Human again

— Когда я говорила, что скорее умру, чем пойду на свидание, я не планировала воплощать эту шутку в жизнь, — говорит Алекс. — Но… — Хэл открывает перед ней дверь, пропускает вперёд и только потом заканчивает фразу, — всё прошло неплохо? — За исключением того, что я опять объелась мороженым. Ты не должен был мне его покупать! — Алекс толкает его в плечо. — Если дама желает чего-то, прямой долг кавалера — исполнить её желание, — торжественно отвечает Хэл и вдруг совершенно несолидно хихикает. — Ты очень забавно смотришься, когда измазана мороженым. — А? Опять? Алекс быстро начинает тереть лицо: сначала нос, потом губы, потом подбородок, — но ловит взгляд Хэла, останавливается, поднимает руку и отвешивает ему подзатыльник. — Шутке уже сто лет, приколист просроченный! Но почему-то её пальцы остаются в волосах Хэла, а его ладонь осторожно ложится ей на талию. Зрачки Алекс расширяются, и Хэл видит в них своё отражение, когда он касается её губ. Они добираются до второго этажа наощупь, не отрываясь друг от друга, спотыкаясь о ступеньки, ударяясь о перила, только чудом не падая. На шум высовывается из своей комнаты взъерошенный со сна Том, но они даже не замечают этого, а он, увидев их, слитых в единое целое, таращит глаза и быстро исчезает. Комната Алекс ближе, они вваливаются в неё и едва удосуживаются прикрыть дверь. Алекс уже сорвала с Хэла куртку, он сбросил с её плеч кожанку, и они продолжают целоваться, как ненормальные, падая на кровать. Хэл расстёгивает пуговицы на рубашке Алекс, она стягивает с него футболку и дотрагивается до ремня, как Хэл вдруг останавливается и нависает над ней, опершись на вытянутые руки. — Что? — спрашивает Алекс. — Я должен тебе кое-что сказать, — медленно говорит Хэл и отводит взгляд. — Так, — говорит Алекс, отпихивает одну из его рук, вынуждая его откатиться в сторону, садится и запахивает почти до конца расстёгнутую рубашку. — Я сделала что-то не то? Не то чтоб у меня не было парней до тебя, но они были слегка, — она крутит пальцем в воздухе и демонстративно смотрит в потолок, — помоложе. — Я… — Хэл выдыхает и ровно произносит: — Я должен признаться, что в последний раз был с женщиной очень давно. — И забыл, как это делается? — Алекс прыскает, но спохватывается и берёт его за руку. — Извини, я не хотела. Насколько давно? — Тогда, когда в последний раз пил кровь, будучи в моей тёмной ипостаси. — То есть месяц назад? Хэл отрицательно качает головой. — Полвека назад?! Хэл кивает и поднимает на неё почти виноватый взгляд. Алекс вновь фыркает, чуть истерично. — По-моему, твои проблемы с самообладанием были не из-за жажды крови, а из-за кое-чего ещё. Хэл глубоко вдыхает, сжимает зубы и застывает. — Да, блин, умею я вдохновить парня, — говорит Алекс потолку, перебрасывает ногу через Хэла и садится к нему на колени, лицом к лицу. — В твои времена не было резинок, и ты не умеешь ей пользоваться? Не проблема, я тебя научу. Насчёт остального не беспокойся, я… Чёрт, Хэл, мы вроде люди, но даже сексом по-человечески заняться не можем, всё равно какая-то фигня творится. Она опять начинает смеяться, бодает его лбом, прижимается крепче и смотрит ему в глаза. — Ну, Хэл. Улыбнись хоть, что ли. Она обнимает его и с облегчением вздыхает, когда чувствует его руки на своих лопатках. — Если ты в чём-то не уверен, мы можем просто это отложить. Ты же не думаешь, что мне от тебя нужен только секс, я не могу поступить так с порядочным средневековым мальчиком. Губы Хэла дрожат, но всё-таки расходятся в неуверенной улыбке. — Вот, так гораздо лучше, — она наклоняется и легко дотрагивается до его губ, сначала губами, потом языком, и наконец он отвечает ей. Они как будто целуются впервые, осторожно, сближаясь дюйм за дюймом, Алекс проводит по плечам Хэла пальцами, очерчивая каждый изгиб; он против воли напрягается, отчего мышцы проступают ещё рельефнее. Он снимает с неё рубашку и дотрагивается губами до груди над тканью белья. Алекс заводит руки за спину и расстёгивает крючки, бюстгальтер отлетает куда-то в сторону. Его ладони обхватывают её грудь, нежно, словно боясь причинить боль. Алекс расстёгивает ремень, пуговицу на брюках, Хэл подхватывает девушку и вновь кладёт на кровать. Быстро, не глядя, стягивает брюки, едва не запутавшись в них, сбрасывает ботинки; Алекс высвобождается из своих джинсов. Он распрямляется, глядя на неё, полностью обнажённую, забыв о том, что на нём тоже не осталось одежды. Судорожно сглатывает, понимая, что его щёки заливает румянец, но не может сдвинуться с места. Взгляд Алекс становится недоумённым, она начинает подниматься с кровати, но он сбрасывает с себя оцепенение и опрокидывает её назад, полностью накрывая собой. Он входит в неё и тонет в ощущениях, потому что испытывает такое впервые. Он не сказал ей всей правды. Он не просто давно не был с женщиной. Он забыл, когда он был с женщиной, которую не берёт силой, и которая действительно его хочет. И он стонет, проникая всё глубже, желая оказаться ещё ближе, и она прижимается к нему и стонет в ответ. Они перекатываются на кровати, она оказывается сверху и пытается сесть, но он не отпускает её, потому что не может прервать прикосновение её кожи к своей. Он не думал, что это будет так остро, ведь он утратил сверхчувствительность вампира. Он дотрагивается губами до её шеи — и захлёбывается от ощущений, когда она выгибается, чтобы быть ближе к нему, а он с ужасом останавливается, ожидая затапливающей жажды крови и желания вонзить клыки в открытое горло. Но он не чувствует ничего, кроме желания изучать её шею губами, вверх, до нежной мочки уха, и вниз, до выступающей острой ключицы, ещё ниже, до твёрдого маленького соска. Его тело настолько переполнено новыми ощущениями — всё тело: глаза, видящие слишком резко, нос, обоняющий слишком глубоко, слух, заставляющий его содрогаться от каждого её стона, каждый дюйм кожи, что он едва не пропускает момент, когда его наслаждение достигает апогея. Он продолжает двигаться в ней, пока она не сжимает его крепче — в объятиях, вонзая короткие ногти в спину, и это восхитительно, и внутри, заставляя ещё раз вздрогнуть от яркого укола удовольствия. Они лежат, тяжело дыша; Алекс высвобождает руку и убирает с его лба прилипшие от испарины волосы. Простой жест, но по его щеке вдруг скатывается слеза. Она улыбается, стирает её и хочет что-то сказать, но он отрицательно качает головой, целует её — почти невесомо, — отстраняется, накрывает её краем пледа, на котором они лежат, и вновь прижимается к ней, утыкаясь лбом в плечо. Она переплетает пальцы с его и кладёт его руку себе на грудь. — Хэл, — хрипловато зовёт Алекс. — Что? — Как думаешь, Том нас слышал? — Понятия не имею. — Купим ему… — начинает Алекс. — … наушники, — заканчивают они хором, и радостно смеются, глядя друг другу в глаза.