Без названия

Он терпит почти неделю. Бездумно шатается по улицам – иногда с Юкине, а чаще в одиночестве: рассматривает толпу, выделяя детали, вещи – вот девушка с длинными каштановыми волосами, у нее слишком вульгарная одежда, разве что чокнутая Бишамон одевается хуже, и глаза совсем не такие... Вот юноша – худой как щепка, таскает на шее сиреневый шарф: что за мода пошла у современной молодежи? Цвет совершенно неправильный, не как у... Вот молодая женщина, ведет за ручку мелкую девчушку: самой идти сложно, она только учится, но рядом мама – руки у нее нежные, родные, а на его вкус пальцы длинноваты, может такими удобно на фортепиано играть, да и ногти слишком длинные, а она всегда коротко стрижет... – Черт, – тихо ругается Ято: он мог бы кричать – кто его теперь услышит из людей? Но он шепчет, отводя взгляд. Шагает сквозь толпу, пытается не смотреть по сторонам, чтобы не выхватывать мелочи, лица... Он сам отказался, принял решение и разрубил связующую нить между ними. Что бы она сказала, если бы все еще помнила? «Ято, ты безнадежный дурак!» – наверняка что-то вроде того. И не поспоришь. Невысокая тумба рядом с кроватью – самое близкое место. Можно переставить лампу и безделушки пока на пол, а самому пристроиться на этом наблюдательном пункте. Хиери спит беспокойно: волосы спутаны, на лбу испарина, губы искусаны, простыни сбились, подушка скоро на пол упадет. Бог наблюдает, он не пытается коснуться, пусть и очень хочется. В нереально-голубых глазах плещется глухая тоска: он невольно прислушивается к неразборчивому шепоту, слетающему с губ, и едва не наворачивается на пол вместе с тумбой, когда девушка отчетливо произносит: «Ято!» Он вскакивает, готовый тотчас сбежать, но Хиери спит. Тяжело дышит, вцепляется в одеяло – такая хрупкая, беззащитная... «Точно, совершенно безнадежный дурак», – говорит себе юноша и протягивает руку к ее лицу: прядка прилипла к влажной коже, вот-вот в рот залезет – мешает ведь... Девушка приоткрывает глаза – фиалковые, сонные – ресницы подрагивают. Она отпускает скомканное одеяло и несмело тянется к сидящему в изголовье человеку с безумно-прекрасными глазами. – Это сон, да?.. – шепчет тихо. – Сон, – так же тихо отвечает бог. Рука Хиери горячая и такая маленькая в сравнении с его ладонью. Секунда и Ято уже на коленях подле ее постели, а пальцы переплетены. «Что я делаю...» – Не уходи, Ято... – глаза девушки закрываются, веки такие тяжелые и все как-то туманно – точно, это же сон... – Не могу, – едва слышно срываются с его губ слова, полные сожаления. Она не слышит. Неприятные сны отступили: ей снова уютно и спокойно, как когда был рядом... Кто-то близкий... Едва ощутимое прикосновение к губам, столь мимолетное, что можно принять за дуновение ветра, – юноша ругает себя последними словами, но не может побороть щемящее чувство в сердце, давно забытое: он же бог, что ему человеческие эмоции и переживания? Откуда они снова взялись... Хиери распахивает глаза, вскакивает на кровати, как от громкого стука. В ее комнате по-прежнему тихо, все на своих местах – дом спит, это лишь в ее голове что-то случилось. Она беззвучно шепчет имя, забытое имя ее бога. Только сон? Она касается губ кончиками пальцев, замирает на несколько секунд, пытаясь что-то уловить, почувствовать... А потом счастливо улыбается и падает обратно на постель. Завтра она пойдет в храм и поймает за «шарфик» одного глупого бога, что решил заставить ее все забыть. И ему не удастся отвертеться, ведь Хиери снова поймала этот запах. – ...чера ушел и до сих пор не появился, – доносится до Ики голос Юкине. Девушка замирает на полушаге, отчего-то испугавшись показываться на глаза друзьям. Как они воспримут ее появление?.. А мальчишка тем временем продолжает. – Он за эту неделю брался за кучу заказов, я уж думал, совесть проснулась, – слышится звонкий смех Кофуку и сдержанный смешок Дайкоку, – но вчера он разбил вазу заказчика – хорошо, что не какую-нибудь коллекционную! А позавчера... – Эм... Всем привет, – Хиери стоит у входа в храм и не решается переступить порог. Они все такие же – да и странно, если бы за жалкую неделю что-то поменялось: для богов и их оружий время течет совсем иначе, это люди – мгновения. – Хиерин! – Кофуку вскакивает с пола, где до этого уплетала очередную мандаринку, конечно задевает стол и опрокидывает чашку, в которую Юкине резал что-то, кидается на шею гостьи. – Ты пришла! Но ты ведь должна была все забыть, Хиерин. Почему ты здесь? – богиня нищеты беспардонно тискает смущенную девушку и заглядывает в глаза. – Я... Я вспомнила вчера – все вспомнила, – она обнимает подругу, будто не видела ее не каких-то семь дней, а семь лет. Глаза на мокром месте – и не понятно от чего. – Зачем Ято так поступил? – Ну же, Хиерин, не плачь... – Кофуку гладит ее по голове, тепло улыбается. – Яточка... – Ай! Чтоб тебя! – Дайкоку все же обжигается, засмотревшись на трогательную картину воссоединения. – Здравствуй, – Юки отводит взгляд, делая вид, что крайне увлечен собиранием рассыпанных овощей. В глубине души он чувствует вину: хоть орудие и не может противиться хозяину, но совесть упорно не согласна с таким положением вещей. Нужно было найти другой способ... – Юкине-кун, – зовет девушка, не отрываясь смотря на мальчишку – видит его насквозь, – не вини себя, пожалуйста. Единственный, кто виноват – это один идиот в спортивном костюме. Вы кстати не знаете, где он? Хиери вроде бы говорит спокойно, но Кофуку аккуратно отпускает ее и отползает в сторонку: от греха подальше. Когда у этой человечки так горят глаза, значит кому-то достанется. – Как раз обсуждали, что он ночевать не пришел, – богиня рассматривает преобразившуюся с гневом Ики: взгляд решительный, на щеках румянец, кулаки сжаты – точно перед боем. Она такая милая в своих чувствах к Ято... – Вернется, – бурчит Юкине, отдавая результат своей деятельности Дайкоку. Тот едва слышно хмыкает, принимая чашку: – Ты ведь больше не покидаешь свое тело, Хиери? Все взгляды устремляются к Ики. Она качает головой и вздыхает с долей грусти. Вот сейчас снова захотелось, как птичка – по проводам, столбам и крышам. Ято свое обещание выполнил, а на душе лучше не стало... – Я поищу его, – решительно кивает сама себе и делает шаг на выход, когда вслед слышит: – Хиери, подожди! – Юкине вскакивает, переглядывается с Кофуку и Дайкоку мельком. – Я с тобой. Не возражаешь? Девушка тепло улыбается и ждет, пока мальчишка обуется и захватит куртку. Темнеет быстро: весна еще толком не вступила в свои права, день потихоньку отнимает время у ночи, но пока не достаточно. Юки держится рядом, постоянно оборачивается, но не просит вернуться в храм: он поклялся именем защищать хозяина, к тому же тоже немного волнуется. Потихоньку улицы становятся пустынней, а ветер холодней – страх глубже вонзает коготки... Хиери все замечает: берет за руку, улыбается и идет дальше. Ее шаг все уверенней – она напала на след, и Юкине тоже заражается ее спокойствием. – Кажется, пришли, – в голосе едва заметное сомнение, но отступать она не намерена. Они почти в центре города, в глухих его проулках, куда люди заглядывают лишь по необходимости. – Странно, где же... Откуда-то сверху с протяжным воплем падает наземь огромный призрак в виде сороконожки – длинной, лапчатой и мерзкой, сшибает мусорные контейнеры и какие-то коробки, следом за основным телом сыплются несколько отломанных лап. Нечаянные свидетели в ужасе застывают на месте, боясь привлечь внимание страшилища, но как по волшебству меж ними и призраком приземляется из длинного прыжка юноша – хрупкий и тонкий на фоне монстра. – И откуда их тут столько? – философски вопрошает новый участник, и только потом замечает свидетелей. Оборачивается, привычно протягивая руку в зове. – О, Юкине, ты вовре... – их взгляды пересекаются, и время будто застывает. У Ято расширяются зрачки, на мгновение он забывает как дышать, только и может что беззвучно, одними губами прошептать: – Хиери... Девушка молчит, словно зачарованная вглядываясь в эти глаза цвета бескрайнего неба. Она бы хотела обругать его, надавать оплеух, обнять крепко-крепко, можно до хруста костей! И сказать, что он неисправимый дурак, а еще что ни за что не простит, если он еще раз решит исчезнуть из ее жизни... – Эй, Ято! Призрак!! – голос Юки возвращает время к нормальному течению и весьма вовремя: сороконожка, больше похожая на змею с лапками, сориентировавшись наконец в пространстве, кидается на самую вкусную и самую близкую добычу. Бог ловко отскакивает в сторону и без дальнейшего промедления зовет: – Ко мне, секки! Сияющий свет вспышкой озаряет улочку: нужно всего несколько виртуозных росчерков священным орудием, чтобы монстр развеялся по ветру. Девушка как всегда зачарованно наблюдает за действом, не пытаясь бежать, – он не позволит злу даже коснуться ее. В его руке все еще бликует отсветами редких горящих окон клинок. – Почему ты здесь? – в голосе Ято холод Арктики: он уже собран, отстранен – совсем не такой, каким девушка привыкла его видеть. Хиери на секунду хочется сбежать, но она сжимает кулаки и делает шаг навстречу. – Зачем ты заставил меня все забыть?! – на лице юноши сквозь маску отчуждения проступает удивление: не ожидал такого напора, да и вообще не думал, что увидит ее здесь – в грязной подворотне поздним вечером в компании своего священного орудия. – Хиери, разве ты не хотела нормальной жизни? – спрашивает после нескольких секунд молчания и пристального взгляда. – Что? – Ики непонимающе смотрит прямо в глаза – начинает потихоньку тонуть, пропадать: она и не замечает, как дыхание едва заметно сбивается, а щеки начинают предательски алеть. Облизывает губы. – Это здесь причем? Ято ухватывает все до мельчайших деталей: и кулаки, и румянец, и губы... Он умеет держать себя в руках, но так не хочется. – Если ты забудешь этот мир... Забудешь меня и Юкине, призраков, богов и все, что с нами связано – ты будешь жить как раньше. Не покидая тело, не боясь монстров другого мира, – юноша крепче сжимает рукоять, весь подбирается для точного взмаха, что рассечет снова протянувшуюся нить судьбы. – Так будет лучше... – Нет!! Крик эхом отражается от стен, звоном разбитого стекла отзывается в окнах. Ято изумленно застывает и через мгновение со вздохом выпускает из рук орудие: – Юкине. Мальчишка материализуется рядом с хозяином, сочувственно смотрит на Хиери и ждет решения бога. А тот, поджав губы и взлохматив челку пятерней, бросает последний взгляд на замершую девушку и идет прочь из проулка. – Давайте вернемся в храм. Он слышит синхронный облегченный выдох этих двоих и спешные шаги следом. Ято не оборачивается. Он думает о том, как оградить Хиери от себя и своих навязчивых желаний, когда она так близко. О том, какого черта он вообще слушает человеческую девчонку, а не действует в соответствии со своими решениями. И где-то на краю сознания мелькает мысль, что отпустить он ее тоже уже не сможет. – Ты объяснишь, зачем стер мою память? – Ики все еще рассержена и уже не так смущена, как полчаса назад. В комнате они одни: девушка так красноречиво посмотрела на друзей, прежде чем утащить своего бога-балбеса в комнату для занятий, что никто не рискнул даже спросить про ужин. Только лишь Кофуку со своей детской непосредственностью пожелала им приятно провести время. И, кажется, только она успела заметить улыбку, скользнувшую по губам Ято. – Это последствие разрубания уз между тобой и нашим миром, – пожимает плечами юноша. Он сидит на полу, устало привалившись к стене и прикрыв глаза: трое суток не спал, это начинает сказываться. Да и полтора – не ел... Он хоть и бог, а сон и еда ему нужны немногим меньше, чем людям. – Все, что не укладывается в рамки нормального для твоего сознания, стирается, блокируется – как угодно назови. Это особенность человеческого сознания, ну и чуточка моей силы. – Но зачем разрубать эти узы? Неужели нельзя было найти другой способ? Ты уже несколько месяцев обещаешь выполнить мою просьбу, а ничего менее радикального не нашлось? Зачем мне забывать друзей, вот скажи? Ято?.. – Хиери вышагивает по комнате туда-сюда, эмоционально жестикулируя, останавливаясь только потому, что не слышит ответа на свое закономерное возмущение. И только теперь замечает, что юноша так и задремал, сидя. Под глазами круги, да и весь какой-то осунувшийся... Девушка вздыхает, присаживаясь рядом, рассматривает, непроизвольно втягивает запах – чудесный, особенный, только его... Ики сама не замечает, как подается ближе, чуть ли не утыкаясь носом в шею этого божественного идиота, а мгновение спустя оказывается в его объятиях – тесно-тесно прижата к груди Ято и это при том, что глаза его по-прежнему закрыты. – Ты притворялся! – Хиери, – шепчет на ухо, совершенно случайно задевая его губами: он просто устал, чтобы говорить громко и что-то доказывать, но ощутимо вздрогнувшая от этого прикосновения девушка в его руках, заставляет крепче сжать объятия. – Я лишь прошу тебя подумать. Жить полупризраком – опасно, к тому же это не может продолжаться долго: твое тело ослабеет и... Ты проживешь год-два, возможно, пять лет – ты еще такая юная, тебе отведен гораздо больший срок. Не надо, – Хиери не видит лица Ято, но слышит, как дрогнул его голос, – не жертвуй собой ради тех, кого нет... – Что?.. – она пытается оглянуться, но бог железной хваткой удерживает ее от этого. – Что ты такое говоришь? И ты, и Юкине-кун, и Кофуку-сан, и Дайкоку-сан – вы все настоящие! Со всеми вами в моей жизни произошло столько всего, а ты хочешь просто стереть эту часть меня?! Я не верю, что нет иного варианта! – девушка уже всерьез пытается вырваться, но Ято, разумеется, сильнее. – Давай спросим у Мичидзане-самы! Он же бог мудрости, он обязательно... – Мичидзане считает, что человеку не место в нашем мире, – резко отвечает юноша, позволяя Ики немного обернуться и встретиться с ним взглядом: ее глаза такие чистые и доверчивые, что сердце невольно сжимает зубастый капкан одиночества. Он сам виноват – привязался к человеку, хотя прекрасно понимал, что этого нельзя допускать... – Этот способ – его идея, так что ничего нового твой бог мудрости не предложит. Хиери, с тобой все будет хорошо, ты проживешь счастливую жизнь без гостей с Дальнего брега, – слова доносятся как сквозь слой ваты: глаза Ики начинают слипаться, а сознание будто подергивается дымкой. Девушка ощущает, как ее мягко убаюкивают, а чьи-то руки нежно гладят по волосам... Кто-то шепчет ей слова, смысл которых потихоньку ускользает... – Все будет хорошо, девочка моя, не тревожься ни о чем... Ято мягко скользит пальцами по ее безмятежно-спящему лицу, очерчивает скулы, подбородок. Взгляд сам собой замирает на алых нервно-искусанных губах. Сейчас нужно всего лишь положить девушку на татами в углу комнаты, позвать Юки и завершить все это раз и навсегда. Она проснется позже в своей комнате, помня лишь прежнюю жизнь, школьных подруг, учебу... Не будет никаких богов в спортивных костюмах, ни их балбесов священных орудий, ни монстров, что желают сожрать ее душу. Все чувства останутся Ято, но он как-нибудь справится. Должен справиться... Хиери тепло и спокойно. Тысячи больших и малых бабочек летают вокруг, пестря разноцветьем крыльев. Девушка лежит на поляне средь трав и цветов, и воздух наполнен чарующим ароматом. Солнечный луч скользит по ее лицу, заставляя счастливо жмуриться: по телу разлита нега, и хочется, чтобы этот момент длился вечно... Ики открывает глаза и первое, что видит, – спящего рядом Ято. Мешки под глазами почти исчезли, да и в целом юноша выглядит лучше, чем вчера. Любопытно, что спит он на полу, а она – заботливо уложена на мягкое и пледом укрыта: вот почему было так тепло... Хиери выпутывается из покрывала и осторожно отводит челку с лица бога, рассматривает от серьезной складочки меж бровей до чуть приоткрытых губ, немного обветренных, но интересно – каких на вкус? Девушка заливается краской, едва поняв, о чем только что подумала. Если бы подружки узнали, обязательно обозвали бы распутницей, хотя бы в шутку. ...и запах, запах – он везде! Безумно вкусный, хочется пропитаться им, завернуться как в кокон и навечно остаться в нем, наслаждаясь. Сумасшествие какое-то! Хиери чувствует, как горят смущением ее щеки и уши, и только факт того, что объект ее мыслей спит, позволяет ей не спрятаться с головой под одеяло и больше никогда оттуда не вылезать. Любопытно, у богов крепкий сон? Ики приподнимается на локте, стараясь даже дышать потише, но сердце как назло колотится в бешеном ритме, отдаваясь стуком в ушах. Пусть он не проснется, пусть он не проснется... Девушка невесомо и быстро касается его губ своими и тут же испуганно отшатывается, едва не упав на спину. Нервно сглатывает и облизывается – ничего не успела понять... Она настороженно всматривается в лицо Ято, проверяет, не дрогнули ли ресницы, не сбилось ли ровное во сне дыхание... Все тихо: он по-прежнему спокойно спит и, кажется, ничего не заметил. Ики облегченно выдыхает и немного успокаивается. Нет, все же не распробовала совершенно. Рискнуть еще раз? Может, и теперь не проснется... Хиери медленно, словно во сне, склоняется ниже и только за секунду до поцелуя понимает, что смотрит прямо в небесно-голубые глаза бога. Вполне себе бодрствующего, к тому же с огромным интересом взирающего на происходящее. Девушка застывает в каких-то миллиметрах от лица юноши, глядя на него со смесью ужаса и потаенной надежды. Что он сейчас сделает? Что скажет? Ики как-то разом похолодела, вспомнив, что вчера Ято хотел стереть ей память! Только почему-то не сделал этого... А что, если сейчас разозлится на выходку глупой девчонки и через минуту она не вспомнит ни друзей, ни совместных приключений – иногда забавных, иногда жутковатых, ни этот короткий поцелуй, пусть не первый, но самый... Ято наблюдает за сменой эмоций на лице Хиери. Открытая доверчивая девочка, ее можно читать как книгу... Вчера он так и не решился, поняв, что не может отпустить. Смотрел на нее, спящую, пытался придумать выход и не мог. Нельзя чтобы она осталась полупризраком, а это неизбежно при общении с потусторонним миром, но и заставить ее забыть и правда будет несправедливо. В конце концов сон сморил юношу, а проснуться, пожалуй впервые за долгую жизнь, довелось от поцелуя. Очень нежного, робкого – человек бы не заметил, но сон бога слишком чуток. Ято как завороженный смотрит в глаза перепугавшейся собственной наглости Хиери и пытается удержаться от того, чтобы не прижать ее к татами и не впиться в губы поцелуем – настоящим, не дразнящим, ставя метку «мое», будто имея на это право... На это нужно лишь мгновение: он несильно сжимает запястья девушки, прижимая ее к ложу, хотя Ики и не пытается вырваться – сама подается навстречу, закрывает глаза, стараясь отвечать на властную ласку как можно чувственней и ощущая, как в животе вьются те самые бабочки из сна. Ей хочется обнять Ято, но вот так подчиняюще-жестко и в то же время не причиняя боли – тоже хорошо, безумно томительно и сладко... В голове звенит пустота – все мысли разом испаряются, оставляя только желание бесконечно продлить этот момент, и даже когда дыхание заканчивается, а в легких начинает покалывать, останавливаться не хочется. Ято только силой воли заставляет себя оторваться от ее губ, утыкается в татами лбом, тяжело дыша. Девушка тоже хватает ртом воздух, покрасневшая от недостатка кислорода и смущения, но если он сейчас попытается уйти – ни за что не отпустит... – Что ты со мной делаешь, Хиери, – едва слышно шепчет бог: он совершенно сумасшедший, если сейчас его мелко трясет из-за какого-то поцелуя с каким-то человеком. Из-за дикого коктейля чувств, разворачивающихся в душе от одной только мысли, что это именно она. Из-за сладкого привкуса на губах, неизвестно откуда взявшегося. Из-за бешено колотящегося сердца и горячо разливающегося по телу возбуждения... Хиери жарко. Запах Ято совершенно не дает сосредоточиться – так близко и так дурманяще... Она боится пошевелиться, будто все происходящее может оказаться сном и растаять с едва заметным взмахом ресниц. – Ято?.. – зовет так тихо, что сама не слышит. – М? Тот же на пару минут выпадает из реальности, наслаждаясь теплом девушки, ароматом волос, ощущением тонких запястий в ладонях – надо бы отпустить, но так не хочется... Он все же приподнимается, глубоко вздохнув, чтобы заглянуть ей в глаза, освобождает ее руки. – Ты не исчезнешь? – в глазах Ики столько сомнения, но они так светятся от внутренней силы и эмоций, что юноше нужно несколько секунд, чтобы уловить нить происходящего. – Куда я от тебя денусь? – он строит уморительно-скорбную рожицу, но не выдерживает – тихо смеется. – Мои расценки ты знаешь: пять йен за желание! – Я... – ее щеки вновь заливает легкий румянец: слишком уж завораживает взгляд этих голубых нереальных глаз. – Чуть-чуть позже расплачусь... Хиери, наконец, обнимает своего бога за шею – неловко, но решительно, и снова тянется к его губам. А Ято с удовольствием поддерживает это ее начинание, мельком подумав, что в отношении конкретно взятого человека надо пересмотреть варианты оплаты. Брать натурой определенно будет интересней.