You are my favourite place.

I drove by all the places we used to hang out getting wasted. I thought about our last kiss, how it felt, the way it tasted. (…) Я ездил по всем местам, где мы проводили время вместе и веселились. Я думал о нашем последнем поцелуе, как это было. (...) I remember the day you told me you were leaving. I remember the makeup running down your face. And the dreams you left behind, you didn’t need them like every single wish we’d ever made. Я помню день, когда ты сказала мне, что уходишь. Я помню, как косметика стекала с твоего лица. И мечты, которые ты оставила за собой, они не нужны были тебе, как и все желания, которые мы когда-либо загадывали. I wish that I could wake up with amnesia to forget about the stupid little things like the way it felt to fall asleep next to you and the memories I never can escape ‘cause I’m not fine at all. Я хотел бы проснуться с амнезией, забыть обо всех глупых мелочах, о том, каково это, засыпать рядом с тобой, и воспоминаниях, от которых я не могу убежать, потому что я совсем не в порядке.

........................................................................................................................ "Уходить очень тяжело - до тех пор пока не уйдешь. А потом познаешь, что легче нет ничего на всем белом свете." По крайней мере, это то, что Джон Грин однажды писал в своей книге "Бумажные города". Мне понравилась эта книга, черт, она была одной из тех, которые убедили меня ПОПЫТАТЬСЯ увидеть, если бы я, возможно, могла пойти в универ в другой стране. Единственной проблемой было то, что существует также, как клише, как может показаться, парень. Ну, не просто парень: Люк. Высокий блондин, умный, спортивный, очаровательный, с чувством юмора, замечательный Люк. Мы познакомились, когда были маленькими детьми. Хотя, это был неловкий "мне нравятся мальчики или у них есть вши" момент. Тем не менее, наши мамы были друзьями, обе участвовали в ПиТиЭй (добровольное объединение родителей и учителей). Однажды они разговорились и его мама пришла к нам домой на следующий день после встречи с Люком. Я не знала, что буду делать с ним, ведь нам было всего по девять лет в тот момент. Мама сказала пойти на улицу и поиграть с этим мальчиком и помню, как я смотрела на нее в ужасе, потому что это был мальчик. У них вши, но все же, он был довольно-таки милым для девятилетнего. Во всяком случае, после того, как мы неловко смотрели друг на друга некоторое время, он заметил мою песочницу и мы закончили тем, что играли там до конца дня. К тому времени, как мы остановились, наши матери смотрели на нас с презрением, потому что у нас была песочная битва и мы были полностью в песке, который принесли в дом. Мы, возможно, должны были стать близки, пока семья Люка не переехала в другой школьный район, менее чем через год, обрывая любой контакт, который мы имели. Жизнь встала на нашем пути. Спустя восемь лет, мне было семнадцать и я была убеждена моей лучшей подругой пойти на футбольный матч, так как наша школа играла с какой-то командой другого школьного округа. Я подозревала, что она хочет посмотреть на одного из игроков, но я полагала, что пойду туда с ней ради поддержки. Это была одна чертова игра, но, честно говоря, большую ее часть я провела в шоке, потому что, когда директор перечислял имена игроков, капитан был не кто иной, как Люк Хеммингс. Я не думала много про другую школу, с которой мы играли, я знала, что нельзя было одеваться в черный и фиолетовый, потому что это были их цвета. У нашей же школы были - красный и белый. Во всяком случае, капитан противоположной команды вышел последним и я чуть не задохнулась, когда диктор закричал: "И их капитан, номер десять, ЛЮК ХЕММИНГС." Моей подруге пришлось хлопать меня по спине, потому что я задыхалась. Люку больше не было девять, позвольте выразиться так. На месте того мальчишки теперь был привлекательный блондин с мускулами, которые может иметь только спортсмен. Это и была причина моего шока. И Люк не был обычным игроком, он был хорош. Чертовски хорош. Большую часть игры я просто смотрела на него, радуясь за нашу школу, когда это нужно было, но в основном наблюдая за ним. Половое созревание хорошо повлияло на него. Игра закончилась ничьей и команды отправились в раздевалки. Я и моя подруга собирались уходить, как она решила, что нам нужно остаться на пару минут, потому что она хотела пофлиртовать с одним из игроков из нашей школы. Нам пришлось ждать возле раздевалки. Парень, с которым она хотела поговорить, вышел и она пошла прямиком к нему, завязывая беседу. Я стояла там, играя на моем телефона, ожидая окончания их разговора. Я пробормотала: "Черт побери," - когда снова проиграла и услышала голос: "Привет." Я подняла голову и чуть не уронила свой телефон. Люк Хеммингс стоял прямо передо мной, перебирая пальцами все еще влажные волосы. Я втянула воздух и сказала: "Привет," - и тогда он ответил: "Ты выглядишь очень знакомой мне. Хотя, эм, ты явно не учишься в моей школе", - указывая на мою одежду красного цвета. Я улыбнулась и сказала: "Да, эм, нет. Я не учусь. Хм, это будет звучать глупо, но наши матери дружили, до переезда. Мы играли в песочнице один раз." Великолепные голубые глаза Люка расширились: "О! ВОТ почему я подумал, что мы знакомы. Как ты?" Я ответила: "Я в порядке. Капитан, да?" Он совсем немного покраснел: "Да." Мы разговорились и обменялись номерами. Мне удалось оттащить подругу от того парня и минут пять спустя мне пришло сообщение от Люка: "Я думаю, мы должны встретиться и выпить кофе, будем наверстывать упущенное за последние восемь лет. :)" Два месяца спустя, я одевала его черный свитер и поздравляла его, как девушка. Все, через что мы прошли и к чему пришли в этот момент, я не смогу стереть из своей памяти. Мои руки тряслись, сердце колотилось в невероятно быстром темпе, а слова так и просились наружу. Я стояла перед тем парнем, которого полюбила за последние два года. Люк понял, что что-то не в порядке, когда услышал от меня те три слова, которые ненавидят все: "Нам нужно поговорить." После того как я получила письмо из Нью-Йоркского университета, которое оповещало о том, что меня приняли, я знала, что не могу просить Люка ждать меня. Я не могла быть такой эгоисткой, когда собиралась переезжать в другой конец мира, оставив его в Сиднее. Безусловно, это была одна из самых трудных вещей, которые я когда-либо делала. Я любила его очень сильно, но не могла позволить ему ждать меня. Потому что он БУДЕТ ждать, если я попрошу и из-за этого мне труднее расстаться с ним. Он потянулся к моей руке, мягко облачая ее в свою ладонь и потирая костяшки, перед тем как переплел свои пальцы с моими. Он сказал тихо: "Нет, нет, нет. Не делай этого. Ты не должна делать этого." Я сделала глубокий вдох и прикусила губу до крови, отчаянно пытаясь успокоиться. Я прошептала сдавленным голосом: "Люк. Это не какое-то небольшое путешествие, это университет. Я действительно не знаю, собираюсь ли когда-нибудь возвращаться сюда." Я вытерла глаза о рукав, портя свой макияж. Я посмотрела на Люка, который все еще держал меня за руку. Он тоже плакал и сломал меня этим. Я не знаю, что нужно сделать, чтобы он понял, что так будет лучше для него. Я не могла быть эгоисткой, не с ним. Я слишком сильно любила его для этого. Я сделала еще один вдох и выдохнула: "Мне нужно идти", - прежде чем встать с дивана, на котором мы сидели. Он прошептал: "Но я люблю тебя. И я знаю, что ты любишь меня. Не заканчивай это так. Пожалуйста." Я наклонилась и поцеловала его в губы. Этот поцелуй был опьяняющим, каким и был всегда. Он просунул пальцы в мои волосы и поцеловал в ответ, вкладывая в этот поцелуй всю свою любовь. В конце концов, я набралась смелости оторваться и встать. Когда я двинулась, чтобы уйти, его пальцы, наконец, отсоединились от моих и я снова вытерла глаза. Слезы бежали по моим щекам, размывая картинку перед глазами, когда я уезжала навсегда. POV Люк. Число "семь" в календаре, который висел у меня на стене, снова было выделено розовым сердцем. Все это время я боялся, что приду и это будет снова. Я не в порядке. Я был сильным перед моей семьей и друзьями, но не в тот день. Один в своей комнате, я дал волю слезам, пока в моей памяти всплывали картинки опасных, на мой взгляд, событий. Я помню, будто это было вчера, как мы были в парке, нашем парке, сидели на качелях и спорили о том, кто был лучшим супергероем. Конечно, я был за Бэтмена, потому что он крут и удивителен, но она продолжала говорить, что Капитан Америка был лучше него. "Что? Капитан Америка? Ты должно быть шутишь?" Немного издеваясь, она сказала: "О, да ладно. Он - лучший супергерой. Он - обладатель удивительного сердца и может надрать задницу любому." Мы продолжали стоять на своем, пока что-то внутри меня не щелкнуло. Эта девушка была не только великолепна, а и мила, смешна и умна, она тоже любила комиксы и видеоигры, и она не могла заботиться меньше о том, что люди думают о ней. Она была всем, чего я когда-либо хотел, и я должен был что-то сделать с этим. Вдруг я просто встал на колени перед ней. Мои руки немного тряслись, показывая, что я волновался. Что, если она скажет нет? Что, если она засмеется мне в лицо? Ну, я как раз собирался это выяснить. Ее непонимающий взгляд заставил меня улыбнуться и перестать нервничать. "Ты сумасшедшая, ты знаешь об этом? С того дня, после футбольного матча, когда ты проклинала все, потому что проиграла в Flappy Bird, ты - все, о чем я думал и я не жалуюсь. Я знаю, что твой любимый супергерой - Капитан Америка, но смогу жить с этим. Не могла бы ты сделать меня самым счастливым парнем на земле и стать моей девушкой?" Она не отвечала мне. По крайней мере, на словах. Вместо этого, она обвила руками мою шею и прижалась губами к моим. Я все еще чувствую мягкость поцелуя и улыбку на ее губах, когда мои руки запутались в ее волосах и мое сердце билось очень быстро. Я, наконец, мог назвать ее своей девушкой. Прошло три года с того дня, но я все еще хорошо помнил это. Она оставила меня за два месяца и семнадцать дней до нашей годовщины. Я лежал на кровати и плакал, как никогда прежде. Небольшой полароид был у меня в руке, - одна из тех вещей, которые я не положил в коробку, где было все, что могло напоминать мне о ней. Я был настолько глуп, что думал, что она жила в вещах, когда в действительности она была частью меня. Когда она ушла, я чувствовал себя, будто она забрала часть моего сердца с собой. Но это была лишь крошечная часть пространства, которую она унесла. Снимок был сделан на ее девятнадцатый день рождения, и камера была подарком от меня. Она всегда говорила, как сильно любила их, поэтому я решил, что это хорошая идея для подарка. Ее возбуждение было заразным и позже мы вышли за пределы сада и делали забавные фотографии. Я помню, она сидела у меня на коленях и поставила камеру перед нами. Я прижался губами к ее щеке, когда она нажала кнопку спуска затвора. Хандрить в постели было вещью, которую я не мог делать долго. Поэтому я решил взять ключи от моей машины и прокатиться, чтобы очистить свой разум. Это был момент, когда ты находишься в самых глубоких и темных частях своей жизни, что кажется, будто ты ничего не чувствуешь. Все онемело. Серьезно онемело. Я сел в машину, чтобы уйти куда-угодно дальше от моей комнаты, где мы провели так много времени вместе, смеясь, разговаривая и целуясь. Мне нужно было избежать воспоминаний, я должен был разобраться в своих мыслях, потому что это навалилось на меня, как лавина. Я должен был дышать. Если бы я остался в своей комнате, я бы задохнулся, правда. Я ехал, не зная куда. Мне просто нужно было уйти дальше отсюда. Я включил радио в машине, чтобы заглушить мысли и воспоминания в моей голове. Но по закону нашей жизни, которая иногда бывает маленькой сукой, заиграла песня Эда Ширана "U.N.I". Из всех песен в мире, именно ЭТУ включили на радио. Песня, которая была написана практически о ней и обо мне, и о том как у нас все закончилось. Я как можно быстрее переключил радиостанцию, чуть ли не пропустив стоп знак. Языком я затянул кольцо в моей губе в рот, была привычка делать это, когда у меня был стресс. Волна воспоминаний ударила меня. Я помню, когда проколол губу. Я всегда хотел иметь кольцо в губе, но я не мог играть с ним в футбол, поэтому пришлось ждать до окончания сезона. Я пошел к ней домой сразу после того, как сделал пирсинг, я нашел ее в пространстве около ее окна, которое можно было назвать крышей, и там было безопасно сидеть. Я помню, как она оборачивалась, когда я поднял окно в ее комнате, чтобы подняться до конца и присоединиться к ней. Она сразу заметила кольцо и сказала: "Ох, черт, это горячо!" Когда я ухмыльнулся, она ударила меня по руке: "Не ухмыляйся так!", я засмеялся и она закатила глаза: "Не будь таким дерзким, Хеммингс." Я обнял ее и провел пальцами по руке, прежде чем ее губы практически обрушились на мои. Она целовала глубоко, ее язык теребил мое кольцо так, что я чувствовал себя после этого абсолютно сумасшедшим (и когда она узнала об этом, она делала это при любой возможности). Возле моих губ она сказала: "Сделать этот пирсинг было отличным решением. Он нравится мне." Мы целовались и дальше. Позже, ее голова покоилась у меня на груди и мои пальцы мягко поглаживали ее волосы. Затем она вдруг закричала: "ПАДАЮЩАЯ ЗВЕЗДА, ЛЮК, СМОТРИ!" Я улыбнулся и сказал: "Эй, давай загадаем желание?" И мечты, которые ты оставила за собой, они не нужны были тебе, как и все желания, которые мы когда-либо загадывали. Она сказала: "Хм, что мы должны пожелать? Что загадаешь ТЫ?" Я на мгновение задумался, перед тем как поцеловать ее снова и сказать: "Я хочу быть с тобой. В любом месте, где угодно. Это МОЕ желание." Она улыбнулась и сказала: "Что, если бы мы уехали куда-нибудь, только ты и я? Как насчет Греции? Греческая мифология блестящая. Кроме того, я всегда хотела побывать там." Я улыбнулся и сказал: "Я тоже, Греция, должно быть, великолепна. Почти так же великолепна, как и ты." Она ударила меня по руке снова, а румянец на ее щеках стал яснее, но она наклонилась, чтобы нежно поцеловать меня: "Да, пожалуй, это будет Греция." Я тихо пробормотал: "Я бы никуда не пошел до тех пор, пока я с тобой." Мы заснули в объятиях друг друга под звездами и казалось, что этой ночью все наши мечты и надежды возможны. Реальность была так жестока, подумал я, когда вытащил себя из этого конкретного воспоминания. Боль вернулась обратно. Она ушла. Мне пришлось съехать на обочину перед тем, как мое зрение стало размытым. Мои руки так сильно вцепились в руль, что костяшки пальцев побелели. Мне стало труднее дышать и я выпрыгнул из машины. Я оказался на такой знакомой детской площадке, как раз в середине парка. "Это больше не наш парк," — прошептал я про себя. Было темно, солнце уже село и полная луна заняла его место. Не думая, я продолжал идти, пока не заметил качелей и не сел на одну из них. Она всегда сидела на левой части. Я вытер слезы тыльной стороной ладони и глубоко вздохнул, глядя вверх. Легкая улыбка появилась на моих губах, когда мне на глаза попалось сердце странной формы, вырезанное на одном из деревьев, которые окружали площадку. Мы были немного пьяны в ту ночь, потому что были с друзьями на вечеринке, но нам стало скучно. Мы не придумали ничего лучше, чем пойти в наш парк, держась за руки и смеясь над музыкальным вкусом хозяина вечеринки. Оказавшись там, мы стояли возле того дерева в течении нескольких минут, пока она не предложила "сделать этот вечер запоминающимся". Я помню, как поднял бровь, услышав это, на что она ударила меня по руке. "Нет, Люк. Я имею в виду, давай оставим здесь нашу отметку." И мы вырезали сердце на дереве или, по крайней мере, пытались это сделать. Мы решили так же вырезать и инициалы, но когда я заканчивал с линиями сердца, ее губы впились в мою шею и она развернула меня, чтобы страстно поцеловать. Мы вернулись в мою квартиру и вся наша одежда оказалась на полу рядом с диваном. Удивительно, как воспоминания о ней могут заставить меня столько плакать, а затем улыбаться как идиот. Она сводит меня с ума, даже когда не находится рядом. Последний поцелуй она подарила мне в моей комнате перед тем, как уйти и оставить меня в недоумении, с кучей вопросов без ответов. В тот день я очень старался изменить ее решение. Когда она прижалась своими губами к моим, будто прощаясь, я запутался пальцами в ее волосах, зная, как сильно она это любила. Все мои усилия были тщетны и мой мир рухнул, когда она отстранилась и макияж стекал по ее лицу, и она отвернулась, чтобы оставить меня навсегда. Мое сердце болело так, как никогда раньше. Я любил ее и когда сидел на качелях, я понял, что не собирался это менять. В тот момент я посмотрел на небо и пожелал проснуться с амнезией, чтобы забыть о глупых мелочах.. забыть о ее лице, уткнувшемся в мою подушку утром, ее голос, каждый раз, когда она произносила мое имя, как ее пальцы легко соединялись с моими и как ее нос щекотал мою шею, когда мы обнимались. Мне хотелось остановить воспоминания, которые не давали мне дышать. Но на небе не было ни единой падающей звезды, чтобы услышать меня.