Дом, милый дом

      Высокие стволы самых разнообразных деревьев обступали со всех сторон. Верхушки их крон находились где-то далеко, нужно было задирать голову вверх и подолгу стоять неподвижно, вглядываясь во тьму, чтобы различить очертания трепещущих под колебаниями тёплого летнего воздуха листьев. Небо раскидывалось над лесом громадным, удивительно чистым шатром, и звёзды сияли по-особенному ярко, горели, казалось, изо всех сил, будто стремились своим светом заменить десятки ярких фонарей. Сегодняшней ночью вообще всё было особенным и торжественным. В густой траве, на которую никогда не становилась нога человека, стрекотали припозднившиеся кузнечики, старательно выводили свои трели сверчки. И неизвестная никому мелодия, что они исполняли, звучала странно-волнующе, в ней чувствовались нетерпеливость и ожидание чего-то грандиозного. Ночной ветерок, озорник, пробегал по верхушкам трав и кустарников, и поступь его была осторожной, словно он боялся разрушить какое-то хрупкое равновесие. В воздухе чувствовалась привычная духота, оставшаяся от жаркого дня, и нежный аромат ночных цветов делал её приторно-сладкой.       Лес тихо дремал, погружённый в спокойствие и негу. Всё было безмятежно и гармонично. Но вот дрогнул широкий зубчатый лист папоротника, и по земле пронёсся первый несильный порыв встревоженного ветра. Примолкли на мгновение взволнованные сверчки, замер светлячок, выбравшийся на свет из-под гигантского листа, деревья прекратили ненадолго свои перешёптывания друг с другом и застыли, напряжённо прислушиваясь.       Чья-то тёмная, слегка сутулая фигура, ступая осторожно и почти неслышно, пробиралась между древними стволами. На человеке, несмотря на тёплую, если не сказать невыносимо жаркую погоду, какая обычно стоит в середине лета, был длинный плащ, накидка или какая-то подобная одежда, полы которой изредка задевали отдельные травинки и веточки. Те вздрагивали от внезапного прикосновения и стряхивали с себя мелкие капли росы, уже начавшие скапливаться на листьях.       Силуэт вдруг остановился возле дуба с широким стволом и шершавой, ещё хранившей тепло ушедшего дня корой. Глубокий вздох, полный, как показалось, усталости, грусти и сожаления, вырвался из-под плаща, и фигура человека медленно, опираясь на ствол дуба, опустилась на землю, слегка откинула голову назад и прикрыла глаза. Любопытный ветерок откинул с лица длинные пряди волос, а жук-светлячок подобрался поближе, освещая щёки, нос и губы молодой девушки. Её длинные ресницы слегка подрагивали, а губы сами растягивались в неширокой, но искренней улыбке. Кажется, девушка что-то вспоминала. Что-то тёплое и светлое, известное и понятное лишь только ей одной, что-то, что на короткий миг давало силы и наполняло счастьем и радостью всё её существо.       Когда-то этой самой радости и счастья в её жизни было много, гораздо больше, чем сейчас. Казалось, что они вечны и никакие мелкие невзгоды не способных их затмить. Когда-то у девушки был родной дом, полный тепла и уюта, и верные друзья, готовые развеселить и поддержать. И, пожалуй, никто не смел даже вообразить, что в один миг всё может измениться до неузнаваемости. Лучшие друзья стали врагами, в некогда уютном доме больше не слышно смеха и задушевных разговоров при свете десятков горящих свеч, а многие из его жителей и вовсе позабыли дорогу к чуть покосившейся избушке со стенами, покрытыми мхом, которая пряталась где-то в гуще лесных зарослей, и разбрелись по свету, ничего не зная больше друг о друге.       Одной из тех жителей была эта хрупкая, с длинными тёмными волосами, разбросанными по плечам, девушка. Вот уже несколько месяцев она скиталась по свету в тщетной попытке выкинуть из головы все воспоминания о былых временах, стереть следы своего пребывания в прежних местах и обязательно «начать новую жизнь». Преследовала то одну, то другую призрачную цель; то теряла, то приобретала вновь надежду; то опускала руки, то находила в себе силы сделать очередной шаг навстречу риску и неизвестности. И каждый раз сдавалась и вновь с наслаждением вспоминала о бывших друзьях, о десятках тёплых разговоров и миллионах прожитых мгновений. И воспоминания эти были столь же тёплыми и приятными, как сегодняшняя ночь, насквозь пропитанная звуками и дурманящими запахами.       Девушка внезапно распахнула глаза, будто чья-то ласковая рука, потеребив её за плечо, нарушила сон. Все живые существа, наполнявшие лес, поняли, что этого человека можно не опасаться, ведь она пришла без злого умысла. Какой-то мелкий чёрный жучок с еле заметными серыми крапинками по всей спине бесстрашно полз по её руке, а травинки, дрожа от любопытства, быстро склонялись к рукам и ногам, роняли тяжёлые капли влаги вниз и тут же испуганно спешили занять прежнее положение. Девушка улыбнулась, пересадила жука на один из стебельков и, стараясь не нарушать ночного спокойствия лишним шумом, поднялась.       Шаги были лёгкими, а походка почти не выдавала усталости. Лишь по слегка сутулой спине девушки становилось ясно, что несколько дней, проведённых в пути, не могли совсем никак не сказываться на её состоянии. Сегодняшняя ночь была особенной, она предвещала какое-то очень важное событие, но вот какое, никому пока не было дано знать, и от того в душу закрадывалось тревожное чувство. Прилежно выводили трель сверчки, по-прежнему ярко светили звёзды, полностью безразличные ко всему, происходящему внизу, на земле, и нёсся над степью, полем и макушками деревьев приторный запах ночных фиалок.       Темнота сделалась ещё гуще, когда маленькая, уже не замечаемая никем фигурка наконец приблизилась к маленькой поляне, окружённой плотным кустарником и искривлёнными от времени стволами, которые напоминали безмолвных духов-хранителей, застывших в каком-то ритуальном танце. По сравнению с теми полянами и тропинками, через которые прошла девушка за сегодняшнюю ночь, это место выглядело особенно диким и пугающим, но она сразу узнала его. Провела рукой по шершавой коре какого-то дерева, и сердце забилось сильнее. Шагнула прямо в кустарник, не обращая внимания на зацепившийся за ветку подол плаща, и по всему телу пронеслось чувство тревожной радости.       За несколько месяцев поляна изменилась практически до неузнаваемости, стала менее приветливой, заросла густой травой и молодыми побегами, но внимательный глаз узнал бы родное место из тысячи подобных. А вот и деревянная избушка в центре. Внешне она практически не изменилась, разве что ещё немного завалилась на бок. Кажется, сейчас в этом деревянном строении даже кто-то жил. Те немногие из его бывших обитателей, которых раздоры между членами маленькой семьи затронули меньше всего и которые не пожелали оставлять родной дом ни за что на свете. Вот и сейчас сквозь небольшое окошко был виден одинокий дрожащий огонёк свечи, свидетельствовавший о том, что здесь ещё кто-то есть.       Девушка медленно провела рукой по замшелым стенам, прохладным и слегка влажным, пальцы скользнули по пыльному стеклу окна и, будто испугавшись чего-то, тут же сорвались вниз. Огромные усилия пришлось приложить, чтобы заставить себя подойти к небольшой двери, прикоснуться к знакомой до последней царапинки металлической ручке и, зажмурив глаза, резко дёрнуть её на себя.       Воспоминания о доме, тёмных вечерах и давнишней ссоре каждый раз приносили девушке не только улыбки и радость, но и невыносимую боль. Именно поэтому несколько ночей назад она окончательно решилась наконец вернуться в этот лес, во чтобы то ни стало отыскать избушку и снова собрать тех, кого сможет, вместе. Но она не учла, пожалуй, самого главного. Что, если её не пожелают принять обратно? Что, если в деревянном доме все уже давно позабыли об ушедших и прекрасно могут справиться без них? И, наконец, смогут ли они забыть прошлые обиды ради всеобщего благополучия? Ответы на эти вопросы можно было получить, только шагнув внутрь, в темноту. И она шагнула.       Дрогнуло пламя свечи от неожиданного потока воздуха, и стремительно повернулись к вошедшей лица сидевших вокруг света.       — Грай!       — Ребята, это Грай!       Несколько голосов стремились перекричать друг друга, взлетая вверх подобно языкам пламени костра, но всё равно сливались в единую мелодию, а улыбки и звонкий смех безжалостно разрушали остатки темноты. Не той ночной темноты, что царила сейчас снаружи, в лесу, а темноты угнетающей и злобной. Темноты, которая рваными клочьями покрывала прошлое.       небольшая компания людей окружила Грай. Каждый старался стиснуть её в дружеских объятиях, улыбнуться или сказать что-то тёплое. Внимательный взгляд чуть зеленоватых глаз скользил по лицам и каждый раз удивлённо замирал, встречаясь с кем-то из тех, кого Грай здесь и сейчас увидеть не ожидала. Все те, что несколько месяцев назад разбежались по противоположным сторонам света, желая больше никогда не встречаться с бывшими друзьями, сегодня нашли в себе силы наступить на горло старым обидам и вернуться домой, чтобы заново отстроить то разрушенное ими счастье, которое необходимо им всем в равной степени. Несколько минут назад все эти люди с замиранием сердца ждали её, Грай, прихода, словно знали заранее наверняка — она обязательно вернётся.       И сегодняшняя ночь не обманула, принесла долгожданное торжество. А значит, много ещё будет счастливых мгновений, бесценных воспоминаний и бесед по вечерам в свете множества свеч, и многое ещё услышат и увидят стены этого маленького деревянного домика.