Ты - всего лишь сбой в программе

      В тот самый момент я отступаю на два шага назад и падаю на колени. Земля настолько влажная, что мои брюки тотчас пачкаются в грязи, но для меня они не самое важное.       Наверняка на моем лице отпечатались шок и удивление. Я мну влажную землю под ладонями, пока руки не скрываются по самое запястье.       "Ты..." — все, что я могу прошептать. Меня сковывает что-то отдаленно напоминающее потерю, только больнее и несерьезнее. Все это — с примесью удивления и толикой взволнованности. С губ срывается легкий, почти не ощутимый вздох. Всхлип.       И этим она пыталась мне доказать?       Внутри пусто. Никогда еще мне не доводилось детально наблюдать смерть самоубийцы. Никогда еще я так не переживал за чью-то жизнь. И никогда я... еще не думал, какого это.       — Ты, — снова шепчу я. Зачем? Зачем она это сделала?       Но... если она хотела мне доказать.       Я высвобождаю ладони из объятий земли и медленно, с расстановкой притягиваю колени к груди. Утыкаюсь лицом в грязные ладони, пачкая щеки и нос. Пахнет ветром. Почему-то именно ветром и травой. Я замечаю, что из груди вырываются рваные всхлипы, похожие на рыдания, только тогда, когда на ладонях засверкали прозрачные и наверняка соленые капли. Будем считать, что это дождь.       Сейчас я снова начал ненавидеть себя. Сэйтросса. Кота, опрокинувшего когда-то мой письменный стол. Эдсел, когда-то свершившую со мной глупый, но обидный поступок. И... Джейса. Того самого Джейса, что указал мне не закрывать окно перед Запуском.       Если слезы — последствия шока, то как можно объяснить неожиданный удар поддых? Будто выбили весь кислород. На секунду я перестал дышать, собираясь с мыслями и пытаясь понять, что произошло. Никаких мыслей. Только лишь картинка перед глазами, как маленькое, трепещущее жизнью тело бросается вперед. Туда, откуда нет выхода.       Но все не должно так кончаться.       Я отнимаю мокрые ладони от лица и чего-то жду. Пять секунд, десять, тридцать. Воздух напротив меня слегка колеблется, как от жары. Пятьдесят. Минута. Две. Три.       Сначала я вижу только лишь несколько рваных вспышек света, подобных тем, какие появляются при неполадках в компьютере. Силуэт. Тело. Сначала руки и ноги, все по порядку. И... Элисон.       Она стоит там же, откуда прыгала несколько минут ранее. Я смотрю на нее. Долго. Слишком долго, чтобы осознанно понимать, что она все еще здесь, рядом.       Элисон. Обычная Элисон. Чуть улыбающаяся, милая, наивная, даже немного смешная. Она смотрит на меня так, будто я выгляжу очень даже забавно.       И все же, она замечает соленые дорожки и грязь на моем лице.       — Ты... Слезы? — спрашивает она. Скорее, удивленно, чем любознательно. Я мотаю головой и отворачиваюсь. — У тебя глаза покраснели.       — Последствия шока, — бурчу я. Так холодно, насколько мне удается. Как теперь с ней разговаривать? Как улыбаться и трепать ее по голове? Только что прямо на моих глазах она умерла и возродилась из ничего. Я на секунду оборачиваюсь, сжимая зубы, и натыкаюсь на непонимающий карий взгляд. — Скажи, что бы ты делала, увидев, как твой... — я запинаюсь. — друг, — уже тише продолжаю я, размазывая одной рукой землю на лице, сознательно пытаясь ее стереть. — пытается покончить жизнь самоубийством?       Элисон небрежно пожимает плечами. Я киваю. Она никогда не поймет этого.       — Теперь ты понял, что я пыталась тебе сказать, Уильям? — ее рука дотрагивается до меня. Я передергиваю плечами, стряхивая ее.       — Неужели нельзя было сказать это как-нибудь по-другому? — сквозь зубы пробормотал я. Нет, я был, несомненно, рад, что с Элисон все в порядке, но... Разве так можно? — Ударить себя чем-нибудь или врезаться в дерево? Конечно же нет, нужно обязательно спрыгнуть с обрыва.       Я стал говорить спокойно, всеми силами пытаясь имитировать свой обыденный тон. Не выходило. Голос срывался под усилиями связок и легких. Почему-то дышать становилось все труднее, как будто все это были последствия того... удара в живот. И что это было? Я мотаю головой.       — Я всего лишь спрыгнула вниз, — девушка пожимает плечами. Да еще с таким видом, будто попытка самоубийства — что-то совсем обыкновенное и привычное.       — Всего лишь?       Она не отвечает на мой занудный тон, и я начинаю молчать. Мы сидим в тишине около десяти минут, когда я все-таки понимаю, что это все глупо. Элисон ведь сидит передо мной, верно? Значит, все хорошо.       Она не уходит и не пытается меня успокоить, чему я безгранично благодарен.       Когда дыхание восстанавливается, и возвращается вялость, я смотрю Элисон в глаза смущенным, детским взглядом.       — Ты говорила, что вы... умираете, — вдруг произношу я и потягиваю носом воздух. Девушка, к моему удивлению, усмехается, а не хмурит брови.       — Только когда проходит срок работы, — она кивает. — Но от своей руки мы не можем умереть. Только что я прыгнула по своему желанию, — она махнула рукой в сторону края обрыва. — Поэтому я перед тобой.       — Для чего это нужно? Разве было много случаев самоубийства? Я не верю.       Я облизываю засохшие губы и вздыхаю. Внутри - пустота, да и, к тому же, сказывается неожиданный адреналин. Сердце рвано бьется, будто забыло, как правильно работать.       — В целях безопасности, - Элисон долго смотрит на меня и решается протянуть руку к моему лицу. Она стирает немного грязи большим пальцем своей правой ладони. Я качаю головой, и она улыбается.       — И... получается, я могу убить тебя?       Вопрос не из самых простых. Тут-то Элисон и начинает хмуриться, долго обдумывая свои слова.       — Судя по всему, да.       — Что будет, если я покончу свою жизнь здесь? — спрашиваю я, загоревшись любопытством. Она знает, что я имею ввиду Программу.       — Наверное, вряд ли такое случится, — Элисон усмехается. — Но если все-таки это произойдет, то ты просто сам написал для себя сценарий своей смерти в реальном мире. Получится Пауза, Программа безнадежно сгорит, а умрешь ты похожим путем.       — Все сложно? - я приподнимаю бровь. Девушка смеется и кивает.       Мне нравится ее смех.       Когда она пытается встать, я хочу остановить ее, но у меня не получается. Элисон протягивает мне руку, и я ухватываюсь за нее. Такая теплая, мягкая ладонь, но настолько хрупкая, что я боюсь ее слишком сильно сжать.       Здесь слишком туманно и сыро, отчего я непроизвольно начинаю редко кашлять. Температура тела понижается, но девушку это, видимо, не смущает. Она ведет меня к обрыву, а затем аккуратно, шаг за шагом, спускается по камням вниз, туда, где шумит вода. Я все еще стою на краю, недоверчиво смотря вниз. Меня удерживает только теплая ладонь Элисон.       — Зачем? — все, что я могу спросить. Тело и разум охватывает страх. Просто страх за то, что ноги через секунду лишатся точки опоры, и я соскользну вниз.       — Ну, во-первых, тебе нужно умыться или, по-вашему, принять, так скажем, ванну, — я снова слышу, как она смеется. — А во-вторых, там внизу просто прекрасно.       — Ты узнала это, когда прыгала? — я поджимаю губы.       — Во мне загружена вся твоя Программа.       Элисон пожимает плечами. Я иду за ней. Ноги все же скользят, и иногда я легонько сжимаю ее руку в поисках опоры. Я не понимаю, почему я это делаю, но когда моя нога ступает на плотное покрывало зеленого мха, мы останавливаемся.       Я и не думал, что спускаться всего двадцать минут.       Мы стоим практически у кромки воды. Нас разделяют лишь большие коричнево-серые валуны, кое-где покрытые точно таким же зеленым мхом, какой лежит под моими ногами. Здесь прозрачно-белая дымка рассеивается, но четкость изображения все равно оставляет желать лучшего. Я снова начинаю кашлять. Кажется, повышенная влажность воздуха на меня плохо действует.       Если бы я совсем не знал местности и географии, я бы предположил, что это горная река. Но мы не в горах. Даже отдаленно нет.       Элисон садится на один из камней, перекидывая ноги в противоположную сторону и погружая их по лодыжку в воду. Наверняка она холодная. Я морщусь. Девушка хлопает рукой рядом, и я послушно сажусь плечом к плечу возле нее. Поступаю, как она, и аккуратно, боязливо опускаю ступни в бурлящую воду. Действительно, холодная, но терпимо.       Элисон чуть треплет край своих темно-синих брюк и резко отрывает клочок ткани. Я удивленно вскидываю брови, а она вовсе не замечает этого, лишь чуть перегибается вперед и окунает свою руку, сжатую в неловкий кулак, в воду.       — Что ты делаешь? — бормочу я, все еще не понимая и не давая объяснения действиям Элисон. Она смущенно улыбается, но молчит.       Прохладная, приятная ткань ложится на мою левую щеку. Элисон смотрит на меня, бронзовым озером пронизывая насквозь. А может, холодная вода так действует.       — Не стоило жертвовать своими брюками, — растерянно бормочу я. Мне хотелось сказать вовсе не это, но сознание кидалось в графу "против".       Элисон пожимает плечами, стирая грязь и засохшие слезы с моего лица, а я отчего-то не могу двинуться с места, словно тело превратилось в огромную глыбу льда.       Ее руки ласково проводят по моей шее. Я вздыхаю, снова в чем-то тайно разочаровываясь. В себе, наверное.       — Ты слишком безрассудна, — медленно произношу я, вновь возвращаясь к разговорам о самоубийстве. Элисон усмехается. Я резко выдыхаю, будто долго задерживал дыхание.       Она не выглядит виноватой.       Единственное, что я слышу — шум воды и тихое дыхание девушки. Когда ее вдохи-выдохи неожиданно заметно учащаются, я настораживаюсь. Сердцебиение? Усталость? Она не могла устать.       Я поднимаю руку и ласково касаюсь щеки Элисон, проводя кончиками пальцев по скуле до подбородка. Задерживаюсь на уровне губ.       Она часто моргает, и мне становится ее жаль. Я больше не слышу, как она дышит. Видимо, задержала дыхание.       Я чувствую, как Элисон замирает. Тяжело вздохнув, я опускаю руку, отвожу взгляд и резким движением забираю у нее мокрый клочок ткани.       Она смотрит на меня, а я отворачиваюсь и сжимаю тряпку в руке.       Если я посмотрю на нее, случится что-то невообразимое.       Я не могу этого допустить.       Просто не могу.