Шотландское лето

Свежий морской ветер легко колышет светло-сиреневые шторы, с улицы терпко тянет липовым цветом и вереском. Лето в Шотландии короткое и прохладное, но солнечные спокойные дни удивительно хороши и стоят долгих дождливых недель. - Если мой дядя застукает нас, тебя больше никогда не пригласят, - тянет Виктор, лениво переворачиваясь на живот. Из одежды на нем только рубашка Шерлока. - Ошибаешься, - тот ухмыляется и складывает свои бесконечно длинные ноги на спину Виктору. – Если нас застукают, тебя самого сюда больше не пригласят. Твой дядя ужасный ханжа, даром что изменяет своей жене. - Откуда ты... – начинает Виктор и привычно обрывает себя на полуслове. - Ох, Шерлок. Тебя опасно звать в гости. Ты все про всех знаешь. - Жалеешь, что позвал? – невинно спрашивает Шерлок. - Перестань, - Виктор по-кошачьи потягивается. – Лучше сними с меня ноги, я тебе не подставка! - А что, если мне не хочется снимать? – Шерлок смотрит с вызовом. - Тогда я сам их скину! – Виктор смешно дергается, пытаясь отползти. - Достойная попытка, - замечает Шерлок, убирает ноги и неожиданно порывисто притягивает Виктора к себе. Тот чуть вздрагивает и отводит глаза. - Ты стесняешься, - безжалостно и несколько недоуменно констатирует Шерлок. - Тебя это удивляет? – бурчит Виктор. - После того, что мы делали прошлой ночью, я ожидал... -Перестань! – у Виктора краснеют кончики ушей. – Сейчас слишком светло для этого. - А ты закрой глаза, - вкрадчиво предлагает Шерлок. В его собственных глазах пляшут черти. Виктор фыркает, но подчиняется. - Только не подглядывай, - шепчет Шерлок, мягко проводя указательным пальцем по его щеке. Шерлок касается лица Виктора, точно слепой, как будто хочет запомнить его до малейшей черточки. Он изучающе дотрагивается до тонкого носа, выступающих скул, чуть вздернутого подбородка. Когда жесткие подушечки пальцев трогают губы, Виктор не выдерживает и целует их, осторожно, почти невесомо. Пальцы тревожно замирают. - Ты... У тебя ресницы дрожат, - хрипло говорит Шерлок и смотрит так пристально, что Виктор чувствует его взгляд кожей. Чувствует – и понимает, что дело вовсе не в ресницах, не в прикосновениях, не в прошлой ночи и даже не в том, что им обоим восемнадцать и лето выдалось слишком жарким. Все как-то вдруг стало слишком серьезным. Как будто между ними появилось что-то, кроме легкого взаимного интереса. Что-то, кроме дурацкой влюбленности Виктора Тревора, романтика, мечтателя и полного идиота. - Я... - Виктор открывает глаза и понимает, что не сможет сказать ничего. Потому что Шерлок все еще смотрит на него как на восьмое чудо света. Виктор предпочитает не думать, что такое особенное разглядел в нем друг – он лишь боится, что волшебство разрушится от одного неосторожного слова. - Я поцелую тебя. Прямо сейчас, - шепотом предупреждает Шерлок и осторожно приникает к приоткрытым губам Виктора. Тот еще не совсем научился правильно и по-взрослому расчетливо отвечать на ласку, и оттого целует как умеет - слишком страстно и влажно. Слишком возбуждающе. *** Погода за окном постепенно портится. Ветер усиливается, отчего легкие сиреневые шторы вздуваются, точно паруса корабля, а терпкий вересковый запах сменяется просоленным морским. Надвигается гроза, такая привычная в это время года. До того, как по крыше застучали тяжелые дождевые капли, Виктор успевает признаться Шерлоку в любви. Дважды.