***
Несмотря на то, что Кель’тас еще толком не оправился от полученных в бою ран, он уже с головой ушел в работу. Спальня внезапно стала кабинетом, где собрались его приближенные, разбирая какие-то насущные вопросы. Бумаги ровным слоем лежали на светлом покрывале, и Кель тянулся то за одним листом, то за другим, стараясь не морщиться и отмахиваясь от помощи. Заметив вошедших Артаса с Джайной, он отложил очередной отчет. — Обсудим это позже, Роммат. Оставьте нас. Подозрительно мускулистый для мага эльф коротко поклонился, собрал часть бумаг, и вскоре в спальне не осталось никого постороннего. Только тогда Кель позволил себе с тихим стоном откинуться на подушки, прижав ладонь к боку, где под тонкой рубахой виднелась широкая повязка. На руке тоже виднелся свежий шрам, а сколько ран было скрыто от взгляда — знали только лекари. — Ты упрям, как десять дворфов, — укорила Джайна, садясь на свободный край кровати. — Неужели нельзя было хоть немного отдохнуть? — В нашей ситуации? — Кель непонимающе покосился на нее. — Ты шутишь? — Но ведь Гаритос сел на Ледяной Трон и встанет с него не скоро, — слегка неуверенно отозвалась Джайна. — Я уже не столь верю тому, что помню, — покачал головой Кель’тас. — Магистр Ворен’таль мертв, и перед смертью он ошибся, пойдя против своего народа. А ты рассказывала, что он наоборот спасал эльфов от моего безумия. Я не уверен, но... — Что? — не поняла Джайна. — Вдруг он тоже был одним из нас? — тихо и задумчиво произнес Кель. — Просто не поверил до конца, что он — не совсем он. — Кем бы он ни был, он пошел против своего народа, — заметил Артас. — И предал, кого только мог. И если даже он был одним из нас... Это лишь говорит, что не всегда в случайно оказавшихся в этом мире душах достаточно света. — Ты прав, друг мой, — согласно закрыл глаза Кель’тас. Он с трудом представлял, как можно было пытаться предать даже не свой народ — хотя и это не укладывалось в голове. Предать не просто народ, а сам Азерот — вот что было вообще неосмысляемо. С точки зрения эльфийского короля, Азерот был священен, как священен единственный дом. И не важно, откуда ты попал в этот дом — ведь теперь он твой, и ты в ответе за него. — Я надеюсь, таких как он — немного, — наконец нарушил тишину он. — А если и есть — мы найдем их раньше, чем они принесут много боли. — Этим стоит заняться, — согласился Артас. — Но я кое-что не понимаю... — Что же? — Что это вообще было? — по-паладински прямо рубанул тот. — Что случилось в Нордсколе? Кель задумался, пытаясь понять, как покороче пересказать услышанное от Хроми. Новый Аспект Времени нашла несколько минут, чтобы забежать к нему, когда Кель уже более-менее трезво воспринимал окружающую реальность. Достаточно трезво, чтобы попросить драконицу не ускорять его время. Уж лучше боль от ран, чем снова оказаться в одиночестве в безвременье, лежа в сером, остановившемся мире, где ничего не происходит и никто не откликнется на его зов. Хроми покивала, поболтала ногами, взобравшись на высокий подоконник, и все-таки поведала ему, чему Кель был непосредственным свидетелем. Теперь эльф пересказывал это внимательно слушавшим Артасу с Джайной. — Ноздорму не до конца верил Иллидану. Он говорил с ним, когда мы были в Пещерах Времени. — И Иллидан предложил ему... — ...свой излюбленный метод борьбы с врагом, — иронично продолжил фразу Кель. — Пожрать его силу, приумножив свою. — Что еще можно было ждать от этого предателя, — проворчал Артас. — Череп Гул’дана до сих пор цел, — возразил Кель. — Все остальное — лишь ошибка Ноздорму, поверившего, что это выход. Его стая создала в Нордсколе множество артефактов, поглощавших силу Плети, и в решающий момент они сработали все, разом, направив этот энергетический поток драконам. Он перевел дыхание, и Джайна понимающе протянула ему воды. Напившись, Кель продолжил: — Нер’зул, похоже, предвидел это. Он наращивал силы Плети не для войны с нами. Его страшили драконы. Нас он всего лишь напугал. — Всего лишь?! — возмущенно рыкнул Артас, который все это время лично командовал обороной Нагорий Арати, и навидался всякого. — Орды безмозглых зомби. Артас, я тоже несколько раз был там и видел среди них порабощенного оленя. Ты веришь, что это были основные силы Плети?! — изумился Кель. — Ладно, продолжай, — нехотя умерил тон паладин. — Ты слышал доклады рыцарей Черного Клинка. Крепости, забитые нежитью. Сотни и тысячи рыцарей смерти. Костяные драконы. Все это — лишь попытка защититься. — Но Гаритос все равно дошел до Ледяной Короны, — возразила Джайна — Значит, Нер’зул предвидел и это, — с нажимом сказал Кель. — Вы читали отчеты Серебряного Авангарда? Того отряда, что прорвался на вершину Ледяной Короны? Хотя прорвался — это эльфийский король все-таки преувеличивал. В Нордсколе почти не осталось Плети, все вычистили сгинувшие драконы. Так, разрозненные группки, которые даже не могли толком противостоять войскам Альянса. — Да, читала. И про громадную глыбу льда вокруг Трона читала. Дурацкое применение сил Фростакса! — фыркнула волшебница. — Но действенное. Гаритоса не смог вытащить оттуда даже Ноздорму. — Но как он накопит силы, если Плеть пала? Это бессмысленно! — Значит, он по-прежнему чего-то ждет, — Кель медленно сжал пальцы, сминая подвернувшееся одеяло. — И мы будем ждать. — Будем, — эхом откликнулся Артас. — Кстати, о времени. Что случилось с Ноздорму? — Вышвырнут в другой временной поток, — сухо ответил Кель. — Для поглощения силы Плети ему требовалось сосредоточить всю мощь стаи на одних единственных Часах. Вышвырнув Часы, мы вышвырнули и их: все порталы времени вели к источнику их силы. — Так просто... — покачала головой Джайна и тут же прикусила язык. Просто это не было. Просто почти весь отряд, пошедший в Пещеры, оттуда не вернулся. Из более чем полусотни воинов уцелела жалкая горстка, и те долго находились между жизнью и смертью. Просто Келя едва сумели исцелить. Эльфийские лекари безуспешно бились за его жизнь, почти потеряв своего короля, когда на помощь им пришли друиды ночных собратьев. Лично Малфуреон помогал, все же сумев залечить раны. Кель не стал говорить ничего язвительного, как делал это обычно. Только вздохнул, пристроил поудобней ноющую руку. — У нас много дел, — напомнил он. — Будущее отныне неизвестно.***
Некромант помнил, как падал подбитый временными аномалиями Наксрамас. Как рухнул на него шкаф, как он с улыбкой встречал темноту и тянущиеся к нему холодные пальцы долгожданной смерти. Но сейчас почему-то было тепло, а в носу привычно свербело. Чихнув, некромант с ненавистью открыл глаза, чтобы увидеть склонившихся над ним культистов Сумеречного молота. — Этот взгляд... Древняя ненависть ко всему живому. Его ни с чем не спутать, — с гордостью сказал орк. — Это определенно самый лучший из некромантов. — Не волнуйтесь, — заметил стоявший подле него человек. — Вы здоровы, а слабость вскоре пройдет. Ваша жизнь угодна Древним богам, и они уже продлили её на должный срок. Непослушное горло с трудом вытолкнуло сиплые, еле слышные слова: — Убейте... меня... — По-моему он попросил воды, — осклабился не расслышавший орк, протягивая некроманту кубок. Кел’Тузед с трудом сдержал полный отчаянья стон. Точно так же его не слышал лорд Гаритос, паладины, Иллидан, ночные эльфы и прочие, просто принимая его искреннюю просьбу за слуховые галлюцинации. Выпив воды, он обрел некую твердость голоса и неожиданный интерес: — Зачем я понадобился Древним богам? — Вы тот, кто поможет нам подчинить этот мир их власти, — торжественно заявил человек. — И для начала мы просим вас помочь сокрушить Даларан. Кел’Тузед почувствовал, как на лицо впервые за многие и многие годы наползает недобрая ухмылка. Кажется и в самом деле смерть могла немного подождать.