Паста для друга

В этот раз у Джина выдалась на редкость паршивая пятница - совсем не такая, какую ожидает любой добропорядочный работяжка, усердно выполняющий свои обязанности на протяжении всей недели. Был ли Аканиши таким работяжкой - другой вопрос, но мерзопакостность наступившего дня являлась неопровержимым фактом. Сидя в своей машине, парень крутил в руках телефон, задумчиво уставившись куда-то вдаль пустыми глазами. Минут 5 назад он вырвался из дома, сбежав от нападок Мейсы, упрекающей его в "излишне рано начавшемся уикенде" - очередной внеплановой тусе с Пи и приходе домой под утро в крайне невменяемом состоянии. Она выражалась резко и била словом метко, напоминая ему о дочери и том, как вовремя она успела отвезти малышку к бабушке. Мейса кричала редко, но когда доходило до этого, то Аканиши доставалось не на шутку. Она не била посуду, обходилась без грязных выражений, но умела находить такие приемы, от которых Джину становилось не то чтобы не по себе, но как минимум некомфортно. Впрочем, в этот раз он и сам осознавал всю безответственность своего поведения. Окажись малышка в тот день дома, ей пришлось бы увидеть любимого папочку в таком виде, в каком его родная мать никогда не видела. Что-что, а ранить каким-либо образом свою дочурку Джину никак не хотелось. «Любовь всей моей жизни» - так он называл ее в кругу друзей и знакомых. Сейчас, все еще прибывая в своеобразном астрале, он продолжал раздумывать над тем, где бы спокойно провести остаток дня. Появляться дома не хотелось абсолютно. У парня болела голова, и причиной тому было не похмелье. Домашние ссоры не для него, хотя за все надо нести ответственность. За пределами салона машины город продолжал жить своей жизнью. Колесо повседневности вращалось безостановочно, наполняемое невзрачными мыслями, бесконечностью звуков и событий, случающихся в буднях того или иного прохожего. Джину казалось, будто все его окружение пропитано таким же паршивым настроением, которое непроницаемым целлофаном укутало его с ног до головы. Однако, что бы ни случалось, машина всегда была для него своеобразным панцирем: здесь можно было и переночевать в случае чего. "Панцирь.." - Аканиши сам усмехается своим мыслям, выйдя из долгого оцепенения. Он спешно лезет в телефонную книгу своего мобильника, но тут же осекает себя - стоит ли? Листая в справочнике имя за именем, он раздумывает еще пару секунд, едва заметно улыбаясь самому себе. Так хочется сорваться с места и уехать туда, где тебе всегда рады. Пару гудков и... - Да? - в трубке слышится слегка удивленный и определенно радостный голос. Недавно Джину начало казаться, что, несмотря на всю серьезность, Каме всегда бодр и свеж, у него всегда подобающее настроение. Он невольно искренне улыбается в трубку, сам того не ожидая. - Привет... Ты свободен? - со внезапной неловкостью мямлит Аканиши, закусывая губу. Сколько было подобных звонков в последние месяцы? Ему на вряд ли удастся сосчитать. Джин не беспокоится, что он может надоесть Каме. - Ну, я дома. У тебя случилось что-то? - интересуется в трубку Каменаши. Его озабоченный голос постоянно заглушают какие-то посторонние звуки, похожие на шипение продуктов на сковороде. - Я приеду сейчас, - не вопрос, а утверждение. Такое очевидное и прямое, что парень невольно цыкает про себя, усмехаясь своей неприкрытой искренности. - У тебя есть что-нибудь из еды? - с надеждой спрашивает он на всякий случай, уверенный в своей догадке: этот звук он не перепутает ни с чем - Казуя определенно что-то готовит. В ответ на его вопрос на том конце слышится заливистый смех и утвердительное хмыканье в трубку. Совпадение то или нет, но на момент звонка Джина, Каме готовил пасту, которую так любил его друг. Друг, так часто заваливающийся к нему беспричинно, как и подобает друзьям. Друг, с которым когда-то они могли нежиться часами в постели в абсолютном неглиже, лаская и теша друг друга мягкими прикосновениями. Все изменилось довольно-таки давно, чтобы говорить о терпкой горечи, терзающей душу Каме надоедливыми воспоминаниями. Но, что самое интересное, сейчас Каменаши все устраивало: у него был друг, хотя и немного своеобразный. Он часто заваливался к нему в нетрезвом виде после очередной гулянки, круша любимый казуевский порядок во всей квартире за считанные минуты. Казуя не ругался и все понимал: нельзя показываться в таком виде Мейсе, нельзя расстраивать прелесть-дочурку, в которой и сам Каменаши души не чаял. Маленькая Тея казалась ему не ребенком, а ангелом. "Как много ей досталось от отца," - каждый раз думал Казуя, рассматривая личико девочки. Закончив с готовкой, наведя чистоту в кухне, Каме тихонько вздыхает. В его сегодняшних планах был просмотр новой бейсбольной игры, где принимала участие его любимая команда. Усевшись на стул, он усиленно трет переносицу кончиками пальцев. Тщетно. Слегка напряженный, вопреки всем уговорам разума не поддаваться на провокации, парень улыбается и, сам смущаясь этому, ерошит свои волосы. Еще несколько месяцев назад он с трудом опирался о кухонный стол, пытаясь подняться с пола и не упасть в лужу разлитого где-то внизу виски. Совсем недавно он напивался вусмерть, стараясь забыться и оторваться от реальности, рвавшей в клочья его измученное сердце. Хотя в то время он не забывал о своем амплуа примерного айдола, умудряясь добраться до работы во вполне приличном виде, в его доме творился настоящий хаос без месячной уборки и ободряющего смеха друзей. Он прекрасно знал, каково просыпаться с тяжелой головой и еще более непосильными мыслями, каково не жить, а существовать, работать в автономном режиме, толком не осознавая собственных действий: поесть, что придется; поспать, как получится. Тогда он сильно посадил свое здоровье и довольно схуднул. Да, он знал, каково это, но, к счастью, мало что из этого помнил: не алкоголь сделал дело, а ушедший восвояси страх, что его мир больше не вернется в привычное состояние. Все еще слегка сожалея о заранее пропущенной игре, которую Джин в жизни не согласиться посмотреть(так он не переносил бейсбол), Казуя украдкой поглядывает на часы, висящие в кухне. Рядом с домом Каме находится небольшой магазинчик, в который обязательно забегает Джин. Он не собирается покупать ничего особенного, но будучи с детства приученным к кое-каким правилам этикета, не может явиться в гости без гостинца. Вообще, он никогда не умел выбирать эти самые гостинцы, но подобные мелкие хлопоты всегда доставляли ему толику радости, такой недостающей в потоке однообразных будней. Вот и на этот раз, умудрившись сгрести в охапку несколько банок пива, он спокойно идет к кассе и прекрасно знает, что милая пожилая женщина, частенько обслуживающая его когда-то, не интересуется ни современной попсой, ни тем более хип-хопом, к которому он так пристрастился за последнее время Надоевшую тишину внезапно нарушает дверной звонок. Каменаши вздрагивает от неожиданности и неспешно отправляется встречать своего гостя, тая теплую улыбку в уголках губ. С щелчком замка Казуя обнаруживает на пороге Джина, лениво прислонившегося к дверному косяку. Он кажется изрядно помятым в своей мешковатой черной толстовке, но оттого не менее привлекательным. Хотя и к этому Каме успел привыкнуть. - Таа-дааам.. - поднимая вверх пакет с виднеющимися в нем банками пива, он тянет в полголоса, едва заметно усмехаясь: - Мы пришли. Впустишь? - Ты как обычно, - намекая на его ношу, Каме слегка улыбается, пропуская его в прихожую. - Сложный день? Второй вопрос, не получивший ответа, растворяется в воздухе. Пропуская его мимо ушей, всучив Казуе пивной пакет, Джин стягивает с плеч плотную толстовку и черти как водружает ее на вешалку, попутно стряхивая свои сникерсы. Порядок никогда не был коньком Аканиши. Он вообще привык вести себя в этой квартире, как дома, не заморачиваясь различными пустяками, предпочитая оставлять их Каме, который, впрочем, не был против. Потирая ладони в предвкушении, проходя в кухню, Джин награждает Каме вопрошающим взглядом и легкой улыбкой. Он усаживается за стол, и в тот же миг будто оседает на стуле: ссутулившись и облокотившись на мягкую спинку, он тихо вздыхает, моментально превращаясь в другого человека - такого уставшего Джина, с которым знаком далеко не каждый. Он прикрывает глаза и в ту же секунду чувствует мягкое касание чужих пальцев, зарывающихся в его растрепанные волосы. - Ты сегодня расчесывался вообще?... - едва слышно произносит Казуя, не скрывая едва различимой улыбки, отражающейся в его голосе. Он неспешно перебирает пальцами спутанные волосы друга, еле ощутимо массируя его голову. Джин не отвечает и лишь снова вздыхает, расслабленно закидывая голову назад. Раскрыв глаза, он снова может видеть Каменаши - свой гарант уюта и спокойствия. Он не знает, почему этот парень всегда принимает его в своей квартире безо всякой расплаты - телесной, в большинстве своем. Но он определенно уверен, что так спокойно, как в его доме, ему навряд ли удастся где-то себя почувствовать. - Я вчера напился с Пи, - неожиданно глухо произносит Джин, не отрывая взгляда от Казуи. Тот только усмехается и выпускает из рук голову парня, отстраняясь к плите. - Я в тебе не сомневался, - с иронией говорит он, ни словом не желая задеть Аканиши. Новая перепись старого сценария - вот что приходит в голову Каме, когда он слышит нечто подобное. - Мейса с утра наорала, - устало шепчет Джин, снова глубоко вздыхая. Откинувшись на стуле, он закрывает глаза. Свисающие руки, кажущиеся почти безжизненными, делают его похожим на очень правдоподобную куклу. Каме едва оборачивается, чтобы мельком взглянуть на него и не пропронить ни слова, кроме нечленораздельного мычания. Вмешиваться в их отношения - табу, что Казуя уяснил для себя довольно давно. Он оставляет слова друга в истории этой кухни и продолжает хлопотать у плиты, наполняя его тарелку еще горячей пастой. - Еда тебя оживит? - Каменаши одаряет Джина теплой улыбкой, ставя перед ним его любимое блюдо. Джин вообще всегда был неравнодушен к еде, потому его глаза сразу заинтересованно распахиваются, губы расплываются в довольной улыбке, и... - Казу... Что-то ощутимо екает в груди. - ... ты всегда знаешь, как привести меня в чувства, - мельком посмотрев на Каме, парень сразу тянется за вилкой. В этот момент Казуя, словно приколоченный гвоздями к несчастному полу, силится произнести что-то, отразить что-то на своем лице, кроме неловкой улыбки, застывшей в его выражении. Такое случается редко, но всегда попадает Каме в самое сердце, обезоруживая и буквально выбивая из колеи. Казуя оседает на стул, который так кстати стоит рядом, и отчаянно пытается вытеснить из головы нахлынувший ворох мыслей и звуков - шепота, когда-то произнесенного двоими в самый откровенный момент. - С тобой все в порядке? - на Каме смотрит немного обеспокоенный Джин, сидящий перед ним с полным ртом спагетти. Когда до парня доходит происходящее, он заливается искренним смехом, оставляя друга в абсолютном неведенье. - Мм? Чего?.. - более-менее внятно бормочет Аканиши, не в силах не улыбнуться Казуе в ответ. - Я тут вспомнил... - интригующе произнеся, Каменаши наваливается на стол, оказываясь прямо перед лицом Джина. - Знаешь, кажется, тебе придется посмотреть сегодня со мной бейсбол, - уверенно произносит он, сопровождая свою реплику утверждающими кивками, на что Аканиши сразу начинает морщиться, еле проглатывая прожеванную пасту. - И даже не думай отказываться. Вообще-то, это мой выходной, в который ты так неожиданно вторгся. И Джин соглашается. - Если у меня будет еще одна порция пасты, - вторя Каме, он облокачивается на стол так, что их носы буквально соприкасаются. В этот момент напряжение увеличивается вдвое, когда возможно чувствовать на губах теплое дыхание друг друга. Словно испытывая терпение на прочность, несколько секунд они смотрят друг другу в глаза. Одно ощущение дыхания на коже заставляет сладкую негу разливаться по телу. И Каме шепчет: - Ты сегодня быстро сдаешься. Каме и Джин с его новой порцией пасты разваливаются на полу залы, удобно устраиваясь перед здоровенной казуевской плазмой. Каме почти хочет напомнить Аканиши, чтобы тот был аккуратней и не загадил его новый шикарный ковер красными пятнами соуса, как тот смачно роняет спагетти прямо на свою белую футболку. - Нет, ну как так?.. - хмурясь, недовольно бормочет он, рассматривая сочные, жирные пятна на своей одежде, когда Казуя, немного отвыкший от такого зрелища, заливается смехом. В следующий момент он тянется к Джину, цепляясь за его футболку, и уже было тянет ее вверх: - Давай в стирку брошу. Оденешь что-нибудь из моего. Руки Каме мягко останавливают теплые ладони. Аканиши произносит едва слышно: - Она не поймет. И Казуя почти уверен, что слышит в его голосе нотки плохо скрытого сожаления. Он нехотя отнимает руки от его ладоней, спокойно улыбнувшись, слегка кивает. Странно, но он не задумывался о том, что пытался сделать несколько секунд назад. Снять с Джина футболку? Что здесь такого? - вот те вопросы, которыми он задался бы раньше, но сейчас, моментально пустившись на поиски затерявшегося пульта, он опускает взгляд и корит себя за такую нелепую безалаберность. - Я слышал, Коки из группы ушел. Тебе ведь тоже, наверное, нелегко пришлось в последнее время, да?.. - Аканиши интересуется осторожно, внимательно наблюдая за реакцией Каме. В отличие от него, Казуя никогда не звонил ему, чтобы пожаловаться на дурацкое стечение обстоятельств, неудачи на работе или плохое самочувствие, так что Джину оставалось только догадываться о том, что мог переживать парень. И все же догадываться он научился за энное количество лет, проведенных вместе. - Да ничего… - пожимает плечами Каме, выудив из-под диванной подушки ненаглядный пульт. Он мельком смотрит на друга и слегка поджимает губы в улыбке. - Конечно, нам теперь придется работать еще усерднее, но, как говорится, незаменимых людей нет. - Ты незаменимый. Едва уловимая пауза повисает в воздухе. - Ну, иначе меня не считали бы лидером группы, - не справляясь со смущением, он заливается краской, немного улыбаясь и отводя взгляд. Нетрудно догадаться, что именно имел в виду Джин, так тихо и сокровенно прошептавший пару слов с очевидным подтекстом. Ответ дается Каме крайне легко, но еще пару секунд он прибывает в смятении. - Твоя игра, наверное, уже начинается, - как ни в чем не бывало произносит Аканиши, кивая на плазму впереди. Он включает телек, заранее зная, на какой канал переключать: когда-то Казуя чуть все нервы ему не вымотал чемпионатами и выступлениями своих любимых команд. Джин уже в предвкушении воплей и радостных свистов Каме. Каменаши Казуя-болельщик - зрелище, абсолютно не предназначенное для слабонервных: обычно такой примерный и уравновешенный, он в миг превращается в неудержимый сгусток энергии. Думая обо всем этом, Аканиши облокачивается на сиденье дивана, удобнее усаживаясь на полу. Он усмехается тихо себе под нос и тут же ловит вопросительный взгляд Каме. С минуту он просто смотрит на него, а потом, ни на что особо не надеясь, проводит ладонью по приятной поверхности ковра, приглашая парня усесться рядом. Без вопросов и лишних слов, Каменаши двигается ближе, и Джин тут же обнимает его за плечи, с легкой настойчивостью притянув к себе. Он сразу чувствует, как Каме прижимается к нему сильнее, и его руки ложатся ему на талию. На самом деле Джин не видит в своих действиях ничего непозволительного. Он только крепче обнимает парня, и тот удобно устраивает голову у него на плече. Происходящее, как само собой разумеющееся. Он и Каме - разве может быть по-другому? Чувство спокойствия и комфорта - составляющее, которое утверждает одно: где Казуя - там дом. Но откуда у Аканиши внезапно появлялось чувство неудержимой нежности к этому человеку, он и сам понять не мог. Джин наклоняется к Каме и мягко касается губами его лба, замирая на несколько секунд. Всю ту нежность, предназначенную именно ему, Аканиши вкладывает в своей поцелуй. Каме планировал надолго запомнить тот матч и набраться сил для новой рабочей недели. Впрочем, не все его задумки повисли в воздухе, но ни одной подачи в голове толком не осталось. Во время просмотра он прижался щекой к плечу Джина и наслаждался его теплом и таким знакомым запахом его тела. Иногда парень закрывал глаза, стараясь запечатлеть в памяти эти мгновенья. Иногда он прижимался ближе, и Аканиши почти чувствовал на своем плече невесомое касание его губ. Порой для видимости Каме все же вставлял свои комментарии, не заботясь об их уместности, что Джин не оставлял без внимания: он слегка улыбался, прикусывая губу, чтобы в отражении плазмы не появилось его по-дурацки улыбающейся физиономии. Почти сразу после матча Джин начинает собираться домой. Напяливая свои сникерсы, он смотрит в пол и думает о том, что это странно - возвращаться домой из дома. Его взгляд задевает оставленный в прихожей пакет с пивом, и он с легким облегчением отмечает, что все к лучшему: Каменаши и от пива разносит непозволительно быстро. - Дома все будет хорошо. Я уверен, - убежденно кивая, Каме мягко улыбается Джину. На миг ему кажется, что такая фраза из его уст звучит слишком формально, и он слегка поджимает губы, будто извиняясь в этом жесте. Аканиши все понимает и тихо уходит, роняя на прощание: - Спасибо за все. На протяжении следующего часа Казуя сидит на полу, запрокинув голову на сиденье дивана. Расслабленно прикрыв глаза, он вспоминает каждую черточку его лица, каждый отзвук в собственном сердце, появляющийся при его прикосновениях. Каме не запомнил сегодняшней игры, но и сам не понял, когда успел втянуться в другую. Началось ли это с первого визита пьяного Джина месяц назад, или правила были придуманы только сегодня? Есть ли правила вообще? Кто вступил в игру первым?.. Каме тянется к телефону и пишет ему sms: "Приходи еще" "Если будет паста)" "Обязательно"