Одиночество втроём

      Скучно. Как же мне скучно. Это просто невыносимо – сидеть в четырёх стенах и не иметь возможности выйти на свежий воздух. Я так хочу бегать! Боги обоих миров, как же я хочу выбраться из этого дома…        — Соник, может тебе пойти отдохнуть? Плохо выглядишь последнее время.       Я игнорировал все звуки и продолжал пялиться в потолок гаража, где уютно устроился “Торнадо”, которого, кстати, сейчас выхаживал мой горячо любимый друг Тейлз. Его голос был глух и далёк, ведь он сам находился под днищем и то и дело скрежетал инструментами – наверное, затягивал гайки или ещё чего, лично мне было все равно.       — Тейлз, я так больше не могу! Выпусти меня… ну ненадолго, ну прошу. Я только до Башни Чагзи и назад, — я уже знал, что он мне ответит, но все равно спросил.       — Это на другом конце города. Даже с твоей скоростью быстро не выйдет, так что займи себя чем-нибудь полезным. Сам же знаешь, пока я не взломал вещалки Эгмана, из дома выходить нельзя, — один из его хвостов показался из-под самолёта и стал рыться в ящике с инструментами.       — Вешалки-верещалки… так чего ты там разлёгся? Иди и взломай! — я спрыгнул на пол и направился в сторону двери. Запах масла и растворов мне уже порядком поднадоел, не хватало ещё пропахнуть всему. Одного механика в доме вполне достаточно.       — Я уже раз двадцать тебе сказал, что оборудования нет, а выйти, как ты заметил, не могу, вот и разбираю “Торнадо”, — кажется, он, наконец, нашел то, что искал и его хвостик вновь скрылся во тьме под самолётом.       — Разбираю “Торнадо”, — передразнил его я, — а если нападение? Роботы не отдыхают, а я сгнию тут заживо пока ты соберёшь свою чудо-штуку! — я повысил голос и сбил дыхание, но, похоже, техника это волновало не больше течи масла под правым крылом… чего там, наверное, быть не должно, — ты же уже месяц с ним копаешься!       — Если будет нужно, ещё столько же прокопаюсь или даже два, а ты, Соник, иди и отдохни, я всё сделаю… рано или поздно, но сделаю. А за Эггмана не волнуйся, у него сейчас есть дела поважнее. Бунт Шедоу лишил его большей половины ресурсов и на восстановление понадобится время, а я пока что-нибудь да придумаю.       “Вот я иногда удивляюсь и задаюсь вопросом: “Кто с кем воюет?” Я с Эггманом или Тейлз с его роботами? Изобретатели! Мне их в жизнь не понять, да и пытаться не хочется”.       Выйдя из обители механиков, я шумно вдохнул сухой воздух гостиной и, перехватив на кухне печенье, направился к единственному, что могло меня порадовать в этом доме больше чем на полчаса – телевизор. Взгляд скользнул по зашторенным окнам, которые закрывали чудный вид на железные ставни, через которые не могло проскользнуть и лучика дневного света, а уж что говорить о вечернем свете фонарей. Всё ради безопасности – так он сказал, а мне ведь нужны солнце, ветер, дорога, да что угодно кроме этих стен. Я чахну от скуки и так ведь уже засиделся, хоть с вентиляцией всё нормально, и задохнуться нам не грозит. В прочем, тут есть и светлая сторона. Эмили снаружи, а я внутри, хотелось бы конечно наоборот, но выбирать не приходится. Остаётся только сесть на диван, взять в руки пульт и… хм, кажется меня опередили. На желанном мною предмете мебели уютно расположилась миловидного вида крольчиха, на несколько лет младше меня, с подушкой в руках. Крим последнее время частенько так засыпала, после обеда или чуть под вечер, что со стороны выглядело несколько странно, но чертовски мило. Сон мог сморить её за мгновенье, не оставляя шанса сменить позу или же попросту лечь на диван. Вот и сейчас она заснула, полусидя, раскинув уши по спинке, и, с умилённым видом на мордашке, мерно посапывала уже какое-то время. По своему опыту знаю, что сон у неё крепкий, и я спокойно могу сесть рядом и посмотреть телек, не боясь ненароком разбудить крольчиху. Что, собственно, и сделал. Щелчок, и экран замерцал голубым светом.       “….овости на канале “SGT-Live”. Сегодня в нашем городе состоялось открытие нового супермаркета… ”       Я переключил даже не став вдаваться в подробности, уже набрасывая в голове, как буду отбиваться от Эмили, которая предложит посетить сие чудное место.       “... семь витаминов, минералы, белки, и никаких добавок...”       Щёлк       “А давайте сегодня поговорим о мышах...”       Щёлк       “… Профессор робототехники и инновационных технологий Доктор Эггман фон Гафти дал интервью нашему каналу…”       Пульт с размаху врезался в кинескоп, грозя разлететься на мелкие детали, только это совсем не помогло делу. Знакомая физиономия маячила на экране ещё порядка трёх секунд, пока я не выключил злополучный ящик с ноги. Нервы и так ни к чёрту, так его ещё и по телевизору показывают. Меценат хренов. Видите ли, поделился разработками, помог нескольким фирмам, создал над городом сеть из вещалок, и все его теперь любят. Только я-то знаю, к чему это приведёт. Да и кто станет слушать кучку зверюшек из чёртоводалья или пацана, который и школу-то не окончил? В таких делах нужно действовать, а не сидеть в четырёх стенах. Лучше Тейлз будет забивать себе мозги разработкой планов и тактик, чем я. Проблемы надо решать по мере поступления, иначе можно сойти с ума, едва начав.       Включать телевизор вновь не стал – побоялся испортить настроение окончательно. Шумно зевнув, уже решил встать и направиться на кухню, чтобы сбить сон, как рука наткнулась на что-то мягкое. Чем-то приятным на ощупь оказалось ушко Крим, которое уютно легло в мою ладонь и слегка вздрагивало от касаний. Крольчиха скользнула головой по спинке дивана и, не без помощи, мягко опустилась на мои колени. От неё веяло луговыми травами, сном и мягким покоем. От неё веяло свободой. Глаза слипались, а пальцы продолжали мять податливое ушко. Мои манипуляции отражались на её мордашке – слегка морщась и улыбаясь, Крим, казалось, сейчас замурчит, как обычная кошка, которую невзначай приласкали. Не знаю. Не уверен. Это действие должно показаться, по крайней мере, смущающим, но ведь я уже не ребёнок, так зачем придаваться условностям? Иногда я ловлю себя на мысли, что хочу побыть с ней наедине, успокоиться и немного понежиться в её навеивающем сон тепле. Видимо изоляция даёт о себе знать. Раньше таких мыслей не было совсем, а с ними и не было угрызений совести. Пусть в доме нас всего трое, и мы всё чаще пересекаемся только за столом или на вечерних посиделках, это не мешает зарождаться привязанности. Я чувствую это. Опять же не знаю, почему. Никогда не был чутким или проницательным, когда дело касалось чужих эмоций, до своего совершеннолетия не был. Помочь, спасти, сразиться и бежать без оглядки – для этого не нужны лишние мысли, разбавляющие чёрный и белый на оттенки серого. Тейлзу инстинктивно не нравятся мои новые увлечения. Пожалуй, Крим можно назвать увлечением, ведь мы в железной клетке, а она девушка. Ох... бесспорно и неопровержимо она девушка, или, по крайней мере, скоро ею станет, как бы странно и бестактно это ни звучало, но это действительно так. Лисёнок, что разбирает сейчас “Торнадо” по винтикам, почти заметил это. Но ему пока не хватает решимости? А она? Она замечает, к чему готовятся её тело и разум?       Я слегка подул на лицо крольчихи, стараясь быть похожим на ветерок, и маленькие ручки прижали к нему подушку. Улыбнулся.       Я слишком много думаю последнее время. Уверен, она даже не знает о существовании тёмного мира грязи и разврата, который скрыт от детей. Наши инстинкты. Наши желания и животные, которыми мы являемся, плоть, похоть и сладкий запах. Мобиус чтит законы предков и дети не должны знать о тайнах взрослых. Я успел переступить через барьер взросления ещё на родине, она – нет, и Тейлз тоже, и это чертовски меня волнует. Когда они пробудятся, что буду делать я? Эмили помогла мне справится с Этим и для неё это стало слишком сильным эмоциональным потрясением. Мы поддались страсти, с головой ушли друг в друга, не замечая мира вокруг, но я смог вырваться, а она нет. Именно поэтому сейчас все так, как есть. Я ей сотни раз объяснял, что похоть не любовь, что эйфория временна, счастья не будет, но нет, она только и талдычит: “Сонник, я тебя люблю”, “Не оставляй меня”, “Я сделаю всё, что захочешь”. Когда она трётся об меня, соприкасаясь иголками, вызывает в памяти целые дни, погружённые в крики и стоны, кажется, что я вот-вот сломаюсь. Почти поддаюсь, тону в её объятьях и поцелуях. После этого долго бегу, от мыслей, от желаний, от неё, понимая, что я – животное, готовое отдаться на власть инстинктов прямо на чужих глазах. Но даже я не безгрешен и даю слабину, но только раз в несколько лун, чтобы не привязывать слишком сильно. Крим и Тейлз чище, чем я, чем Эмили, Руж, Наклз. Что происходит между последними — остаётся загадкой. Руж довольно привлекательна и, переступив порог взросления, вполне могла бы выбрать пару для утех, но, насколько мне известно, больше одной луны она в чужой постели не задерживается и, надо заметить, в моей она ещё не была. Поиск пары каждую полную фазу делает нас несколько экстравагантными, хотя тут больше подходит слово развращёнными или похотливыми, но я уже не в том возрасте, чтобы спать с кем попало, лишь бы это была девушка. Опять же спасибо Эмили. С кем спит Наклс и ежу понятно… хм, каламбур получился, хотя по правде ситуация-то грустная. У него нет выбора из-за клана, и их порядки кажутся мне как минимум дикостью, но куда уж дальше, ведь мы и так звери. Самый первый всплеск наиболее сильный и вместе с тем опасный. Контроль пропадает и, проснувшись через несколько дней полностью истощённым, любой из нас может увидеть, что осталось от того, с кем делили ложе. Я видел, как любовники разрывали друг друга, и такой участи для детей я не желаю. Кровь, плоть и чёртовы счастливые лица, застывшие в экстазе... наш мир иногда напоминает человеческий ад, каким мне описывал его Крис.       Крим повернулась на бок, и её дыхание стало жечь мне живот. Очень противоречивое чувство, вызывающее во мне дрожь и новые мысли. Множество нехороших мыслей, переплетающихся с образами из памяти.       У девушек нашего мира есть особый запах, строго индивидуальный, но с единой манящей схожестью. То, что сводит нас с ума, то, что позволяет забыться. Именно им Эмили пытается лишить меня сна вот уже какую луну подряд, но я иду к другой. Той, с кем не нужно думать о чувствах... что меня вполне устраивает, да и её тоже. Один раз в три луны это не слишком обременительно для нас двоих. Что до Эмили, уверен, она найдёт, с кем провести ночь, главное чтобы была осторожна и не заставляла меня сильно беспокоится. И вот теперь луна приближается, а я заперт в доме с двумя детьми. И они как бомбы без таймера. Взорвутся в любой момент.       Чувствую себя оборотнем из того ужастика, что смотрели вместе с Крисом. Выть на луну, поддаться монстру и искать самку. Разве мы прошли через эволюцию ради этого? Это как насмешка природы над всеми нами. У вас есть разум? Так почему бы не подвергнуть его надругательству и не вернуться назад по цепи развития. Нам не стали объяснять, как с этим справиться, ни мне, ни Эмили, никому. Наши родители отдали свои жизни Эггману и, надо сказать, совсем не добровольно. Быть может, Крим повезло больше. У неё есть та, кто поможет разобраться в себе, та, кто расскажет, как при таком образе жизни сохранить чистоту.       Прикрываю глаза и вижу образ взрослой крольчихи, приятно улыбающейся мне своими манящими губами. Её голос, как патока, тягуч и сладок, а тело совсем ещё молодое и нежное. И если Крими станет хоть в половину такой же, Тейлзу крупно повезёт.       — Ванилла, — я сам не заметил, как выдохнул это имя. Жаль, что её здесь нет, очень жаль, я бы тогда мог спросить, как поступить, но сомневаюсь, что добился бы ответа.       — Мама, — шёпот сквозь сон заставил моё тело вздрогнуть и почувствовать приступ отвращения к себе любимому. Мечтать о матери, когда её дочь спит у тебя на коленях – довольно низкая планка для морального образа. Жаль, что скоро это будут уже не просто мысли. Придётся снова запереть Тейлза и сделать то же для Крим, не хватало ещё пропустить их всплеск. К тому времени я должен быть вменяем, да и за лисёнком тоже нужен присмотр. Это он сейчас застенчивый да спокойный, а как почует первые признаки запаха-дурмана, посмотрим, как запоёт. Хоть я в угоду возраста могу этому сопротивляться, это всё равно мало, что решает. Уже вторая луна взаперти. Если так пойдёт и дальше, Эмили придется очень несладко. Утешать меня – дело не из приятных.       Я горестно вздохнул и откинул голову назад, стараясь больше не думать. И так переворошил гнездо мыслей, которые уже давно жужжали в моей голове.