Опиум

Порой Гаррет ненавидит своего ученика. Этот несносный мальчишка, когда он успел такому набраться? Откуда в нем столько всего знакомого, своего? Если рассказывать вкратце, то Бассо подкинул работенку. В Южном квартале жил некий лорд Эмбер, у которого в поместье был огромный опал, реликвия его семьи, которая хранилась на нижнем уровне, впрочем, там было еще много чего. А сегодня как раз, как показалось Гаррету, удачная ночь для воровства. Только вся загвоздка была в том, что Бассо не соизволил предупредить Гаррета, что он не один направился в особняк лорда. Уже на месте мастер вор повстречал своего ученика по имени Николас. Парень, которому едва исполнилось восемнадцать, он чуть ниже самого Гаррета, в силу возраста чуть более худощав. Хотя, Гарррет в его годы, наверное, был таким же. У Николаса были обычные черты лица, светлые, серо-голубые глаза и темные, короткие волосы. Ничего примечательного. Одежда и экипировка была очень во многом схожа с экипировкой самого вора, но это объяснимо. Так вот, подбираясь ближе к сути. Случилось так, что из-за мальчишки чуть не сорвалось все дело, а Гаррета чуть не поймали на нижнем уровне. Однако госпожа Фортуна была на стороне воров. Оба забрали больше, чем планировали. Однако опал забрал Гаррет, будто назло своему ученику, который сразу же после этого «провала» направился к себе. Николас жил в заброшенной оранжерее, которая находилась на крыше одного из зданий. Часть оранжереи представляла из себя просторную комнату без окон, сделанную из кирпича, где была кровать, множество ящиков, шкаф, комод, стол, стулья, где была импровизированная кухня. Жилая часть. А вторая часть это была сама оранжерея. Настоящий зеленый Рай, как это в шутку называл Гаррет. Николас тщательно ухаживал за растениями, можно сказать, что это было его хобби. Не всегда же только воровать. За Ником последовал Гаррет, который, во избежание конфликта решил отдать мальчишке камень, не больно таки и хотелось. Они немного повздорили, а за это время за стеклом оранжереи началась самая настоящая буря. Гаррету не хотелось возвращаться по скользким крышам через половину города и он, с позволения, решил остаться. Завязался разговор, потом спор, болтовня на траве в зеленой части жилища и все привело к тому, к чему привело. Гаррет не мог поверить, как он согласился на это, однако он слышал, как в дальней части оранжереи Николас тихо шуршит, доставая спрятанный опиум. Выкурить на спор с учеником этот наркотик. И кто еще из них мальчишка? Однако он не привык отступать. Раз уж взяли на слабо, то взяли, ничего не попишешь. А еще Гаррет очень любил этот крошечный островок зелени на крыше, его несколько удивляло, что такой воришка, как Николас вообще хоть что-то любит, кроме драгоценностей и золотых монет. Это… приятно удивляло. - Ты со мной? – Гаррет будто бы очнулся от транса, глянув в сторону голоса. Первое за что зацепился его взгляд, это была опиумная трубка. Красивая, из красного дерева, которое местами немного потемнело, дерево украшала металлическая пластина, на которой был вытравлен дракон. Чуть ближе к одному из краев была чаша из серебра с чернением, в которой находился сам опиум. - С тобой, - ответил мужчина, видя, как над ними появляется первое облако густого дыма и трубка перекочевывает к нему в руки. Губы касаются чуть прохладного мундштука, немного сжимают его. Вдох. Весь рот, глотку заполняет горький дым, плавно опускаясь в легкие. Пара секунд задержки и мастер вор выдыхает дым, чувствуя приятную расслабленность, пока что только от самого ритуала курения, после чего передает трубку обратно. За окном все так же хлещет ливень, барабаня по стеклянной крыше оранжереи, позволяя стекать потокам воды. На улице уже не так темно, небо стало темно серым, видимо близится рассвет и ночь уступает свои права. Однако гроза все так же упрямо висит над городом, сверкая ветвистыми молниями и заставляя раскаты грома пробирать до самого нутра. Ветер усиливается. Однако это все кажется таким далеким. Гаррет уже в… седьмой раз? Или это одиннадцатый? Неважно. Он в очередной раз вдыхает дым. Перед глазами все плывет, сложно сидеть так же ровно и он не выдерживает, откидываясь спиной на мягкую траву, которая приятно холодит чуть открытую шею. Давно он не чувствовал себя настолько свободно, настолько не привязанным к своему телу и, соответственно, ко всем этим дурацким земным проблемам. - Ты проиграл, Гаррет, - сказал Ник, будто пробуя чужое имя на вкус и растягивая это «р», - Ты уже совсем сдался…этому…опиуму, - сказал парень, покачнувшись и отбирая трубку. - Да? – такое заявление даже немного развеселило, - Я проиграл? - Именно. - А ничего, что тебя шатает, и ты сидишь у меня на бедрах, а? – мужчина усмехнулся, видя то, как нахмурился его протеже, переваривая сказанное, - Знаешь, как ты выглядишь? - И как же я…выгляжу? – с очередной задержкой ответил Ник, наклоняясь. Почему то ему показалось соблазнительной идеей, провести языком по чужим губам. - Как те девушки из борделя, которые были под опиумом, а ещё – Гаррет осекся, пропустив момент, когда парень оказался слишком близко и поцеловал его. Поцеловал громко сказано, скорее мазнул языком по приоткрытым губам, а потом немного укусил. - А еще что? – Ник усмехнулся, будучи довольным своей мелкой выходкой, - Ты тоже не лучше сейчас… Тебя бы это, приодеть и накрасить, будешь, как Мадам в том борделе. Ну, побрить щетину еще. Или у нее была щетина? Черт возьми, неужели была? – парень вздрогнул от легкого укуса в шею, нить мысли как-то потерялась, утонув в дымке. Его сейчас занимало лишь то, что ощущения горячего языка и губ на коже действительно приятно, это заставляет цепляться за плечи. Гаррет довольно улыбнулся, почувствовав дрожь в чужом теле, когда прихватил мочку уха, посасывая и немного сжимая её зубами, собственное тело тоже стало отзываться на всё это безобразие. Звук расстёгнутого ремешка. Какой же Николас умный мальчик. «Что мы, чёрт возьми, делаем? » - пронеслось у обоих, когда кожу обдал прохладный ветерок помещения, а одежда оказалась небрежно скомканной рядом. Гаррет понимал, что вот так вот оставлять все не дело. Надо было либо не начинать, либо… это нужно довести до логического завершения. Тем более они оба возбуждены, что уж тут скрывать и скидывать все на наркотик. Гаррет хочет Николаса, а Ник Гаррета. Все просто. И они оба всегда получают то, что захотят. Рабы своих желаний. Парень признавал за собой слабость наблюдать за чужими руками. Эти аккуратные руки, которые нежно берут богатые ожерелья, приподнимают тяжелые, переливающиеся камни, чтобы оценить их стоимость и просто аккуратно погладить, любуясь. Проступающие голубоватые вены и крепкие сухожилия, когда нужно натянуть тетиву для выстрела, четко очерченные мышцы, когда лук готов предательски заскрипеть от нагрузки за долю секунды до выстрела. И все равно эти руки всегда казались Николасу изящными, тонкие, длинные пальцы, которых достоин лишь человек голубых кровей. Да, это маленький фетиш парня. Тело просто прошибает от удовольствия, когда он прихватывает губами два пальца, проводя языком по подушечкам, а после с влажным звуком пропуская глубже в рот, смачивая слюной и посасывая. Слыша короткое «достаточно», Ник разжимает губы, проводя ладонями по прохладным плечам и пошире расставляя ноги для удобства. Странное ощущение, это не больно, это просто неприятно. Это его пальцы. Николас тихо стонет, впиваясь короткими ногтями в кожу, чувствуя, что его растягивают, разводя пальцы на манер ножниц. Парень никогда не был искушен в подобных удовольствиях, он знал, как это делают, но до этого ему ни разу не доводилось быть в такой роли. Однако что-то ему подсказывало, что это будет удачный опыт, ведь низ живота уже сладко скручивало. Гаррет же не был так уверен в том, что это у парня впервые. Он бы никогда и не подумал, что его ученик может выглядеть так…соблазнительно? Особенно, когда он сгибает пальцы внутри, массируя и надавливая, это заставляет парнишку прогибаться и буквально насаживаться. Наверное, это можно было бы растянуть надолго, но и собственный член уже начал напоминать о себе неприятной пульсацией. Ник разочарованно простонал, больше не чувствуя того приятного трения, все тело мелко подрагивало той самой блядской дрожью, было жарко. Неважно, что за окном бушует стихия, а гром гремит так, что дребезжат стекла, это больше не пугает. Есть только желание. На долю секунды парень встречается взглядом с наставником. Пустой взгляд. Николас переводит взгляд вниз, глядя на твердо стоящий член. На головке крупными каплями выступила смазка. Вообще вид возбужденного мужчины немного тешит самолюбие, но на этом все. Николас выдыхает, обхватывает ладонью член, размазывая по нему смазку, а после медленно опускаясь на него. Он благодарен тому, что его не торопят. Все же это оказалось не так приятно, как могло показаться поначалу, тело явно против того, что в него что-то, откровенно говоря, суют. Наконец парень полностью опустился, подрагивая и чувствуя успокаивающую ласку от горячих ладоней, которыми Гаррет бездумно водил по его бедрам. Не сорваться это тоже сложно, но он умеет ждать. Ник немного поерзал, ища удобное положение, а после, устраивая ладони на чужой груди, чтобы была хоть какая-то точка опоры. Первое движение, второе. Николас шумно выдохнул, чувствуя слабый отголосок удовольствия, а затем что-то ярче. Все случилось в один момент, обманчиво ласковые руки крепко схватили под бедра, резко натянув на член. Больно, а тело будто ударило молнией, заставив вскрикнуть от нового ощущения. Это вызвало замешательство, Ник удивленно посмотрел на партнера, а встретил взгляд полный похоти, это обожгло. Он не думал, что всегда холодный мастер вор может быть и таким. Гаррету сорвало крышу, окончательно и бесповоротно. Он не просто хотел этого мальчишку, он хотел его поиметь, обладать им, оставить очередной лиловый засос на бледной коже, покрепче вцепиться пальцами до синяков, чтобы притянуть еще теснее. И он это делал. Он видел, как Николас тоже тонет в этом дурмане, не контролируя себя, прося еще, прося, чтобы его «трахнули», а затем громко вскрикивая от желаемого. Парнишка дрожал, цепляясь за плечи и сходя с ума от ощущения наполненности и от того, как его в очередной раз грубо насаживают на член. Он приподнимается, практически слезая и все еще чувствуя крупную головку в себе. А затем все по новой, резкий рывок вниз, электрический разряд удовольствия по телу и застрявший крик в горле. Николас закрывает глаза, чувствуя, как шершавая ладонь обхватывает его плоть, доводя до разрядки, а после кольцо из пальцев резко сжимается у основания, больно, так мучительно больно, так сладко. - Хочешь? – у Гаррета сбито дыхание, он сам на грани, слишком давно не было близости, слишком отзывчивый партнёр, который позволил показать себя с иной стороны. Мужчина усмехается, слушая то, как его упрашивают разжать руку, говоря прямо в губы, коротко целуя, вылизывая и говоря все это сбивающимся шёпотом, который граничит со скулежем. Это так льстит. И он разжимает кольцо из пальцев, доводя мальчишку до оргазма и в очередной раз насаживая. Этого оказывается достаточно, чтобы Гаррет хрипло простонал, вжимаясь в чужое тело и до красных полос царапая бедро, вместе с этим чувствуя, как дрожит Николас, выплескиваясь ему в ладонь, пачкая живот и грудь. Мужчина выдыхает, аккуратно выходя из разгоряченного тела и придерживая парня, которого ноги не держат. Николаса хватает ненадолго, он вяло реагирует на аккуратный поцелуй, а после и вовсе опускает голову на грудь. Отключился бедняга. Приходится подождать несколько секунд, а потом найти в себе силы, чтобы перебраться в теплую часть жилища, а заодно и донести самого хозяина. Это было тяжело после такого. Гаррет аккуратно укладывает парня в постель, забираясь следом и накидывая на обоих одеяло. Сон настигает его практически сразу же, как голова касается подушки. Буря снаружи постепенно затихает, оставляя лишь небольшой моросящий дождь, а свидетельство безумия лишь смятая трава, раскиданная одежда и опиумная трубка, из которой тоненькой струйкой вьется дымок.