Временно женаты

Глава маленькая, тяжелая и с кучей повторений. Но я правда не могла и не хотела написать по-другому. Писалась она долго и тяжело, несмотря на свой размер. И именно поэтому мне действительно необходимо знать ваше мнение именно об этой главе. Вообще, эта глава что-то вроде сонгфика на Lifehouse – Broken, поэтому советую при прочтении включить её. ___________________________________________________________       Сколько раз за свою жизнь вы говорили «это несправедливо»? Если вы думаете, что расставание с парнем или отказ родителей в покупке такой нужной вам вещи – весомый повод так говорить, то ни черта вы не знаете о несправедливости. Хотите, я расскажу, что это такое? Несправедливость – это когда видишь, как рушится чей-то мир, как из-под ног действительно хорошего человека уходит почва. Безжизненные глаза, лишенный эмоций голос, трясущиеся руки. Вечно опущенный взгляд, мятая одежда и запах дешевого алкоголя. Полная пепельница сигарет, хотя ты знаешь, что он никогда раньше не курил. Вот это несправедливость.             Люди, считающие, что у богатых людей есть всё, о чём можно мечтать, что за бред вы несёте? С каких пор деньги стали шкалой измерения человеческого счастья? Когда мир успел погрязнуть в этой меркантильности?       Звук захлопывающейся двери, неторопливые шаги, тихое дыхание. Мне не нужно оборачиваться, чтобы знать, что это ты. За эти месяцы я научилась распознавать тебя по мягкости походки, по громкости вздохов, по запаху всепоглощающей скорби, преследующему тебя везде, где бы ты ни оказался. - Ты как? - Я в порядке.       Снова шаги. Закрывшаяся дверь. Хруст от столкновения твоей руки со стеной. Ты думаешь, я не замечаю. Такой наивный. Довольно сложно не заметить кровавое месиво, в которое превратилась твоя левая рука. У меня было время, чтобы привыкнуть к такому твоему своеобразному способу выпустить пар. Много времени. Два с половиной месяца. Семьдесят девять дней. И каждый день всё повторялось, словно я застряла в чёртовом дне сурка. Я просыпаюсь – тебя уже нет. Ты ведь теперь большой босс. Возвращаешься за полночь, но я всё равно жду тебя. Жду, чтобы спросить. Жду, чтобы хоть раз услышать правду. Но ты лжешь. Каждый грёбаный раз. Два с половиной месяца. Семьдесят девять дней. «Ты как?» всегда один ответ. «Я в порядке» и сквозящая фальшью улыбка. И я искренне не понимаю, почему мне это так важно. Почему каждый раз с хлопком двери моё сердце сжимается от боли. Ведь мы друг другу никто. Просто случайные встречные. Просто временно женатые. ***       Надоедливый луч солнца пробивается сквозь занавески и падает на моё лицо. Из всего пространства комнаты именно в мой чёртов глаз! Откуда вообще взялось солнце в конце ноября? Не имеет значения. В любом случае оно было недостаточно убедительно в своём желании поднять меня с постели. Я слишком долго ждала этой субботы. Да что там. Я слишком долго ждала шанса выспаться. Да, какие бы проблемы в жизни тебя не преследовали, походы в колледж никто не отменял. Не отменялись и идиотские зачёты, один из которых я сдавала вчера. Вообще, философия довольно простой предмет. Но нет на свете ничего более запутанного и непонятного, чем вопросы на зачёте. Или всё дело в потрясающем умении нашего преподавателя их формулировать так, что даже если ты знаешь ответ, всё равно не поймёшь этого?       Провалявшись ещё полтора часа, двадцать минут из которых потратив на безуспешные попытки встать, и натянув на себя безразмерную футболку, я всё же гордо и почти не шатаясь добрела до гостиной. Дальше мне пройти не выдалось возможности, ведь упавшая куда-то в область пола челюсть не дала мне сделать и шагу. Чему я так удивилась, спросите вы. И в самом деле, нет ничего странного в Коле Майклсоне, развалившемся на огромном диване в футболке, казавшейся ещё больше моей, и свободных спортивных штанах, и кидающим теннисный мячик в противоположную стену. В середине рабочего дня. - Тебе бы к врачу сходить. У тебя гланды увеличены. - Чего? – всё ещё пребывая в шоке от сего странного зрелища, спросила я. - Рот, говорю, закрой. Все внутренности видно, - лениво ответил парень, в очередной раз кинув мячик в стену. И где он только его взял? - Ради всего святого, - протянул Кол и, поднявшись с дивана и подойдя ко мне, двумя пальцами подцепил мой подбородок и легонько потянул вверх. Затем подобрал с пола мячик и, снисходительно покачав головой, ушел к себе. А я так и продолжала стоять и расширившимися от удивления глазами смотреть на место, где секунду назад стоял парень, в уме подсчитывая количество слов, сказанных мне Майклсоном. Ничего себе! Это только что был самый длинный наш разговор за последние два месяца. А почему он вообще дома? - Почему ты дома? – озвучила я свою мысль, стоя на пороге комнаты Кола и неловко переминаясь с ноги на ногу. - У меня выходной, - протянул парень из недр гардеробной. Да, у него в самом деле есть отдельная комната для одежды. - В честь чего? - В честь моего переезда из утроба матери в этот мир, - всё ещё не отрываясь от поисков чего-то в горе своей одежды, ответил шатен. - Ясно.       Не поняв ровно ни слова из сказанного парнем, я закрыла дверь и вышла. Я дошла даже до мини бара (зачем он вообще нужен, если Кол весь алкоголь по полкам на кухне пораспихивал?) и меня осенило. *** - С днём рождения! – повиснув на шее у именинника, проорала я прямо ему в ухо. - Слезь с меня, - недовольно пропыхтел Майклсон. Он уже успел сменить свой предыдущий костюм на нормального размера футболку с надписью «The Misfits» и свои обычные узкие джинсы. К слову, в растянутой футболке и спортивках парень мне нравился больше. Он казался таким домашним, таким… уютным, что ли. - Да ладно тебе. Не будь такой задницей хотя бы в праздник, - расстроено просопела я, но с Кола всё же слезла. - Скажи честно, ты издеваешься или, правда, такая тупая? – раздраженно спросил именинник. Я непонимающе и немного обиженно посмотрела на него. – Значит второе. - Да что я такого сказала-то? – я, в самом деле, не понимала, что сделала не так. - Чёрт, Ченинг, просто уйди, - простонал Кол, отведя взгляд в сторону, но я успела заметить вселенскую печаль в его огромных глазах. - Нет, ты мне объяснишь. Понимаешь, в моей семье принято поздравлять людей с праздниками, и я сомневаюсь, что в твоей этого не делают, - мой голос так и сочился сарказмом. Почему, чёрт подери, он просто не мог сказать «Спасибо»? - Да какой к чёрту праздник!? Ты, правда, не понимаешь? Сегодня не день моего рождения, а двадцать третья годовщина смерти моей матери! – на одном дыхании, глядя куда-то в стену, проорал парень. А потом, схватившись за голову руками и с огромной силой вцепившись пальцами в собственные волосы тихим, лишенным признаков жизни голосом попросил: - Уйди.       Я делаю шаг в его сторону. - Просто не трогай меня.       Ещё шаг. - Оставь в покое.       Ближе. - Почему вы все не можете просто оставить меня в покое?       Ещё ближе. - Оставить меня одного…       На последнем слове его голос срывается, и парень со всей силы жмурится, поворачиваясь ко мне спиной. И я впервые в такой ситуации. Так долго я хотела увидеть хоть каплю эмоций с его стороны, а теперь просто не знаю, что мне делать. Но просто развернуться и уйти сейчас, когда я - вина того, что его плотину прорвало, я просто не могу. Я должна что-то сказать. Должна. - Эй, всё в порядке, - кладу руку ему на плечо, а Кол заметно дёргается, пытаясь стряхнуть мою ладонь. - Это нормально – плакать. Нормально давать эмоциям выход. Я знаю, что сейчас ты винишь себя в смерти матери. Сейчас ты ненавидишь себя. Но ты должен понимать, что твоей вины в этом нет. Никто не мог предугадать такой исход. И если ты действительно этого хочешь - я оставлю тебя одного. Но это не то, что тебе нужно. Одиночество не помогает. Не помогает алкоголь. Это делают люди. Близкие всегда готовы выслушать, если выговориться действительно нужно. А тебе это нужно. Просто помни, это нормально - плакать. Бить кулаками стены. Сходить с ума.       Мой голос дрожит, я запинаюсь, путаюсь в словах, но продолжаю говорить. Потому что он слушает. Не перебивает, не язвит. Он слушает. Пытается вникнуть в смысл. С каждым словом мой голос становится тише, а последние строчки произношу едва различимым даже для себя шепотом. Замолкаю. Убираю руку и выхожу за дверь. Словно в прострации добираюсь до своей комнаты. Помните, я говорила про несправедливости? Беру свои слова обратно. Вот она - самая большая несправедливость вселенной. Заставлять людей умирать изнутри, ненавидеть каждую клеточку своего естества, мечтать содрать с себя кожу, потому что тебе противно находиться в собственном теле. Потому что ты считаешь себя убийцей.       Не представляю, что испытывает Кол, но лично я чувствую опустошение. Знаете, словно тебе сделали укол лидокаина и всё твоё сознание словно онемело. Когда ты не испытываешь ровным счётом ничего. Когда лежишь и стеклянным взглядом пялишься в одну точку.       Хлопок входной двери. Её противное металлическое скрежетание я не спутаю ни с чем. Впрочем, я сильно выпала из реальности и мне могло показаться. Всё ещё находясь в некой прострации бреду к спальне Кола, просто чтобы убедиться, что мне почудилось. Но его нет. Он действительно ушел. Просто взял и сбежал. Снова. Когда я буквально молила его поделиться со мной, он предпочел пойти топить эмоции в море выпивки. Хотя чему я удивляюсь? Ведь мы друг другу никто. Просто случайные встречные. Просто временно женатые. ***       И всё повторяется. Снова и снова. Мне просто не выбраться из этой чёртовой временной петли. Снова ночь. Снова я сижу в огромном кресле и жду твоего возвращения. Но в этот раз что-то идёт не так.       Вместо мягких шагов – громкий топот. Вместо тихого дыхания – прерывистое. Вместо запаха алкоголя – запах боли и отчаянья. И так понятно, что ты не в порядке даже больше чем обычно. Но я всё равно должна спросить. - Ты как?       И что-то действительно произошло с тобой за время твоего отсутствия, если вместо привычного «Я в порядке» ты нервно вздыхаешь и ели слышно отвечаешь: - Пожалуйста, не спрашивай, в порядке ли я, потому что я могу сделать что-то глупое, как, например, открыться тебе, а я действительно устал привязываться к людям и смотреть, как они бросают меня, будто я ничто.       Я ничего не отвечаю. Да и что я могу сказать? Просто закусываю губу и притягиваю тебя так крепко к себе, как только могу, чувствуя металлический привкус во рту, солёные слёзы на щеках и что-то подозрительно напоминающее бабочек в животе, ведь ты не пытаешься вырваться. Ты просто позволяешь мне себя обнимать, а мне большего и не надо, ведь моё сердце уже бьётся где-то в области горла.       Руки уже занемели, но я продолжаю тебя обнимать, пытаясь забрать хоть частичку твоей боли себе, чувствуя, как пекут искусанные губы от солёных слёз, а ты разрешаешь мне это. И я в самом деле готова кричать от радости от осознания этого факта. И я искренне не понимаю, откуда взялась такая буря эмоций, ведь… Ведь мы друг другу никто. Просто случайные встречные. Просто временно женатые.