Голодные игры Хеймитча.

       Я проснулся от того, что кто-то пихает меня в бок. Сонно перевернувшись на другую сторону, я приоткрыл глаза, а надо мной уже висела Элизабет. Невольно улыбнешься, увидев эту семилетнюю белокурую, с растрепанными волосами девчушку. Раз Эл встала, значит недавно был рассвет. Она всегда встает с первыми лучами солнца. Будит всех в доме, еще и радуется этому. Но на нее никто не ругается. Как можно злиться на это голубоглазое чудо?       Заметив, что я открыл глаза, Элизабет соскочила с кровати и побежала в другую комнату, крикнув напоследок: - Мама уже приготовила завтрак! Остался только ты и папа! Бледные лучи солнца пробрались в мою комнату, озарив все вокруг и сделав ее еще более уютной. Сквозь открытое окно сюда врывался слабый, но свежий порыв воздуха, заставляя колыхаться самодельные занавесочки. Я вижу чистое небо, маленькие ватные шарики плавно передвигались по голубому полотну. Все было так умиротворенно, что совсем не хотелось вставать. Но всему приходит конец.        Я вылез из-под одеяла и сидя на кровати потянулся, широко зевнув. Вся моя маленькая, но уютная комната была наполнена лучами солнца. Кажется, сегодня будет жаркий день.        Натянув футболку и штаны мне ничего не оставалась, как пойти позавтракать. Зайдя в небольшую кухоньку, а в то же время и зал, я направился к семье, которая уже во всю ела овсяную кашу. Как оказалось ее там было не много, так что все тянули удовольствие, поедая черствый хлеб с тонким слоем масла. Во время еды никто не разговаривал, одна Элизабет сидела, оживленно сверкая глазками. Видимо ей не терпелось выйти из-за стола и скорее побежать на улицу, но быстро доедать, и без того редкую кашу, не хотелось.       Русая женщина, сидевшая противоположно Эл, улыбаясь поглядывала на нее. Видимо, мама вспоминала саму себя в детстве. Отец вошел в комнату и, поприветствовав всех, сел рядом со мной. Порой на него жалко было смотреть, худое бледное лицо, с выпирающими, впрочем, как и у нас всех, скулами. Синяки под глазами. Смотря на старые фотографии, я часто замечал как сильно я похожу на него. В молодости он был красивым. Ну по крайней мере до 18. А там он пошел работать в шахту. Вот и все.        Вдруг Элизабет выскочила из-за стола.       - Спасибо! - улыбаясь, она отходила ближе к двери. - Было вкусно!        Майкл потрепал дочь по голове, единственное, что осталось с тех фотоснимков неизменным, так это улыбка и горящие глаза. Сестра понеслась на улицу со смехом, я тоже не стал засиживаться и поблагодарив Кейт, вышел из дома.       На улице была замечательная погода, я решил прогуляться и пошел на главную улицу. Что-то было не так, вокруг были еще более угрюмые лица, чем обычно. А на главной площади что-то происходило. Подходя ближе, я встретил Милли. Она подошла ко мне, явно чем-то встревоженная.        - Привет, Хеймитч, - рыжеволосая девушка вяло помахала мне и улыбнулась, как будто все в порядке. Но я же знаю, что ничего не в порядке.        И тут до меня дошло. Вот почему сегодня была овсянка на завтрак, вот почему отец был дома, вот почему мать смотрела на меня с каким-то горьким взглядом. Теперь ясно из-за чего все люди унылые, а на площади что-то происходит. В один миг настроение мое упало, сначала казавшийся хорошим, день в миг окрасился в черно-белые тона. И холодок пробежал по моей спине.        Сегодня Жатва.