Временно женаты

      Дрожащими руками закрываю дверь и оседаю на пол прямо под ней. Как я оказалась здесь? Как попала в квартиру Майклсона? Всё как в тумане. Не помню, как добралась до дома. Ехала в такси или нашелся добрый человек, согласившийся подвести меня? Поднималась по лестнице или на лифте? И откуда взялся пиджак, небрежно накинутый на мои плечи?       Усиленно тру виски, пытаюсь привести свои мысли в порядок, рассортировать по полочкам всё произошедшее. Ничего не получается, ведь всё моё сознание занимает бегущая строка ярко-красных букв гласящая: «Идиотка. Какая же я идиотка». Что я только что наделала? Как вообще взрослому человеку мог в голову прийти такой бред? И куда делся мой инстинкт самосохранения? Где он прохлаждался, когда я подписывала себе смертный приговор? Ведь Майклсон убьёт меня. Я не знаю когда, не знаю, как и какой именно Майклсон, но это произойдёт. Они так дорожат своей репутацией, а я наглейшим образом разрушила её, пытаясь что-то доказать то ли себе, то ли ненавистному мальчишке, который, если задуматься, ни в чём не виноват. Да, он повёл себя по-свински, но так сейчас поступают все парни. Тем более красивые и богатые, вроде Кола. А то, что было дальше, это уже действительно не его дело. Да, легко идти на попятную, когда уже натворил непоправимое.       С трудом отдираю пятую точку от пола и бреду в свою комнату. Майклсон ещё не вернулся. Оно и не мудрено. Он сейчас, скорее всего, разгребает ту кашу, что я заварила.       Утро началось довольно спокойно. Не было никаких криков, никаких подстав. И это настораживало. В жизни не поверю, что Кол простил мне вчерашнюю выходку. Признаться честно, в моих планах было не выходить из комнаты ближайшие недели три. Но он дал о себе знать. Голод. Есть хотелось просто ужасно.       Путём нехитрых вычислений понимаю, что последний приём пищи был у меня вчера утром. Опасливо оглядываясь, выхожу в гостиную, которая была смежной с кухней. По мере моего продвижения надежда, что Майклсона тут нет, усиливается. Может, он вообще сегодня не возвращался? Может, и не вернётся? Но нет. Вот он сидит за столом и пьёт свой любимый противный кофе без сахара. Чувствую, сейчас будет скандал. - Доброе утро, - обыденно произносит Кол. Он выглядит спокойным. В то время как моё сердце, кажется, перестало биться совсем. - Доброе, - еле слышно отвечаю я. - Кофе будешь? – всё так же спокойно спрашивает парень. - Да, спасибо, - отвечаю я. Ненавижу эту кислятину, но боюсь, что если откажусь, он озвереет и сварит меня заживо в этом кофе. Но нет. Кол просто встаёт из-за стола и наливает мне полную кружку. Слишком полную. Одно малюсенькое движение - и содержимое выльется через край. Дрожащими руками принимаю протянутую мне чашку. Как я и думала, обжигающе горячая жидкость пролилась мне на руку. Но мысли мои далеко. Они сосредоточены на удивительно спокойном парне, что-то выискивающем в своём телефоне.       Сидим за столом. Кол копается в телефоне, изредка поглядывая на меня и, кажется, улыбается. Нет, скорее всего, нет. А я давлюсь отвратительным кофе, делая один за другим глотки ненавистной мне жидкости. - Ну что, придумала, что будешь говорить? – как бы невзначай спрашивает Майклсон. Вот и он. Мой конец. Сейчас начнётся суд с обвинителем, присяжными и судьёй в лице Кола. И вердикт будет явно не в мою пользу. - Ты о чём? – прикинуться дурой не лучший вариант, но больше я ничего не придумала. - Семейный психолог, - не отрываясь от телефона, ответил Кол. Ну, конечно, уже ведь почти две недели прошло, самое время наведаться туда. - Сегодня? – всё же решила переспросить я. - Ага. Нам назначено на час, так что поторопись, не то опоздаем, - казалось бы, обычная фраза, но у меня от неё волосы на руках дыбом встали. Пускай уже сделает хоть что-то. Наорёт на меня, как-нибудь опозорит или ещё что, иначе я просто свихнусь.       Я была собрана до уровня « уже не голая, да глаз один накрасила - и хорошо», когда в дверь просунулась растрепанная голова Кола. - Пора выходить, - не терпящим возражений тоном оповестил меня Майклсон.       Я хотела что-то возразить, но представила, как шатен душит меня ремнём от джинсов, и неуверенно поплелась к выходу, последний раз взглянув на себя в зеркало. Он действительно хочет, чтобы я в таком виде на улицу вышла, или как? В тёмных колготках и домашней футболке на три размера больше меня. С и вправду только одним накрашенным глазом по причине того, что, когда я второй красить собиралась, у меня утюжок для волос прогрелся. Свои от природы вьющиеся волосы я обычно выпрямляю. Но и здесь я не успела закончить, так что передняя часть волос была прямой, а задняя перепутана в ненавистных мне идиотских кудряшках. Как в таком виде я должна на люди показаться? Может, он пошутил? В таком случае шутка затянулась. Слава богу, я успела обуть балетки, когда Майклсон буквально выпихивал меня из дома.       Машин для центра Манхэттена было на удивление мало. И Майклсон не пренебрег возможностью ехать слегка быстрее положенного. Под «слегка» я подразумеваю сто девяносто километров в час при разрешенных-то ста. - Кто ж тебе права выдал? – возмущалась я себе под нос. - Ты что-то сказала? – повернувшись ко мне, спросил Кол. Совсем свихнулся? На такой-то скорости и на дорогу не смотреть!? Шумахер недоделанный. - Нет, ничего, тебе послышалось, - буркнула я. А что? Вдруг он меня на этой скорости из машины вытолкнет?       Даже вчера на приёме, когда я сняла платье, на меня не смотрело столько людей, сколько сейчас, когда я в виде сумасшедшей из психбольницы шла по зданию. Одни смотрели с удивлением, другие откровенно смеялись, тыкая пальцами. Мне кажется, даже месть Кола была бы менее позорной.       Теперь эта скотина ещё и одну меня посреди вестибюля оставил. По телефону ему поговорить, видите ли, приспичило.       Я готова была прыгать от счастья, когда мы добрались до кабинета семейного психолога. Большой светлый кабинет с множеством живых растений сразу мне понравился. То же самое я могу сказать и о психологе. Чуть старше среднего возраста, миловидная, с располагающей улыбкой, женщина сидела в кресле, напротив которого стоял небольшой диванчик. Она жестом предложила нам присесть. - Итак, мистер и миссис Майклсон, - начала женщина, но я была не согласна. - Вообще-то я оставила свою фамилию, - «слава богу» - мысленно добавила я. - Дорогая, если миссис… - Кол на секунду затих, переводя взгляд на табличку с именем психолога, стоящую на столе, - Фриманс так удобнее, то пусть так и будет.       Мне было, что возразить. Я даже уже сформулировала, но рука, лёгшая мне на плечо и сжавшая его чуть сильнее, чем следовало бы, меня остановила. Благо, миссис Фриманс заметила моё негодование. - Я здесь для того, чтобы было удобнее вам. Если девушку это смущает, пусть так.       Мне определённо нравится эта женщина. Я даже расцеловать её готова в данный момент. Если бы она ещё заставила Кола убрать свою руку куда-нибудь от меня, я бы ей прямо сейчас в любви призналась. - Давайте начнём. Что вас сюда привело? - Процесс, - ответил Майклсон. - Вы имеете в виду… - недопоняла женщина. Видимо, пары вроде нашей ей встречаются редко. - Бракоразводный, - продолжил Кол с такой непринуждённостью, словно рассказывал, что ел на завтрак. - О, ну конечно. Вы та пара, про которую мне говорил судья Мартин, - затараторила психолог. Ух ты, её о нас даже предупреждали. - Вы должны были быть здесь позавчера. - Простите, дела, - пожал плечами Кол. Я же в свою очередь и звука не издала. - Какие? - Чрезвычайно важные, - как-то грубо прозвучало. Ну, наконец-то. Это уже больше похоже на Кола. Я даже представить себе не могу Майклсона, откровенничающего с психологом. - Например? - всё не унималась женщина, наивно надеясь получить ответ. - Дышать. Моргать. Куча дел.       На месте этой женщины я бы его послала, но она лишь улыбнулась и покачала головой. - Оцените ваши отношения по десятибалльной шкале, - миссис Фриманс, видимо, поняла, что добиться от Кола чего-либо очень сложно. - Начиная с нуля или с единицы? В том смысле, если десятка – это вечная любовь, а один – вообще никаких отношений или на уровне «привет - пока»? - Никаких отношений. Единица – никаких отношений, - слишком спокойно ответила психолог. Должно быть, ей часто попадаются подобные личности, пытающиеся её заговорить. - Тогда три. - А вы, Виктория?– женщина перевела взгляд с Кола на меня. - Три. Временами четыре. Редкими временами. - Давайте проведём эксперимент. Сейчас каждый из вас должен будет охарактеризовать другого ровно пятью прилагательными, - сказала женщина, протягивая нам по листику с ручкой.       Я глупо таращилась на листок в тот момент, когда Майклсон уже давно выводил слова. Я думала, он назовёт это детским садом, но парень смиренно выполнял данное ему здание.       Я едва успела дописать последнее слово, когда психолог сказала, что время вышло. - Итак, Виктория, Кол охарактеризовал Вас как холодную, истеричную, своенравную, сексуальную головную боль, - с лёгкой улыбкой зачитала миссис Фриманс. - Мистер Майклсон, Вы же понимаете, что головная боль – это не прилагательное? - Понимаю, но точнее не скажешь, - усмехнулся шатен. - Ладно. В свою очередь Виктория описала вас как нахального, эгоистичного, властного, импульсивного и остроумного. - Сколько комплиментов, - хохотнул Кол. - То есть ты хочешь сказать, что неуравновешенная истеричка, это охренеть, как приятно? – у меня сдали нервы. Я весь день мило улыбалась, соглашаясь со всеми глупостями, приходящими в голову парня. Надоело. - Заметь, «неуравновешенная» ты добавила сама, - моментально ответил Майклсон. А глазки у него как-то странно заблестели. - Оно там по смыслу выходит. - Нет, всё-таки женщиной быть тяжело. Вечно эти проблемы из ниоткуда, всякие смыслы скрытые. Ужас, - да и улыбается он как-то странно. Что это с ним? - Следующий тест, - пытаясь перекричать нас, оповестила психолог, - сейчас вы должны по очереди говорить, что вам нравится друг в друге. Кол, начинайте. - Твои волосы.       Вот это поворот. Я была уверена, что он скажет что-нибудь пошлое, а тут… - Твоё чувство стиля, - ответила я. - Твоя улыбка. - Твоё чувство юмора. Не когда ты язвишь или издеваешься, а когда просто шутишь, - ну, не умею я коротко отвечать. - То, что когда ты врёшь, ты начинаешь часто моргать. - Серьёзно? – удивилась я. Никогда за собой не замечала. - Ага. Это мило, - сказал Кол, но потом, видимо понял, что сморозил лишнего и решил реабилитироваться, - но в покер играть тебе лучше даже не пытаться. - Твои глаза, - вообще-то с этого стояло начать. Уже не раз замечала, что взгляд от них оторвать просто невозможно. - Да что ты пристала к моим глазам? - Что тебя смущает? - Неужели похвалить больше нечего? - А мне нравятся твои глаза. Это плохо? - Проехали. То, как ты морщишь нос, когда делаешь то, что тебе не нравится. - Это например? - Сегодня утром. Когда ты пила кофе, который ненавидишь. Или позже, когда ты позволила мне вытащить тебя на улицу собранной процентов на сорок. И в машине. Когда я ехал слишком быстро, а ты и слова мне не сказала. Здесь, в кабинете. Когда не возразила по поводу фамилии… - Так ты знал? - О том, что ты боишься злить меня после вчерашнего? Конечно. - Это и была твоя месть? Какая же ты сволочь, Майклсон. - Нет, нет, нет. Я тебе не мстил. Ты сделала это сама. Сама накрутила себя до придела. Сама шарахалась от меня. Сама делала всё, что я скажу. Ты отомстила себе сама, - победным голосом изрёк Кол. - Думаю, на этом мы сегодня закончим, - встряла психолог. Наверное, она уже поняла, что всё, что мы делаем вместе вне зависимости от того, что это, заканчивается ссорой. И с этим ничего не поделать. Бедная женщина. Ей нас ещё полгода терпеть.