Коннект

– И вот я открываю глаза, а надо мной стоит Андрэйя и говорит: «Тебя ударило по голове шариком для гольфа, герой». Последние слова Матрикса утонули в дружном взрыве хохота. Мэйнфрейм праздновал. Война кончилась, все удаленные и все разрушенное восстановлено, зараженные биномы излечены, Мегабайт сгинул, даже Гексадецимал – и та перестала быть вирусом. Обычные дела, заботы и проблемы – все это будет, но будет потом. А пока можно радоваться жизни. Чем горожане с удовольствием занимались всю секунду, прошедшую с момента восстановления системы. Фонг снизил системную мощность, давая Мэйнфрейму отдохнуть после того, что выпало ему за последнее время, и на город опустилась темнота. Но сейчас она никого не пугала – все знали, отчего это, зачем и как надолго. Секунда плавно перетекла в следующую, шумные торжества окончились, и главные герои недавних событий наконец-то могли спокойно пообщаться друг с другом. Не для того, чтобы обсудить нечто важное, нет. Просто сидеть в кафе «У Дот» – сколько они так не сидели? уже целую вечность, – болтать обо всякой всячине, радоваться тому, что все живы, все вместе, не надо ни с кем сражаться, ни за кого тревожиться, никого искать. Энзо-младшего давно сморил сон, и они разговаривали вшестером – Боб и Дот, Андрэйя и Матрикс, Мышь и Рэй. – Если теперь Юзер загрузит какой-нибудь гольф, то я ни в коем случае не буду играть в него без каски, – добавила Андрэйя, вызвав новый приступ веселья. – Мало ли какие бездны моего подсознания откроются при ударе шариком... – Ладно, ребята, – Дот, отсмеявшись, заглянула в свой неизменный органайзер. – Я последние несколько циклов ставила рекорды продолжительности нахождения на ногах. Так что извините, но Command.com покидает вас и отправляется отдыхать. – Отдыхай, дорогуша, – улыбнулась Мышь. – Ты это заслужила. Остальные тоже понимающе закивали. Даже самым стойким иногда надо спать. Пока Дот обнималась на прощание с Андрэйей, Матриксом и Серфером, Мышь незаметно отвесила Бобу ощутимый пинок под столом. В ответ на изумленный взгляд Стража хакер выразительно указала глазами на Command.com. – Э-э-э... Дот! – выдавил Боб, когда очередь прощаться дошла до него. – Можно проводить тебя до дома? – Проводить? – она была удивлена. – Вроде бы в городе больше некого опасаться... Но если хочешь – пожалуйста. Боб быстро пожал руки Рэю и Матриксу, обнял Андрэйю и Мышь, кивнул хакеру в знак того, что понял еще один очень выразительный взгляд и вместе с Дот вышел из кафе. Оставшиеся сидели в молчании, глядя им вслед. – Могу я узнать у Вас, почтенная Мышь, чем вызвана такая забота о личной жизни Боба и Дот? – светским тоном осведомился Рэй, заметивший безмолвные переговоры между хакером и Стражем. – Они – мои друзья, – ответила Мышь без тени улыбки. – Я хочу, чтобы они были счастливы. Помолчав еще немного, она добавила таким же серьезным тоном: – А того, кому придет в голову позвонить им, когда мощность снова поднимут, и спросить «Ну как все прошло?», я собственноручно заряжу вместо ленты в матричный принтер. Ответом ей были ошарашенные лица товарищей. – Что? – хакер непонимающе посмотрела на них. Раньше ее своеобразное чувство юмора не вызывало такой реакции. – Если бы ты не сказала, мы бы и не додумались до такого, – ответил за всех троих Матрикс. – Между прочим, зря! – хихикнула Мышь. – Будь это не Боб с Дот, а кто-то другой – я бы непременно позвонила. Даже не дожидаясь, пока снова станет светло. И спросила бы: «Ребята, вы уже?» – Пошли пешком. – Дот с наслаждением вдохнула прохладный воздух. – Надоели гравидоски. – Давай, – согласился Боб. – Ты не представляешь, как я соскучился по твердой земле под ногами. Она взяла Стража под руку, и они зашагали по улицам Бодвея. Мимо витрин, снова целых и снова сиявших тысячами огней, мимо монорельсовой дороги, по которой продолжали свой бег строки двоичного кода, мимо подсвеченной голубыми прожекторами громады Театра Алгоритма. Мэйнфрейм был пуст, но Страж и Command.com знали, что эта пустота – только до тех пор, пока спят утомившиеся горожане, и не имеет ничего общего с временами владычества Мегабайта. Они шли, продолжая говорить о каких-то мелочах – Боб автоматически рассказывал ей что-то веселое из быта веб-райдеров, Дот так же автоматически слушала и смеялась, но оба чувствовали, что говорят не о том. Рука в руке и последний взгляд друг на друга перед неумолимо надвигающимся падением системы, поцелуй среди всеобщего ликования на ступеньках Центрального Офиса, слова Фонга «Ты любишь этого спрайта, а он любит тебя», – казалось бы, самое важное уже позади. Но это «самое важное» так и не получило продолжения. После победы они постоянно находились в центре празднования, слушали, какие они молодцы и герои, произносили ответные речи о подвигах жителей города, старались не отказывать толпам желающих обняться-поцеловаться с ними или хотя бы просто пожать руку, отбивались от ТВ-Майка, вознамерившегося взять у них интервью для своего документального фильма «Мэйнфрейм в огне» («Как вы назвали план операции по разгрому войск Мегабайта?» – «Никак, нам было не до названий.» – «Нет, это никуда не годится. Надеюсь, никто не будет против, если я назову ее "Полет Орла"?» – «Да называй как угодно, ради Юзера! Только оставь нас в покое!»). Когда Боб был в Паутине, а Дот сражалась здесь против вирусов, оба тысячу раз представляли, как встретятся, как расскажут о своих чувствах… а теперь, наконец-то оставшись наедине, никак не могли начать Главный Разговор. Боб обрадовался, когда Мышь отправила его провожать Дот. «Если ты сейчас не пойдешь с ней, то вы еще часа три будете решаться», – говорил взгляд старой подруги, хорошо знавшей его, а за время войны успевшей хорошо узнать и старшую Матрикс. Но путь от кафе до сектора Китс даже пешком оказался не таким уж долгим, драгоценные наносекунды уплывали, а сказать то, что давно хотелось, все не получалось. Да еще вдобавок, рассказывая о веб-райдерах, он неожиданно вызвал у себя не самые приятные воспоминания. Ужин после его первого рейда. С питьем жуткой алкогольного жидкости, вызывающей, как говорили веб-райдеры, «ошеломляющий эффект», и закусыванием ее веб-слизнями, непременными атрибутами посвящения в настоящие Всадники. Когда количество напитка с ошеломляющим эффектом в организме Стража начало превышать норму, Боб покинул празднование. Никто не посмотрел бы на него косо, если бы он улегся спать прямо на полу пещеры, служившей веб-райдерам гостиной – Всадники были спрайтами простыми и не обременяли себя тонкостями этикета, но Боб твердо решил, что доберется до спальни. Пусть знают, что Стража не пронять не только опасностям Паутины, но и здешнему алкоголю. Впрочем, веб-райдеры не обратили особого внимания на его уход – торжество уже перешло в неорганизованную стадию, те, кто после возлияний еще сохранил способность к поддержанию тела в вертикальном положении и ведению осмысленного диалога, разбились на маленькие компании и увлеченно рассказывали друг другу паутинные байки. В полумраке коридора, почти возле дверей в свою спальню, он нос к носу столкнулся с Трикси, девушкой-Всадницей. Женщин среди веб-райдеров было где-то наполовину меньше, чем мужчин, но, тем не менее, среди них оставались те, кто до сих пор не нашел себе пары. Трикси была из таких, и Боб понравился ей с того самого момента, как попал сюда. Он замечал это, но никогда не пытался поговорить с ней на эту тему – сама поймет, что он к ней равнодушен. Похоже, понимание к Трикси не пришло и в ближайшее время приходить не собиралось. Убедившись, что перед ней именно Боб и поблизости никого нет, она одним движением прижала его к стене. Страж, ошеломленный таким напором, не успел опомниться, как девушка, впившись в его губы долгим поцелуем, схватила его руку и запустила ее под панцирь своего доспеха. Боб почувствовал, как ладонь заскользила вверх по ее коже, почувствовал хаотично покрывавшие тело Трикси пятна чешуи, примету всех, кто долгое время живет в Паутине, а потом – упругость ее груди, пока еще не тронутой печатью изменений. Грива песочно-желтых волос, светло-синее, чуть светлее, чем у него, овальное лицо с полными губами, прямым носом, большими темными глазами, внушительная фигура – Трикси была красива и мутации не успели слишком изменить ее облик. Долгое отсутствие интимной жизни тоже давало о себе знать. Но Боб, во-первых, не имел привычки ложиться в постель с каждой девушкой, которая проявляла к нему интерес. Даже с очень привлекательной. Даже после многочасового воздержания. А во-вторых, и это было главным, любовные утехи с кем-то другим не слишком хорошо сочетались со снами о Дот различной степени обнаженности, в последнее время посещавшими Боба с завидной регулярностью. Поэтому руку из-под панциря Трикси он убрал и отстранил Всадницу от себя. – Ты что? – удивленно спросила она на языке Сети. Голос был хриплым от возбуждения. – Нет. Прости, Трикси, но нет, – Боб отрицательно помотал головой. Выражение страсти моментально слетело с ее лица, сменившись злобой. – Что, не хороша? – с вызовом бросила Трикси. – Чешуя не нравится? Я на тебя посмотрю, когда ты проживешь здесь пару часов, красавчик! Она оттолкнула его и быстро зашагала по коридору, на ходу приводя в порядок свой доспех. Но Всадница не успела далеко уйти – Боб почти сразу догнал ее. – Послушай меня внимательно, – он развернул ее к себе. – Дело не во внешности, Трикси. Ты очень красивая девушка. Но в Сети меня ждет другая, и я люблю ее. – Хранишь верность той, к которой вряд ли вернешься? – Всадница криво усмехнулась. – А даже если и вернешься, я ломаного чипа не дам за твои шансы остаться с ней. Увидишь ее глаза, когда явишься к ней со следами Паутины! Трикси какое-то время изображала смертельную обиду и демонстративно фыркала в его сторону. Потом перестала – Боб не реагировал, а другие Всадники его любили и понимания у них она не встретила. Тогда он отмахнулся от ее слов про возвращение со следами Паутины – мало ли что со зла скажет отвергнутая девушка, а теперь мысль об этом не давала покоя. Отметины на шее и лице не испугали Дот, но шея и лицо – это одно, а все тело, изукрашенное шрамами, вместо молодой кожи затянувшимися чешуей – это другое. Вызвать у Дот отвращение своим внешним видом ему совершенно не хотелось. – Ну вот мы и пришли, – голос Дот вернул его из воспоминаний в реальность. За своими невеселыми раздумьями Боб не заметил, как они оказались возле дома, почти неотличимого от его собственного. Разве что здесь на крыше не было шара с восьмеркой. Итак, подведем итоги. Дот он проводил, наедине они побыли, Главный Разговор не состоялся. Теперь жди следующей возможности, Страж. Часов этак через надцать. Может быть, за это время ты закончишь курсы по резкому поумнению и научишься ухаживать за девушками. Дот испытывала сейчас сходные чувства, только злилась она на себя. «Сейчас он уйдет, а вместе с ним – и твоя надежда во всем ему признаться. Делай что-нибудь, не стой столбом! Это не сложнее, чем командовать армией Мэйнфрейма!» – Боб, а ты никогда не был у нас? – она бросила последнюю соломинку. То ли утопающему ему, то ли утопающей себе, а скорее всего – им обоим. – Вроде бы нет, – Страж порылся в памяти. Он знал, что Дот и Энзо живут недалеко от него, но в гостях у них действительно ни разу не был. Трудоголик Дот почти все время проводила в кафе, домой возвращалась только поспать, и то не всегда – частенько отдыхала прямо на работе. Энзо же тем более нельзя было назвать домоседом. Неудивительно, что многие мэйнфреймеры даже не подозревали о наличии у семейства Матриксов настоящей квартиры. – Самое время исправить это досадное упущение. Пойдем, я тебя кофе напою! Ну, по крайней мере он догадался не отнекиваться и не озвучивать фразу «Ты же хотела отдохнуть», вертевшуюся у него на языке. «Судьба вручает тебе последний шанс, приятель. Самый распоследний. Постарайся не упустить хотя бы его». «Уф-ф-ф... Согласился, слава Юзеру! А остался ли у нас дома кофе, вот что интересно? И вспомню ли я, как его варить?» – Не можем похвастаться шикарными апартаментами, – Дот щелкнула выключателем. – Но нам они и ни к чему. Мы с Энзо сюда разве что спать приходим. Жилище Боба, конечно, нельзя было назвать филиалом свалки старика Пирсона, но некоторый беспорядок присутствовал у него стабильно. В конце концов, квартира холостого спрайта, да еще и вечно пропадающего на работе, не могла быть иной. Дот тоже пропадала на работе, но время и силы на поддержание уюта все-таки находила. Небольшой коридор, кухня, ванная, комнаты Энзо и Дот – размерами и роскошью их квартира и в самом деле не поражала, но, едва переступив порог, Боб ощутил, что это место наполняет... он не сразу смог подобрать подходящее слово. Тепло, что ли. – Гостиной у нас нет, так что проходи в мою комнату. Я сейчас, – Дот исчезла на кухне. Дверь с легким гудением открылась, пропуская Боба в ее комнату. Она была небольшой – четырех шагов достаточно, чтобы пересечь из конца в конец, но Дот ухитрилась разместить здесь спальню и кабинет, да еще и так, что при этом не возникало ощущения недостатка пространства. Светло-коричневые обои, огромное окно – почти в половину стены. Белые жалюзи были опущены. Подойдя к окну и раздвинув пластины, Боб увидел светящиеся россыпью огоньков жилые дома Китс, мерцание вывесок и реклам Бодвея, а где-то совсем далеко – хмурые коробки заводов Джетти Прайм. Полюбовавшись немного открывшимся видом, он вернулся к комнате. Кровать под зеленым покрывалом, зеленый, будто трава в парке, ковер на полу. Стол с клавиатурой и большим экраном на стене, полки, уставленные дисками в пластиковых коробках. «И здесь Дот отыщет возможность поработать», – улыбнулся про себя Страж. Увидев фотографию на прикроватной тумбочке, Боб подошел, чтобы получше рассмотреть ее. Совсем маленький Энзо, юная Дот с торчащей во все стороны прической немыслимой расцветки и обнимающий их обоих темноусый мужчина в белом халате. «Профессор Велман, – догадался Боб. Он никогда раньше не видел отца Дот и Энзо. – А они оба на него очень похожи». Из кухни донесся грохот, подозрительно напоминающий падение мебели. «Что можно уронить при варке кофе? Разве что Дот не справилась с управлением кофейником…» – Дот, у тебя все в порядке? – крикнул Боб. – Тебе помочь? – Все хорошо! – отозвался бодрый голос Дот. – Не надо, я сейчас. Через пару наносекунд она возникла на пороге комнаты с двумя чашками энергокофе в руках. – Шкафчик давно угрожал упасть, – Дот протянула ему чашку. – А поиски кофе в нем немного затянулись. – И оказались для него роковыми? Спасибо, – взяв чашку, Боб опустился в кресло возле кровати. – Вроде того. Я-то думала, что при восстановлении системы мебель, просившая ремонта, тоже восстановится, но нет, – Дот села на кровать, почти соприкасаясь своими коленями с его. Страж представил, как она выглядит на этой кровати едва проснувшись – мягкая, теплая и бесконечно домашняя, совсем не похожая на привычную правильную Дот. От этой картины и от ощущения ее близости тщательно собираемые мысли о Главном Разговоре снова напрочь вылетели из головы, оставив только неудержимое желание обнять ее, прикоснуться к ее губам своими и... Боб сглотнул. «Так. Или я говорю сейчас, или не говорю никогда». – Д-дот... – с трудом произнес он. – Да? – заинтересованные фиолетовые глаза совсем рядом. Мысли разбежались окончательно. Ну и Юзер с ними! – Ты знаешь, Дот, у меня очень плохо получается планировать что-то. Я еще в Паутине начал придумывать, что скажу тебе, когда мы встретимся. И, когда вернулся сюда, все хотел с тобой серьезно поговорить, постоянно думал, как лучше сказать тебе, с чего начать... – платы и микросхемы, что за ерунду я несу! На первом курсе и то лучше с девушками объясняться умел. Хотя... то всякие девушки, а то Дот! – И пока провожал тебя. Но когда ты рядом – никак не получается собрать мысли... – Не можешь начать Главный Разговор, оба слова с большой буквы? – Дот мягко улыбнулась. – Вроде того, – он сделал глоток. Кофе оказался очень даже неплохим. – Мышь мне как-то рассказывала об одном своем ухажере, который признавался ей в любви и произнес длиннейшую речь с кучей красивостей, – улыбка не покидала ее лица. – Да-да-да, был такой восторженный юноша, – подхватил Боб. – Правда, не помню, как его звали. Он перед ней долго-долго выступал и увенчал все фразой «Я буду любить тебя вечно, огненная королева моего сердца». Наверное, ожидал в ответ чего-то не менее развернутого. А Мышь, когда он договорил, подумала и сказала... – Аналогичная фигня! – это они произнесли хором и захохотали, едва не уронив чашки. – Так вот, – продолжила Дот, утерев слезы, выступившие от смеха. – Я тоже, пока тебя не было, строила планы, чуть ли не сценарий нашей встречи сочиняла, ждала удобного момента, чтобы расставить с тобой все тэги. И у меня это никак не получалось. Когда мы только что шли из кафе, чувствую, что надо сказать – и не знаю как. Дот Матрикс впервые не может реализовать свой собственный план, мыслимо ли! А потом, вместе с падением шкафчика, меня осенило. Зачем вымучивать длинные речи о том, что мы оба знаем? – Хочешь обойтись без Главного Разговора, оба слова с большой буквы? – Страж, не вставая с кресла, поставил чашку на прикроватную тумбочку и протянул Дот ладони. Она, тоже отставив кофе, вложила свои руки в его. – Не то, чтобы совсем без разговора... – Дот перешла на шепот. – Давай попробуем уместить его в одно предложение. – Давай, – прошептал он в ответ, наклоняясь к ней еще ближе. – Только ты первая. – Я тебя очень... – ее горячее дыхание обожгло его лицо. – Я тебя тоже. Между ними лишь пара сантиметров. Он накрывает ее губы своими и то, что было дальше, остается в их памяти чередой ярких вспышек – словно смотришь фотографии одну за другой. Избавиться от одежды можно одним прикосновением к значку, но увлекательнейшая игра «раздень Дот», десятки раз присутствовавшая в его снах, а потом сотни раз – в его фантазиях… Разве может Боб отказаться от нее? И потому, не прекращая поцелуя, Страж тянется к застежке на спине ее комбинезона. Гладкая черная ткань сползает по изумрудно-зеленой коже. Щелкнув крючком бюстгальтера, Боб выпускает на волю ее грудь и его губы завладевают ее сосками. Дот приподнимается на локтях и коленях, чтобы позволить ему стянуть комбинезон вместе с трусиками. Его руки на ее талии. Губы, скользящие вниз по ее животу. Обнимая его, она внезапно чувствует под пальцами что-то холодное и жесткое. Только сейчас Дот замечает, что он по-прежнему в своей броне. – Боб... Страж вопросительно поднимает глаза. – Ты мой храбрый рыцарь, конечно. Но пожалуйста, сними доспехи. Сама я с ними не справлюсь. Боб внутренне холодеет. Лицо Трикси, горящее от злобы пополам с еще не успевшей миновать страстью. «Увидишь ее глаза, когда явишься к ней со следами Паутины!» – Да что с тобой? – Дот садится на кровати, непонимающе глядя на него. – По-моему, нам уже поздно чего-либо стесняться. Она осторожно берет его руку в свою и тянется к значку на его груди. «Чувствую себя коварной соблазнительницей. Видела бы Гексадецимал – обзавидовалась бы». Страж уступает ей. Легкое касание заставляет бело-золотой доспех исчезнуть. – Ты думал, что я испугаюсь этого? – она дотрагивается губами до пересекающего его грудь шрама, затянутого грубой чешуей болотного цвета. Одного из многих, которыми исчерчен его торс. – Я знаю, откуда эти шрамы. И, поверь мне, даже если бы у тебя отросли щупальца с плавниками, я все равно не из пугливых. Растерянность на его лице сменяется улыбкой. – Дот, я тебя люблю. – И я тебя, – она снова целует его и ее губы прокладывают путь от одной темно-зеленой отметины к другой, как будто могут залечить раны, нанесенные Паутиной. Добравшись до нижнего белья из плотной серой ткани – последнего предмета одежды, еще остающегося на Страже, Дот запускает ладонь под резинку и смотрит на него. Во взгляде хитринка. – Даже спрашивать боюсь. Но спрошу. Я должна быть морально готовой, если что. Боб сначала не понимает, о чем она, а потом начинает смеяться: – Не бойся. Не ручаюсь за других Всадников, но лично я там обрасти чешуей не успел. Дот вздыхает с притворным разочарованием: – Не судьба мне изведать новые, необычные ощущения. «Фривольные шуточки в исполнении Дот! Поверить не могу!» Поразмышлять еще на тему тихих омутов и кипящих страстей, таящихся под строгой оболочкой, ему не удается. Потому что Дот легким движением стягивает то, с чем он не расставался даже во время коллективных веб-райдерских походов в баню. Сейчас она оседлает его бедра и примет его в себя… Но если Command.com полагает, что здесь тоже будет руководить и контролировать, а Страж – пассивно лежать и получать удовольствие, то она глубоко ошибается. Может быть, когда-нибудь Боб на это согласится, но точно не в этот раз. В этот раз он хочет постараться для нее. Поэтому он опрокидывает Дот на спину и пресекает ее возмущенное «Эй!» пальцем, прижатым к губам. – Т-с-с-с… Позволь мне. Она едва заметно кивает. Позволяю. Он снова целует ее шею, ложбинку между грудями, плоский живот, внутреннюю сторону бедер, подбираясь все ближе и ближе, туда, где ей сейчас больше всего хочется его прикосновений. Слушает ее прерывистое, сбивчивое дыхание. На наносекунду переводит взгляд на лицо Дот – раскрасневшееся, с полуприкрытыми глазами. Касание его языка пронзает ее, будто она попыталась ухватить разрыв голыми руками. Она выбирает, во что судорожно вцепиться пальцами – в подушку или в его волосы. Побеждает подушка. – А-а-ах... Еще... – голова Дот мечется из стороны в сторону. Она задыхается, и ее голос кажется ему незнакомым. И опять – вернуться к ее груди, к шее, сцеловывать крошечные капли пота, выступившие на ее коже. Медленно спускаться вниз. Наблюдать, как она отзывается на его ласки, как в первый, но не в последний, нет, далеко не в последний раз заходится в беззвучном крике. Разрешить ей передышку, а потом начать все сначала, снова провести ее по этому пути. И снова. Дать ей то, что она желает. Слиться с ней, растворится в ней и своих ощущениях. Ее ноги у него за спиной, прижимают ближе, не отпускают. Она движется ему навстречу, помогая поймать ритм. В мире не существует ничего, кроме них двоих. Даже если Мегабайт вернется из Паутины, даже если неизвестная и опасная в своей неизвестности Дэймон вздумает заразить Мэйнфрейм, даже если система снова начнет рушиться, всем придется подождать. До тех пор, пока тело Дот не содрогнется в последний раз и Страж не выдохнет со стоном в ее спутанные волосы, наконец позволив себе освобождение. Дот поудобнее устроилась в его объятиях, прижимаясь к нему как можно ближе, слушая его дыхание и понемногу приходя в себя. – Боб? – М-м-м? – вопросительно протянул он, не открывая глаз. – Я не отстану от тебя до тех пор, пока ты не скажешь, где этому научился. – Чему – «этому»? – рассмеялся Страж. – Конкретизируй, пожалуйста. – Всему. Только не говори, что твоими учителями были очень раскованные Всадницы из Паутины. «Я же вроде никому не рассказывал про Трикси? – изумился Боб. – Почувствовала она, что ли?» – Очень раскованные Всадницы там были, но я не ответил им взаимностью, – открыв глаза, он приподнялся на локте. – А всему этому меня когда-то научила женщина, которая не боялась говорить прямо, чего ей хочется. Дот посмотрела на него с нарочитой суровостью: – А скажи-ка мне, эту женщину случайно не Мышью зовут? – Будешь ревновать к прошлому? – поддразнил Боб. – Нет, это не Мышь. С Мышью у нас крепкая мужская дружба, поэтому никакой постели не было и не будет. Женщину звали Диксон Грин. – Твоя удаленная напарница? – такого ответа Дот явно не ожидала. – Вот уж никогда бы не подумала. – А что? Изо всех Стражей только у Турбо никогда не было служебных романов. Или он их тщательно скрывал. Общее дело, общие трудности и опасности – это сильно сближает. – Как и нас с тобой, – внезапно посерьезнела Дот. – Только нас еще и расстояние сблизило. Ты знаешь, я поняла, что люблю тебя, когда тебя не было с нами. – Очень хочется сказать «аналогичная фигня», – ответил Страж, снова откидываясь на спину и обнимая ее. – Но лучше я скажу, что тоже впервые подумал о тебе не просто как о хорошем друге именно там, в Паутине. – Парадокс какой... Надо было расстаться, чтобы понять, – пробормотала Дот, утыкаясь носом ему в плечо. Сон начинал одолевать ее. – Может быть, и парадокс, – ответил Боб. – Но получилось все равно неплохо. – Ах-ха... – это было последнее, что он услышал, прежде чем она улетела в сновидения. Он лежал, глядя на спящую Дот и стараясь оставить в памяти ощущение ее тела в своих объятиях. В голове бродили мысли, которые при иных обстоятельствах показались бы ему странными и смешными. Например, желание, раз уж он и Глитч слили свои коды, превратиться в доспех для Дот и защищать ее от опасностей. Или осознание того, что стоит ей только захотеть – и он с легкостью поймает для нее паутинного монстра. Или… Мысли текли медленно и плавно, как волны энергоморя, накатывающие на берег в спокойную погоду, потом начали путаться и Страж почувствовал, что засыпает. Разбудил его негромкий щелчок. Открыв глаза, Боб увидел висящее в воздухе на уровне кровати видеоокно. С Мышью собственной персоной, лицо которой выражало сложную смесь беспокойства и заинтересованности. За другим окном, стеклянным, начинало светать – системная мощность возвращалась к норме. Не говоря ни слова, чтобы не разбудить Дот, он вопросительно посмотрел на Мышь. Хакер уже увидела Матрикс-старшую, но все равно тихо-тихо, одними губами спросила «Ну?» Боб кивнул. Хакер в ответ расплылась в улыбке. «И как?» – снова одними губами. Все-таки она не смогла совладать с желанием задать этот вопрос. Страж показал большой палец. Мышь тоже кивнула с удовлетворенным видом, и окно исчезло. «Мышь, ты неисправима», – вздохнув про себя, он лег досыпать дальше. Все равно спешить некуда. Город еще долго будет отдыхать после праздника. Дот специально расположила кровать у себя в комнате так, чтобы, когда жалюзи в определенное время поднимутся, лучи света попадали ей в лицо – она любила спать на левом боку – и будили ее. И сейчас, проснувшись от этих самых лучей, она продолжала лежать с закрытыми глазами, наслаждаясь тем, что впервые за много-много циклов просыпается у себя дома, а не в командном центре Центрального Офиса, не в бункере Сопротивления, не где-то среди руин, где они остановились на отдых во время очередной вылазки. И в эту секунду ей не надо никуда бежать, ничего планировать и рассчитывать, ни с кем сражаться. Потому что жизнь вернулась к своему привычному течению. Все стало так, как раньше. Даже еще лучше – Мегабайта больше нет, зато рядом с ней новые друзья. А совсем рядом – Боб. Дот чувствовала спиной тепло его тела, но этого ей показалось мало, и она протянула руку назад, чтобы дотронуться до его лица. Прикосновение к чешуе, покрывающей шею Стража, заставило ее дернуться как от удара. Мир никогда не будет таким, как раньше. И тварь из Паутины, чуть не сделавшая ее источником энергии для себя, и решение Турбо взорвать Мэйнфрейм, и полные невыразимого ужаса глаза Боба за стеклом капсулы, летящей в портал, и бесконечные бои с вирусной армией – попытка отсрочить неизбежное, и лиловый игровой куб, в котором исчезли Энзо и Андрэйя, подымающийся под бесстрастный металлический голос «Игра окончена. Победил Юзер», и город, обращенный в руины яростью столкнувшихся Гексадецимал и Мегабайта, и снова бесконечная война безо всяких шансов на победу – все это было и все это навсегда останется с ней. Мэйнфрейм восстановлен, но ни ей, ни ее друзьям уже не стать прежними. И Боб, изглоданный Паутиной, сейчас лежит у нее за спиной лучшим напоминанием о том, что изменения необратимы. «Стоп!» – открыв глаза, Дот тряхнула головой, как будто это могло изгнать из нее мрачные мысли. Она не любила перемены и воспринимала их очень тяжело. Особенно те, которые от нее не зависели. Но перемены переменами, а жизнь должна продолжаться. То, что мир изменился, еще не повод самоудаляться. Тем более, все беды уже позади. С Мегабайтом они справились, Гекса перестала быть вирусом, с этой непонятной Дэймон тоже что-нибудь придумают. Война окончилась – и окончилась их победой. Мэйнфрейм снова цел и невредим. Пускай прошлое остается там, где ему положено оставаться. В конце концов, Боб, даже переживший то, что не доводилось переживать никому из жителей Мэйнфрейма, вернулся, он сейчас здесь, с ней, он любит ее. И она любит его – такого, какой он есть. Другого у нее не будет. «И такая буря эмоций – от каких-то паутинных шрамов, которые совсем недавно меня совершенно не пугали, – вздохнула она про себя. – Дот-Дот, вечно ты сама себе изобретаешь трудности. Лучше разбуди Боба – в конце концов, неужели он думает, что все ограничится одним-единственным разом?»