Вот так приворот!

Толпа народа в коридоре перед медкабинетом не торопясь преуменьшалась в своих размерах — школьники стройной вереницей «втекали» и «вытекали», дабы не создавать ненужной толкучки. И лишь Савада героически мялся около стеночки, галантно пропуская вперёд всех желающих и не очень. Народ, прекрасно знавший об извечных тёрках Тсуны с медициной вообще и со сбором крови в частности, не сильно-то и удивился подобной вежливости, поэтому, с долей жалости косясь на трясущегося шатена, покорно следовал в кабинет. А Савада тем временем завершал финальное обдумывание своего гениально простого плана, мысленно настраивая себя на удачный исход: «Тсуна, это же проще пареной репы! Зашёл, прикинулся, утащил! Ну, не Цезарь, конечно, но звучит ого-го как!.. Лишь бы мне по-настоящему плохо не стало…». А тем временем школоты под дверью оставалось всё меньше и меньше, и к кабинету стали не торопясь подтягиваться учителя: вот уже и Сасагавы в парном эквиваленте пристроились на скамейке, химик Джессо-сенсей спокойно листал журнал своего класса под мерное бурчание своего лаборанта Ламбо, да и завуч с обществоведом уже минут десять чего-то обсуждают в сторонке… Волнение нарастало всё больше и больше — Тсуне казалось, что теперь даже полное отсутствие театральных способностей с лихвой окупится настоящим мандражом. Элегантно материализовавшаяся на горизонте фигура литературоведа, что также элегантно расположилась ближе к окну, стала точкой отсчёта — пора действовать! Уверенно сжав карточку, шатен постарался заткнуть свой страх и наконец-то соизволил пристроиться в хвост очереди — от роковой процедуры его отделяло четверо незнакомых ребят. Хаято, что до сей поры краем глаза наблюдал за переминающимся с ноги на ногу подопечным, не смог пропустить сию непонятную вспышку решимости со стороны извечно-упирающегося Савады. Если честно, то мужчина уже подумывал скрутить мальчишку и силой затащить в кабинет, пока «клиент не убежал». А тут в Тсуне проснулась задремавшая смелость (или включился здравый смысл?..), и он уже сам готов сдаться на милость врачевателей. Неужели виной тому огромное скопление людей? Логично, но крайне подозрительно! «Раньше этому юнцу ничего не стоило выскользнуть в самый последний момент, а тут он таки решился! Неужто это всё чары Миуры-сан?..» — мужчина хитро ухмыльнулся: молоденькая медсестра, не смотря на своё детское поведение, действительно имела какую-то власть над особями мужского пола, что удивляло итальянца до глубины души. С одной стороны Гокудера почувствовал некое подобие облегчения — если так пойдёт и дальше, то с Савадой станет на пару проблем меньше, однако с другой математик ощутил укол ревности, ведь делить доверие ученика с какой-то там вертихвосткой совсем не хотелось! «Эта развратная женщина в своей мини-юбке только испортит детскую психику моего невинного ученика! Нет уж, в одиночку я Саваду к ней не пущу!» — Гокудера, в котором энтузиазм полыхнул похлеще китайского фейерверка, гордо вскинул весь свой итальянский профиль и уверенно приблизился к пока ещё ничего не подозревающему ученику. Когда ладонь классного руководителя смачно шлёпнула Тсунаёши по плечу, несчастный подросток пошатнулся, но больше от неожиданности, чем от силы «удара». — Так, Савада, одного я тебя не пущу, поэтому я пойду с тобой! — жизнерадостно выдал математик, даже не пытаясь замаскировать в голосе приказной тон. Реборн и Асари, что до этого миролюбиво о чём-то болтали, одновременно прыснули, привлекая к Хаято и Тсуне ещё больше внимания. Даже Хибари, что до этого пофигистично созерцал пейзаж за окном, удостоил парочку своим колким взглядом и не менее колкой усмешкой: — Гокудера-сенсей, Ваша чрезмерная опека превратила этого ученика в пугливого зверька. Не думаю, что Савада настолько никчёмен, что не может в одиночку пережить двухминутную процедуру. — Мне лучше знать, что он может, а что — нет! — с жаром отозвался итальянец, тряхнув копной серебряно-белых волос. Брюнет с ответом не замедлил: — Хм, не думал, что вы настолько близки… Согласитесь, что это как-то странно. Щёки шатена обожгло жаром, и он тут же стремительно отвёл взгляд от ухмыляющегося литературоведа: «Ох, неужели он подумал о чём-то нехорошем? Ну, что я и Гокудера-сенсей… Блин, нет-нет-нет!!! Только не это!..» — Эм, Гокудера-сенсей, — Реборн решил немножко разрядить обстановку и тоном истинного миротворца продолжил, — Отстаньте Вы уже от парнишки! Я понимаю, что он Ваш ученик и всё такое, но давайте Вы не будете пугать начальство своим странным отношением к ребёнку. На выпад завуча Хаято только тихонько фыркнул, но Тсуну благоразумно отпустил — как бы ни ужасно было осознавать, но Хибари был в чём-то прав: своим поведением математик превращает Саваду в ещё большего неудачника. Да и чрезмерная забота уже самому итальянцу казалась похожей на навязчивую идею… отказаться от которой был не так уж и просто. — Ладно-ладно… Так, Тсунаёши, если что случится, то сразу зови! — Хаято мягко улыбнулся ученику и, заприметив румянец, как ему показалось, «нежного смущения», гордо прошествовал на скамейку: «Вот же чертёнок! Интересно, Джотто знает, что его очаровательный двойник просто прелесть?..» А Савада же был готов провалиться под землю, но не от «нежного смущения», а от самого настоящего стыда! Ему было глубоко поровну, что заставшие сию сцену ученики ехидно хихикали перед тем, как скрыться за белой дверью медицинского кабинета, а завуч странно поглядывал то на самого Саваду, то на его классного руководителя, явно прикидывая чего-то в своей расчётливой головушке. Любопытные взгляды преподавателей были бы тоже не так уничижительны, если бы среди них не присутствовал холодный взгляд литературоведа, в котором чувствовалось не столь любопытство, сколь лёгкое презрение. «И что теперь обо мне будет думать Хибари-сенсей?! Всё, теперь точно вся надежда только на приворот!..» — не в силах больше сдерживать себя, Савада ловко влетел в медкабинет, удачно чуть не споткнувшись через порог. Просторная светлая комната, в которой Тсунаёши бывал чуть ли не после каждого урока физкультуры, кажется, была рада своему завсегдатаю — по-другому своё чудо-непадение шатен объяснить не смог. Миура, что сейчас как раз чего-то фиксировала в карточке неизвестной Тсуне школьницы, обернулась на шум и не без доли удивления воскликнула: — Ха-хи! Я уже думала, что ты, Тсу-кун, опять сбежишь! — Да, нет… Пока медсестра продолжала свои записи, Тсуна осторожно, стараясь ничего не зацепить, стал по стеночке продвигаться ближе к злополучному стулу, на котором ему придётся сейчас выступить самой настоящей жертвой кровавого ритуала. Запах медицинского спирта щекотал нервы, а к горлу подступил ком — даже короткого взгляда на окровавленную ваточку хватило, чтобы Савада понял, что вот-вот грохнется в обморок. Забрав документы, школьница попрощалась и выпорхнула из кабинета, оставив Тсуну наедине с проблемами, головокружением и тянущей лыбу медсестрой. — Тсу-кун, не бойся! — всплеснула руками Хару, — Так, у тебя короткие рукава, поэтому можешь рубашку не снимать. Сглотнув, паренёк, водрузив карточку на столешницу, устроился на окаянном кресле, стараясь не клацать зубами от волнения. «Ещё и из вены… Чёрт, только бы не откинуться сейчас!.. — Тсуна опасливо наблюдал, как Миура, намурлыкивая себе чего-то под нос, ловко орудует своими медицинскими прибамбасами, но тут голову подростка посетила спасительная идея, — О! А я просто глаза закрою и всё!..» Крепко закрыв свои карамельные очи, школьник с замирающим сердцем прислушивался к звяканью стекла и шелесту целлофана. — Тсу-кун, постарайся расслабиться, — влажная ватка скользнула по коже левой руки в месте предполагаемого прокола, — Это совсем не больно! Тонкий металл иглы натренированным движением проткнул кожу подростка — Тсуна даже обрадовался, что его запас ругательств ограничился лишь тихим «Ащ-ащ-ащ!» и последующим нечленораздельным мычанием. Понаблюдать за наиинтереснейшей откачкой собственной кровушки у Савады желания, естественно, так и не появилось, поэтому паренёк, стараясь мысленно находиться как можно дальше от ненавистного процесса, продолжал отчаянно жмуриться. — Всё, Тсуна-кун, а ты боялся! — голос Хару вернул шатена из нирваны — парень даже не сразу понял, что его мучения закончились. — Вот, ваткой зажми и можешь идти. Открыв глаза, Савада с нескрываемым облегчением выдохнул. Всё, а теперь пора… — Миура-сан, мне чего-то нехорошо… — девушка испугано посмотрела на бледного Саваду, а он насколько мог жалобно спросил, — Можно я прилягу здесь? Мне просто нужно немножко полежать, и всё пройдёт… — Да-да, конечно! Подхватив пациента под руку, медсестра с поразительной грацией потащила его к узкой койке, на которой обычно и отлёживались прихворавшие ученики. «Ну, первая стадия удачно завершена! — шатен покорно семенил за Хару, специально пошатываясь из стороны в сторону, — а теперь будем продумывать основную часть плана…». Уложив Саваду и убедившись, что ему ничего больше не нужно, Миура выглянула в коридор: — Учащихся больше не осталось, да? Тогда, господа учителя, кто из вас самый смелый? Отметив удивление на лицах «господ», девушка довольно хихикнула и юркнула обратно в кабинет. Последнюю фразу Миура, естественно, бросила в шутку, однако на одного единственного человека в очереди она подействовала аки красная тряпка тореадора на рассвирепевшего быка — Хибари изящно направился в сторону кабинета, бросив на коллег пренебрежительный взгляд: стоять и ждать, пока эти травоядные соберут остатки смелости, не хотелось ни в коем разе. Столь скорое появление на пороге литературоведа удивило и Хару, которой «честь» столь близко лицезреть красавца-брюнета выпала впервые, и Тсуну, у которого в голове, как ни прискорбно, пока не успело созреть ни одной логичной мысли. Хмыкнув, Кёя уверенным шагом приблизился к медсестре и опустился в кресло, в котором не давеча трясся сам Тсунаёши. — Эм, кровь из вены… — выдавила из себя девушка. — Пиджак, пожалуйста… Литературовед без вопросов стянул пиджак, под которым оказалась классическая белая рубашка с длинным, к щенячьему восторгу медсестры и нервному зависону у Тсуны, рукавом. — Что-то не так? — удивлённо вскинул бровь Кёя, медленно, расстёгивая манжет на левой руке. «Н-е-ет, так не пойдёт, Хибари-сенсей! Когда мне ещё такой шанс выпадет? Хару просто обязана воспользоваться своим служебным положением! Хи-хи, а почему бы и нет?..» — губы Миуры тронула лёгкая усмешка: — Да Вы же так только вену пережмёте! Лучше рубашечку снимайте! На такое заявление раскрасневшийся Тсуна чуть успешно не чебурахнулся с койки: «Чего?! Нет, только не это! Нет-нет, Хибари-сенсей не станет этого делать!..» А вот тут вот Тсунаёши явно недооценил силу влияния правил и дисциплины на своего дражайшего преподавателя: Кёя ловко стянул с шеи строгий галстук и, изящно расстегнув пуговицы, без какого-либо смущения оголил торс. От представившегося зрелища у невинной психики Савады началась волнительная дрожь, что передалась и всему телу: чётко очерченный пресс и рельефная грудь литературоведа заставили шатена захлебнуться тёмными мыслишками, а идеально прямая линия ключиц и полуприкрытые веки мужчины вконец уносили сознание юного шатена в дали непотребные. Сейчас Тсунаёши боялся только одного: если учитель сейчас посмотрит в его сторону, то тут уж точно придёт всемирный кабздец. Однако Кёя даже и не стал смотреть на валяющегося пластом ученика. Чего уж говорить, даже маньячный блеск в глазах медсестры ничуть мужчину не волновал — Хибари его просто игнорировал. Пока Миура шаманила чего-то со своими ватками-шприцами, Тсуна судорожно перебирал в голове возможный план действий — ничего гениальней, чем действовать по обстоятельствам, в голову не пришло. — Хибари-сенсей, Вы пока можете не одеваться, — протянув ватку, пропела довольная Хару, хищно окинув взглядом безупречную фигуру молодого мужчины, — Подождите, пока кровь остановится. Фыркнув, Кёя послушно собрал выступившую в месте укола кровь, прижав к ранке вату. «Так, сейчас или никогда! Будь что будет!» — Савада ловко сиганул с кровати и уверенно направился к столу Хару. Забрав свою карточку, Тсуна, стараясь в открытую не пялиться на полуобнажённого возлюбленного, стал на ходу методично её листать, словно проверяя достоверность записей: «Так, нужно только подойти поближе!..» План был до безобразия прост: «споткнуться», упасть на мужчину, в процессе извинений незаметно умыкнуть заветную ватку — дёшево и сердито. Ну, и беспалевно, естественно! Практически вплотную подойдя к ничего неподозревающему литературоведу, Тсунаёши как можно натуральней «запнулся» и по чёткой траектории полетел «в объятия» прифигевшего от неожиданности учителя. Кёя, чьей реакции уж точно можно позавидовать, подхватил ученика, но шатен, промямлив извинения, торпедой вылетел из кабинета, оставив учителя с невысказанным выговором на губах. Сердце шатена клокотало словно сумасшедшее, щёки покраснели аки два спелых помидора — трёхсекундная близость оказалась похлеще любого энергетика!.. — Ха-хи! Тсу-кун, ты куда? — уже в пустоту воскликнула Хару. — Надо же, только что лежал и умирал, а тут уже вон как помчался!.. Натянув рубашку под недовольный взгляд Миуры, Хибари гордо покинул кабинет: ему то уж точно не было никакого дела до того, что с этим странным Савадой, который с перепугу умчался восвояси, зачем-то умыкнув кусочек окровавленной ваты…