Собака по кличке Судьба

***

Жизнь – своеобразная особа. С самого детства нас воспитывают в соответствии с теми правилами, которые кажутся наиболее правильными, а ты, в силу своей наивности, свято веришь в эти идеалы. Когда мы становимся старше, у некоторых из нас, взгляд на мир – меняется, в лучшую или же худшую сторону, показывает время. Некоторые же, просто приобретают твердость, на все имеют свою точку зрения, которая кажется самой верной. Но бывает и так, что все, во что ты верил, не рушится в один миг, разлетаясь на сотни тысяч осколков, которые своими острыми краями оставляют неизгладимые шрамы на твоей душе. Можно сказать, что именно так случилось с Чанмином. Он всю свою жизнь верил только лишь отцу, считая его мнение самым значимым и самым верным, непоколебимым и твердым как кремень. А самого родителя, считал честнейшим человеком, который своим упорным трудом добился очень многого. Мин почти боготворил отца, видя в нем свой идеал. Он во всем хотел быть на него похожим, потому стремился к этому с особым упорством, воспитывая себя, закаляя характер, делая все, чтобы отец гордился им. Мин впервые влюбился в подростковом возрасте, да еще и в маленького мальчика. Это естественным образом было воспринято особо остро, оставляя отпечаток в его душе. А когда, как ему казалось, по вине этого самого мальчика, не стало его любимого отца, что-то внутри Чанмина сломалось. Он почти перестал улыбаться и замкнулся в себе. Матери даже приходилось водить его к психологу, но и от того пользы не было. Мин тогда долго сидел в своей комнате. Он не плакал, нет. И даже не думал, просто сидел, смотря в одну точку, с силой сжимая кулаки. А почти через месяц, он вновь появился на пороге кухни, как будто ничего и не было. Как будто он не был затворником все прошедшее время. Но мать, стоило ей только взглянуть на сына, сразу поняла, что того улыбчивого паренька, со смешно прищуренными глазами, она больше не увидит никогда. Его губы, что всегда были сложены в задорную улыбку, теперь были плотно сжаты; выражение лица отстраненное, а глаза… в глазах не было привычного блеска и присущего подросткам огонька. Был в них только лед, обжигающий, пробирающий своим холодом до костей. Могло даже показаться, что Мин готов испепелить взглядом все, на что только посмотрит. И на дне, в самых потаенных глубинах его глаз, можно было разглядеть пламя ненависти, горечи и некоторого отчаяния. Именно тогда Мин дал себе слово, что когда-нибудь, он обязательно отомстит, не задумываясь о том, кто на самом деле прав в этой истории, а кто виноват. Образ отца так и остался для него незыблемым идеалом, к которому он продолжил стремиться. Мин усердно учился, отлично окончил школу, а потом и блестяще защитил диплом одного из самых престижных вузов страны, окончательно принимая на себя все руководство компанией, что оставил ему отец. Случилось так, что более опытные сотрудники фирмы, не приняли его сразу должным образом, считая простым папенькиным сыночком, ничего из себя не представляющим, который занял столь высокое положение, только благодаря родителю. Однако, не смотря на косые взгляды и перешептывания за спиной, Чанмин, вскоре, успешно доказал всем, что не спроста занимает директорское кресло. Он довольно быстро заработал себе авторитет. В компании, его уважали настолько же, насколько боялись, ведь характер, что приобрел новые, не самые красивые черты, был по-настоящему ужасен. Чанмин заработал репутацию жесткого, в какой-то степени даже жестокого руководителя, абсолютно бессердечного, способного с легкостью отказаться от принципов, ради достижения поставленной цели. Тем не менее, каких бы высот он ни достигал, ему все время казалось, что он ни на шаг не приблизился к образу отца, что не переставал хранить в памяти. А потому, он старался еще более упорно работать, проводя в офисе все свое время. Постепенно, за всеми заботами и хлопотами, мысли о мести, а самое главное, об объекте этой самой мести, немного стерлись из памяти Чанмина. И, быть может, он вообще благополучно бы забыл о ней, отдавая всего себя работе, если бы не встретил того, на кого в первый раз за много лет, среагировало его сердце. Чанмин с подросткового возраста, именно с тех пор, как не смог принять своих чувств к Джеджуну, ни в кого не влюблялся. Он жил для себя и матери, равнодушно относясь ко всем проявлениям симпатии к своей персоне. Иногда, правда, попадались индивидуумы, что крайне забавляли его своей настойчивостью. Только вот не было среди них того, на кого бы отозвалось его каменное сердце. Просто ему никто не был нужен настолько, чтобы открывать душу. Да и не хотелось, если честно. Впервые встретившись с Юнхо, Чанмин подумал, что вот он, тот человек, перед которым он, возможно, смог бы открыться. Не сказать, что это была любовь с первого взгляда. Просто Юнхо был весьма привлекательным и интересным мужчиной, да и сердце, что непривычно ухнуло куда-то в пятки, не могло оставить сомнений в том, что этому человеку стоит уделить внимание, и, несомненно, идеальным вариантом - было его завоевание. Чанмин знал – таких как Юно, нахрапом не возьмешь. И, тем не менее, совладать со своим характером не смог, получив довольно вежливый отказ. Единственное, что не понравилось Мину - было наличие у его мужчины того, кого он якобы любил. И Шим Чанмин, не был бы Шим Чанмином, если бы не дал своему преданному помощнику приказ, разузнать все о потенциальном сопернике. И, видит Бог, лучше бы он этого не делал… То, что Мин узнал, прочтя полученную информацию, высвободило дремлющие в глубинах души гнев и ярость, что подобно тягучей смоле потекли по его венам. В голове тут же всплыли события, давно минувших дней. Вся боль, что пришлось перенести. Родившийся план, казался Чанмину, если не идеальным, то приближенным к этому точно. Тогда он совершенно не задумывался, что, скорее всего, это не принесет тех результатов, на которые рассчитывал. Это было нужно ему, для него это было важно, а то, что ворошить забытое прошлое, не стоит, и ни к чему хорошему это не приведет, Мина не заботило. Конечно же, не маленькую роль сыграл его эгоизм, да и задетое самолюбие, все-таки терзало его, хотя он старательно отмахивался от этого чувства, стараясь не подавать вида. Претворив в жизнь свой грандиозный, на первый взгляд, план, Чанмин был очень доволен собой. Первое время. А потом, откуда-то взявшееся, непонятное чувство стыда, что еще ни разу не подавало признаков жизни, стало грызть его, будто настырная мышь. Терпеливо отгоняя от себя совершенно не нужные ему мысли и эмоции, Чанмин терпеливо ждал, когда же его усилия дадут плоды. И дождался… Только вот реакция Юно, которая не заставила себя долго ждать, была совершенно противоположной той, которую представлял себе Чанмин. Хотя, наверное, в глубине души, он уже не надеялся на что-то хорошее, а потому, когда Юно во второй раз дал ему жесткий отказ, при этом приведя в чувства хорошим ударом в челюсть, с плеч Мина, будто камень упал. И нет, он, конечно же, нисколько не испугался угроз Юнхо. Просто в тот момент, в темных глазах Юно было столько решимости и скрытой ярости, что скажи Мин хоть слово, и его наверняка придушили бы на месте. Все в Юно так и кричало, что Мину ничегошеньки не светит, при любом раскладе, как бы он ни старался. И именно тогда, Чанмин понял, что Юнхо ему и не нужен-то вовсе. Он просто ошибся, во второй раз в жизни. И, будь это какая-нибудь другая ситуация, он бы громко рассмеялся, прямо ему в лицо. Хотя, он и так рассмеялся, истерически, после того, как Юно рассказал, что Джеджун и не виноват совсем в смерти отца, и что отец, по сути, был тем еще ублюдком… Чанмин не хотел верить, только вот глаза Юнхо настойчиво требовали, чтобы он сделал это. Несмотря на все сопротивление, образ идеала в его сознании, резко пошатнулся, но не упал, что и не удивительно… Упадет окончательно, он чуть позже… И все бы ничего, с этими эмоциями он справился бы в два счета, если бы не его помощник… Этот спонтанный поцелуй, ставший для Чанмина полнейшей неожиданностью, заставил мозг думать очень много, и думать о том, о чем совершенно не хотелось. Когда Мин приехал в офис, закрылся в своем кабинете, велев никого к нему не впускать. Он развалился на кресле, прикрыв глаза и запрокинув голову назад. Из мыслей никак не хотели уходить глаза помощника и взгляд, которым он на него смотрел. В нем плескалась такая искренность, нежность и ласка, что у Мина, которому, в принципе, были чужды эти чувства, сводило скулы. А это понимание? Да лучше бы он его осудил за его отвратительные поступки, но не смотрел бы этим гребаным понимающим взглядом, со своей щенячьей преданностью!!! И самое главное, в этих глазах Чанмин увидел жалость… И это взбесило его куда больше, чем все остальное. Его никто не имеет права жалеть! Он не нуждается ни в чьем сочувствии! Он и сам со всем справится. Он ведь сильный… Вспоминая некоторые моменты, в которые ему непосредственно приходилось общаться с Кюхеном, Мин понимает, что все четыре года, что этот парень работает у него, он смотрел на него именно так, никогда во взгляде его не было и намека на осуждение или отвращение к боссу. Иногда, проскальзывало даже скрытое обожание, и от этого становилось смешно… Только Чанмин не смеялся, вспоминая, какими мягкими и теплыми там, на мосту, были губы Кюхена. После того, как в его голову пришла мысль, что эти губы очень красивой формы, Мин схватился за голову, после, доставая из стола бутылку виски. Он выпил ее прямо из горла, потому что вставать за бокалом было лень, и так и уснул за рабочим столом, с мыслью о том, что не уволит Кюхена, как тот и просил, а просто понаблюдает за ним, ведь играть с чувствами, должно быть, весело… Утро следующего дня встретило его диким похмельем и полной кашей в голове. Но даже среди этой непонятной субстанции, он смог отчетливо выделить мысль о помощнике. Мин чуть не взвыл от досады… Однако, долго думать о Кюхене у него не вышло, уже через день на его столе лежал отчет обо всех делах, что вел его отец. И когда Чанмином досконально были прочитаны все двадцать пять страниц, его мир, его идеал, что совсем недавно лишь пошатнулся, опасно накренившись, рухнул окончательно, рассыпался в ничто, словно карточный домик. Это настолько паршивое чувство, будто от тебя кусок оторвали, будто ты лишился чего-то очень важного, лишился смысла жизни. Не сказать, что Мин был крайне разочарован, это не то слово. Скорее, ему было горько. Горько от того, что все, к чему он стремился, оказалось обыкновенной иллюзией, что он придумал себе сам. Взяв выходной почти на неделю, Мин закрылся в своей пустой квартире, в компании безмерного количества алкоголя. Чанмин знал, что он не поможет ему, не сотрет окончательно все то, что гложет, а лишь притупит боль. Пусть так, он забудется ненадолго, а после, вернется совершенно новым человеком, ведь у него все еще есть его дело, ради которого стоит быть сильным. Кюхен, видя все переживания босса, метался в бессилии что-либо сделать, ведь после того поцелуя, он так и не посмотрел в глаза Чанмина, не приближаясь к нему слишком близко. И от этого на душе было по-настоящему тоскливо, будто наступила ненастная, хмурая осень… Всю свою жизнь Кю был обычным парнем, из обычной, среднестатистической семьи. Отец и мать его любили, стараясь, чтобы их единственный сын ни в чем не испытывал недостатка, по возможности, выполняя его желания. А Кюхен, в свою очередь, отплачивал родителям хорошим поведением и учебой, и, конечно же, своей заботой, настолько, насколько сам понимал ее значение. Парень жил нормально, можно сказать – хорошо. Не превосходно, и не плохо. Золотая середина. Это не хуже, чем призрачное богатство, которое может в любой момент исчезнуть, и естественно, куда лучше, чем нищета. Стабильность – самое важное в жизни. И в семье Чо она была, а большего и желать не стоило. Не сказать, что он был очень общительным парнем, но, тем не менее, недостатка в друзьях и приятелях никогда не испытывал, причем сам он никогда никого не искал и не знакомился, все находились сами по себе. Был в меру стеснительным и милым, прекрасно понимая, когда нужно включить свое обаяние, которое не могло оставить равнодушным никого, даже самых строгих преподавателей, сначала в школе, а потом уже и в университете. В университет Кюхен поступил с легкостью, и так же легко учился. Науки давались ему просто, и не получил он красного диплома только лишь из-за банальной лени. Но Кю не жаловался, ему и так было хорошо. Возможно, его все устраивало, потому что после четвертого курса, его направили проходить практику в крупную компанию, где парень показал все свои лучшие качества, и, впоследствии, ему предложили остаться на подработку во время учебы. Он, конечно же, согласился. И совсем не важно, что работой-то это назвать было сложно. Обычно Кюхен выполнял мелкие поручения - таскал бумажки из отдела в отдел, был курьером, когда свободных рук, вдруг, не хватало; он даже кофе делал. Но парень не жаловался, ведь перспектива прийти в эту компанию после окончания университета и быть принятым в штат, крайне грела его душу. Его непосредственный начальник – немолодой мужчина, с мягким взглядом, был им весьма доволен. Он всегда подбадривал паренька, говоря, что из того выйдет отличный специалист, учил никогда не сдаваться и не останавливаться на достигнутом, совершенствуя себя и свои навыки. После университета, Кюхена действительно приняли на работу. Он был безмерно счастлив своей удаче. Хоть должность его была и не такой большой, парень не терял надежды сделать хорошую карьеру, тем более, что буквально с первых шагов, у него все получалось и все были им довольны. А буквально через три месяца, ему предложили должность помощника директора Шима. Кюхен сначала не поверил в услышанное. Ну не могло же ему так везти!? Естественно, что он спросил, почему ушел предыдущий помощник, и ответ ему не очень-то понравился. Как ему объяснили, у директора Шима был крайне трудный характер, хотя трудный – мягко сказано. Ни один помощник не задерживался у него дольше, чем на полгода, хотя все же был один, который продержался год, но и тот не выдержал бесконечных придирок и несдержанности босса. Кюхену дали время подумать. Он тщательно взвесил все за и против, прикидывая, стоит ли эта должность всех нервов, что будут потрачены. А то, что с боссом ему придется несладко, парень знал где-то на подсознательном уровне, ведь на грубость или несправедливое обращение, Кю не привык отмалчиваться, забившись в угол. Не догадывался он лишь о том, что отнюдь не характер босса станет его наказанием… Когда парень дал свое согласие на работу помощником, его в тот же день отправили знакомиться с боссом. Да, да, знакомиться. Все потому что, как бы банально это ни звучало, но за все время своего пребывания в компании, Кюхен ни разу не видел директора. И совершенно не догадывался, как тот хотя бы примерно выглядит. Единственное, что он знал, что босс не на много старше его самого. В момент, когда стоя в кабинете директора, Кюхен поднял на него взгляд, он так и остолбенел. Никогда в жизни на него не смотрели такие прекрасные и выразительные глаза, именно на них в первую очередь обратил внимание парень. По телу стала пробегать нервная дрожь. Но нервничал Кюхен отнюдь не из-за того, что стоит перед директором, а от того, что на него смотрит самый красивый человек, из всех, кого он знал. Кю никогда не ставил себе рамок в общении. В школе, он встречался с очень милой девушкой, и, можно сказать, любил ее. Позже, в университете, парень понял, что нравится ему могут не только девушки… Принял он это, на удивление быстро и безболезненно. Все в том же университете, он начал встречаться с очень симпатичным пареньком, кажется, его звали Сонмин. А потому то, что ему с первого взгляда понравился будущий непосредственный начальник, с которым придется проводить много времени, его ничуть не удивило. Когда Кюхен несколько отошел от первого впечатления и более внимательно взглянул на директора, по его телу пробежали мурашки. Шим смотрел на него так, будто пытался дыру взглядом проделать, казалось, что его оценивающий, цепкий и холодный взгляд готов зацепиться за любую мелочь, любой недостаток во внешности. От его взора, Кюхен инстинктивно сжался. - Хорошо. – сказал босс тогда, - Вот эти бумаги. – он кивнул на приличную стопку документов у себя на столе, - Ты должен рассортировать до завтрашнего дня. - Я понял. – еле выдавил из себя Кюхен, почтительно поклонившись, на что Шим скривил свое идеальное лицо в подобии улыбки. - Можешь идти. – он махнул рукой на дверь, мол проваливай. Когда Кю взял документы и направился к двери, его догнал равнодушный, тягучий голос. - И не носи галстук, он тебе не идет. Парень лишь молча кивнул и вышел за дверь. С тех пор и до сегодняшнего дня, Чо Кюхен – двадцатипятилетний молодой человек, помощник директора одного из самых крупных строительных холдингов. Помощник, который смог продержаться на своем месте почти четыре года. Помощник, который безответно влюблен в своего босса вот уже который год. И самое смешное и обидное то, что Чанмин совершенно не замечает этого. Хотя, на что можно надеяться, если человек, холоден и отстранен не только с тобой, но и вообще со всеми. Не сказать, что за все время совместной работы, Мин так уж издевался над Кюхеном. Конечно, бывали времена, когда босс был им недоволен и устраивал порядочные выволочки, но парень и сам понимал, в чем был виноват. А постепенно, по мере того, как Кюхен узнавал своего начальника и его требования, стал допускать все меньше и меньше ошибок, пока однажды, Чанмин не сказал, что крайне доволен его работой, что она практически безупречна. И Кю совсем не смущало это «практически», он знал, что окончательно угодить Мину невозможно. И с каждым днем, с каждым месяцем и годом, узнавая Чанмина больше, Кюхен понимал, что увязает в болоте своих чувств, все сильнее. И прекрасно осознавал, что любить-то босса особо не за что, ведь тот та еще заноза в заднице - и характер отвратный, и язык ядовит настолько, что лишь капля его яда вполне могла бы убить стадо бизонов. Понимал, и ничего не мог с собой поделать. Сердцу, ведь, не прикажешь. И Кю старался, как мог, пытался выкинуть из головы всю ту блажь, что прочно засела в ней и не давала нормально жить. Ему было невыносимо больно смотреть на то, с каким равнодушием Чанмин воспринимает любое проявление заботы о нем. С каким безразличием смотрит в глаза полные невыраженного восторга. Глаза, полные горечи безответности, немого отчаяния, невысказанной обиды, но от того, все еще полные надежды. Надежды на чудо, что вполне могло случиться. Только вот, с каждым днем, надежда эта становилась все призрачнее, так и норовя бесследно раствориться в суматохе дней. И парень никак не мог понять, неужели Мин настолько слеп, что не видит его глаз, говорящих настолько ярко, лучше любых слов. Или же, он видит, но просто притворяется слепым, потому что ему не нужны ничьи чувства? Однако же, Кюхен не жаловался. Его душу грело то, что босс ни с кем не встречается, это парень знал наверняка, а еще то, что с ним он проводит большую часть своего времени, и совершенно не важно, что решают вопросы и говорят они исключительно о работе. Кюхену было достаточно и этого. До определенного момента… Этот момент настал, когда Чанмин в первый раз встретился с Юнхо. Кюхен видел, что впервые в жизни, перед совершенно незнакомым человеком, его босс старается сдержать свою язвительную натуру, и не наговорить резкостей. Однако, как бы ни пытался, у него ничего не получилось. Парень не слышал дословно всего их разговора, тем не менее, наблюдая со стороны, он чувствовал, как окончательно рассыпается его жалкая мечта. Видел, как блестели глаза Чанмина, и как этот блеск померк, стоило Юно уйти. А когда Мин поручил ему найти на Чона всю информацию, Кю понял, что ему совсем ничего не светит, ведь босс впервые был кем-то заинтересован; что Чанмин никогда не посмотрит на него так же, как всего несколько минут назад смотрел на Юнхо. Что в доселе равнодушных глазах босса никогда не будет таких же искорок заинтересованности, которыми они блестели. От раздирающего душу отчаяния хотелось выть. Безнадежность ситуации выматывала все нервы, высасывала все силы, отчего Кюхен чувствовал себя неимоверно потерянным и совершенно ненужным этому миру. Миру, которым для него стал Чанмин... Но Кюхен, где-то совсем уж глубоко в душе, все еще верил, что за все время его любви и преданности Мину, за всю его заботу, понимание и слепую веру в этого человека, мироздание просто обязано послать ему шанс. Один, самый маленький шанс, чтобы хоть как-то показать свои истинные эмоции. И такой шанс ему представился… За всю его безупречную работу, Чанмин, вполне неожиданно, решил наградить Кюхена, позволив ему самому решить, чего бы тот хотел за свои старания. Парень сначала очень удивился такой щедрости босса, но довольно быстро сообразил, что вот оно… Он решил, что попросит у директора времени, чтобы хорошенько подумать над его предложением, хотя и понимал, что затягивать не стоит. Когда Мин, после того, как помощник достал всю интересующую его информацию на человека, с которым встречается Юнхо, узнал, кто тот паренек, Кю думал, что начнется конец света. В такой ярости он еще никогда не видел своего босса. Ему безумно хотелось подойти и банально обнять Мина, чтобы хоть так выразить свою поддержку, хоть так немного успокоить и поумерить его гнев. Но Кюхен не мог этого сделать, отчего на душе его было тяжело и неспокойно. Парень видел, каким задумчивым был его босс, и прекрасно знал, что ничего хорошего это им не сулит. Если Чанмин был погружен в свои мысли, значит, он думал над очередным планом, из которого сможет вынести максимум выгоды. Но все его планы, не были хорошими уже только по той причине, что причиняли боль тому, на кого были направлены. И если раньше эту самую боль испытывали конкуренты Мина, то теперь, Кюхен был уверен, пострадает сам начальник. И он не ошибся… При всей кажущейся гениальности замысла, а Кю был в курсе всего, Мин потерпел поражение. Впервые в жизни. И это не могло не задеть его самолюбия. Кю видел это по его глазам. К тому же, Юнхо сказал ему нечто такое, от чего в глазах Чанмина сначала проскользнул шок и удивление, а следом вернулась еще большая злость и неверие. Юно уехал, оставив Мина с разбитой губой, саднящей скулой и совершенно шальным взглядом. И когда босс разразился истерическим смехом, Кюхен не на шутку испугался за него. Сердце его сжалось, начиная стучать в бешеном ритме. Ему было дико смотреть в почти сумасшедшее лицо босса, видеть его безумный взгляд и ненормальную улыбку, что исказила красивое лицо. В тот момент, Кюхен все для себя решил. Он понял, что больше не хочет скрывать своих чувств, хочет показать, что Чанмину не стоит так убиваться, из-за совершенно его недостойного Юнхо, что у него есть его верный помощник, который всегда поддержит, и никогда не оставит. Решительно подойдя к боссу, парень хотел было вытереть выступившую на губах кровь, но его попытку мало того, что жестоко пресекли, так еще и посмотрели таким убийственным взглядом, и ответили таким стальным тоном, будто это Кюхен был виноват во всех несчастьях. Однако, он стерпел, ведь не в первый раз босс вот так срывает на нем свою злость. Кюхен всегда терпел, и в этот раз потерпит. Он видел, как клокочет внутри Чанмина его ярость и, не смотря на это, хотел помочь. Именно тогда он решился высказать Мину свое пожелание, которое так и не озвучил прежде. Он попросил не увольнять его. Просто не увольнять никогда, что бы ни произошло. Чанмин даже не стал скрывать своего удивления необычной просьбой помощника. Тем не менее, он пообещал, даже поклялся, что ни за что не уволит парня. Как только он это сказал, Кюхен, собирая всю свою волю и решительность в кулак, поцеловал босса. Нормальным поцелуем это, конечно же, назвать было нельзя. Так, простое касание губ, призванное показать заботу и нежность одного человека к другому. Но и этого было достаточно, чтобы глаза Чанмина сначала удивленно расширились, и в них проскользнуло полное непонимание ситуации, а потом, спустя всего мгновение, в них снова вернулся прежний холод и злоба. Только теперь эта злость была вызвана именно Кюхеном, и как бы ни старался, он понимал, что фактически подписал себе смертный приговор. В момент, когда к нему пришла мысль о поцелуе, он совершенно не задумывался о том, какой будет реакция Мина, и что, собственно последует после. А реакция Мина была бурной. Он не кричал, нет. Но его глаза выражали все чувства красноречивее любых слов и криков. Он был недоволен. И недоволен – слишком мягко сказано. Босс был в бешенстве… Отчего-то, Кюхен был почти на сто процентов уверен, что Чанмин не сдержит обещания, и сразу же уволит его, потому что прекрасно понимал, что преступил черту, вышел за рамки своего немого обожания, показывая лишь малую долю своих чувств. И такого самовольства, босс ему не простит. Но парень ошибся… Чанмин, так же как и прежде, практически не смотрел в его сторону, что и не удивительно, но, тем не менее, даже словом не обмолвился о произошедшем, сохраняя за Кюхеном его должность. За это, с одной стороны, помощник был ему благодарен, но с другой, не представлял, как теперь сможет спокойно смотреть в глаза босса, как будет общаться с ним… Но, все опасения его сошли на нет, когда ему сообщили, что Мин, взяв выходной почти на неделю, закрылся в своем доме, и не собирался оттуда выходить. Кюхен понимал, что действительно случилось что-то плохое, плохое настолько, что смогло вывести доселе невозмутимого Мина на эмоции. И Кю был совершенно бессилен, не зная как помочь. Неделя пролетела как один день. Кюхен ходил на работу, выполнял поручения своего временного начальника, но все это было будто в тумане. Он не мог нормально ни на чем сосредоточить внимание, все мысли его были далеко от душного офиса. Там, в полупустой, полутемной квартире Чанмина. Кюхен медленно сходил с ума от неведения. Он мог только догадываться, как себя чувствует Мин, и что с ним вообще происходит. Неконтролируемая тоска завладела его сердцем, скручивая душу в тугой узел, доставляя нестерпимую боль. Парень и хотел бы сорваться с места, плюнуть на все и поехать к любимому, именно так теперь в своих мыслях Кюхен называл Чанмина, но не мог… Точнее, он жутко боялся. Боялся, что его прогонят прочь, не дав даже минуты, чтобы высказать все, что творится на душе… А потом, так же неожиданно, как и исчез, Чанмин появился в офисе. В тот день с плеч Кюхена будто целая гора упала. Босс был жив, здоров, и выглядел вполне прилично. Но лишь до тех пор, пока парень не зашел к нему в кабинет и не встретился с абсолютно пустым взглядом. Нет, он, конечно же, не ждал, что глаза Мина будут гореть счастьем при виде него, но и к такой беспросветной пропасти во взоре, он явно был не готов. Кюхен кое-как подавил в себе совершенно дикий крик, рвущийся из самых глубин души, от внезапно навалившейся боли, что подобно огромному острому ножу пронзила его сердце, причем нож этот будто еще и провернули пару раз для верности. Парень старался смотреть на босса таким же равнодушным взглядом, что и он. Но прекрасно понимал, что в этом ему никогда не сравниться с Чанмином, ведь он любил, своей собственной любовью, которая приносила только страдания и муки. От этого Кюхен чувствовал себя мазохистом, отчетливо понимая, что пора бы завязывать со всем этим… И, уже покидая кабинет босса, он так и не увидел долгого взгляда, которым проводил его Чанмин. Потянулись до жути однообразные, серые, ничем не примечательные будни. Скучные настолько, что хоть на стену лезь. Рабочие дни Кюхена и раньше-то не отличались яркостью красок, но теперь, они стали по-настоящему невыносимыми. Он четко видел уныние в глазах босса, хоть тот и старался его не показывать, и от этого было еще противнее. Парень просто разрывался на части. Это неимоверно трудно и тяжело целыми днями находиться рядом с объектом своим мечтаний и не иметь даже малюсенькой возможности прикоснуться, обнять, утешить. Сказать, что ты рядом, что любишь, и всегда будешь поддерживать, всегда примешь его сторону… Почему-то раньше Кюхен не замечал этих очевидных вещей. Может, потому что раньше в глазах Чанмина не было той бескрайней боли, того кричащего отчаяния, от которых босс старательно прятался за ледяной маской отчужденности? И Кю уже не раз проклял тот день, когда в жизни Мина появился Юнхо и разрушил тот хрупкий баланс. Он искренне желал, чтобы прежний Чанмин вернулся. Пусть он и был слишком эгоистичен, а порой, даже жесток, зато Кюхен свято верил бы, что любимый именно такой, и продолжил бы любить его, не смотря ни на что… Но его желания совершенно никого не интересовали… Хотя, с другой стороны, если бы всего этого не случилось, Кю, пожалуй, никогда бы не увидел в глазах Мина, помимо всех угнетающих его эмоций, еще и искорок интереса. Таких, едва заметных, и быстро исчезающих, стоит только ему встретиться с любимыми глазами. И парень не мог понять, чем вызван этот интерес, ведь больше намеков на свои чувства он не давал, стараясь держаться от Мина на некотором расстоянии. Он не избегал его, нет. Да и при его работе это невозможно, но и перед глазами старался не маячить. А Чанмин, чем больше смотрел на своего помощника, тем больше не мог понять его. Он, то целует его, совершенно неожиданно, чем заставляет Мина думать о нем; то даже не смотрит в его сторону… И тем более, Мин не понимал себя: почему постоянно ловит себя на том, что подолгу наблюдает за Кюхеном, не важно – совещание это в их офисе, или же подписание договора, почему часто думает о том, какие на самом деле чувства испытывает к нему этот парень? Ему что, не все равно? Видимо, так и есть. Этот парень стопроцентно смог его заинтересовать. Только вот, что самому Чанмину нужно от него?.. С ответом на этот вопрос стоило разобраться. Однажды, когда Кюхен пришел к нему с очередной кипой бумаг, на которых требовалась подпись, Чанмин совершенно случайно прикоснулся к его руке своей. Парень от прикосновения заметно вздрогнул, что естественным образом не укрылось от глаз Мина, а потом, немного нервно поклонился и поспешил покинуть кабинет. Чанмин был до невозможности брезгливым человеком, которого всего передергивало от чужих объятий или даже простых рукопожатий. Однако, в тот момент, он сделал для себя пометку, что прикосновение к руке Кюхена было ему приятно. Это было для него несколько странно… Но, не смотря на это, Мин еще долго сидел с полуулыбкой на губах, совсем ни о чем не думая. Прошло чуть меньше полугода. За это время, постепенно, шаг за шагом, прежний Чанмин вернулся. Это Кюхен видел, и даже немного облегченно вздохнул. Босс, как и прежде, стал язвить и делать только то, что ему заблагорассудится. Только взгляд его так и остался чуть печальным и тоскливым. Больше не было того холода и безразличия, которого все боялись. И Кюхен не мог понять с чего, вдруг, такие перемены?.. Он все так же продолжать ловить на себе долгие изучающие взгляды, от которых просто весь сжимался. А еще, иногда Чанмин, ни с того ни с сего мог завести с ним разговор, ничего не значащий, на совершенно отстраненные темы, во время которых Кюхен видел, как на лице босса проскальзывает легкая улыбка, которую тот старательно прятал. И парень не знал, радоваться ли ему таким переменам. Нет, конечно же то, что любимый человек стал проявлять к нему хоть какое-то внимание, неимоверно грело душу, но, если хорошо подумать, с чего, вдруг? Как бы Кю ни старался, но тревожные мысли, а не задумал ли чего его любимый, не давали нормально спать по ночам, отчего парень стал похож на зомби. И это, само собой, не укрылось от глаз Мина. Он видел, что помощник стал более рассеянным и невнимательным к самым очевидным вещам, а темные круги под глазами, ясно говорили, что помощник не высыпается. И Чанмина заботил отнюдь не рассеянность Кюхена, а причина, по которой тот не спит. А так как ходить вокруг да около он не привык, то просто решил спросить напрямую у самого помощника. В тот день, не успел Кюхен прийти в офис, как Мин тут же вызвал его к себе, не сказав причин. Парень догадывался, что ему предстоит получить нагоняй от босса за то, что не успел вовремя составить важный отчет. Заходя в светлый кабинет, он уже приготовился к хорошей взбучке за свой непрофессионализм. И каково же было его удивление, когда вместо нареканий и грубого тона, он услышал слегка задумчивый, с нотками иронии, без какого-либо намека на агрессию, голос Чанмина. - Ты неважно выглядишь. – констатировал он очевидный факт, - Стал рассеянным, что-то случилось? – Мин внимательно смотрел на мявшегося у дверей Кюхена, - Присядь. – он жестом указал на кресло. Кюхен молча кивнул и прошел на предложенное место, аккуратно присел и во все глаза уставился на босса непонимающим взглядом. Его сердце готово было выпрыгнуть из груди от одного только осознания того, что Мин говорит с ним тоном, коим доселе не удостаивал никого. - Я все еще жду. – Чанмин нетерпеливо постучал пальцами по крышке стола. - Ничего не случилось. – через пару секунд ответил Кюхен, он с трудом контролировал свой голос, стараясь говорить как можно ровнее. Но Чанмина явно не удовлетворил его ответ, это можно было видеть по его глазам. Он вопросительно приподнял бровь, неверующе глядя на помощника. Казалось, что эти глаза видят тебя насквозь. - Просто, я не выспался. – продолжил Кюхен. - И все? – глаза Мина странно блеснули. - Да. – уверенно ответил парень, наивно полагая, что его пытка скоро закончится. Мин обворожительно улыбнулся, однако, не смотря на улыбку, подозрение и неверие так и не исчезли из его взгляда. - Только сегодня, или… - Только сегодня. – поспешил уверить его Кюхен. Парень просто не знал, куда себя деть под пристальным взглядом смеющихся глаз, в которых, как ему показалось, плясали бесята. А когда Мин улыбнулся ему так, как никогда до этого не улыбался, парень забыл, как его зовут и что он вообще тут делает. Он даже подумал, что возможно он умер и попал в рай? Однако же, нет. Он был живее всех живых. И это парень понял в тот же момент. - Я не люблю, когда мне лгут. – улыбка исчезла с лица Мина, а тон стал серьезным, пробирающим до дрожи, - Так, что? - Я не совсем понимаю вас. – сказал Кюхен, и это было чистейшей правдой. Он вообще ничерта не понимал. Что вообще за допрос? И с какой такой радости Чанмин интересуется его жизнью? - И не нужно понимать. Просто отвечай на вопрос, и как можно честнее. Понимать действительно было не нужно, потому что Чанмин и сам себя не понимал. Зачем позвал этого парня? Зачем переживает за него? Но отступать было поздно, да и не привык он отступать. - Уже несколько дней. – сдался Кюхен. - Почему? – не отставал Мин, его глаза снова стали мягче и теплее, отчего Кю готов был умереть на том же месте. - Это так важно? – парень вопросительно посмотрел на босса. - Я ведь должен знать причину бессонницы своего помощника. Из-за нее страдаешь не только ты. Не знал? И, что же является причиной? Или же, кто? Кюхен поджал губы, не в силах произнести ни слова. Что хочет услышать Мин? Что он его любит? Что ему не понятно его внимание? Что из-за этого он не спит по ночам? И если скажет, что последует за этим? Что это даст Чанмину? От огромного количества вопросов, голова шла кругом. Парень не знал, как ему поступить, что сказать. А Чанмин, видя внутреннюю борьбу Кюхена, лишь довольно улыбался. Ему доставлял удовольствие наблюдать смену эмоций на симпатичном лице помощника, видеть, как страх в его глазах сменяется удивлением и неверием, полным непониманием. Таким Кю нравился ему больше, нежели та бесстрастная кукла, что ходила по офису. - Это личное. – Кюхен, наконец, нарушил затянувшееся молчание. Мин лишь неопределенно хмыкнул. - Хорошо, спрошу иначе. Я нравлюсь тебе? – и снова эта улыбка, от которой сердце останавливается, - Только говори правду. – в голосе проскользнули угрожающие нотки. Кюхен сидел, словно его огрели по голове чем-то крайне тяжелым. Мысли спутались окончательно, и не хотели выстраиваться в логические цепочки. Парень помешкал пару секунд, обдумывая свой ответ. Терять ему было нечего, поэтому он решил сказать правду, и в случае чего, он уже знал, как поступит потом. В конце концов, когда-то ведь должно кончиться его мучение?.. - Да. – тихо сказал он. - Не слышу, что? - Я сказал, что вы мне нравитесь. Давно. – терпеливо повторил Кюхен, готовый в любой момент провалиться сквозь землю. - Понятно. – довольная улыбка вновь озарила красивое лицо Чанмина, - Можешь идти. Кюхен хотел было сказать еще что-то, но слова застряли в горле, и не могли найти выход наружу. К тому же, предательский ком, не давал ему дышать. Он никогда не плакал, но сейчас готов был разрыдаться как девчонка, настолько больно и обидно ему было. Не понимал он того, зачем Чанмину было все это знать? С какой такой радости, ему стали интересны чувства Кюхена? И что теперь, собственно, за всем этим последует? Кю старался не думать, но мысли, словно назойливые мухи атаковали его мозг, вызывая жуткую головную боль. Для себя он решил, пусть будет, что будет. Ведь, что ни делается, все к лучшему, так, кажется, говорят? Не смотря на все опасения Кюхена, после того разговора ничего не последовало. Совсем ничего. Их отношения не изменились, Мин, все так же разговаривал с ним, с одной только оговоркой на то, что улыбаться он стал чаще. Но ни слова о том разговоре, о том фактическом признании, он не проронил. И эта неопределенность, недоговоренность, сжирали Кюхена изнутри, подобно червям. Он уже перестал надеяться хоть на что-то, ему было почти все равно. Только еще ныло сердце, каждый раз, когда Мин смотрел на него, будто решаясь что-то сказать. А потом просто отворачивался. Видеть это, знать, что объект твоих грез знает о твоей любви и молчит, было невыносимо. Так плохо Кюхену еще никогда не было. Он не ждал пылкого признания в любви. Просто хотел, чтобы Чанмин объяснился с ним, сказав, что Кюхен глупый парень, влюбившийся в непробиваемую скалу, что между ними ничего не может быть, чтобы он забыл его, да хотя бы, банально посмеялся над ним!.. Тогда Кю было бы больно, но он знал бы наверняка, что ничего больше нельзя сделать. И он преодолел бы эту муку. Назло Чанмину преодолел бы, чтобы тот видел, что на нем свет клином не сошелся, что Кюхен может жить и без его любви… Только вот, кого он пытался обмануть? Ничего он доказывать никому не стал бы, просто замкнулся бы в себе, совсем перестав смотреть на босса. И без любви этого жестокого человека, совсем не хотелось жить… В одну из очередных бессонных ночей парень решил, что как только он подготовит презентацию и открытие их нового филиала, тут же исчезнет из жизни Чанмина навсегда. Шли последние дни приготовлений к открытию первого филиала компании Чанмина. В огромном банкетном зале, украшенном множеством шаров и цветочных композиций, стоял Мин, в окружении людей из совета директоров. Мужчины обсуждали дальнейшие перспективы развития их компании, задумываясь наперед об открытии еще одной дочерней фирмы, возможно даже, в другой стране. Чанмин слушал их в пол-уха, лишь иногда согласно кивая и вставляя пару слов. Все его внимание было приковано к Кюхену, который ходил по залу, раздавая рабочим последние указания. Его помощник был не похож сам на себя. Некогда, милый и открытый паренек, вдруг стал замкнутым и нелюдимым. Он почти ни с кем не разговаривал, постоянно пребывая в своих мыслях. Даже разговоры с самим Мином он поддерживал как будто неохотно. Практически перестал улыбаться и реагировать на улыбки босса. Его угнетенный, понурый вид нагонял на Чанмина тоску. И Мин знал, что такие изменения стали происходить с помощником после того разговора в его кабинете, почти полтора месяца назад. Узнав тогда, что он действительно нравится Кюхену, в груди мужчины будто салют разлетелся. Тогда он еще долго сидел один, с глупой улыбкой на губах, понимая, что если не испытывает любви к своему помощнику, то симпатию уж точно. Это грело душу. А сейчас, видя отрешенное выражение лица парня, Чанмину хотелось подойти к нему и хорошенько встряхнуть, чтобы он снова посмотрел на него испуганным взглядом, чтобы Мин смог обнять его и успокоить. И иногда мужчина корил себя за то, что уже давно не сделал этого, прекрасно осознавая, что именно из-за него мучается Кюхен. Только он никак не мог собраться с силами, для этого ответственного шага, его будто что-то удерживало… Кюхен перехватил взгляд босса, направляясь в его сторону. Чанмин был хмур и задумчив, а морщинка между бровей говорила о том, что мужчина о чем-то упорно думает. - Прошу прощения. Господин Шим, можно вас на секунду? – сказал парень, вежливо поклонившись, своим появлением прерывая конструктивную беседу компаньонов. Чанмин лишь непонимающе на него посмотрел, но отошел чуть в сторону. - Что-то не так? – вежливо поинтересовался парень. Мин снова на него посмотрел с долей удивления. - Просто, вы все время смотрите в мою сторону, я подумал, может, что-то не так, и вы недовольны моей работой... – поспешил объясниться Кюхен, стараясь не смотреть на босса. - Нет, все хорошо. Ты отлично тут все подготовил, и заслужил отдых. Так что, завтра же я подпишу тебе недельный отпуск. – Мин говорил медленно, стараясь заглянуть парню в глаза, но все было тщетно. - Спасибо, но в этом нет необходимости. Я совсем не устал. - Твой внешний вид говорит об обратном. - Все в порядке, не беспокойтесь. Если все хорошо, я, пожалуй, пойду. – Кюхен учтиво поклонился, собираясь уйти. - Кюхен. – парень остановился, не поворачиваясь к боссу, не хотел, чтобы тот видел растерянность на его лице, что появилась, как только парень услышал обеспокоенный голос Чанмина. - Что-то еще? - Я хотел бы попросить, чтобы после презентации, ты съездил в офис и привез мне домой кое-какие документы, я забыл их на столе, а они мне нужны уже завтра. - Вы вполне можете приказать мне это сделать. Не нужно просить… - и прежде чем Чанмин успел что-то сказать, он продолжил, - Хорошо, я все сделаю. – и, не говоря больше ни слова, ушел. В тот момент, сердце Чанмина ухнуло куда-то вниз и, как показалось, перестало биться… Презентация и банкет прошли на высшем уровне. Вся приглашенная богема была в полном восторге от организации. Все эти люди, рассыпались в хвалебных комплиментах перед Чанмином, но тому были совершенно безразличны их слова. Весь вечер он искал взглядом лишь одну чуть ссутулившуюся фигуру и, если вдруг не находил, у него начиналась настоящая паника, но стоило Кюхену промелькнуть на горизонте, как Мин тут же спокойно выдыхал. После банкета, когда гости стали расходиться, Чанмин видел, как зал покинул Кюхен, и тоже поспешил домой. Уже там, он места себе не находил, ожидая помощника. Когда раздался настойчивый звонок в дверь, Мин даже подпрыгнул от неожиданности. Открыв дверь, он тут же посторонился, впуская парня в квартиру. - Проходи. – тоном, не терпящим возражений, сказал Мин. Кюхен недоверчиво покосился на него, но, тем не менее, прошел в просторную гостиную. Чанмин жестом показал ему присесть, но Кюхен не намерен был надолго задерживаться в гостях у босса, поэтому бесцветным тоном сказал: - Это не займет много времени, поэтому я постою. Он подошел к низкому журнальному столику, что стоял точно по центру комнаты, и осторожно положил на него папку с бумагами, возвращаясь на свое прежнее место. - В конце этой папки лежит заявление на увольнение. Прошу, подпишите его. - так же без эмоций сказал парень. Чанмин опешил, не в силах сказать ни слова. К такому повороту, он явно был не готов. Теперь понятно, почему Кюхен отказался от отпуска, он все давно решил. - С какой стати я должен его подписывать? – Мин зло глянул на помощника, но тот даже глазом не моргнул, все так же уверенно глядя в глаза босса. - Я больше не хочу работать под вашим началом. – отчеканил парень. - Это не тебе решать. Я не буду его подписывать. К тому же, ты можешь просто перевестись в другой отдел. - Не хочу. Я больше не хочу работать в вашей компании. - Одно лишь твое нежелание - это не причина. – Мин сложил руки на груди, ожидая более конкретного ответа. - Думаю, того, что я не хочу вас больше никогда видеть, вполне достаточно. Завтра я зайду в офис, чтобы забрать его. А сейчас я, пожалуй, пойду. – парень поклонился и направился к двери. Чанмин на секунду замешкался, соображая, что это вообще сейчас было? У него в голове не укладывалось, что его помощник, его Кюхен, вот так просто хочет оставить его. Нужно было срочно что-то сделать… Чанмин пошел следом за Кю, застав того в прихожей. Парень как раз обулся, и поднял на босса глаза. -Я не понимаю другого. – начал он неожиданно, - Зачем эти документы понадобились вам именно сейчас? Встреча, на которой они нужны, назначена на двенадцать, и вы вполне могли в полной мере ознакомиться с ними и в офисе. Чанмин стоял молча, буравя парня уничтожающим взглядом. Да, эти чертовы документы, не нужны ему прямо сейчас, но он слишком хотел, чтобы Кю их привез, зачем, и сам не знал… Злость накатывала волнами, застилая глаза своей белоснежной пеленой. Мысли покинули голову Мина, когда он, резко сорвавшись с места, оказался рядом с Кюхеном, заглядывая тому в глаза, будто стараясь найти в них ответы на все свои незаданные вслух вопросы. А помощник, совсем не ожидавший ничего подобного, лишь в изумлении широко раскрыл глаза, смотря, как гневно раздуваются ноздри Чанмина. - Ты серьезно не понимаешь? – услышал он злой шепот у самого уха, отчего по позвоночнику пробежал холодок, - Так вот, я и сам не понимаю. Ничерта не понимаю! Просто, я захотел, чтобы ты приехал. Просто, мне невыносимо видеть, как ты чахнешь. Видя тебя, такого потерянного, мое сердце то сжималось, причиняя невыносимую боль, то начинало биться с нереальной скоростью, стоило мне увидеть твои опустевшие глаза! И теперь, когда ты собираешься бросить меня, я готов убить тебя, и в то же время, мне хочется умолять тебя остаться! Что ты сделал со мной, а? Что ты сделал… - Чанмин тяжело дышал, смотря в шокированные глаза напротив, с мольбой и сожалением. - Что?.. – только и смог выдавить из себя Кюхен, эмоции, что поднимались из души, затапливая сознание, не давали собраться с мыслями и сказать что-то более подходящее. Его сердце глухо билось в груди, готовое в любой момент сорваться на запредельный ритм. Парень глубоко дышал, стараясь справиться с рвущимися наружу слезами. - Зачем ты мучаешь меня? – тихо спросил он, прикрывая глаза. Чанмин осторожно поднес руку к лицу Кюхена и погладил его по щеке, аккуратно приближаясь к его губам. Парень вздрогнул от прикосновения, но не отстранился, даже наоборот, лишь сильнее прильнул к горячей ладони. А когда его губ коснулись мягкие губы Чанмина, Кюхен не смог сдержать вздоха. И столько в этом вздохе было облегчения, что у Мина дыхание перехватило. Он целовал Кюхена неторопливо, осторожно и изучающе, стараясь не делать лишних движений, будто боясь, что в любой момент парень может оттолкнуть и сбежать, и тогда они точно никогда больше не увидятся. Кю стоял, не шевелясь, все так же прикрыв глаза. Он не отвечал на поцелуй, почти не дышал, опасаясь своим дыханием разрушить эту сладкую иллюзию. Именно иллюзию, потому что все это было слишком нереальным и слишком желанным. Когда Чанмин отстранился от его губ, Кюхен позволил себе открыть глаза, чтобы посмотреть на человека, который своими действиями, одним только своим существованием, терзает его сердце. А когда увидел, с какой нежностью смотрит на него Мин, сколько раскаяния в его глазах, Кюхен понял, что, наконец, он дождался… Мин взял Кю за подбородок, чуть приоткрывая его рот, чтобы в ту же секунду вновь завладеть его губами, теперь уже целуя более настойчиво, требуя ответа. И Кюхен ответил. Сначала ему было страшно, но чувствуя, как Мин жаждет его ответных действий, более решительных, парень стал целовать любимого со всей любовью, на которую только был способен, и которую так давно хотел показать. Они целовались пылко, жарко, самозабвенно. И их лица так и кричали о том, с каким наслаждением они терзали губы друг друга. Их языки сталкивались в яростном противостоянии, никто из парней не хотел упускать инициативы. Кюхен целовал Чанмина грубо, стараясь через поцелуй выместить всю скопившуюся обиду и злость. Он цеплял мягкие губы зубами, иногда до крови, тут же зализывая ранку, будто прося прощения. А Чанмин совсем не сопротивлялся этому дурманящему и жесткому напору, прекрасно понимая, что заслужил все это. Не понимал он лишь того, чем заслужил любовь этого человека, но об этом он подумает потом, сейчас же, у него есть дело куда важнее. - Не уходи. Не бросай меня. – прошептал Мин к губы Кюхена, на что тот лишь отрицательно мотнул головой, не прекращая с упоением целовать до дрожи желанные губы. Их рваного поверхностного дыхания не хватало, и скоро парни оторвались друг от друга, тяжело дыша, пристально вглядываясь в глаза. Кюхен хотел что-то сказать, но ему не дали произнести ни звука, затыкая рот очередным поцелуем. Чанмин потянул его на себя, направляясь в сторону гостиной. Парни раздевали друг друга так быстро, будто боялись не успеть. Пиджак Кюхена остался где-то в прихожей, рубашка бесформенной тряпкой лежала в стороне от дивана, брюки были расстегнуты, но еще кое-как держались на бедрах парня. Чанмин тоже был раздет по пояс. Он прижимается к Кюхену всем телом, стараясь почувствовать жар его кожи каждой частичкой себя. Его тело горит, полыхает огнем, и Мину удивительно, почему они до сих пор не обожглись друг о друга, ведь он уверен, что и Кюхен пылает не меньше его. Их жадные поцелуи полностью перекрывают кислород, и парни почти задыхаются, от обуревающих чувств. Чанмин ведет широкую линию по груди Кюхена, ощущая, с какой бешеной скоростью бьется его сердце. От этого прикосновения, пожар в груди Кю разгорается с новой силой. Кюхен нерешительно прикоснулся к животу Мина, срывая с его губ первый, едва различимый стон. Никто из них не смог бы точно сказать, в какой момент они остались совсем без одежды, да и не так уж это было важно. Укладываясь на жесткий ворс ковра, Чанмин покрывал тело Кюхена невесомыми поцелуями, вычерчивал языком замысловатые узоры на ключицах и груди, слегка прикусывая нежную кожу, заставляя парня жмуриться и выгибаться навстречу, от перехватывающего дыхание наслаждения, от нереальности происходящего. Гулкий стук двух сердец, громкое прерывистое дыхание, неразборчивый шепот; сначала тихие, а потом все более громкие стоны, переходящие во вскрики, от растекающейся по венам страсти; нетерпеливые поцелуи, доводящие до исступления, заставляющие нырять с головой в пучину сладостной агонии; неторопливые, почти ленивые толчки, постепенно сменяющиеся более резкими и глубокими, срывающиеся с губ проклятия, от эмоций, которых не испытывал доселе; терпкий запах двух тел, затопивший комнату, испарина, выступившая на коже, что немного холодит горящее тело; запах секса, запах страсти, пропитавший все вокруг – все это смешалось в невероятный коктейль чувств, призванный лишь сильнее распалить двух отдавшихся друг другу парней. Взлетая к вершине наслаждения, а потом, стремительно падая вниз, рассыпаясь на сотни осколков, парни чувствовали, как вновь собираются в единое целое. Они были едины в этот момент, и каждый из них думал, что хотел бы, чтобы это мгновение не прекращалось, чтобы длилось вечность. Переводя сбившееся дыхание, Кюхен с силой зажмурился, до белых пятен перед глазами. Ему было страшно. По-настоящему неспокойно от того, что вот теперь-то, точно все закончится. Его сказка исчезнет, так и не успев как следует начаться. Но парень не успел хорошенько обо всем подумать, тяжелый сон сморил его, забирая в свое царство. А Мин еще некоторое время лежал рядом, и просто смотрел на хмурящегося во сне Кюхена, аккуратно перебирая прядки его волос. Сейчас, он как никогда ясно понял, что ни за что не отпустит этого парня. Удержит его рядом с собой, чего бы ему это ни стоило. Он не мог сказать, что это была именно любовь, но знал, что без Кюхена, его жизнь не будет прежней, она станет серой, почти черной. Как оказалось, до этого дня его жизнь спасало от серости, именно присутствие Кю. Улыбнувшись своим мыслям, Чанмин забылся сном. Утро встретило Кюхена ослепляющим солнцем, что светило прямо ему в лицо, и гомоном уже проснувшегося города. Первой его мыслью было, что сегодня ночью ему приснился слишком уж реальный сон, прерывать который совсем не хотелось. Повернувшись на бок, Кю застыл в растерянности. Рядом с ним, слегка улыбаясь во сне, спал обнаженный Чанмин. Быстро посмотрев на себя, парень то ли к своему ужасу, то ли к облегчению понимает, что тоже полностью обнажен. Снова переведя взгляд на Мина, он невольно залюбовался этим совершенным человеком. Его лицо было таким милым и умиротворенным, а улыбка, играющая на пухлых губах, придавала лицу некоторой детской непосредственности, что Кюхену на миг показалось, что перед ним самый настоящий ангел. В груди парня разлилось ни с чем несравнимое чувство безграничной нежности. Перед глазами промелькнули обрывки прошлой ночи, и парень обреченно застонал. Нет, он ни о чем не жалел, только лишь не знал, как теперь посмотрит Мину в глаза, и что, собственно, он на все это скажет. Стараясь вести себя как можно тише, Кюхен осторожно поднялся с места, желая поскорее найти свою одежду и уйти из этой квартиры. Разговаривать с Чанмином именно сейчас, совсем не хотелось. Да, он собирался сбежать, как последний трус, не задумываясь о чувствах Мина. Он должен обо всем хорошенько подумать и собрать всю свою храбрость для серьезного разговора. Торопливо обуваясь, он услышал за спиной негромкое покашливание, и так и замер. Чанмин уже давно проснулся, и прекрасно слышал, как Кюхен поспешно одевается, собираясь сбежать, будто преступник с места преступления. - Далеко собрался? – его тон был крайне недовольным, и Кю мог поклясться, что губы Мина сейчас поджаты в тонкую линию. Он осторожно обернулся, виновато хлопая ресницами. - Не слышу ответа! – чуть громче сказал Чанмин. - Прости. – только и смог выдавить из себя Кюхен. Мин не спеша подошел к нему, вставая точно напротив и пристально глядя в глаза. Потом так же неторопливо обнял Кюхена, нежно целуя в висок. - Я ведь просил не оставлять меня… - прошептал он. - Прости… - снова повторил Кю. Мин взглянул в его глаза, полные раскаяния и грусти. - Прекрати извиняться. – буркнул он, - Я хотел тебе сказать, - он глубоко вздохнул, собираясь с мыслями, - Я не могу сказать, что люблю тебя. – Кюхен разочарованно выдохнул, - Пока не могу. – поторопился исправиться Мин, - Но, пожалуйста, давай попробуем быть вместе. Ты ведь любишь меня, да? – Кю согласно кивнул, - Это хорошо, - Чанмин улыбнулся, доброй и искренней улыбкой, - Я обещаю тебе, что не заставлю тебя больше страдать. Обещаю, что сделаю все, чтобы ты был счастлив. Я полюблю тебя, это я тоже тебе обещаю. Только не уходи сейчас. И никогда не уходи, хорошо? Я без тебя не смогу… Кюхен слушал тихую речь любимого и не мог поверить своим ушам. Его сердце переполнилось самыми разнообразными эмоциями настолько, что от переизбытка чувств, из его глаз стали капать хрустальные слезинки. Чанмин осторожно сцеловывал их, сполна ощущая всю их горечь. А Кюхен все плакал, и сквозь слезы пробилась неуверенная улыбка. Он сильнее прижался к груди Чанмина, думая, что все-таки, его сказка только начинается. Он искренне, и всей душой верил в это…