлуке с Нарнией - тепло золотистой гривы Аслана под пальцами. Сьюзен не помнит. Сьюзен повзрослела. Она снисходительно улыбается, когда братья и сестра пробуют заговорить с ней про Нарнию — помнишь, сестрёнка, как мы были счастливы в четырёхтронном замке, как встретили Каспиана, как... как... Сьюзен не помнит. Покачивая головой и выстукивая нетерпеливый ритм костяшками пальцев по столешнице, она посмеивается как над забавной шуткой — и уходит. К новым нарядам на вешалках в шкафу, к новым коробочкам с косметикой на полке у зеркала, к новым подружкам по ту сторону телефонного аппарата. Питер, Эдмунд и Люси не могут даже разозлиться на Сьюзен. Они и хотели бы с возмущением недоумевать — Аслан, Нарния, волшебство, как же так! - и называть сестру предательницей, но... Она уходит, улыбнувшись напоследок, как улыбнулся бы любой взрослый неразумному ребёнку, ещё живущему в сказке, а сердца её сестры и братьев вдруг сжимаются от невыносимой жалости, и они, переглядываясь, видят одинаковую боль в глазах друг друга. Они и хотели бы разозлиться на Сьюзен. А больше всего хотели бы помочь ей, вернуть воспоминания — золотистая грива Аслана цвета огненно-рыжего солнца, шелест древесных духов над головой, четырёхтронный замок с тысячами свечей повсюду, мягкие прикосновения еловых лап в Западном лесу... Питеру и Эдмунду больно. Но в тысячу раз больней - Люси. Она всегда верила с уверенностью большей, чем у любого из Пэвэнси, верила за себя — и за других тоже, если потребуется. Но сейчас Люси беспомощна. Поддержать едва теплящийся, затухающий под ветром огонёк она способна, ей под силу раздуть пламя из уголька... но только не вернуть навечно утраченную веру. Сьюзен просто не помнит. Сьюзен просто больше не верит в Нарнию.