"Восьмая осень без тебя"

- … мы были детьми тогда. Я хорошо помню этот ветреный день, и тот ужасный вечерний ливень. Ты всегда боялся грозы, но в этот раз она оказалась особенно жестокой. Непогода нас застала вдалеке от дома, и нам пришлось прятаться. Это была какая-то заброшенная ферма, которая пустовала столько, сколько я себя помню. Сперва мы попали в огромное помещение, разделенное на много небольших огороженных территорий. Мы понеслись дальше, особенно быстро бежал ты, я же просто не хотел отстать. Дальше начинались какие-то комнаты, и заперевшись в одной из них, мы стали ждать. Мне было даже немного смешно, но я не смел засмеяться, дабы не задеть твои детские чувства. Впрочем, как я уже сказал, я тоже был ребенком. Я не знал, когда закончится гроза, но я был уверен, что ты не выйдешь отсюда, до тех пор, пока небо не прояснится. Был день, хоть от непогоды и стало совсем темно, времени у нас было много. Мне было безумно скучно, пока ты сидел у меня на руках, постоянно шепча, что скоро все закончится. Мне хотелось тебя как-то отвлечь, и я предложил игру. Тебе стало интересно, и со временем ты совсем забыл про непогоду, только вздрагивал, когда громыхало небо, но снова возвращался в придуманный мною мир. Тогда ты считал, что все, что бы я не сделал, это правильно. Мое слово было для тебя практически законом, хоть ты и недолюбливал это. И тогда, когда я в очередной раз рассказывал историю – тебе нужно было угадать насколько она правдива – ты сказал, что это слишком скучно, угадывать просто так. И мы стали играть на желание. Ты много жульничал, но нет ничего удивительного в том, что выиграл все-таки я. Знаешь, я все еще корю себя, но это было всего лишь детским любопытством, я знал, что позже ты забудешь об этом, и уже никогда не вспомнишь. Я сказал, чтобы ты закрыл глаза и не смел открывать их, пока я не разрешу тебе. Мне пришлось дать тебе клятву, что я не уйду и не брошу тебя там одного. Но у меня было другое желание. Сейчас, вспоминая об этом, упорно чувствую дух педофилии рядом, но тем не менее. Я тебя поцеловал. Помнится, мать на днях уснула рано, и по телевизору я насмотрелся всякого, чего ребенок видеть не должен был. Мне было очень интересно, и я позволил себе удовлетворить свое любопытство таким вот образом. Младший брат это единственный, кто был мне доступен в то время. Ты выполнил обещание, и не открывал глаз, пока я тебе не разрешил. А когда ты их открыл, единственное слово, которое ты сказал: «мокро». Меня это тогда так насмешило. Мы провели на той ферме почти весь день, и большую часть времени именно что целовались. Тогда я узнал, что у тебя очень чувствительные ушки, и ты безумно любишь ластиться, как котенок. Я долго тебе объяснял, почему об этом не следует говорить родителям, но ты оказался маленьким шантажистом. Ты согласился на это только при одном условии, если я буду делать это хоть иногда. Странно, как маленького ребенка, в особенности тебя, могло это привлечь. Ты был слишком маленьким, чтобы тебя это действительно заводило или доставляло какое-то удовольствие. Но тогда я об этом не думал. Потом приехал отец и забрал тебя в другой город, на несколько безумно длинных лет. Я много понял за это время, осознал, насколько глупым был мой поступок, и больше всего я боялся, что ты вернешься и при первой нашей встрече как-нибудь пакостно назовешь меня, обвинив в домогательстве. Восемь лет мы не виделись, пока я не закончил старшую школу. Отец пожелал увидеть меня, забрать и меня у мамы, однако это не было возможным. Мы сильно с ним повздорили, я наговорил лишнего о том, что ни за что не вернусь к нему, что он отобрал у меня детство. Но забрал он только тебя, и это и было обидным. Не подумай, ладно? Я, правда, любил тебя как маленького брата и наши детские шалости давно не имели никакого значения, это было просто любопытство. Пока нам не довелось увидеться… Итачи примолк, пронзая взглядом пустые улицы за окном. - Может я с детства был такой, черт его знает. Но наша встреча была больше, чем просто воссоединение двух братьев. Одного взгляда хватило, чтобы понять насколько безумно страстно я тебя люблю и как люто ненавижу. Все в одном и, увы, неразделимо. Ты был порождением всего самого плохого, что во мне было. Ты был причиной этих поступков и желаний, некогда совершенных мною. Вины больше не было, я снова хотел тебя, не так как раньше. Не замечал за собою грубости, но был уверен, что ты не дашься мне без боя. А я для тебя был тенью. Тебе было все равно рядом я или нет. Ну, были мы когда-то братьями и что? Мы не списывались, не созванивались, не встречались, ты даже забыл, как я выгляжу. Мы были чужими людьми друг другу просто с общими воспоминаниями. Наверное, это и послужило виною тому, что со мной стало. Не думаю, что мое детское любопытство могло привести к тому влечению, что сводило меня с ума. Я боялся тебя, как жухлая листва боится огня. Но знал, что рано или поздно мне придется сгореть. Слишком долгая пауза, но все же тишину прорезали слова: - Мне неприятно это слышать, но вопросов у меня больше нет. - Ха… - Итачи усмехнулся, не смея повернуться лицом к ночному гостю. – Это прошло позже. Сильно позже, но прошло. Здравый рассудок все-таки у меня был, и мне пришлось признать, что это все бесплодные мечты. Даже если бы мне удалось получить то, чего я желал, это было бы лишь мгновением. Не бывает на свете двух людей, которые были бы так взаимоиспорчены друг другом, я это понимал. И смирился со временем, отвлекся на работу, друзей… семью. Наше лето с Катриной назвать счастливым сложно, мы расстались, даже не оставшись друзьями, а я понял, что больше никогда не женюсь, потому что мне противно от себя. Чего я добился в жизни? Я заперт, совершенно. А все из-за того, что в детстве мой брат взял с меня обещание хоть иногда позволять себе лишнее в его адрес. Это даже смешно немного. Не наступит того «однажды», когда ты все поймешь, потому что некоторые вещи понять не дано. Алкоголь не заглушит, сигаретный дым не задавит, сон не спрячет. Я больше не верю в то, что все предрешено с самого рождения. Просто не верю, что кто-то мог решить мою судьбу подобным образом. Мне тошно от тебя, но еще более тошно от себя. - Значит, не в деньгах дело? - Не в них. Америка никогда не прельщала меня, но еще больше она не прельщала тебя. Это последний вечер, когда ты рядом. Ха… а у меня нет сил повернуться и посмотреть тебе в глаза. Эгоистично с моей стороны говорить обо всем этом. Теперь твоя голова полна ненужной информацией. Вылет в шесть, я хочу выспаться, это будет и так не просто, не нужно бросать фраз, которые не позволят мне сомкнуть глаз. А лучше оставь меня, я сказал все, что ты хотел слышать. Мне не ведомо насколько ты рад или зол, что задал эти вопросы, но ответы ты получил. Ладонь коснулась плеча Итачи, и тот с еще большей апатией во взгляде обернулся. Саске был ближе, чем могло бы показаться. - Зол. Безумно зол. На тебя. - Не вижу смысла просить прощения, я не сделал ничего, на что не получил бы твоего согласия. - Я не говорил, что мне нужны извинения. Я… я… я….ммм… Черт, я слова забыл! - Шутишь? Я тебя повешу, честное слово! – едва не простонал Итачи. - Так стоп! – послышался голос оператора. – Ну что опять такое!? Ладно, перерыв и сначала! Саске виновато поплелся за Итачи, который с психом едва не свернул что-то из декораций. - Ну, прости-прости-прости… Ты просто так говорил, мне так херово на душе было. Ну, стой! – Саске схватил актера за плечо, разворачивая к себе. – Нет, правда, у меня нет слов. - Я должен радоваться? Черт, там осталось всего ничего, а теперь долбить текст с самого начала. - Слушай, когда я читал сценарий, это был просто текст! А сейчас я стоял там и чувствовал себя настоящей скотиной. Когда я вспомнил, что как бы нужно и мне играть, у меня напрочь стерло все слова. Ну, ладно тебе… блестящий кадр. - Мог бы быть, - ядовито заметил Учиха. – Ты сплошная ходячая катастрофа. - Вчера ты накосячил, - как бы между прочим заметил Саске. - Мне просто твои волосы в лицо лезли, - грубо оборвал его Учиха по несчастью. – А ты мог бы не ржать, как конь. Черт, я не переживу эту сцену с начала. - Переживешь, - улыбнулся Саске, обнимая парня со спины за талию. – Иначе, как же я, несчастный младший брат, буду жить без этих признаний, м? Итачи убрал руки парня со своего тела. - У тебя не много слов… совсем не много… неужели ты специально? Это уже третий раз на сегодня. Или ты финала просто боишься? Саске вскинул брови, однако взгляд, метнувшийся к полу, сдал его потрохами. - Может и так, но я это правда не специально, - пробормотал он. – И вообще, я, можно сказать, учусь только. - Тогда какого черта ты тут забыл? Ставил бы и дальше драматические постановки на сценах детских садов. - Бе-бе-бе… я тебе не нравлюсь, да? - Если бы ты мне еще и не нравился, я бы повесился еще в самом начале года, - честно признался Итачи. – Черт… ты меня бесишь. - Какой ты противный, - вздохнул Саске. – Может чаю? Ну, хватит дуться как барышня, подумаешь, дубль смазал, с кем не бывает? Ладно, с тобой по твоей же вине не бывает, только хватит смотреть на меня как на какого-то предателя. - Знаешь… я почти уверен, что ты смажешь финал. Предчувствие. Так вот если это случится, я клянусь… хоронить тебя будут с закрытым гробом. - Понял, - кивнул Саске. – Прямо конкретно понял.

***

Саске внимательно слушал парня снова, просто поражаясь тому, как легко он вживается в роль, как болезненно срываются с губ слова и сколько чистейших эмоций в них таится. Бедный парень снова начал понимать, что забывает свои слова, которых действительно тут гроши. Ну, не давалась ему эта сцена. Однако если он запорет все в четвертый раз, этот парень, который сейчас кажется таким нежным и ранимым, просто прибьет его чем-нибудь тяжелым. - Не вижу смысла просить прощения, я не сделал ничего, на что не получил бы твоего согласия, - произнес Итачи, и в темных глазах Саске увидел тень угрозы. Черт, как же это тяжело. - Я не говорил, что мне нужны извинения. Я… - да, блять, что за момент такой калеченый. – Я никогда не относился к тебе как к тени. Знаешь, в тени всегда был я. В тени твоего величия, что ли. Мне нужно было знать, почему ты уезжаешь. И я был прав, ты действительно куда-то бежишь. Не в моем праве тебя удерживать. Саске протянул руку и немного опасливо коснулся щеки парня. Знаете не так уж и просто играть такие чувства, когда на тебя так пристально смотрят…. человек тридцать. Итачи накрыл ладонь Саске своей рукой, прикрыв глаза, и парень услышал, как тихо подъезжает камера. - Я понимаю, - с легкой полуулыбкой произнес Итачи. – Но лучше тебе уйти сейчас. - Ммм… чтобы ты спал лучше? Вот, да, твой сон меня беспокоит больше всего. Уверен, что мне нечего тебе сказать? - Ну, разве что только тебе так сильно хочется высказать все это именно мне. Ладно… я верю, что состраданию тебя не учили, - Итачи приоткрыл глаза, и Саске очень четко ощутил, как у него мелко дрожат пальцы. Он боялся этой сцены, сильно боялся, с самого начала съемок, а теперь еще этот Итачи, который обещал ему поездку в закрытом гробу. Нельзя так давить на человека! Но тем не менее, превозмогая свои способности, Саске шагнул ближе, и притянув парня за шею, впился в его губы. «Все нормально, все нормально…. Ох ты ж чееерт… все хорошо». Ответ не заставил себя долго ждать, сперва такой мягкий, словно не решительный, а еще мгновение спустя сильные руки, крепко обняли его, и вот уже он оказался прижат к стене. Его трясло, но почувствовать это мог только Итачи, а тому, кажется, было все равно лишь бы снова тот текст по новой не отчитывать. Саске с разочарованием отметил, что данную сцену можно было бы порепетировать до съемок, ибо это действительно заслуживало внимания. Пальцы сами пробежались по плечу актера, а после, скользнув вниз, подцепили край футболки и потянули вверх, стаскивая эту одежду с тела. Он оказался на удивление горячим, и его руки, буквально через мгновение так же избавив от майки самого Саске, были просто обжигающими. Сумасшедшее чувство, в миллионы раз обостряющееся знанием, сколько глаз сейчас на это смотрит. Их снимали сразу несколько камер, одна справа, другая слева и еще одна нижняя. Но именно расположение техники сейчас Саске волновало меньше всего, он был сосредоточен на губах, совершенно забыл, что ему нужно еще волосы Учихе распустить. Он полностью забыл сценарий, так уж бывает. - Иии… Снято! Поцелуй был мгновенно разорван, и Итачи, подобрав с полу майку, усмехнувшись оператору, направился в сторону гримерки. Саске же так и остался у стены, пытаясь отдышаться. Это была далеко не последняя сцена, более того, не за горами более интимная сцена, но если он едва пережил поцелуй, то дальше-то что? Подобрав с полу и свою майку, Саске под поздравления сам направился в сторону гримерки. Его немного колотило, но он был рад, что все вышло именно так, как и было задумано. И еще его не будут убивать сейчас – это тоже входило в число положительных известий. Учиха сидел у зеркала, оттирая с лица кое-где положенный грим. Ему постоянно осветляли скулы, что на взгляд Саске его только портило. - Спасибо, - буркнул Итачи, по новой собирая волосы, уже так, как удобно ему, немного туже и выше. - М? За что? – странное чувство, но парень был готов начать краснеть. - За удачный кадр. Я был уверен, что ты налажаешь. - Ну, я бы на твоем месте от этой уверенности и не избавлялся, - пожал плечами Саске, и опустился рядышком. Его руки все еще немного трясло, но на душе было заметно легче. – И я головой, между прочим, ударился… Итачи усмехнулся, но комментировать это не стал. Какое-то время была тишина, пока Саске убирал с лица следы грима, которые тоже были весьма незначительными. - На сегодня вроде все? – устало спросил Итачи, в душе надеясь, что заваливать основной работой будут завтра. Ибо уже стемнело, в этот раз они задержались слишком надолго, а все из-за Саске. - Понятия не имею… а когда примерно… - Через месяц где-то. Будешь и дальше так косячить, через два, - пожал плечами Итачи, переодеваясь в свою привычную одежду. Саске внимательно следил за каждым его движением. – Ну что? - Нет, ничего. Просто… ну… а может нам… ты понял, да? - Нет, - честно признался Итачи. Саске хотелось сделать фееричный фейспалм, но что уже поделаешь. - Я просто не знаю, что мне делать, там почти нихрена не написано. - Что значит, не знаешь? - Ну, то и значит… ну, нет, в смысле знаю, но… Блин. Одно дело, когда для себя, совсем же другое, когда нужно сделать красиво. Все ты прекрасно понял. Итачи вскинул тонко отчерченную бровь. - Ты предлагаешь мне свою постель? – уточнил он. - Ну, нет же, - Саске поднялся с места, пытаясь откапать в завалах на столе тот сценарий, который получил еще в начале года, то есть полную версию, но он словно специально куда-то запропастился. Вздохнув, он обернулся, оказалось, что выражение лицо Итачи не изменилось. – Просто, я не хочу, чтобы в ответственный момент, я снова что-то не так сделал, и ты опять бы на меня орал. Репетиция, и все. Я понимаю, ты у нас профи и все такое, но мне бы она очень пригодилась. В гримерку заскочил невысокий парень в очках. - Ребят, сцену просматривать будете? - Уже склеили? – удивился Учиха. Парнишка кивнул, и оба актера вернулись на площадку, дабы просмотреть усилия сегодняшнего труда. Там собрались почти все рабочие, как бывало после какого-нибудь особенно интересного нашумевшего фрагмента. Учиха нахмурившись, слушал собственную речь, очевидно, опять чем-то недовольный. Саске же все очень понравилось, пока не начался фрагмент их поцелуя. Краска вспыхнула на щеках… боже, как же это правдоподобно! - Репетиция, говоришь, нужна? – в пол голоса, дабы не привлекать внимание других, с легкой насмешкой поинтересовался Итачи. Саске немного заторможено кивнул, не смея оторвать взгляда от экрана. – Вечер свободный? Сцена оборвалась как-то неожиданно, а может Саске так показалось, он немного робко глянул на Итачи и снова кивнул.

***

На самом деле Саске всегда хотел играть, но это у него никогда не получалось. Он даже соврать нормально не мог, о каком актерстве могла идти речь? Он занимался в театральных кружках, перелопатил кучу книг, но у него упорно ничего не выходило. Самое печальное, что отцом Саске был режиссер, который в упор не брал в расчет желание сына. Этот человек обычно снимал фильмы не для широкой аудитории, и каждая его картина была действительно достоянием, хотя многие сочли бы ее просто нравственно аморальной. Каждый раз он затрагивал такие темы, которые обычно не выставлялись напоказ. Так же и эта картина, однако, в данном случае, многое зависело от писательницы, которая лично выбирала актеров. Роль Микадо была сразу отдана Итачи, более того Учиха и близко не имел отношения ни к какому кастингу, он прибыл по приглашению. А вот младшего брата Тову искали среди многих лиц. Писательница случайно увидела Саске, когда тот заскочил на работу к отцу. Поговорив с парнем, она увидела в нем не только идеально подходящую внешность, но и желание играть. Остальное, как она сказала, уже не так важно. И Саске получил роль, сперва было сложно, но он не сдавался, хотя прохватывал часто, потом стало чуть легче, тем более что писательница, иногда просматривая картины, очень его поддерживала. В любом случае больше всего Саске боялся, что отец останется недоволен его работой, и, признаться честно, он немного побаивался этого Учиху. Сперва казалось, что известная личность будет высокомерной и очень сложной в общении, однако это оказалось совсем не так. Итачи с радостью заводил беседы с большинством персонала, и охотно обсуждал с режиссером его задумки. Он выполнял свою задачу безупречно, и за ним сложно было поспевать. Отношения Итачи и Саске были весьма сложными, на камеру они играли замечательно, но в жизни же Учиха вечно был недоволен работой новичка. Он давал ему дельные советы, но когда тот умудрялся даже с его подачей что-то накосячить, хотелось застрелиться.

***

Саске молча ехал в машине, пронзая взглядом ночной город. Как-то ему было совсем неуютно тут. Учиха вроде как следил за дорогой, но Саске постоянно ловил его взгляд на себе. - Отзывов не боишься? – поинтересовался Итачи, и парень рядышком оторвал, наконец, взгляд от окошка. - Каких еще отзывов? – не понял он. - «Восьмая осень без тебя». После премьеры их будет очень много. Поверь, не будет людей, которые скажут хорошо. Либо «великолепно», либо «ужасно». Причем и тех и тех обычно в равной степени. Это не просто, выдержать такой напор чужих эмоций. Ты услышишь тысячу вопросов, и вероятнее всего у тебя не будет ни одного ответа. - Мм… не думал об этом. А что спрашивать будут? - Твою настоящую ориентацию, есть ли у тебя брат, как ты относишься к инцесту, какие чувства у тебя вызвала эта картина, про меня много спросят. - Ну, я думаю, я смогу ответить на большую часть вопросов, - немного смущенно пробормотал. - Так отвечай. - Сейчас? - Ну а почему нет? – улыбнулся Итачи, снова на мгновенье оторвав взгляд от дороги, чтобы с насмешкой глянуть на это смущенное лицо. Саске совершенно не управляет эмоциями в жизни, как же он играет в картине? Для Итачи это навсегда останется загадкой. - Я… а… что ты там спрашивал? - Ориентация, самый первый и самый многочисленный вопрос. Причем чем больше будешь скрывать, тем чаще будут спрашивать. - Думаю, все-таки бисексуален, - как-то странно пожал плечами Саске. – Картина мне нравится, с чего бы она мне не нравилась, если я в ней играю? По-моему, это еще один шаг к свободе человека. Я не призываю всех братьев и сестер посмотреть друг на друга другими глазами, но если уж так случилось, почему нет? Все-таки не в средние века живем. - Мда… на интервью тебя отпускать, только позориться. Тебе нужно научиться говорить грамотно, - покачал головой Итачи, останавливая машину у своего дома. Небольшой по размерам двухэтажный коттедж. Саске ожидал увидеть что-то явно большее, а потому не слабо удивился. - Я живу один, - ответил на недоуменный взгляд Итачи. - И предпочитаю, чтобы в моем доме не было лишних людей, а потому в порядке держать квартиру нужно самому, что весьма проблематично, если это большие апартаменты. - Я об этом и не думал как-то, - соврал Саске, ибо, наверное, это не очень прилично. За время съемок парень узнал, что Итачи действительно известный актер, просто снимается он в картинах, которые его действительно заинтересуют. Что уж сказать, года два назад Саске бы в голову не пришло посмотреть фильм о двух братьях, а потому понятно, что об Учихе он слышал впервые. Саске прошел в дом, в котором оказалось на удивление удобно, разувшись, он заглянул на кухню. - Как в американских фильмах, - усмехнулся он, оглядывая интерьер. - Чай будешь? - М… нет… да… нет. - Так да или нет? - А ты? - Я выпью, - усмехнулся Итачи, не совсем понимая, что творится с его коллегой. - Ну, тогда да. Пока Итачи возился на кухне, Саске прошел в небольшую гостиную и остановился около полки, на которой стояло множество фотографий в рамках. На каждой он узнавал Учиху без труда, даже на той, где были изображены маленькие дети. Просто нужно ткнуть пальцем в самого красивого. Но большая часть фотографий была со съемок, причем некоторые были весьма эпичными. - Каждое фото с разных съемок, - прокомментировал Учиха, и Саске обернулся. - Правда? Даже это? – он взял в руки фотку, с тремя очаровательными детьми возраста трех-четырех лет. Итачи тихо засмеялся, забирая фотографию и устанавливая ее на место. - И даже это. Ну, я не считаю эту картину своей заслугой, но все-таки. Чай готов. Саске пустился в расспросы, однако отвечал Итачи весьма неохотно, словно каждая сьемка была для него лишь жуткой головной болью. Так и с чаем было покончено, а у Саске все еще оставались вопросы. - Зачем фотографии? - Не знаю, уже привычка. - А еще есть? – улыбнулся Саске. - Было время, я работал моделью. Так что куча, но тебе их видеть не обязательно. Хотя если хочешь, могу и показать. Наверху. Саске сразу же встал из-за стола, и Итачи лениво поплелся следом, однако стоило им подняться на второй этаж, как планы Учихи, кажется, немного переменились. Поймав парня за руку, он потянул за собой в спальню, где Саске оказался мягко прижат к стене. Как-то это слишком неожиданно. Саске сперва рассчитывал услышать множество советов, а после уже… - А как же фотографии? - Потом, - прошептал Итачи, сразу же вовлекая Саске в поцелуй, параллельно стаскивая с него ненужные элементы одежды. А именно толстовку и водолазку с высоким воротом. Саске сделал один шаг навстречу и, оторвавшись от стены, снова оказался твердо стоящим на ногах, однако Итачи словно в танце делал неспешные шаги: чуть назад и в сторону, все так же не разрывая поцелуя, от которого уже шла кругом голова. В какой-то момент Саске осознал, что теряет координацию, и легкий толчок в грудь только еще больше этому поспособствовал. Кровать оказалась ближе, чем показалось Саске, и от неожиданности он все-таки опрокинулся на спину. Мягкая посадочка, однако. Учиха сел сверху, не спеша расстегивая пуговицы своей рубашки. Его взгляд, немного ленивые движения… Саске упорно не видел перед собой Микадо, он видел именно что Учиху, и это сильно усложняло ситуацию. - Не нужно смотреть на меня так испуганно, - улыбнулся Итачи, стаскивая с волос резинку, и те пышным каскадом рассыпались по плечам. Поистине завораживающая картина. Пальцы Итачи легко прошлись от ключиц до самой ширинки, беспощадно расстегивая ее. Саске и не думал сопротивляться, он вновь получил поцелуй, заводящий с пол оборота. Тело Итачи оказалось таким же горячим, как и там, на съемочной площадке, и больше всего хотелось прижаться к нему ближе, чтобы в полной мере ощутить соприкосновение обнаженной кожи. Это вышло за рамки планов парня. - По….подожди… - прошептал Саске, неожиданно для себя, неровным голосом. Только вот его, кажется, не услышали, и через какое-то мгновение он остался без джинсов, снова поцелуи только теперь уже не в губы. Язык легко прошелся по контуру уха, и Саске почувствовал, как мурашки упорно оккупируют его спину. Поцелуи спустились на шею, однако каждый из них был осторожный, не оставляющий следов, но от этого не менее приятный. Ладонь мягко прошлась по талии, пока не спустилась до бедер, цепляя резинку белья. - Ну, стой же! – поразительно высоко подав голос, произнес Саске, удерживая руку Учихи. – Что ты делаешь? - А что-то не так? – не понял Итачи, вновь придавая лицу очарования и легкого удивления. – Ты разве не этого хотел? - Я же говорил… объяснил, - Саске прикрыл глаза, неминуемо краснея. - Стоп. – Итачи убрал руку и удивленно вздернул бровь. – Так ты серьезно, что ли просто репетиции хотел? – не поверил он. Саске кивнул, так и не смея открыть глаза. Он чувствовал себя идиотом, и не мог точно сказать почему, потому что поддался на такую легкую уловку или потому что остановил Учиху. Пауза была не сильно длинной, но по-своему неловкой, причем для обоих. - Ну надо же… Такой невинный вопрос, и я был уверен больше чем на сто процентов, что меня сейчас профессионально склеили. А оказывается я не просто повелся, я повелся впустую. Ну ты даешь. Пальцы Итачи игриво коснулись низа живота Саске, извилистой змейкой скользя по ткани белья, сквозь которую хорошо видно, что кому-то в любом случае все это нравится. - А не поздно ли теперь… репетициями заниматься, м? – улыбнувшись уголком губ, поинтересовался Учиха. – Я, конечно, могу предложить тебе холодный душ, но это так не гостеприимно. - Я не хочу в душ… - Тогда лучше помалкивай, - посоветовал Итачи, не сдержав смешка. Саске зачем-то кивнул, и, кажется, ему даже немного полегчало. Да, конечно, он прямо ни капельки не хотел оказаться здесь в качестве любовника. Теперь, когда Саске знал, что эти прикосновения не являются игрой, они казались еще более приятными. Итачи почти невесомо касался кожи, а в каких-то определенных местах, наоборот чуть грубее, и скорее всего это имело закономерность, потому что просто сводило с ума. То ли от напряжения, то ли от температуры, но на висках проступили бисеринки пота. Колено, упирающееся в пах, больше всего мешало думать, и не удержавшись Саске все-таки призывно повел бедрами, скорее на уровне инстинкта. Это не могло не вызвать улыбку на лице Итачи, только не ту, к которой за это время привык Саске; эта была немного хищная, но по-своему красивая. В комнате царил полумрак, где-то на столе тускло горела лампа, и в ее свете все казалось каким-то особенным. Саске сам почувствовал себя каким-то злодеем, ведь все вышло так именно из-за него, а он и не думал покушаться на внимание Учихи. Его все-таки оставили совершенно обнаженным, и это сподвигло признаться еще в одной маленькой детали. - Я… мне, правда… я не спал с парнями… еще не спал… Итачи замер и через несколько бесконечно длинных секунд засмеялся. - Сколько еще удивительных новостей мне придется услышать от тебя этой ночью? - Я просто… - Я понял. Только вот, как ты мог делать вердикты о своей ориентации, не испробовав толком варианты? Саске, ты меня поражаешь, - Итачи уже не мог избавиться от улыбки, все так же слабо посмеиваясь. – Еще несколько таких новостей и я просто буду не дееспособен. - Но я хочу, - перебил Саске. - Да, я вижу, - Итачи покачал головой и снова засмеялся. – Вот теперь ты мне кажешься намного младше чем есть. Ладно, по крайней мере, твои нервы теперь оправданы. - Но это же ничего не меняет? – немного боязливо спросил Саске. - Нет, - Итачи прикоснулся к губам Саске, - ничего. Но будет лучше, если это последняя новость на сегодня. Саске несколько раз кивнул головой, снова с головой уходя в поцелуй. Вот так действительно спокойнее, и теперь, даже когда ему раздвинули ножки, он чувствовал себя увереннее. Он просто переспит с ним и все. «И все… только не краснеть!». Рука Итачи быстро нашарила под подушкой тюбик яркого синего цвета. Выдавив добрую часть, Учиха немного разогрел гель, растирая в пальцах, а после не без очередной улыбки, поддерживающей заданное парнишкой настроение, проник ими в тело. Саске зажмурился, но вероятнее всего от какого-то страха и может от стыда. Чувство не было приятным, но не являлось и болезненным. Нет, определенно ключевую роль тут играл именно стыд. И господи, именно звуки смущали больше всего. Лицо залилось краской, и Саске спрятал его, прикрыв рукой глаза у сгиба локтя. Ему хотелось сказать «хватит», но он понимал, что Учиха знает, что делает, а потому мило закусив губу, парень молчал, постепенно теряя ритм дыхания. Пальцы проникали глубже, и Саске помимо того, что привыкал, стал получать от этого странное, а потому извращенное удовольствие. Забавно дернувшись, Саске рвано выдохнул, желая чтобы непонятно откуда взявшееся острое чувство повторилось. Говорить ничего не пришлось, его поняли и без слов, и он тихо, но весьма удовлетворенно простонал. Наверное, больше на автомате, ибо мыслей в голове не осталось, Саске приобнял Итачи одной рукой, невыразимо красиво прогибаясь в спине. Губы показались парню сухими, и он совершенно без задней мысли облизал их, снова едва удерживаясь от тихого постанывания. - Это тебе меня учить нужно… - прошептал Итачи, казалось, на самое ухо. – Не припоминаю на своей памяти более эротичной картины… - Не говори….та-ак… пожалуй…ста… Саске сильнее подогнул колено, тут же разочарованно открывая глаза. Пальцы покинули его тело, а он только начал действительно получать удовольствие. Однако мгновение спустя он снова зажмурился, сжимая пальцами свободной руки одеяло. Наверное о таких вещах предупреждать нужно! - М…стой…ст… аа… - Саске уткнулся лицом в плечо Итачи, пытаясь справиться с нахлынувшим чувством паники. Не особо больно, но чувство не из ряда приносящих удовольствие. Здравый смысл говорил успокоиться, и немного потерпеть, а инстинкт – бежать. Секс есть секс, и, если партнер имеет достаточно опыта, удовольствия не избежать. Тело привыкало, подстраивалось, и общая картинка просто смазанных в один цвет чувств ломала что-то внутри. Немного боли и странного удовольствия, совершенно не похожего на то, какое обычно приносит это увлекательнейшее времяпрепровождение. Саске откинул голову, в надежде, что так будет легче дышать. Снова поцелуи в шею, ближе к уху. Держать голос при себе было можно, но очень сложно, а потому в перерывах тяжелого дыхания, берущего ритм с движений, можно было услышать весьма не тихие постанывания. Саске обнял Итачи двумя руками, все так же жмурясь и кусая губы, не в силах сохранять положение тела в спокойствие. Поджимая пальцы ног, поддаваясь всем телом на встречу, Саске старался быть ближе. Немного осмелев и приоткрыв глаза, он встретился взглядом с темными антрацитовыми глазами Учихи.. - Не…немх…смотри…так… Может это тоже сыграло какую-то свою определенную роль. Тело сильно дрогнуло и не единожды, и Саске несколько опередил Итачи, не сдержав голоса со своим фееричным «Ауч». Это выглядело слишком ярко, слишком сексуально… Итачи тяжело выдохнул и бросил взгляд на лицо Саске, который, прикрыв глаза, слабо улыбался, словно был сейчас не здесь. Итачи засмеялся, опускаясь рядом и немного потягиваясь. - Ауч? Ахахах, Саскеее…. Ты меня с ума сведешь… - Можно я останусь у тебя? – пробормотал Саске, как-то слишком нежно прижимаясь к Учихе. – Я не доберусь сейчас домой. - Ну, разумеется, можно.

***

- Никогда не говори мне таких слов, это может обжечь. - Твое недоверие всегда меня убивало, - засмеялся Саске, передавая Итачи книгу. – Но я могу воздержаться от подобных реплик. - Снято! Саске поднялся из-за стола, потягиваясь. Он совершенно не выспался, а потому было поразительно, как у него получилось отыграть всю сцену с первого раза. На площадку подали кофе, и Саске с превеликим удовольствием отхлебнул из чашки горячего ароматного напитка. Сложив руки на плечи парня, Итачи нагнулся к его уху. - Куда сегодня? - М? - Ты самый хреновый актер, который мне встречался… Я думаю, нам нужно еще порепетировать…