Ромашковый чай и немного дружбы

Сантана не любит ромашковый чай, но как назло в этой квартире есть только он, а растворимый кофе закончился еще вчера. Она в принципе не любит любой вид чая, потому что от него всегда странно пахнет и к тому же пить траву – это совсем не комильфо. Но в этой квартире успокоительные свойства ромашки переоценивают слишком сильно. Впрочем, Сантане никогда не помогали все эти таблетки, от которых вдруг становится так хорошо, а на заднем плане поет хор из ангелов. Ей больше нравился крепкий кофе без сахара, от которого мгновенно можно проснуться даже от самого крепкого сна. Но вот в этот раз перед ней стоит чашка с ромашковым чаем и он точно не поможет проснуться от очередного кошмарного сна. Кошмара, в котором Сантана вновь поступила, как типичная сука из МакКинли. Кошмар, который вдруг стал слишком реален и никакое кофе не заставит её проснуться. И пока Сладкие Губки бегали по квартире, названивая своему будущему мужу, который должно быть давно изменяет ему с гелем для волос, Лопез пыталась понять, что она сделала не так. Наверное, стоило начать с того, что она определенно не должна была рождаться. Нужно было взглянуть правде в глаза – Сантана, мать её, Лопез просто отвратительнейший человек. И это не исправить никакой чай и тонна антидепрессантов. У неё в ДНК заложено быть редкостной стервой, которая рушит все хорошее, что для неё делают. Она просто уничтожает всех тех людей, которые пытаются увидеть в ней хоть что-то хорошее и отчаянно стараются любить её. И ей это нравится. Нравилось. До тех пор, пока Сантана не научилась узнавать любимый лак для волос Курта из всего вонючего дерьма, которое продавали. До тех пор, пока она не научилась заваривать травы для особого «голосового» отвара Рейчел, правильно смешивая все в нужных пропорциях. Пока все эти мелочи не стали для неё родными и близкими, меняя её. И как ей голову пришло поменять всё это, на очередной статус супер злой суки? Сантана делает глоток мерзкого чая, думая про себя, что его надо было кинуть вдогонку Берри. Пусть забирает свое дерьмо и продолжает пить, авось, перестанет быть такой идиоткой. А затем обрывает себя, потому что так нельзя думать. Рейчел не плохая, но далеко и не хорошая. Она просто другая, не такая как Лопез. Более ранимая, более нежная и добрая. У неё свои мечты и способы пробиваться к цели. Просто в её ДНК заложено быть дивой, звездой Бродвея и невероятно потрясающей певицей. И пусть последние несколько часов этот тролль вел себя так, что Сантана была уже согласна отсидеть за хладнокровное убийство, она все равно считала её своей подругой. Они учились вместе, жили под одной крышей, делили одну кровать, а сейчас все это осталось лежать на полу в форме маленьких кусочков фотографии. Лопез усиленно делала вид, что ей наплевать на это, но стоило Фарфоровому уйти в свою комнату, она тут же подобрала остатки снимка, а затем полезла в кухонный стол за скотчем. И вот уже минут пять смотрит на то, что ей удалось склеить. Выглядит ужасно, да и сама Сантана никогда не страдала сентиментальностью, но почему-то именно это её зацепило больше всего. Пощечина даже не задела настолько сильно, как порванная фотография с выпускного. Будто бы автоматически были разорваны все связи с прошлым. Она долго смотрит на снимок, прокручивая собственное прошлое, удивляясь, как же раньше этого не замечала. Не замечала, что они с Рейчел всегда ругались друг с другом, но в итоге мирились и прощали. И вот именно тогда, когда её подруге было тяжелее всего, Сантана вдруг решила включить режим вселенского зла, и сделала ей больно. Да, Берри далеко не ангелочек и её слова были похуже того, что наговорила сама Лопез, но почему никто из них не остановился? Они ведь… подруги? Кто они теперь друг другу? Ей очень хочется получить ответ на свой вопрос, потому что ближайшее будущее представляется слишком мрачным без Рейчел и её привычкой начинать петь в любую секунду. И почему они не решили всю проблему, просто спев друг с другом? Это же было просто идеально. Мистер почти Андресон-Хаммел настолько бесшумен, что Сантана едва не выливает на себя уже остывший чай, который по вкусу больше напоминает дерьмо носорога, чем ромашку. У Курта на лице понимающая улыбка, которая бесит еще больше, чем слезы в собственных глазах. - Вы помиритесь. - О да, конечно. Видишь, я жду, когда её Величество перестанет реветь внизу и вернется обратно. И мы, естественно, встретим её с распростертыми объятьями, делая вид, что виновата сразу я, потому что я всегда виновата. Я отстой, а Рейчел молодец. - Сантана. - Поверь, я помню какое у меня имя, а ты видимо забываешь, мой Гейский друг. Рейчел права. Мы никогда не были друзьями. Просто делали вид. Так что вперед, можешь начать читать лекцию о том, что всегда считал меня ехидной шлюхой, которая увеличила себе сиськи и унижала всех, убивая гейско-радужный настрой в хоровом классе. А еще унижала каждого, потому что считала вас всех неудачниками. Я готова выслушать все твои предположения на свой счет. Вот только учти, что никто из вас не ненавидит меня так сильно, как я сама. Сантана встает из-за стола и уходит в свою комнату быстрее, чем её сосед успевает что-то сказать. Какого черта она плачет из-за этого тролля? Боже мой, велика потеря. Переживет, ничего с ней не случится. А вот мальчику из фарфора, в чьей голове одно сплошное порно с собственным женихом, пора обернуть себя парочкой слоев скотча, вдруг разобьется от переизбытка эмоций. Лопез отчетливо громко закрывает свою половину шторкой, проклиная свою глупость. И почему она не живет в квартире с дверьми? С нормальными соседями? В конце концов, у неё есть девушка, почему бы не съехать к ней? Уж там точно можно хлопнуть дверью и закрыть её, а здесь никакого личного пространства. Сантана падает лицом в подушку, кусает губы и пытается уснуть, потому что от чертового ромашкового чая, правда, тянет в сон. Или она просто так устала. Впрочем, все мысли исчезают, а сама Лопез забывается тревожным сном, в котором почему-то Рейчел вновь плачет, уткнувшись в плечо Курта, а сама Сантана чувствует себя чертовски лишней. Аромат кофе вырывает её из сна, когда часы показывают половину восьмого. Черт, теперь она всю ночь не будет спать. Да еще и додумалась уснуть с макияжем, отчего Сантана похоже на сонную проститутку после тяжелой рабочей ночи. У неё все еще нет настроения что-то делать, но на телефоне настойчиво вибрируют оповещения о пропущенных вызовах и смсках. А значит, их нужно прочесть, пойти в душ и что-нибудь съесть. Лопез потягивается, пока её взгляд не цепляется за фотографию на полу, которая так заботливо лежала рядом со шторкой. Будто бы кто-то подсунул снимок снизу. С этого ракурса совсем не видно скотча и на секунду, всего лишь на секунду, Сантана хочет поверить, что это сделала Рейчел. А потом она опускает себя с небес на землю, вспоминая о заботливом соседе-гее, но даже от этого глупая улыбка не исчезает с её лица. И уж точно не исчезнет, когда штора отодвигается и там появляется знакомое лицо. - Я сварил кофе, будешь? Еще купил кексы и скачал Сумерки. - Кофе буду, а вот фильм-то нахрена? - Ну, мы с Рейчел обычно любим смотреть что-то грустное, когда у нас плохое настроение. Поревем и успокоимся сразу. Я подумал, что может у тебя так же происходит. - Нет, Хаммел, у меня такого не происходит, но так и быть составлю тебе компанию в твоем марафоне всех самых дерьмовых и грустных фильмов. - Сумерки отличный фильм, к твоему сведению! - Да, а Шугар была просто гениальной певицей. - Ты… ты просто типичная Сантана. - Звучит не так ужасно. - Пошли, кофе остынет. - Дай мне смыть свой рабочий макияж, а то еще клиенты увидят в окно и попытаются снять. Курт лишь закатывает глаза под веселый смех Сантаны, а затем исчезает, оставляя её одну. Сумерки – это полное дерьмо, но она готова посмотреть его тысячу раз, если это каким-то образом сделает из неё лучшего человека. Лопез встает с кровати и подбирает с пола фотографию, пристально рассматривая, пока Хаммел снова не появляется. - Она никогда так не считала, Сантана. - Хотела бы я в это верить. - И я тоже так не считал. Ты отличный человек, лучше чем многие другие. - О да. - Рейчел всегда пыталась видеть в людях хорошее, даже когда они обливали её с ног до головы слашем. - Как думаешь мы… - Вы помиритесь. Будет сложно, и вы еще наговорите друг другу кучу гадостей, но все равно помиритесь. Она кивает, а затем откладывает фотографию на тумбочку. Они помирятся. И в этот раз Сантана обещает себе отключить режим супер суки и главной стервы МакКинли, потому что все это намного важнее. Пусть это случится не сразу, но она постарается оправдать надежды всех тех людей, которые верили в неё. И считали её не злобной лесбиянкой.