***
– Дамы и господа, попрошу минуточку вашего внимания! – начал Бобби после обеда, но почти никто не услышал его, – Внимание, внимание! Кхм… ЗАТКНИТЕСЬ ВСЕ! – прокричал он, водрузив последнюю банку в середину стола. Все затихли, и Бобби прочистил горло, готовясь продолжить. – За сим мы собрались здесь, и боги, – он посмотрел на Ро, – и богиня, снизошедшая до нас, даровали мне право быть хранителем священных БАНОК! Последние слово Бобби громко тянул фальцетом, пока Джубили не открыла все банки. «Если он пытается походить на хор ангелов, – подумала Ороро, – то лучше действительно кастрировать его, пока мои барабанные перепонки не лопнули». Джин первая протянула руку к унисекс банке: – Боже мой. Скотт был следующим, и он выбрал лист из идей для мужских костюмов. – Чёрт возьми, я даже спрашивать не буду, чья это была идея. Затем Логан. – Б@#%ть. И Генри. – О, мои звёзды и подвязки!* – E#%@&й, б@#%ть, в рот, – похоже не совсем справился со своими эмоциями Логан. Глаза Шельмы сильно расширились, и она тут же чувствительно ткнула хихикающего Гамбита в плечо: – Даже не мечтай, болотная крыса! Реми следом за ней пошарил в банке, и, едва увидев написанное на своём листочке, разразился французскими ругательствами. Постепенно очередь дошла и до Ороро. Вдохнув поглубже и собрав всё своё мужество, она скользнула смуглой рукой в банку для девушек и вытащила из неё довольно помятую бумажку. – Ну, что ты получила? – спросила Джубили, лопнув очередной пузырь своей розовой жвачки. Снаружи начал накрапывать дождь. ______________________________________________________ * Oh my stars and garters (анг.) – американский фразеологизм, обозначающий крайнее удивление.***
Ороро металась по своей мансарде, заламывая руки и то и дело бросая взгляд на раздражающий клочок бумаги, благодаря которому она должна была вырядиться, как… «Почему я всегда должна поддерживать общие настроения?», – думая забыть про вечеринку, рассуждала она, – «О боги, если я оденусь так, да ещё и буду отыгрывать свою роль! Нет, стоп, если я жду, что все выполнят свои обязательства по костюмам, то должна сделать то же и со своим». Она бросилась к шкафу и резко распахнула дверцу, едва не сняв её с петель. Если уж она и собиралась решиться на это, то точно не будет халтурить. И для костюма ей явно не хватало некоторых… деталей. Собственно, она не имела для него ничего, кроме женской стати. И это означало лишь то, что определенно следовало сходить за покупками.***
– С Вас двадцать два пятьдесят, – сказала девочка-подросток на кассе, пробив её покупки. Большую часть необходимого Ороро уже успела раздобыть, и этому пакету суждено было присоединиться к другим в багажнике её автомобиля. – Зачем Вам всё это барахло? Выглядите слишком богатенькой для подобных вещей, – поинтересовалась девица, протягивая Ро её сумки. Хитрая улыбка появилась на лице Шторм, когда она подумала правдивую причину. «Затем, чтобы потом никто не смог обвинить Ороро Монро в том, что она не поддерживает командный дух».***
– Логан? – Что? – Могу я одолжить твою катану? – Мою что? – О, ну не строй из себя непонятливого! Твою катану, которую ты используешь для тренировок. – Если ты воображаешь себе, что я вот так спокойно проглочу это, то я должен сказать тебе кое… – В шкафу справа? Спасибо, я верну её, когда закончу. – …что, дорогуша. Ты серьёзно ошибаешься.***
– Давайте же зажжём этот отстойник! – закричал Бобби, поправляя лямки бюстгальтера. Он гламурно выпятил свои рубиново-красные губы, наматывая на палец каштановую прядь канеколонового парика. Какая-то сучка танцевала с его мужчиной. Знойно виляя бёдрами, он приблизился к Гамбиту и Шельме. – Ща слушай сюда, крыса болотная. Ты мой парень, и поэтому весь вечер обжимаешься только со мной, ага! Можешь потискать эту курицу, но ты всё равно вернёшься ко мне, понял мя, сладкий? – Честно говоря, Бобби, – закатила глаза Анна, – я никогда не выражалась подобным образом. Можем я и Реми хоть один танец станцевать? – Подожди, chere, ты что, не видишь, что Шельма хочет танцевать со мной? И поскольку она моя девушка, а ты ею не являешься, то я предпочту потанцевать с ней, правда ведь, Шельма? Бобби, изображая радость, накрыл ладонями в жёлтых перчатках свои перекрашенные румянами щёки: – Конечно, мой мистер Телепузик. Я так рада, что ты хочешь потанцевать со своей крошкой! – он протянул свою руку Реми. – И напоминаю тебе и твоей шлюхе-наркоманке, что вам нужно быть в образе весь вечер! Шельме ничего не оставалось, кроме как тихо ворчать, наблюдая за тем, как её фиолетовый Телепузик уходит… с ней самой! «Чёрт возьми, надо будет оговорить в следующий раз, что нельзя писать на бумажках имена других Людей-Икс! Ладно, мне тоже следует вжиться в роль». Она проверила, не слетела ли жёсткая резинка с её предплечья и не потеряла ли она бутафорский шприц, торчащий из сумочки, и пошла к столу с закусками, за которым сидели расстроенный Скотт и ошеломлённая Джина. – Хей, мистер «Я-Люблю-Айсмена» и существо рядом с ним, я поцелую ваше хозяйство за четвертак и полностью обслужу за доллар и зажигалку. Скотт повернулся к ней, и его маска Айсмена забавно съехала при этом вниз. – Что?! О, привет, Шель… привет, продажная женщина! Я, – он посмотрел на гигантский банан рядом с ним, который он с гордостью звал своей женой, и, получив нетерпеливый кивок, дающий ему право сказать то, что он собирался, продолжил, – я мечтаю заняться сексом только с Бобби, известным также, как Невероятный Человек-лёд! Я так его люблю и хочу от него малыша! – Я всё слышал! – донесся издалека голос Бобби, – А я люблю только Реми и у меня хреновая краска для волос! – Заткнись! – сердито крикнула героиновая проститутка, – Заткни свой рот, а не то я доберусь до тебя и найду, чем его занять! – Боже, Анна, ты выглядишь просто ужасно, – пытаясь сдержать смех, сказала Джина-банан. – Сегодня мой первый день без героина. А ты, как я посмотрю, под конец вечера собираешься сбросить шкурку? – Ха-ха, – саркастично ответила Джин, – это было смешно только в первый раз, когда я услышала эту остроту от преданного фаната Айсмена, и когда её сказала Джубс, известная этим вечером, как Иисус. Услышав упоминание о себе, Джубили посмотрела на Джину с противоположного конца комнаты. – Не смей потешаться над Сыном Божия, иначе он придёт и надерёт твою задницу, не посмотрев на то, что ты одна из Божьих созданий! Это вызвало лишь смех всех собравшихся, и Курт, нарядившийся английской королевой, спросил у Христа, одобряет ли он вечерние чаепития. – Так, – Шельма вернулась к своему разговору с фанатом Бобби и бананом, – вы не видели Ороро или Логана? – Нет, как и Генри. – О, он отошёл проверить, не порвались ли его лезерхозе*. Он распевал Йодль до вашего прихода, пока Шельма не пригрозила ему вызовом на танцевальную битву. Именно в тот момент, когда музыка на время затихла, незаметно для всех чуть приоткрылась входная дверь. Логан попытался пройти незамеченным, но у него не было шансов. Его ягнёнок заблеял. – Боже ты мой, да это же маленькая пастушка! – Бобби театрально потерял сознание в объятиях Реми. С наполовину прогоревшей сигарой во рту, золотыми кудряшками, обрамляющими его лицо, кружевным передником и в бесконечном количестве розовых юбок, Логан протиснулся внутрь, ведя на привязи очаровательного ягнёнка. – Если хоть кто-то вякнет, я разобью ему лицо своей пастушьей палкой. Воцарилось всеобщее молчание, и все присутствующие изучали его удачный костюм. – Господь думает, что этот образ подходит тебе, Рося. – Почему же Господь называет самого себя в третьем лице? – оттопырив палец и прихлёбывая горячий чай поинтересовалась с немецким акцентом Елизавета Вторая. – Пути Господни неисповедимы, – лишь пожала плечами Джубили. Логан широко улыбнулся, вручая ей ягнёнка, и отправился вприпрыжку к бару. К нему тут же подбежал хохочущий во весь голос банан. – Логан, поверить не могу, ты просто очарователен! – Спасибо большое, – сказал он голосом маленькой девочки и снова улыбнулся. _______________________________________________ * Лезерхозе (нем. «кожаные штаны») – своеобразные шорты на подтяжках, национальная одежда баварцев и тирольцев.***
Шельма недовольно барабанила пальцами по столу, глубоко задумавшись и, по-видимому, вспоминая что-то неприятное. – Я всё ещё не могу понять, где моя сладенькая Ороро? Если бы она дала мне пятак, я бы смогла сделать с ней столько развратных вещей! – Кто-то тут звал богиню погоды? – спросил громовой голос, сотрясший комнату. – Шторм, это ты? Где ты? – крикнула Джина, ища подругу по всему залу. Она специально решила не использовать телепатию, чтобы не испортить себе сюрпризов этим вечером. – Ха, нечестивые люди. Я не Шторм! – двери, в которые ранее вошёл Логан, резко распахнуло порывом ветра, явив всем Ороро, подперевшую бока руками. – Я – Зена Королева воинов! И, издав клич известной героини сериала, она вбежала в комнату, набрав достаточное ускорение, чтобы оттолкнуться от пола и сделать сальто на руках. Выпрямившись, она оголила свой японский меч. – Ну, кто из вас, псы, осмелится бросить вызов Зене? Она медленно обвела взглядом весь зал. Складывалось ощущение, что её появление лишило всех дара речи. Её тщательная подготовка окупилась с лихвой, и она стояла перед ними в точной копии костюма Зены, купленную на e-bay после упорных торгов, и которую она успела забрать вчера вечером у какого-то любителя комиксов из нижнего Нью-Йорка. Её грудь увеличилась на пару размеров, а её обычно белоснежные волосы теперь были насыщенно-каштанового цвета. Она даже разукрасила старую тарелку фрисби под шакрам, который висел сейчас на поясе. Ороро продолжала воинственно осматривать окружающих, пока взгляд не наткнулся на… – Логан?!? Небесная Леди… Я хотела сказать, хххм, ты заинтриговала меня, девица. Ответь, юное создание, ты никогда не хотела стать спутницей одинокого воина? – Так вот зачем тебе моя катана, – всё что мог сказать Логан, осматривая откровенный костюм Шторм. «Если это то, в чём ходит Зена, то мне определённо стоит посмотреть этот сериал». Заиграла новая песня, и Ороро тут же растворилась в атмосфере вечеринки, обсуждая костюмы друзей. Джина и Шельма наконец присоединились к ней. – Зена, сногсшибательно выглядишь! – Да, я б тебя такую и бесплатно обслужила. Уверена, это лучший костюм сегодня. – Не торопись с выводами, Анна, – раздался голос позади них. Три девушки обернулись, чтобы увидеть профессора Ксавье, замотанного в разноцветный полупрозрачный… латекс. От удивления все трое раскрыли рты, боясь сказать хоть что-нибудь, но профессор только улыбнулся ещё шире: – Всё верно, дамы. Я презерватив.