В долгой игре

//*В долгой игре нет победителя (Китайская поговорка) *** Современный мир похож на новый, не разношенный ботинок. Такой же красивый, блестящий и жутко неудобный. Им приходится запоминать и приспосабливаться. Вот это, с кнопочками, это те-ле-фон, чтобы услышать кого-то, кого нет рядом. Вот это, здоровое, с гнутой тонкой железкой сверху, – это те-ле-ви-зор. Чтобы смотреть, как люди понарошку убивают, любят и проживают чужие жизни. Будто в реальности мало притворства. Современный мир похож на елочную игрушку. Яркий, блестящий и такой же хрупкий. В нем слишком много ловушек и трещин, куда затягивает невинных. В нем слишком много темных переулков и монстров, что живут не только на экранах. В нем слишком много людей, которые на самом деле совсем не люди. *** Когда в Аду случилось восстание и сотни тысяч демонов бежали оттуда в верхний мир, на Земле происходили землетрясения и стихийные бедствия, военные конфликты и гражданские войны. Звезда-полынь не покинула насиженное на небе место, а полчища саранчи не осаждали фермерские посевы, но в предзнаменованиях начала конца не было недостатка. Мессия, однако, не спешил возвращаться и вершить Великий Суд, Пророки не взывали покаяться во всех грехах, а его дядюшка не восседал на троне из черепов посреди Ватикана. Может, конечно, виноват старик Иоанн, который накарябал свои Откровения вовсе не со слов Всевышнего, а может, Апокалипсис начался так, что никто и не заметил. *** Кикуно нет дела ни до демонов, ни до ангелов. Потому что и те, и другие все равно не существуют, а если бы и существовали, им был бы недосуг познакомиться с такой заурядной девчонкой, как она. Ее заботят лишь экзамены, которые ей придется сдавать будущей весной, да Йоджи, парень из параллельного класса. В пятницу на большой перемене ее подружка Акико, рассматривая в зеркальце пудреницы безупречное личико, сказала: - Пойдешь завтра с нами в «Зеркало», Кикуно? «Зеркало» - это такой модный клуб, куда, конечно же, старшеклассниц так просто не пустят, но у Акико появился ухажер, студент-первокурсник, так что ей теперь открыты даже эти двери. И Кикуно до смерти хочется туда пойти, да вот беда, у нее нет ни платья приличного, ни туфелек красивых. Да кто ж на нее обратит внимание в таких обносках?! Акико, видя ее замешательство, досадливо морщится. - Ну чего ты? Давай, думай быстрее. И Кикуно думает. Соображает быстро. Не зря же она лучшая в своем классе по оценкам. Конечно же, она пойдет с ними в клуб. *** Ему не слишком понравилась идея жить в заброшенном здании неподалеку от железнодорожной станции, где от проезжающих мимо поездов сыплется с потолка побелка, и мелко дребезжит посуда в древнем шкафу. Но это еще не самое страшное. Самую большую ошибку он совершил, позволив Капе распространять рекламу их «агентства по расследованию сверхъестественных дел». Он слишком устает от людей, от их постоянного нытья и жалоб. Они приходят нескончаемым потоком и говорят-говорят-говорят. На самом деле им все равно, поверят ли им, на самом деле им все равно, слышат ли их. Им лишь хочется выговориться. Парень говорит: моя мама очнулась после трехмесячной комы, но мне кажется, что это не она. Я хочу сказать, она теперь совсем другой человек. Они все одинаковые. Эти люди. Слишком самоуверенные. Слишком беспечные. Слишком хрупкие. Впрочем, хрупкими ему кажутся все, от кого не несет адским пеклом. И слишком эгоистичные. Энма не знает, хорошо это или плохо. Тот, в ком нет ни света, ни тьмы, не вправе выносить приговор. Для него это просто данность. Как то, что вода мокрая, а огонь – горячий. Люди эгоистичны. Это их природа. Это их суть. Они видят лишь себя и заботятся только о себе. Все дело в том, что у них нет времени ни на что, кроме себя. И ему становится смешно. Люди конечны, этот мир - конечен, а время, которого им всем не хватает, время – бесконечно. Оно будет даже после того, как эта планета и все ее обитатели обратятся в пыль. Ему хочется сказать этому идиоту, что демоны тут вовсе не причем. Ему хочется спросить, а ты давно разговаривал со своей мамой? Разговаривал по-настоящему. Слушал ее и отвечал, а не просто отмахивался дежурными фразами из серии привет-пока-как-дела-спасибо-хорошо. Ему хочется… А впрочем, какое ему дело до них всех?! Старина молчит, лишь изредка хмыкает да покряхтывает. У него, наверное, тоже чешется язык сказать что-нибудь едкое этому парню. Продираясь через свою историю, парень спотыкается на каждом слове. Она стала совсем другой, поверьте! Ей говоришь что-нибудь, а она уставится в угол комнаты и смотрит туда, смотрит, будто там кино какое крутят. Люди грезят о бессмертии и вечной юности. Но ни того, ни другого они не достойны. Они все равно проведут эту вечность, постоянно споря и ругаясь. Люди думают, что они нечто большее, чем просто травинки, несомые могучим потоком. Современный мир все более напоминает помойку. *** Ему не нравится нынешняя осень. Может, дело в том, что слишком жарко и душно, может, все дело в атмосфере. Или в том странном чувстве, которое невозможно описать словами. Будто что-то где-то он упустил из вида, забыл. У него каждое утро похмелье. Это все от безделья. Он может пить саке литрами и не пьянеть, в этом есть своя прелесть, конечно, но ощущение чугунной головы по утрам никто не отменял. Они теперь даже не ругаются с Юки-чан. Ему слишком лень. *** Наверное, Кикуно не стоило строить из себя многоопытную девицу. И столько пить тоже не стоило. Ее долго выворачивает в туалете клуба. И хоть клуб-то модный, а цены коктейлей просто сумасшедшие, сортир тут на редкость дерьмовый. Воняет мочой, а унитазы ржавые и расколотые. Плитка исписана похабщиной и номерами телефонов. Она пережидает самый долгий спазм, который, кажется, вычищает ее досуха, когда все случается. Быстро и почти не больно. Она даже не совсем понимает, как и что именно произошло. Просто внезапно она перестала быть хозяйкой собственного тела и разума. Она внезапно перестала быть водителем, и ее мягко отодвинули на пассажирское сиденье. Причем даже не на переднее, а на заднее, то, с которого и до руля-то не дотянуться. Она внезапно перестала быть актером и стала сценой. Даже не так. Пыльными, никому не нужными кулисами, где валяются лишь сломанные декорации и порванные костюмы. *** Они выходят на «работу» исключительно по ночам. В этом они похожи на элитных проституток. Юки-чан Энма об этом, конечно же, не говорит. Ему не слишком улыбается вероятность быть замороженным, пусть даже это и спасение от невыносимой духоты. Они ведут счет убитым демонам, будто это какое-то дурацкое соревнование. Энме приходится напоминать себе каждый раз, что убивать он не должен, его задача вернуть всех беглецов обратно в Ад. Но как тут удержишься, чтобы не прикончить таких вот слабаков, не способных даже сохранить свой истинный облик. *** Через неделю Энма решает, что у демонов, наверное, наступило сезонное затишье, а у ненормальных, наоборот, повышена активность. Он наслушался таких историй, что впору писать книгу. Хотя это тоже бесполезное занятие, деньги и слава интересуют его меньше всего. Он думает, что они зря пришли в этот мир. Слишком поздно спасать тех, кто хоронит себя заживо. *** Иногда Кикуно все-таки осознает себя. Иногда видит, что происходит, как видят фильм в замочную скважину. Она приходит в себя, когда демон обстригает ей волосы. Кикуно пытается остановить свою руку, но через мгновение тело уже не принадлежит ей. В следующий момент просветления она видит себя, отражающуюся в зеркале на потолке. Волосы у нее теперь цвета кофе с молоком. Это ужасно. Но что еще более кошмарно, она скачет на члене какого-то жирного урода с таким наслаждением на лице, будто это величайшая радость в жизни. Она же еще ни с кем не. Она же еще ни разу. Она себя берегла для кого-то, кого-то полюбит. Она… она теперь больше не она. И даже если бы Кикуно захотела, то не смогла бы заставить себя заплакать или закричать. Поэтому она может лишь смотреть в зеркало на торжествующую улыбку на своем лице, и в эти краткие мгновения осознания собственного «я» мечтать о том, чтобы этот кошмар поскорее закончился. *** Девчонка-старшеклассница говорит: я их вижу, они прячутся в людях, но я их вижу. Она умоляет: сделайте что-нибудь! Она не знает, куда деть руки и постоянно облизывает губы. Если бы ты видела дальше собственного носа, думает он, ты бы почуяла неладное и во мне, и в этой прелестной девушке, что подает тебе чай, а уж от уродца Капы ты бы вообще бежала без оглядки. Это людское качество тоже забавляет его до крайности. Люди думают, будто им многое известно, но знания их об окружающем мире так скудны, что Энме до сих пор удивительно, как они смогли эволюционировать из волосатых неандертальцев. Юки-чан хмурится, когда ставит на стол перед девчонкой чашку травяного чая. Наверное, недовольство слишком явно проступает на его лице, понимает он, и вновь нацепляет на себя маску вежливого интереса. Девчонку зовут Аяме*. Ему интересно, нет ли у нее подружек Кику** и Юри***, чтобы он мог собрать душистый букет. Ну, или, может, она приведет в качестве свидетельницы красавицу по имени Ёко****, чтобы та смогла растопить ледяное сердце его Снежной Принцессы, если уж его пламя не может этого сделать. Она говорит: мой учитель математики одержим. Она говорит: я его боюсь. Она говорит: я и себя тоже боюсь. Боюсь, что совершу что-то ужасное. Энма думает, что она слишком много смотрит этот ужасный ящик – телевизор. Он думает, что она внушаема. Он читал об этом в книге. Психология, да. Ничего интересного, оказывается. *** Иногда она думает: всё обойдется. Слепо, как тонущий в мутной воде цепляется за конец брошенной ему веревки, она хватается за эту ускользающую мысль: все будет нормально, зная: ничего и никогда уже не будет как прежде. Иногда она вспоминает о родителях. Она думает, что они ее ищут и беспокоятся. Она, наверное, должна была бы чувствовать тоску и боль, но не чувствует ничего. Хотя бы за это она демону благодарна. *** В ту ночь, когда Энме впервые снится сон, заставивший его подскочить на мокрых от пота смятых простынях, он понимает, что пробыл в мире людей слишком долго. Дядя был бы им очень недоволен, если бы прознал о таком. *** Когда демон в очередной раз теряет контроль над ее телом, Кикуно видит умирающего человека. И кровь на своих руках. И кровь на своей одежде. Много крови. Просто чертовки много крови. И темный переулок, скрадывающий тени и шаги. Губы и все ее лицо тоже в крови. Она что, перегрызла ему шею зубами? Сначала она шепчет: помогите. Потом кричит: да помогите же мне кто-нибудь! Кикуно думает, что на самом деле она вовсе ничего не кричит. На самом деле она произносит все это в своей голове, как кричала и говорила сотни раз до этого. Тяжелый запах крови заставляет ее желудок болезненно сжиматься. Она успевает лишь отвернуться от истерзанного тела, как ее выворачивает. Из нее выходит одна лишь желчь, но больно так, словно она сейчас выблюет на асфальт собственные кишки. А потом она слышит шаги. Демон снова перехватывает инициативу, и вот Кикуно уже бежит-бежит-бежит переулками и дворами. Она, наверное, спотыкается и падает, потому что ее тело вновь чувствует боль. Она чувствует также, что демона гонит самый настоящий человеческий страх. *** Кикуно останавливается на пирсе, потому что дальше бежать некуда. Демон сам загнал себя в угол. Из темноты выходит человек в черном плаще и высокой старомодной шляпе. Если бы Кикуно могла, она бы рассмеялась и сказала этому мужчине, что он выглядит слишком нелепо и карикатурно, чтобы играть роль спасителя. Она-то ожидала увидеть кого-то более мужественного. Но все-таки она безумно рада. Она думает: ну вот, наконец-то явился хоть кто-то в ответ на мои молитвы. Она думает: вот сейчас меня спасут. Но реальность настигает ее жарким огнем, что выворачивает ее наизнанку и ломает кости. А потом холодные воды моря смыкаются над ее головой, и она думает, что вот так, наверное, и смываются все грехи. ___________________________ * Ирис ** Хризантема *** Лилия **** Дитя солнца