Немой Разведчик.

Я вновь онлайн. Но от этого легче не становится. Оптика настраивается долго, а процессор выдаёт множество ошибок. Больно, удар был очень сильным, хоть и коротким. Шок сбивает мысли, я не могу определить, что произошло. В небе размыт тёмный силуэт, похожий на вертолёт, но и он вскоре исчезает. В аудиодатчиках нещадно трещит, я дезориентирован. Робкая догадка вспыхивает в голове и исчезает. Расколовшийся на два измерения мир тоскливо собирается в одно целое. Он не хочет возвращаться в обычное скучное русло... Медленно приподнимаюсь, аудиодатчики ловят звуки трансформации, а оптика выхватывает из нагромождения скал образ Балкхеда. - Би? Кто это сделал, а? - мой друг разгневан, его голос будто вибрирует. А я не могу ничего ответить конкретного. Все слова потеряны в сумрачных тенях. Балкхед смотрит по сторонам, но вблизи лишь бездушные скалы, камни, горы... - Сейчас выясним! Вперёд! - разрушитель бросается в сторону и трансформируется. Я поднимаюсь на сервоприводы, отдалённый белый шум вконец растворяется, отображение окружающего полностью восстанавливается, а шок практически отступает. Но беспричинная тревога всё равно пульсирует в искре. Потрясение от недавнего удара сменяется смутными опасениями и пугливо дрожащими невнятными догадками. Мне кажется, что чего-то не хватает. Чудится, что я неотвратимо отдаляюсь от реальности и, пытаясь вернуться в её ядро, двигаюсь против временного потока... И как-то... Слишком пусто, слишком уныло в искре. Туманные вопросы маячат меж микросхем, но я не могу поймать даже один... Или я просто боюсь? Бегу следом за Балкхедом. Я твержу себе, что в полном порядке, что все бдительные подозрения лишь следствия мощного разряда тока. Всё нормально, просто... Наверное, меня вырубил десептикон, но, обнаружив только бесполезный радиомаяк, он ушёл. Да-да, именно так всё и было. Надо успокоиться. Начинаю трансформироваться, но... я словно натыкаюсь на преграду. Какого шарка?... Предпринимаю новые попытки, но я не могу перейти в альт-форму... Не могу и всё. Ощутимое волнение смешивается с сомнениями, я останавливаюсь. Я не совсем воспринимаю происходящее. Сбой в системах? Следствие шока? Почему я не могу трансформироваться? Балкхед резко останавливается, возвращается ко мне задним ходом и переходит в свой обычный вид. Он сурово меня спрашивает: - Мы едем или нет? Я не в состоянии объяснить, что происходит и отвечаю элементарное: "Я не могу трансформироваться". Я не очень желаю выслушивать очевидный ответ друга. Поразмыслив пару кликов, разрушитель строго, но уже не с такой злостью, задаёт вопрос, который окончательно сбивает меня с толку и высвобождает отвратительный неопределённый страх, основанный на простом инстинкте: - Что значит, не можешь? * * * Рэтчет сканирует меня в мучительно долгих попытках обнаружить поломки, а я ощущаю себя, словно в ожидании приговора. Мысли - пустые, болезненные, заурядные - мечутся в процессоре, не зная, куда приткнуться. Рядом со мной друзья, всегда готовые поддержать, но даже в их кругу я ощущаю себя оставшимся один на один с врагом. Я застреваю в какой-то подсознательной схватке, а смутный контур противника таится в предательской темноте. Ощущение, будто я знаю, что со мной стряслось, просто боюсь в этом признаться. Напряжённая тишина раздражает, а чувство определённой беспомощности лишь усугубляет это. Краем оптики замечаю, как Рафаэль подбегает ближе к платформе и устремляет на медбота взгляд, полный невинной надежды и лёгкого испуга: - Ты же можешь починить Би, правда? - сколько же в этом голосе тревоги. Некстати меня посещает воспоминание, как Рафаэль оказался на хрупкой грани между жизнью и смертью. Неужели после того, как я его подвёл, не успев увернуться от атаки десептикона, он всё равно может беспокоиться обо мне, желать мне восстановления..? Шлак, я никогда не перестану удивляться этим маленьким существам, бэтам белковых. - Бамблби сильно пострадал. Удар мог повредить его т-шестерню, - Рэтчет словно отвечает на автомате, его размышления явно не здесь, а очень и очень далеко... Да, кстати, неисправность т-шестерни - самое логичное объяснение в сложившихся обстоятельствах. - Это что, рёбра? - спрашивает с любопытством Мико. - Т-шестерня позволяет сканировать транспорт и трансформироваться, - прохладный голос Арси пробуждает во мне странное чувство, отдалённо похожее на вину... Я люблю, уважаю, думаю о каждом боте в этом помещении, тревожусь о их судьбах, но когда их волнение закручивается вокруг меня, я ощущаю себя дефектным, слабым, мелочным... Возможно, это глупо. Но по-настоящему меня успокаивает выбитый на процессоре кодекс разведчика. От Безмолвного чтения его пунктов мне становится легче. Натянутые, будто струны, наноклики мгновенно сокращаются. - Во имя Великой Искры... Т-шестерня Бамблби не просто повреждена - её нет, - Рэтчет вдруг вспарывает тишину этими словами, а я глохну. Я поражён, подобно точно сбитой мишени. Меня сметает с бесконечной трассы разведчика в невидимый подлый тупик. Становится страшно, я не знаю, как реагировать. В ошеломлённых эмоциях проскальзывает дурацкая ирония... Ведь это уже, просто издёвка. Голосовой модулятор, психическое обеспечение, теперь т-шестерня... - Но десептиконы тоже трансформируются, зачем она им? - Джек задаётся логичным вопросом. А мне хочется деактивироваться. Без т-шестерни я не способен перейти в альт-форму. Соответственно, я лишаюсь скорости, а без неё я практически никто. Быстрота передвижения лежит в основе шпионажа, а я, как и каждый разведчик, живу на нанокликах. Я ни искрой, ни процессором не могу добровольно отказаться от своей скорости... Т-шестерни нет... Я не способен активировать оружие, я не могу биться, не могу защищать друзей, о Праймус, я теряю всё, с помощью чего могу выполнять свой долг, могу выполнять свои обязанности. Я обезоружен во всех смыслах этого слова. Психическое обеспечение погружает меня в томительное отчаяние. Это ведь просто нечестно... - Может Мегатрон и умеет поднимать зомби, но этого недостаточно, - рассудительно замечает Рэтчет. Должно ли это быть мне утешением? Возможно. Я точно не переживу, если во всех моих дефектах вновь будет виноват Мегатрон. А если и окажется так, то клянусь Великой Искрой, я отомщу и никакой шепот разума мне не поможет. - Если это не Мегатрон, то кто? - Рафаэль спрашивает тихо. Мне кажется, или он тоже испуган?... Да, ведь он тревожится обо мне, он нуждается во мне, он сам часто в этом признавался. Но должно ли это меня утешать? - Те, кто расчленили Брейкдауна, - догадывается Балкхед, его тон серьёзен и грозен. Он всегда беспокоится о своих товарищах и первый готов вырвать искру обидчику. Он отомстит за подорванную честь. Должно ли это меня утешать? - И пытались схватить меня, - добавляет Арси. Моя искра подрагивает, я вдруг понимаю, что трасса шпиона отныне закрыта для меня, как и любая другая дорога. Бесчисленные пути вскоре станут миражами. А пропасть, знакомая до боли пропасть принимается медленно засасывать меня в свои глубины, в стенах которых гремят страх, безнадёжность, бессилие... - М.Е.Х. Кажется, их познания в области биотехники Кибертрона стали более глубокими, - продолжает рассуждать Рэтчет. Но какое это имеет значение? Мне кажется, что никто на этой базе, на этом континенте, на этой планете не понимает, что я загнан в угол, посажен на цепь как недалёкий инсектикон, что я стремительно становлюсь обыкновенным разумным металлом, что меня изнутри разрывает жажда отмщения, что во мне зажигается неудержимый раскалённый яростный порыв и что я падаю в убогую вечность. Во мне вскипает чужой гнев. Я не могу следовать алгоритму разведки без оружия, не могу выполнять заученные наизусть пункты без скорости, не могу... Кодекс становится запретом для меня, я бесполезен, и деактивирован, как любой пойманный в ловушку шпион. - Но зачем им нужна часть Бамблби?! - восклицает Рафаэль, но его полный жалости голос злит меня лишь сильнее. Я больше не могу терпеть эту неумолимую пытку... Я поднимаюсь с платформы и, подчиняясь нарастающему гневу, говорю всё, что придёт в процессор. Про желание мести, про стремление отобрать свою часть из рук врагов, про мою решимость... Ярость разгорается всё сильнее, ненависть к правилам этого мира, к М.Е.Х., к Мегатрону, ко всему, что когда-либо притрагивалось ко мне готовится ко взрыву... Я распалён, я не могу сдерживать себя... Но спокойный взгляд лидера внезапно тушит эмоциональный пожар. - Бамблби, прошу тебя. В таком состоянии тебе это не под силу, - Оптимус берёт меня за предплечье, это прикосновение окончательно остужает внезапный ненавистный порыв. Меня в один миг закидывает в ледяную снежную пустыню. Пустую, холодную, унылую... Прайм всегда имел и будет иметь на меня своё влияние, влияние наставника, командира... Из-за его слов я вдруг осознаю, насколько слаб, насколько никчёмен. Я обречён на вечное скитание во тьме. От безысходности хочется кричать, мне кажется, я вновь попадаюсь в ловушку Ача... Будущее вдруг становится для меня настырной, неисчерпаемой, чёрно-белой пыткой. Всё рушится на оптике, а на смену страху приходит глубокая тоска. Я не сразу замечаю, что половину этих мыслей я говорю вслух. - Ты ошибаешься, друг мой. Я знаю, что значит потерять жизненно важную часть себя, и в итоге, я также понимаю, как важно в такой момент положиться на силу тех, кто рядом с тобой. Мы клянёмся сделать всё, что в наших силах, чтобы помочь тебе, - мой наставник старается подбодрить меня. Но я не очень верю в его обещания. Меня на пару кликов захватывает пустая апатия. Я не сомневаюсь в честности Оптимуса Прайма, но не хочу грезить невозможными надеждами. Плата за это слишком жестокая. Краем оптики я смотрю на своих друзей. Их поддержка кажется мне провальной. Даже Рэтчет, который неоднократно вытаскивал меня из ядовитых недр бездны не зажигает во мне столь необходимый огонёк - веру в лучшее. Я снова попался в капкан и я боюсь, что из него на этот раз выбраться не смогу. Я не могу себя защищать, я отрезан от собственных сил. Раньше мне не было страшно, пока со мной была уверенность в собственных возможностях, знание, что я могу за себя постоять, что один на поле боя я не погибну, потому что отобью настигший меня удар или быстро увернусь, а теперь... Я считаю, что скоро сломаюсь. Подобной издёвки я вряд ли переживу. - А если нет, Рэтчет просто сделает тебе новый блок, верно? - Мико улыбается, она не понимает, к какому выводу она приводит разговоры. Вместо крика меня покидает протяжный тоскливый сигнал, я сажусь на платформу и чувствую, как глухие стены тюрьмы захлопываются. Моя сила, моя защита отделена от меня и возможно, я с ней больше никогда не соприкоснусь. Я опустошён. Всё, что было, у меня отобрали. - Что такое?! - вскидывается девчонка. - Мико! - с упрёком в тоне тормозит её медбот. - Т-шестерня - это биомеханизм, а не просто шестерёнка. Если бы это было так просто, мы, для начала, вернули бы нашему другу голос, - Рэтчет кладёт манипулятор мне на плечо. Упоминание дефекта больно ударяет в самую искру. Я бессилен. Во всех смыслах. Я не могу изменить события. Я в тупике, потерян в извилистом лабиринте короткой жизни разведчика. Считал, что стал исключением из правил, но ошибся. Мне просто повезло, повезло больше, чем другим, но это не меняет цели, к которой я инстинктивно двигался с самого первого клика активации. Мир, я ненавижу тебя. Я смог сбежать от войны, от своей доли, от своей судьбы, и за это они мне отомстили. Я вновь погружен в чёрную дыру... Это нечестно. Несправедливо. Я снова озвучиваю половину своих размышлений и едва это замечаю. Я замерзаю. Я хочу деактивироваться на месте. Надежда не подаёт даже ложного лучика. Я не могу поверить в свои силы, их просто нет. У меня нет своей поддержки. У меня нет ничего... - Ты не бесполезен, Би, - уверяет меня Рафаэль. Но я не могу довериться ему на слово. Я боюсь вновь наткнуться на обман и подставу... - Никто из нас не будет трансформироваться, пока Бамблби не вернут шестерню, - Балкхед хочет как лучше, но на самом-то деле станет лишь хуже. - Ты хочешь, как лучше, Балк, но сейчас не время ограничивать свои возможности, - Арси озвучивает мои мысли почти слово в слово... - Особенно, учитывая то, что Мегатрон ищет смертельное оружие десептиконов, и то, что М.Е.Х. постараются использовать блок Бамблби в собственных, недобрых целях, - заключает итог Оптимус Прайм. А я... А я не знаю, что делать, куда податься, когда сдаваться. Я остаюсь один в этой жестокой реальности, где выживает сильнейший. Если ты слаб, ты выходишь из игры. Беззащитные достойны лишь подлых издёвок, жалостливых взглядов. Нет хуже состояния, чем быть бессильным... Особенно тогда, когда ты загнан в угол. "Давай сыграем..." Нет, Рафаэль, я не в том настроении, чтобы... Погоди, ты молча смотришь на меня всё это время, ты не сказал ни слова, я же вижу. Притормозите, тогда кто же предложил мне... Сыграть?...