"На берегу"

Эдди Дин, лежал на пустынной песчаной гряде, смотрел на багровый закат и размышлял, как он мог докатиться до подобной жизни. Тело сотрясала крупная дрожь и перед воспаленными глазами все плыло. Последние двенадцать часов он блевал не переставая, сначала остатками съеденого хот-дога, потом желчью. И сейчас желудок сводили сухие спазмы, болезненно распространяющиеся по всему телу. Но даже его состояние было не самым плохим по сравнению с ужасом, который произошел. Эдди все еще глупо надеялся, что все случившееся - отрезанная голова Генри, перестрелка, омароподобные существа, разорвавшие Джека Андолини на части - плод его разгоряченного от героиновой ломки воображения. Что это все - плохой сон. И он поверил бы в это, наверное, если бы не одно обстоятельство: тот, кто был повинен в его бреде, находился тут же, рядом, медленно умирая от заражения крови. Это было даже справедливо - то, что не одному Эдди сейчас хреново. И вообще, эта сволочь заслуживает смерти! За то, что вмешался, за то, что притащил его в эту Сумеречную Зону, где нет ничего, кроме гребаного песка, сраного моря и сучьих омароподобных выродков! Сука! Сука! Сука! Ему была нужна доза. Малюсенькая дозочка, и тогда он снова станет как огурчик! Он снова начнет хорошо соображать. А чтобы добраться до дозы, необходимо, чтобы этот голубоглазый говнюк не скопытился раньше времени. Добытый у Балазара кефлекс должен был подействовать, но пока что кризис не прошел. Хотя в глаза словно насыпали песка, Эдди боялся заснуть. Боялся, что может не проснуться. Боялся, что пока он спит, Роланд умрет, и он останется в этом чуждом мире совсем один. Боялся, что омары выйдут из прилива, доберутся до них, и начнут жрать их заживо. Будут жрать, бесконечно спрашивая: "дод-а-чок?", "дад-а-чум?" Но больше всего, Эдди боялся кошмаров. Того, что снова увидит окровавленную голову Генри, которую за волосы держит Балазар; снова увидит, как череп Андолини лопается от выстрела, словно переспевший арбуз, а ошметки мозга и костей разлетаются во все стороны... «Спи, Эдди!» - шептал Джек Андолини, лицо которого превратилось в сплошное кровавое месиво. Нет, спать было нельзя. Глядя на заходящее солнце, Эдди из последних сил старался не думать о наступающей ночи. *** Когда стемнело, ему стало совсем невмоготу. Роланду, похоже, тоже. Он весь дрожал, а когда Эдди потрогал его лоб, тот был горячим и влажным. Взошла луна и Эдди увидел омаров, выползших на берег. Они были слишком близко, но сил на то, чтобы отползти подальше совсем не осталось. «Спи, Эдди», - уговаривала его окровавленная голова Генри. – «Ты совсем выдохся, мелкий!» Эдди заплакал. Заплакал, как девчонка – громко, открыто, размазывая по лицу слезы и сопли. Все! Он больше не может! У него нет сил справится с этим! Трясущимися руками он расстегнул кабуру на поясе Роланда и вытащил револьвер. Держа сандаловую рукоятку обеими руками, он приставил огромное дуло себе ко лбу. - Джейк! – вдруг прохрипел Роланд в бреду, и Эдди вздрогнул. Черт, если бы спуск не был таким тугим, то его мозги бы сейчас расплескались по песку. Потом он сообразил, что секунду назад вообще-то хотел застрелиться, и истерически захихикал. Потом смех опять перешел в слезы. «Спи, Эдди!», - хрипло сказал Роланд, - «Дад-а-чок?» Подспудно чувствуя опасность, Эдди проснулся и резко сел. В миллиметре от носа щекнула клешня. - А-а-а-а-а! – заорал он, пытаясь отползти, но омароподобный монстр назойливо двигался за ним, пытаясь отхватить кусочек повкуснее. Эдди вдруг осознал, что все еще продолжает сжимать в руке револьвер Роланда. Направив ствол на монстра, он выстрелил. БА-БАХ! И голова твари лопнула. На лицо Эдди брызнула зловонная жижа. *** Утром Эдди отправился на поиски воды. Зверски хотелось пить и есть. Да и Роланду надо чем-то запить таблетки. Небольшой ручей нашелся в нескольких минутах ходьбы от берега, и вода оказалась пригодной для питья. Во всяком случае, прошло уже около получаса, но Эдди пока от нее не поплохело. С едой дела обстояли хуже. В мешке Роланда не нашлось ничего съестного, а водоросли были слишком жесткими. Ракушек на берегу Эдди не нашел. Застреленный ночью монстр все еще валялся неподалеку и до ужаса напоминал омара. Эдди задумчиво постоял над ним, а потом решительно отломил клешню. Хвороста поблизости не было, но на горючее сгодились высушенные солнцем водоросли. Они горели бездымно, ровно и давали достаточно жара, чтобы можно было вскипятить воду в котелке, который Эдди нашел в мешке Роланда. В воду он кинул клешню и стал наблюдать за процессом варки. Поднимающийся пар пах до одури аппетитно. Когда клешня монстра из болотно-зеленого окрасилась в красный, Эдди, торопясь и обжигаясь, слил воду и вонзил нож Роланда в панцирь. Под ним оказалось нежно-розовое мясо, на которое Эдди жадно набросился. *** По прошествии нескольких часов признаков отравления не появилось, и Эдди решил покормить омаром и Роланда. Тот уже перестал трястись, но из бессознательного состояния так не вышел. Роланд бредил; звал какого-то Джейка, которому он якобы дал упасть в пропасть, и тихо плакал. - Да когда же ты заткнешься? - не выдержал Эдди, которого снова скрутила ломка. - Если ты еще раз помянешь этого чертового ребятенка, я тебя застрелю! Клянусь Всевышним! Слышишь?! Но Роланд не слышал... Скоро начнет темнеть и на берег снова станут выползать монстры. Надо будет пристрелить одного на обед. Да, чтобы выжить, он способен сожрать и монстра. Наблюдая за садящимся солнцем, Эдди улыбался.