Во сне и на яву

"Отлично!", морщась оттого, что остывшая вода и неудобная поза доставили ему море неприятных ощущений, Харди выбрался из ванны, чертыхаясь вслух и про себя. Он растерся полотенцем, посмотрел на себя в зеркало и снова поморщился. Ругать себя за то, что уснул в ванне, было бесполезно. Детектив оделся в пижаму, синий гостиничный халат и сел на край кровати. "У Миллер ничего нет. кроме сожалений по поводу, у меня недо-улики и галдящая пресса, а еще целый город идиотов во главе с отцом Полом... почему же отцом?.." Харди "пожевал" это слово, словно пытаясь понять, передает ли оно суть, и передернул плечами. "Никакой он не "отец", ухмыльнувшись, детектив, упал в подушки, прикрыл глаза, провалился в сон и через десяток минут снова сел, откинув одеяло в сторону. Навязчивая картинка из сна, где у дверей храма стоит Пол Коатс и смущенно улыбается каким-то своим посторонним мыслям, никак не исчезала. "Чертов город, чертов отец... Пол...", Алек Харди спустился в холл, игнорируя что-то милое, что щебетала ему вслед Бекка, вышел на улицу и прислонился к косяку двери. Ему вспомнились слова Пола про бессонницу. "Да чтоб тебя...", он зашел обратно, вернулся в номер, проглотил пилюлю и оделся. Первой мыслью было, позвонить Миллер и вытряхнуть из нее душу, обсудить еще раз все, что у них было, выстроить эти версии в один связный узор из событий, но вместо этого он пошел к обрыву. Шальная мысль о том, что бессонница не только у него, придавала Харди сил, на то, чтобы двигаться, думать, крутить в голове эту старую, скрипучую мясорубку размышлений. Простояв на холодном морском ветру четверть часа, он развернулся и пошел прочь, в сторону участка, где собрался провести остаток ночи. Пол молился, необычно истово, перебирая в уме всех, за кого он хотел попросить, и на пункте "Детектив Инспектор Алек Харди", он сбился с мысли, "вышел в окно"... Их последний разговор не был тем, что обычно называют "дружеской беседой". Детектив ушел раздраженный, оставив своих собеседников в легком недоумении и с чувством, что они в чем-то провинились. Пол чувствовал, что во всем этом есть незаконченность, что в этих "отношениях" требуется его участие. У Пола, не было друзей, хотя он очень хотел, чтобы у него появился друг, с которым можно было поговорить обо всем на свете, посидеть на лавочке, посматривая на море... Молитвенные слова рассеялись, как песок из ладони, поднятой к ветру. Коатс сам не заметил, как придумал, куда они с детективом пойдут после мессы, какие книги и фильмы будут обсуждать, как тепло он обнимет этого угрюмого человека, давая понять, что он больше не один, у него теперь есть тот, кто поймет его... Воскресное утро было хмурым, народ медленно тянулся в церковь, зевая и думая совсем не о духовных, а о вполне мирских радостях, таких как сон, подушка или, на худой конец, чашка крепкого чая с лимоном. Когда Пол увидел среди прихожан детектива Харди. он подумал, что это некий знак, и ему удастся пробиться к сердцу Харди и утешить его. "Ну, вот... опять...", детектив остановился у дверей и поздоровался с Полом, который застенчиво улыбался и зачем-то поправлял идеально сидящую колоратку, "Не во сне, так на яву..."