Вопреки всему

Джим выживал вопреки всему. Вайнона Кирк, пока еще была жива, твердила ему: «Смерть всегда в поисках, но ты выживешь, сынок. Ты выживешь, даже если вся вселенная попытается тебя убить». Если долго рассказывать одну сказку, вера сделает ее реальностью. Джим ей верил. Может быть и вселенная в это поверила. Матери не стало, когда ему было пятнадцать, корабль, на котором она служила, был уничтожен в перестрелке с клингонами на пограничной зоне, где всегда что-то происходило. Сэм служил в имперской администрации на Деневе на младших должностях. Джима отправили на Тарсус-4 к дальним родственникам. Никто не знал, почему поставки в колонию нарушились, почему не шла помощь. Позже, взломав кое-какие файлы, Джим узнал, что корабль с продовольственной помощью для Тарсуса перенаправили в ромуланский сектор, чтобы затянуть их конфликт с клингонами, выгодный Империи. Имперские власти всегда умели расставлять приоритеты. Объятья голода смыкались медленно и вкрадчиво. Ромуланцы воевали с клингонами, а Империя сталкивала их лбами, ослабляя оба сектора. Это было важно, а жизни людей в какой-то колонии - нет. Через несколько месяцев помощи уже не ждал никто. Началась грызня, которая вывела на политическую арену славного губернатора Кодоса. Помощь все-таки прислали вместе с солдатами - на всякий случай. Тарсус-4 взорвался праздником в честь выживших и «Кодоса, героя Империи», решившего «проблему голодающих». Члены «золотых восьми тысяч», попавшие под протекцию властей, сидели рядом с теми, кто исхитрился выжить в бойне, доказав свою жестокость и бесчеловечность. Они забыли о распре и убитых родных, набрасываясь на еду. Империя хорошо их воспитала. Джима должны были убить еще тогда, мало кто из детей смог выжить в таких условиях. Но он был породистым щенком, сыном своих родителей. И он верил в старую сказку. Джеймс Кирк вернулся на Землю и применил там свои лучшие навыки выживания, приобретенные на Тарсусе. Джеймс Кирк не хотел умирать бесславно. *** Драка в баре была приятно долгой. Кристофер Пайк любил смотреть, как молодые жеребчики грызут друг другу глотки, словно бойцы на гладиаторской арене. Он даже посещал полулегальные клубы борьбы без правил, где рвали друг друга уже не в шутку. Власти смотрели на такие вещи попустительски. За своих подопечных Кристофер был спокоен, этих быков по всей округе искали: толстокожие, с простыми лицами и бычьими взглядами, прекрасные солдаты для Империи. Но смехотворный светловолосый мальчишка неведомо как уложил двоих и уже рычал на оставшихся. - Стоять! - гаркнул Пайк, неохотно поднимаясь с удобного кресла. На него голубыми глазами смотрел сын Джорджа Кирка, - копия отца, от матери только это упрямство во взгляде, - и невозмутимо сплевывал кровь врагам под ноги. Когда-то выживший вопреки всему, он походил на молодого озлобленного волчонка. Кристоферу Пайку было плевать, кем он был, но ему нравилась грызня за привилегии под ногами, нравилось делать ставки. Кирк мог бы составить конкуренцию протеже адмиралов, этим зубастым зверькам на цепи. Пайк улыбнулся. - Тебе бы в Звездный Флот, - сказал он мальчишке, выгнав побитых идиотов из бара. - Зачем бы? - фыркнул Кирк без особого интереса. Пайк всмотрелся в него, будто наждачной бумагой поцарапав взглядом. Что может быть нужно молодому парню? Деньги? Слава? Не то. Может быть, адреналин? - Ты играешь со смертью, мальчик, - бросил он наугад. - Я не могу указать тебе на нее, но могу подсказать, где она играет в кости. Взгляд Кирка по-прежнему оставался безразличным, он по-собачьи широким движением слизнул кровь с пореза на руке. Джим знал, что выживет вопреки всему. Всегда выживал. Какая разница, где. Идти ему все равно было некуда. Он согласился. *** Форма старшего помощника прекрасно сидела на Кирке, а надрать зад ромуланцам было прекрасным началом карьеры. С чего вдруг ромуланский корабль (формально - союзников Империи!) решил напасть на ее планету, было непонятно, но и не особенно интересно. Джиму было плевать на угрозу Вулкану. Чужие планеты - чужие проблемы. Но вид разрушений, возможность впадать в боевую ярость и перспектива быть частью лучшего боевого флагмана Империи заставляли кровь течь по жилам быстрее. Пайка затребовали ромуланцы. Увесившись оружием как рождественская елка, он отдал два коротких распоряжения. Спока и еще двоих - на бур, взрывать. Кирка - в пещеру катра-ковчега, за Верховным Советом Вулкана. На лице Спока Кирк не без удивления заметил легкие отголоски отчаяния. Пробрало остроухого, родина как-никак. Пайк отозвал его у шаттла. - Мы обязаны предпринять операцию по спасению этих остроухих выскочек, - поморщился он. - Твоя задача - спасти кого-нибудь для вида. Чем больше народу там погибнет, тем будет лучше для Земли. - Почему я, а не Спок, сэр? - спросил Джим. Пайк ухмыльнулся, будто шутке, а потом вовсе расхохотался, увидев, что Кирк спрашивает серьезно. - Мне рано начинать тебя бояться, малыш, ты еще глуп, - он похлопал Кирка по плечу. - Спок постарается вытащить как можно больше народу, а поскольку он живучий вулканский сукин сын, то вытащит достаточно, прежде чем сдохнет. А ты сделаешь все как надо. Джим улыбнулся, сверкнув зубами. Когда-то давно Вулкан пришел на Землю в виде нескольких кораблей. Предвидя тот факт, что отращивающая клыки молодая Империя придет и за их планетой, они предложили сотрудничество и помощь в дипломатии, экономике и технологиях в обмен на то, что Вулкан будет неприкосновенным. Имперские власти согласились. Вулканцы влились в Империю органично, будто всегда там и были: остроухими тенями заняли места в Имперском Совете, мелькали то тут, то там, помогая, советуя и выглядя донельзя отстраненными и безобидными. Джим несколько раз, впрочем, слышал не предназначенные его ушам разговоры командования. Например, что вулканцы интриговали очень интересным образом: они сдерживали военную мощь Империи, позволяя вести войну дипломатией и особой политикой, заставляя землян уделять больше времени внутренней ситуации. Не всем это нравилось. Джим на секунду задумался, кем на самом деле мог быть Нерон и кому могло это все понадобиться. *** В пещере катра-ковчега было не много народу, хорошо, если двадцать пять - тридцать существ. До выхода успели добраться едва ли десятеро. - Кирк Энтерпрайз, поднимайте! Ответом ему целую минуту было молчание. Выживших за эту минуту осталось пять, не считая самого Джима. В эту минуту стоявший у панели транспортатора энсин Павел Чехов улыбался, слушая по коммуникатору ругань временного капитана. - Как удачно, - проговорил он задумчиво, - ни капитана, ни старшего помощника. Чистые карьерные горизонты. В шею ему уперлось дуло фазера, и Чехов напрягся. - Ты поднимешь их всех, если хочешь жить. - А разве доктора убивают людей? - язвительно поинтересовался Павел, скосив глаза на Маккоя. - Мне сегодня по гороскопу разрешается, - огрызнулся тот по-звериному. Красный огонек на фазере ясно указывал на намерения главы медицинской службы. Они с Кирком отлично ладили, но кто знал, что настолько? - Я подниму, - ответил Паша с насмешливой улыбкой, - за ваш целебный поцелуй, доктор. Он мог подождать возможности еще некоторое время, а Маккой оказался интересным. Паша относился к власти очень философски: она прежде всего должна была приносить удовольствие. Когда Кирк успел подхватить незнакомую ему женщину и крепко прижать, спасая от падения и транспортируя вместе с собой, ему впервые довелось увидеть по-настоящему потерявшего контроль вулканца. Женщина оказалась человеческой матерью Спока, Амандой Грейсон. Человек не мог быть в Совете, значит Джим спас всего четверых его членов, среди которых по удачному совпадению оказался и отец Спока, Сарек. Империя могла им гордиться: Совет Вулкана остался в воспоминаниях. Позже эти четверо откажутся от мест в Имперском Совете и посвятят все свое время новой вулканской колонии. Неотвратимые процессы в Империи сорвутся на старт. Предсказать, чем все закончится, не сможет ни один человек. А пока Джим привалился к стене транспортаторной, тяжело дыша и думая совсем не о том. Он снова выжил вопреки всему. Убедившись, что все на корабле, а Спок обнимает какую-то женщину (ничего себе вулканец, однако), Маккой с видимым облегчением похлопал по спине Кирка, осмотрел его на предмет ранений, отправил вулканцев в медотсек и только тогда повернулся к кудрявому юному энсину. - Я жду, - сказал тот. - Лечебный поцелуй, говоришь, - на Леонарда вдруг накатила запоздавшая остаточная злость, - поцелуй ему! Ну, он просто вкатил зарвавшемуся Чехову гипо. Вроде бы там было седативное, но точно Маккой не помнил. Тоже поцелуй, а главное, очень лечебный! На памяти Паши никто и никогда не позволял себе так обращаться с ним, привилегированным членом Академии, штатным гением Империи. Возможно поэтому сразу после пробуждения он пригласил Боунса на свидание. А вот почему согласился, Боунс и сам не знал. *** Шеи у ромуланцев ломались точно так же, как и у людей, что Джима почти удивило. Нерона больше не было. Ромуланцев и их корабль взяли в плен. Позже почти все они умрут на допросах, а кто нет - покончат собой в камерах заботливо предоставленными для этого инструментами. Кое-кто поймет, какие неведомые причины заставили огромный шахтерский корабль напасть на Вулкан, но промолчит, предвидя выгоды в грядущем хаосе. У Пайка в теле орудовал паразит. Пайк был страшно зол, поскольку, как выяснилось, Нерон собирался использовать его для захвата Энтерпрайз, а уж саму Энтерпрайз - как возможность получить то, что ему обещали. Пайк провел несколько неприятных часов, слушая ромуланскую ругань и безуспешно пытаясь узнать имя того, кто купил или шантажировал Нерона. Как сказал Боунс, если за два часа они не вытащат паразита, Кристофер станет овощем. Джим криво улыбался. Крис начал догадываться. - Твой разум в обмен на Энтерпрайз. Выбирай. Пайк попытался взять накатывающую панику под контроль. Чертов Кирк. Чертов Нерон. Чертовы идиоты. - А ты быстро учишься, малыш, - с трудом проговорил он, надеясь потянуть время. - Твой разум в обмен на Энтерпрайз, - упрямо повторил Джим, прямо как его чертова мамочка, может из-за этого она погибла, туда и дорога. За спиной Кирка верным псом ждал доктор Маккой, новый глава медицинской службы. Как Пайк пропустил его назначение? Там был верный ему человек. Ах да, атака… Голова отказывалась думать, сознание с трудом удерживалось на плаву. И оно стояло на кону. Если он откажется, то больше не отличит сна от реальности. От него избавятся с позором. Империя не мамочка для инвалидов. А Кирк… Сколько ему? Двадцать пять? Двадцать шесть? Его убьют при первом же мятеже. Быстрее, чем он успеет сказать «Капитан на мостике». Найдется десять-пятнадцать человек, которые учинят бунт. Даже если он переживет первый, мятежников станет двадцать, пятьдесят или сто. У него нет никакого опыта, он умеет только грызться со смертью и приманивать ее к себе. У мальчишки нет шансов. Пайк через силу усмехнулся. - Ты не понимаешь, на что идешь, Джимми. Энтерпрайз… - он закашлялся, - эта девочка принесет тебе смерть, если не сегодня, то завтра. Она и есть твой предел, малыш. Получив ее, ты уже никогда не уснешь спокойно. - Я всегда выживал вопреки всему, Крис, - с тем же безразличием, что и тогда, в баре, отозвался Кирк. - Я успею выпить на твоих похоронах. «Ошибаешься, - думал Пайк, - только еще сам не понимаешь». - Я согласен. *** В первый бунт было убито всего двадцать три человека, пятеро из них оставались верными капитану. Еще одиннадцать готовились к отправке на Дельту Веги на верную смерть. Кирка прикрывал Спок, добровольно взявший его сторону. - Это логично, капитан, - заявил он бесстрастно. - Мне не нужна власть. Я хочу оставаться первым помощником. Но Джим не был дураком. Мать и отец Спока были живы, отмщена была его планета - и все благодаря Кирку. Спок встал за его спину из чувства благодарности, и пока капитан мог на эти неожиданные от вулканца чувства рассчитывать. «Пока» Спока растянулось на неопределенно долгое время. Через три месяца управления Джим не мог нормально спать. Еще через месяц - смог, потому что Спок спал или медитировал рядом. Что от него нужно было вулканцу, Джим понял быстро - по влюбленным глазам и бережным жестам. Спок отрастил бороду и заставил капитана таскать везде за собой охрану. Спок отсутствовал рядом только тогда, когда его заменял Маккой или когда Джим был с новым главным инженером Скоттом, верным по своей природе. Им срочно нужно было что-то придумать. Если некоторых Джим мог подкупить, повысить или просто убить, то для кого-то нужен был другой подход. Чехов, например, любил особое к себе отношение - и Кирк сделал все, чтобы тот получал то, к чему привык в Академии. Красотка Ухура сменила тупого лейтенанта Селсберри, Джим просто делал вид, что она мужик, и получил ее абсолютную верность. Когда его капитанству исполнилось полгода, кто-то просто принял это. Бунты стали происходить реже и жестче, но не прекратились. Джим, казалось, держался, только плечи стали резче выделяться, заострились скулы, да тени под глазами залегли, не исчезая. Пока Спок случайно не выяснил правду, придя тогда, когда его не ждали. - Что вы приняли, капитан? - спросил он опасно тихо. Кирк ничего не ответил, но, прикоснувшись к нему, Спок услышал пение сирен в голове и все понял. А потом заметил тонкую ниточку слюны из приоткрытого рта и машинально вытер ее. Джим был неожиданно отзывчивым, мягким и беззащитным. Спок никогда не понимал земной метафоры «сердце рвется от нежности». До этого момента. Это был их первый секс. Спок каждый день боялся того, что сегодняшний станет последним. Позже они снабдят агонайзеры номерными знаками и завяжут на специальный прибор, централизуя управление. Позже они разработают систему, при которой на корабле всегда будет оставаться кто-то из верных людей. Позже они научатся. *** Джим всегда выживал вопреки всему. Он верил в это и выживал. Вырывался из сомкнутых зубов враждебной вселенной и добивался своего. Он выжил, когда объятья голода на Тарсусе-4 медленно сжимали его. Выжил, когда предсмертная агония планеты закончила миллиарды жизней. Выживал каждый раз, когда Энтерпрайз испытывала его на прочность. «Ты выживешь, даже если вся вселенная попытается тебя убить», - звучали в голове слова матери, едва-едва различимые сквозь пение сирен. Сирены в голове звали к себе на непонятном языке, пели колыбельные сладкими голосами, заглушали шум бойни и позволяли не чувствовать запах крови. В древней игре за право убить Джеймс Кирк выиграл. Выиграл право убить себя самому.