Скука!..

«Дорогуша, да ты видно совсем спятила... В такое-то время идти в самое опасное место в городе — самоубийство. Хотя ты, Лиззи, часто ищешь себе приключений на пятую точку. Без этого жизнь была бы куда скучней...» Самокритика — вещь полезная и незаменимая, ведь кто сможет раскритиковать тебя лучше себя самого? Ну, только правда жаль, что пинка под зад сам себе дать не можешь. Хотя, в теперешнее время, когда большая половина города разрушена и никакой закон не может сдержать новую ветвь правления, ты можешь просто выйти на улицу и тебе с радостью даст пинка любой прохожий, только попроси. Вот и самокритика. А вообще, вредно так много думать, да. Ей всегда такое говорили, только вот она сразу посылала умников к чёрту. А сейчас и вовсе время неспокойное: развелось тут по городу всяких мутировавших монстров и прочих сумасшедших, облучённых радиацией. И сколько бы себя не кори, а правда одна — ну что мог десять лет назад практически ребёнок, сбежавший с неогенных опытов над людьми? Вот и приходится пресмыкаться перед такими, как Уилсон Фиск — в простонародье Амбал. Работа нелёгкая, но платят вполне приемлемо. Но вот терпеть общество некоторых подозрительных личностей иногда становилось просто невозможным. Но зато нет скуке! — Как всегда превосходно выполненная работа, Элизабет. Однако, на этот раз у меня к тебе дело отнюдь необычное. В тишине комнаты, прерываемой лишь чуть слышным шумом работающих компьютеров, на секунду послышался хлопок лопнувшего пузыря жвачки, тут же сменяемый на звонкий голосок. — Что на этот раз? Опять надо добираться в какое-то запредельно невразумительное место? Уилсон Фиск — глава преступного мира в нынешнем Нью-Йорке, — сидел за своим столом в большой зале, почти под самой крышей единственного уцелевшего здания города. Перед ним стояло небольшое массивное кресло из чёрной кожи, на котором удобно расположилась юная особа лет 26. Она сидела в кресле по-турецки и недовольно наматывала выбившийся локон каштановых волос на указательный палец. Вполне милая на вид девушка: бледная кожа, выразительные зелёные глаза, охапка каштановых волос, в беспорядке спутавшихся на голове, белая рубашка с закатанными рукавами и через чур большим красным галстуком с нарисованной улыбкой Чеширского Кота, голубые потёртые джинсы и простые кеды. Девица спокойненько сидела на кресле и попивала ароматный чай из фарфоровой чашечки. — Отныне все поручаемые мною задания будешь выполнять с ними, точнее, под их присмотром. Отпила глоток. — Под чьим присмотром? — Под нашим, разумеется, — из-за открытой двери послышался противный голосок, тут же сменившийся смехом. А уж это ни с чем перепутать невозможно. Ох и зря же она отпила чая именно в этот момент. Не ожидав чужого ответа, да ещё и от них, Элизабет не сдержалась, и чай, не успев попасть изо рта в пищевод, тут же оказался на Фиске, точнее, на его белом пиджаке. Смех со стороны стал ещё сильнее — уж не упали ли они на пол и не бьются ли там в конвульсиях?.. Фиск не сказал ни слова, только сжал кулаки, а шатенка прокашлялась и тут же, с милой улыбкой льва, только что откусившего голову своему дрессировщику, спрыгнула с кресла и подлетела к боссу, схватив со стола пару салфеток. — Я сейчас всё вытру, даже следа не останется! — девушка стала тереть рукав застывшего в гневе Фиска, но пятно почему-то только расползлось ещё сильнее. — Ой, наверное, этого делать не следовало... Зато какой новый тренд, можно и линию одежды выпустить! Смех уже давно прекратился, а Фиск тут же ударил кулаком по столу. — Элизабет Крюгер! Сейчас же отправляйся вместе с Домовым и Гоблином на задание и не показывайся мне на глаза! — Повторять не надо! — быстро проговорила девица и пулей вылетела из зала, а потом забежала в лифт. «Работать теперь с этими сумасшедшими? Нет уж, увольте! Хотя, чёрт возьми, если ослушаюсь — Амбал с меня десять шкур спустит и не моргнёт. Нихуёвая перспективка, так скажем». Спустившись вниз на два этажа, Крюгер вышла из лифта и направилась в общую комнату, что-то на подобии гостиной. Один из этажей в здании Фиска оборудовали специально для его подчинённых, которые, в связи со своей профессией, не имеют постоянного жилья. Хочешь не хочешь, а Лиззи входила именно в эту категорию. Пройдя по большой комнате, она, с глухим звуком, упала лицом в подушку, вытянувшись на диване во весь рост. — Я ненавижу свою работу... — пробубнила шатенка. — Ох Лиззи, ну ты и натворила дел, дорогуша~ — кисловато-приторный­ голос зазвучал почти над самым ухом зеленоглазой, заставив её от неожиданности чуть ли не подпрыгнуть. Она уже научилась различать их по голосу и, судя по всему, этот принадлежал Гоблину, который сейчас удобно примостился на корточках в изголовье дивана. — О да~а, суметь обпливать Амбала и остаться не просто в живых, а и вовсе без единой царапинки — да ты камикадзе! — второй, не менее странный голос, прозвучал с другой стороны: Домовой примостился за спинкой дивана, облокотившись на неё руками. — И что ещё хуже, в ближайшие три часа к нему и не подойти будет... — А ведь он так и не сказал, куда и зачем нам надо лететь... Оба они будто бы заканчивали фразы друг за друга — видимо, сказывалась давняя совместная работа. — Ну и что вы предлагаете? — девушка всё так же не отрывала головы от подушки и слова было трудно разобрать, но, разумеется, не для этих двоих. — Ну, раз уж ты теперь работаешь с нами, тебе бы стоило научиться управлять глайдером~ — Чего-чего?.. — Элизабет подняла-таки голову от подушки и посмотрела на Домового, коим было сказано вышепредложенное. — Я ведь уже пыталась и ничерта у меня не получилось... — В нашем деле главное иметь хорошее равновесие, — Гоблин встал с пола и облокотился спиной о край стола. — Ну, или просто иметь, —дополнил Домовой, однако уже тише и как бы говоря самому себе. — А то у меня равновесие плохое! Элизабет резко вскочила с дивана, показывая всю свою решимость. Домовой уже успел подойти к Гоблину и что-то быстро ему сказать, точнее, почти нашептать на ухо. Привычные ехидные ухмылки появились на лицах злодеев и Гоблин отошёл ближе к углу комнаты, где находились их глайдеры. Элизабет же, лишь чуть поправив волосы, проследовала за ним и сама встала на глайдер. Через чур увлечённая рассматриванием приспособления, она и не заметила, как Гоблин уже оказался за её спиной, а Домовой подошёл спереди. — Скажи-ка, Лиззи, чем ты планировала заняться в эти три часа?.. Только она хотела поднять голову, как её талию обхватили сильные руки Гоблина и прижали к себе, а тонкие запястья были крепко схвачены Домовым спереди. — Эй, вы что оба... — договорить она не успела, так как, освободив одну руку, Гоблин зажал ей рот. — Не стоит, не стоит, малышка... Она почувствовала горячее дыхание на шее. — Мы просто хотим поиграть. Ловко перехватив кисти рук девицы одной рукой, Домовой стал медленно задирать её рубашку второй рукой, при этом нагнувшись к ней вплотную так, чтоб можно было прикоснуться своей щекой к её. Даже так она почувствовала, какая у него горячая кожа. Тем временем Гоблин убрал руку с её рта, проведя при этом ей по шее и груди, чуть сжав её, отчего Лиззи чуть слышно выдохнула. На щеках шатенки появился заметный румянец, а первичное чувство отвращения, на удивление, сменилось нарастающим возбуждением. Рука Гоблина опускалась всё ниже, пока не стала расстёгивать ремень на джинсах, когда как Домовой уже расстегнул её рубашку и сильно прикусил кожу на шее, отчего девушка негромко вскрикнула и зачем-то схватила его освободившейся рукой за капюшон, притянув ближе к себе. Гоблин тоже время даром не терял — отпустив её талию, он стал медленно поглаживать внутреннюю сторону бедра девушки, постепенно поднимаясь выше. Шум за дверью заставил напарников резко прервать веселье и отпрянуть от изнеможённой шатенки, которая тоже быстро пришла в себя и, отвернувшись к стенке, стала быстро застёгивать рубашку. Только она успела закинуть свою тушку на диван, как в комнате появился Умник. Забрав с собой Гоблина и Домового, тот передал Крюгер, чтоб оставалась пока тут и не мелькала перед носом у Фиска, а то схлопочет по первое число. Девица подняла глаза к потолку и сама себе проговорила: — Мдаа... А ведь мне с ними ещё чёрт знает сколько работать. Хм, зато скучно точно не будет!..