Мальчик-старец

В библиотеке приглушённо горела свеча. Свитки лежали на столе: свёрнутые, расправленные, одни были аккуратно сложены в сторонку, вторые закрывали надписи третьих, другие свисали с деревянного края. Мягкий шёлк спадал на пол, укутывая мальчика, тёмными волнами. Было тихо, что казалось, будто огонёк, колыхающийся из стороны в сторону, потрескивал и шуршал. В библиотеке витал какой-то вкусный слабый аромат – на столе также были тонкие палочки, от которых вверх струились нити дыма. Коэн посмотрел на укутанную фигуру мальчика и почему-то усмехнулся, смотря на свои руки – пальцы сжимали тряпичную игрушку-зайца, несколько разноцветных леденцов и кусочков рахат-лукума. Все дети любят сладости. Коэн был уверен в этом. В библиотеке было темно. Тьма окружала мальчика со всех сторон, мягко трогая и обнимая его. Тьма кружила вокруг него, как мать обычно укладывает своё дитя. Тьма не была такой же удушливой, когда Коэн видел её возле имперского жреца. Свитки зашуршали – мальчик свернул один и раскрывал второй. Пламя свечи колыхнулось, и снова показалось, словно огонь шепчет что-то сокровенное прямо в ухо маги. Тьма мягко заволновалась и успокоилась. Было что-то волшебное в этой картине: укутанный в шелка мальчик, свитки, тишина, струи дыма и окружающая их темнота. Коэн сжал игрушку крепче и вздохнул. Он, наконец, решил наладить отношения с маленьким маги и сам лично покупал подарки, тщательно выбирая их на прилавках. Сладости были приготовлены лучшим поваром в империи, а тряпичный заяц когда-то принадлежал ему в детстве. Коэн уже решил зайти в библиотеку, как в воздухе прозвучал детский голос. - Что Вы забыли здесь так поздно, дяденька Коэн? Мальчик не поднял головы, продолжая читать свиток, лишь коротко бросил взгляд синих глаз на него. Он облизнул тонкие губы и сглотнул. Передёрнул детскими плечиками, вытянул вперёд затёкшие ноги. Головы он так и не поднял. Обычно такое поведение – высокомерное и наглое – раздражало Коэна. Выводило его из себя. Он ненавидел такое к себе отношение. Коэн всегда ходил с гордо поднятой головой, всегда отвечал за свои слова и всегда отдавал по заслугам. Как может этот малявка так к нему относиться? К нему – к наследному принцу великой империи Ко? Но почему-то такая выходка не разозлила. Почему-то это поведение понравилось. Почему-то оно напомнило кое-что. "Неужели так себя ведут все маги?" – пролетело в его голове, когда он ступал по мраморному полу. Почему-то это даже вызвало уважение. - Да вот, почитать решил на ночь, - ответил Коэн, внимательно рассматривая мальчика. Что-то странное, волшебное, мистичное было в его образе. Что-то, словно перед ним был другой человек. Аладдин поднял глаза – Коэн сглотнул. Они, глубокие и синие, смотрели на него как на ребёнка. Когда-то на него так взирала старая-престарая гадалка, видевшая, видимо, его будущее. Аладдин улыбнулся, посмотрел на подарки в его руках и снова опустил взгляд на свиток. Коэн чертыхнулся. Оказывается, не все дети любят игрушки и сладости. - А вообще, я хочу подарить тебе… это. Он подошёл к мальчику, сел рядом с ним на скамейку и протянул сначала тряпичного зайца, а потом и леденцы. Что-то было странным в этой ситуации. По-настоящему глупой ситуации. Почему-то Коэн чувствовал себя неудобно. Почему-то тишина и тьма давили на него. Почему-то он хотел сбежать куда подальше от этого пронизывающего взгляда недетских глаз. Аладдин положил свиток на стол и принял подарки с радостной улыбкой, свойственной обычным детям. Коэн мельком взглянул на тексты, что читал мальчик – история становления империи Ко, мифы и легенды племён на территории империи Ко, чьи-то мемуары, сложные магические формулы, которые используют маги империи Ко. Аладдин не был ребёнком – это Коэн понял отлично. Хотя бы сейчас, в этой тёмной библиотеке, среди древних книг и свитков, Аладдин был кем-то другим. Кем-то, кого никто ещё не видел. Коэн усмехнулся. - Спасибо, дяденька Коэн, - улыбнулся Аладдин, довольно жуя рахат-лукум. – Это очень вкусно. Милая детская улыбка никак не соответствовала мудрому взгляду. Блики слабого пламени плясали в синих волосах, скользили по бледной коже, терялись в глубоких глазах. Коэн ухмылялся. - Дяденька, Вы как-то странно на меня смотрите, - пробормотал Аладдин, облизывая губы. Коэн был жаден до знаний. И чем быстрее он завоюет доверие этого мальчика, тем быстрее он узнает правду этого мира. Но мальчик оказался старцем. - Правда? И Коэн совершенно не знал, как с ним говорить. Может, сказать напрямую, как он это сделал на поле битвы? Но тогда Аладдин точно его испугался, а потом ещё и избегал, прячась за спиной Али-бабы. Коэн снова ухмыльнулся. Он пытался завоевать доверие мальчика. Но если попробовать говорить со старцем? - Хм, знаешь… Аладдин, я хочу предложить тебе сделку. Мальчик поднял свою голову. В его глазах заплескалась заинтересованность. - Какую? – улыбнулся он, моргая. - Стань моим маги. Расскажи правду. Подчинись мне. И я одарю тебя золотом, защитой, всем, чего ты только захочешь. Коэн знал, что люди алчны. Коэн знал, что он сможет выполнить своё обещание. Коэн знал, что один маги был жаден и ненасытен. - Я не подчинюсь тебе, дяденька Коэн. Но Аладдин улыбался мягко и по-детски, дотла сжигая его слова. - Не равняйте меня с вашим имперским жрецом. Аладдин улыбался, как ребёнок, смотря прямо ему в глаза. Без стеснения, страха, презрения или благоговения. Коэн уже и не помнил, чтобы кто-нибудь посторонний смотрел на него так… открыто. Он усмехнулся. - Тц, значит, ты всё-таки принадлежишь Синдбаду. - Я не маги Синдрии, - спокойно ответил тот, читая свиток. - Тогда чей ты? Аладдин удивлённо посмотрел на него. - А почему я должен быть "чей-то"? – спросил он, хлопая глазками. Всё его лицо выражало недоумение. - Потому что… Коэн не знал, что ответить. Слова не приходили ему на язык, как обычно это бывало. - Я подчиняюсь лишь Рух. Это прозвучало как-то тихо и словно бы не для Коэна. Аладдин странно усмехнулся и сглотнул. - А как же Али-баба? – спросил он первое, что пришло в голову. - Али-баба – мой друг! – обиженно пробурчал Аладдин, надув щёки. – Я помогаю ему, а он – мне. Коэн моргнул. Та аура таинственности и взрослости мигом улетучилась, стоило завести разговор о принце Балбада. Почему-то захотелось рассмеяться. Что он и сделал. - Эй, не смейся, дяденька! – воскликнул Аладдин, поджав губы. Коэн успокоился – когда дети казались детьми, а не старцами с усталыми глазами, было намного легче. Но… этот мальчик нужен ему. - Но Али-баба уже присоединился ко мне. Что же будешь делать ты? – ухмылка сама полезла на лицо. Коэн не стал её останавливать. - Я буду рядом с ним, - как нечто само собой разумеющееся проговорил Аладдин. – Я буду помогать ему… Коэн уже приготовился сказать следующие слова, ухмыляясь. Победа у него в руках. - …но не тебе, дяденька Коэн. Синие глаза смотрели на него внимательно, с прищуром, словно перед ним был кто-то неинтересный, не достойный его внимания. Коэн усмехнулся - почему-то сказать хоть слово против у него не поворачивался язык. Аладдин смотрел серьёзно и спокойно. Так дети смотреть не могут. Что ж, придётся завоёвывать его доверие обычными путями. - Тебе точно двенадцать лет? – в шутку спросил он, не надеясь услышать ответ. - Может быть, - загадочно улыбнулся Аладдин и принялся читать свиток. Коэн чертыхнулся и встал со скамейки. Тьма обняла его, и ему стало противно. Синие глаза всё ещё мерещились – грустные синие глаза, которые могли принадлежать разве что старцу, повидавшему много горя. Свеча одиноко шуршала в тишине, кидая блики на полки со свитками, на длинные волосы мальчика, на бледное лицо. Свет тонул в глубоких глазах. Тьма обнимала мягко и ласково, как мать – своё дитя. Коэн покинул библиотеку, думая, что в следующий раз нужно будет подарить какую-нибудь древнюю книгу. Мальчик-старец светился детской улыбкой на следующий день. Старец-мальчик смотрел на него внимательно и отчего-то грустно.