None shall sleep tonight None shall sleep tonight Until the dawn's revealing Of the sought for answer Who might he be Whose arms shall be my haven My blissful haven
День закрытия Чемпионата мира. Все спортсмены и остальные причастные лица собрались на прощально-поздравительной вечеринке. Официальная часть мероприятия благополучно миновала, и теперь гости непринужденно общались друг с другом, обмениваясь накопившимися впечатлениями, обсуждая успехи друг друга и последние сплетни, не забывая угощаться заботливо предложенными организаторами напитками и закусками. В обычной ситуации Макс Траньков спокойно ограничился бы одним бокалом шампанского – пристрастием к алкоголю молодой человек никогда не страдал, да и вообще, считал, что интересное общение может происходить и в трезвом состоянии. Но сейчас был особенный случай – они с партнершей, Таней Волосожар, выиграли золото – а значит, можно позволить себе чуть больше. Впрочем, сказать, что Максим захмелел, было бы большим преувеличением. Он вполне адекватно оценивал происходящее и мог легко контролировать себя, в отличие от странного субъекта, который уже в пятый раз проползал под соседним столиком – странно, что никто не торопился убрать этого типа из зала. И все же, кое-что алкоголь изменил: Траньков чувствовал себя более раскованно и уверенно и совершенно не смутился, когда к нему на диванчик подсела какая-то американская спортсменка. Таня в тот момент болтала со своими украинскими знакомыми в другом конце зала, и, ожидая её, Макс охотно завязал беседу с симпатичной иностранкой. - А я тебя сразу приметила, - без предисловий начала девушка, естественно на безупречном английском. – Еще во время вашего проката. Такой высокий, сильный… - Ну, спасибо, конечно… - так же на английском ответил Траньков. - Знаешь, мне всегда нравились русские мужчины… Есть в них какая-то первобытная мужественность… - американка явно питала к фигуристу не спортивный интерес, многократно усиленный выпитыми коктейлями, что красноречиво продемонстрировала её ладонь, изящно накрывшая руку Макса. Молодой человек почувствовал, как по телу побежал передовой отряд мурашек. Да, конечно, прошло уже не мало времени с тех пор, как Максим расстался со своей подругой Сашей, и не было ничего предосудительного в том, чтобы пофлиртовать с хорошенькой иностранкой. Однако настойчивость собеседницы сильно напрягала. Да и странное ощущение, что поддаться на провокацию «хищной» особы будет неправильно, не покидало фигуриста. В голове почему-то все время возникала мысль, что Тане это не понравится, хотя ей-то какое дело, в конце концов, они просто друзья. «Ой, ли?» - мелькнуло в голове и также стремительно исчезло. Все попытки перевести разговор в другое русло терпели сокрушительное фиаско, девушка явно была настроена получить свой трофей. Когда она пересела поближе к Транькову, мурашки на его спине заплясали джигу. Молодой человек не успел даже подумать о путях отхода, как дерзкая американка поцеловала его. Губами девушка орудовала очень ловко, что, впрочем, не принесло её «жертве» должного удовлетворения: во-первых, Максим не любил, когда решали за него, во-вторых, что-то в глубине сознания подсказывало, что на месте иностранки должна быть другая… Но, прежде чем фигурист успел отреагировать, произошло несколько вещей. Американка заметила, что её ласки безответны, и сама отстранилась. Совсем рядом раздался звон бьющегося стекла, Макс и его «собеседница» обернулись и увидели застывшую от неожиданности Татьяну, на полу возле ног которой посверкивали осколки бокала. - Ой, я, кажется… не вовремя?.. – со свойственной ей скромностью сбивчиво произнесла Волосожар. По взгляду партнерши Максим мог понять абсолютно всё, и сейчас в нем читались неловкость, смущение, растерянность… необъяснимая глубокая тоска. – Не буду вам мешать, - так же тихо добавила фигуристка и, развернувшись, изящно лавируя среди толпы, направилась подальше от «голубков». И все же Траньков успел заметить, как загадочно блеснули Танины глаза в свете люстры – неужели слезы? Больше всего на свете молодой человек ненавидел, когда его партнерша плакала – делала она это не часто, поражая партнера силой своего духа, но каждый раз, когда доходило до мокрых глаз, сердце Максима готово было разорваться на части. «Солнце не должно плакать», - сказал он как-то и тогда же пообещал себе, что никогда, ни при каких условиях Танюша не будет лить слезы из-за него. Поэтому сейчас он, не раздумывая, кинулся догонять уже скрывшуюся из вида Волосожар. Американка только напоследок поинтересовалась: - Она твоя девушка? - Что? А, нет… мы просто… друзья…- бросил убегающий Траньков, и у него самого на сердце стало как-то невесело. - Больше, чем девушка, - с сожалением констатировала иностранная спортсменка, на секунду позволив легкой светлой зависти отразиться в своей «голливудской» улыбке, но тут же взяла себя в руки и принялась искать новую «жертву». Макс тем временем продирался сквозь бесчисленную толпу подвыпивших и изрядно накачавшихся спиртным гостей в попытке отыскать Таню. Время от времени на молодого человека кто-нибудь натыкался, а то и просто налетал, предлагал присоединиться к веселой компании, один раз чуть не облили шампанским, поэтому, когда в спину спортсмена в очередной раз врезались, он уже собрался от души послать загулявшего, но вовремя признал в нем Федю Климова. - О, Максимка, здарова! – явно начиная испытывать трудности с выговариванием слов, поприветствовал друга фигурист. – А ты чего такой смурной? Бери пример с нас с Ксюхой, - парень указал на свою партнершу, лихо отплясывающую на танцполе. - Не сейчас. Ты Таню не видел? Никак не могу её найти, - Макс снова и снова обводил взглядом присутствующих в надежде увидеть знакомое лицо… родное лицо. - Таньку? Она, вроде, в сторону балкона шла, - призадумавшись, выдал Федя, - и тоже хмурая… Че у вас случилось-то, а? Но Транькову уже было не до него, проигнорировав последний вопрос, откровенно распихивая путающихся под ногами людей, Максим двинулся в указанном направлении.This everlasting hope for love Bereaves the night of silent rest For love awaits the dawn And the dawning Sweet voice of morning Shall call his name I'll keep a vigil 'til the glow of sunrise When he'll be mine
Татьяна пробиралась сквозь толпу, сама не зная, куда направляется, последние силы уходили на то, чтобы не разрыдаться прилюдно. Наконец девушка заметила притаившийся за портьерой выход на балкон и, с облегчением обнаружив, что там никого нет, нырнула за штору. Фигуристка облокотилась о перила, подставляя лицо свежему ночному ветерку, поток прохладного воздуха немного успокоил спортсменку, позволяя прояснить мысли и привести эмоции в порядок. Перед глазами вновь проплыла недавняя картинка: Макс целуется с какой-то «барби» у всех на глазах. Так открыто он себя не вел даже с бывшей девушкой Александрой. Но ей-то, Тане, какое до этого дело? Макс - взрослый свободный человек и может делать, что хочет… и с кем хочет. Так почему сердце непримиримо ноет, а глаза предательски щиплет от подступающих слез?.. Почему от каждого его взгляда по телу словно пробегает электрический заряд, а когда он прикасается к ней на тренировках, так уверенно и удивительно нежно, мысли разлетаются в разные стороны, будто вспугнутые бабочки, и трудно вспомнить даже, как дышать? «И на что ты надеялась?.. - ругала себя Татьяна. - Думала, раз он теперь свободен, то непременно посмотрит на тебя? Да кому ты нужна? Стас и тот ушел. Конечно, вы с Максом здорово чувствуете друг друга на льду, но то спорт… А в личной жизни каждый сам по себе…» - Дура! Какая же я дура! – упавшим голосом констатировала Волосожар. Мелькнула шальная мысль, а может, ну его?! Может, залезть на эти чертовы перила да вниз, с этого чертова балкона?! Чтоб больше никакой боли… чтоб, наконец… свобода?.. - Таня! Девушка резко обернулась, и в груди будто что-то взорвалось. Он здесь. Он пришел… - Зачем? – почти прошептала фигуристка, слабо осознавая, что произнесла это вслух. - Что зачем? Танюш, я тебя обыскался, ты чего так внезапно убежала? – Максим крепко прижал к себе партнершу, каждой клеточкой тела впитывая дурманящий аромат её волос. На мгновение он почувствовал себя Жаном-Батистом Гренуем, героем известной книги «Парфюмер: История одного убийцы» - так захотелось научиться удерживать этот неземной запах, чтобы он всегда был с ним… Но, нет. Макс никогда не причинит боли человеку, тем более, своей Танечке. Своей. Это казалось чем-то естественным, неоспоримой истиной. - Не хотела вам мешать, - холодным бесцветным голосом повторила уже сказанные слова Волосожар, варварски нарушив объятия. - Мешать? Что за глупости? Да ты меня практически спасла от этой полоумной! Еще чуть-чуть - и твоего покорного слугу подвергли бы зверскому изнасилованию, - Траньков с облегчением выдохнул, наблюдая, как долгожданная улыбка зарождается на губах девушки. Однако в следующую секунду Таня просто ввела партнера в ступор, кинувшись ему на грудь и начав тихо всхлипывать. Молодой человек ощущал, как дрожит в его руках хрупкая «жемчужина», а приподняв подбородок девушки, увидел, как по прекрасным розовым щечкам текут одна за другой хрустальные слезинки. Фигуристка понимала, что ведет себя не вполне адекватно, но на то она и эмоциональная перегрузка, чтобы после неё наступил нервный срыв, сметающий все рамки и границы между "можно" и "нельзя", между "хочу" и "надо", между "вольна" и "должна"… А сейчас она хотела одного – быть с ним, всем своим существом, всем сердцем и всей душой, быть с тем, в кого уже давно и безнадежно влюблена… Очередное действие Татьяны доказало, что сейчас не стоит искать логику в её поведении – она внезапно отстранилась от Максима и отошла на другой конец балкона. - Я больше не могу молчать, не могу держать всё в себе, - робко начала девушка. – Ты знаешь, Стас был моим первым и единственным мужчиной. Когда мы были вместе, я смотрела на всё и воспринимала окружающее… как бы точнее выразиться... Через «призму» несвободной женщины. Что бы я ни делала, с кем бы ни общалась, всегда где-то неподалеку «маячил» Стас… для меня все было относительно… относительно Стаса. Словно невидимая стена, граница, не дающая рассмотреть вещи с других «ракурсов»… и с людьми так же. Но я не обращала на это внимания, потому что не знала, а как это – по-другому? – Макс внимательно слушал, боясь проронить хоть слово, Волосожар откровенничала редко и уж если начала, то лучше её не останавливать. – Потом мы расстались – и стена, что сдерживала меня долгие годы, исчезла. Я стала по новому смотреть на вещи, иначе воспринимать людей… в том числе и тебя… - Таня замолчала, борясь со жгучим желанием удрать отсюда поскорее и подальше. – Раньше было само собой разумеющимся, что мы просто друзья, хорошие друзья, но не более. После разрыва со Стасом, я начала понимать, что испытываю к тебе вовсе не дружеские чувства, но ты был с Сашей, а я не имела права вторгаться в ваш мир. Я смирилась, но только чувства никуда не делись, я могла запереть их на замок, спрятать подальше от вас и от себя, но они все равно жили в моём сердце… и с каждым днем становились все сильнее. Порой мне кажется, что ты зацепил меня еще при первой нашей встрече… какой тогда был чемпионат? – оба улыбнулись своим воспоминаниям. - И потом, когда мы встали в пару… наверное, уже тогда я начала задумываться об отношениях со Стасом, не могла не сравнивать какие-то моменты, задумывалась о том, что всё может быть гораздо лучше, намного прекраснее… - Таня снова затихла, собираясь с духом перед финальным признанием. – А когда вы с Александрой разошлись… стыдно признаться, но я даже обрадовалась… немножечко, - Волосожар показала пальцами это «немножечко» в попытке хоть как-то оправдаться, чем снова вызвала улыбку на лице молодого человека. – Я подумала, ну вот, теперь-то нам ничто не мешает, вдруг получится? Но ты по прежнему не смотрел на меня как на женщину… - горечь, жгущая душу, казалось, стала осязаемой: на замерзших руках, на измученных жаждой поцелуя губах, на исстрадавшемся без ласки теле. – Я ни к чему не собираюсь тебя принуждать, но и врать больше нет сил. Ты должен знать, что… - Татьяна посмотрела прямо в глаза Максиму, в кой-то веки не боясь утонуть в их манящей бездне, - я люблю тебя. И надеюсь, всего лишь надеюсь, что однажды ты меня заметишь… - девушка отвернулась, страшась реакции молодого человека на её «исповедь». Траньков же, не думая ни секунды, подошел к Тане сзади и обнял, крепко-крепко, так чтобы она поняла – никогда не отпустит. - Я заметил, - наконец прервал молчание Макс. – Еще при первой нашей встрече… какой тогда был чемпионат? – он по-доброму передразнил девушку, сильнее прижимая её к себе. – Но, как ты справедливо заметила, я был не свободен. Но теперь нет никого, перед кем нам надо было бы держать ответ, мы принадлежим лишь сами себе, и я с полной ответственностью заявляю: я люблю тебя, Татьяна Волосожар, - с этим словами Траньков развернул снова плачущую, на этот раз от переполняющего её счастья, фигуристку к себе лицом и, аккуратно смахнув пальцами остатки слез с раскрасневшихся щек, прильнул губами к столь желанным устам девушки. Поцелуй был одновременно страстным и нежным, легким и глубоким, мимолетным и проникающим в самую душу… Стойкая и непоколебимая спортсменка таяла в руках своего партнера, напрасно пытаясь успокоить бешено колотящееся в груди сердце, которое никак не могло поверить, что вот он, её принц, пусть и не на белом коне, зато на белых коньках – тоже неплохо, что она для него не пустое место, что она нужна ему так же, как он нужен ей, больше, чем воздух… больше, чем жизнь. А Максим, все сильнее пьянея от сладости любимых губ, от нежности горячей кожи, от сияния родных глаз, думал о том, каким же глупцом он был, что не сказал раньше о своих чувствах. Сколько времени они уже потеряли из-за бессмысленных страхов и нерешительности? Но больше они не упустят ни минуты, ни мгновения отведенного им срока… Из зала все громче звучали смех и музыка, на небе, словно мириады свечей, сияли звезды, где-то на берегу плескалось, будто в экстазе, море, а двое влюбленных самозабвенно целовались на балконе, совершенно не беспокоясь о том, что их могут увидеть. И кто-то действительно их заметил, случайно заглянув за портьеру, но, немного похихикав, тут же перестал об этом думать, вернувшись к всеобщему веселью. Многие из гостей на вечеринке уже и забыли, что, собственно, отмечают, иные помнили, но им было явно не до того – и, хотя отовсюду веяло радостью и приподнятым настроением, едва ли кто-то из присутствующих был на самом деле счастлив в эту ночь. За исключением тех двоих на балконе. Ведь они - победители. И вовсе не от того, что недавно выиграли золото на соревнованиях. Они победили, потому что среди непроглядного морока и изобилия ненужных мелочей в мире смогли отыскать и разглядеть самое главное - то, что будет вести их через всю жизнь с гордо поднятой головой, не давая преклонить колени перед трудностями, и яркой звездой освещать путь – свою любовь. Да, они победили!This everlasting hope for love Bereaves the night of silent rest Oh night depart Ere the morrow Stars on high grow paler At daybreak he'll be mine Mine at last At last