Burn Your Eyes

Отыскать маленького гаденыша было немного проще, чем показалось на первый взгляд. В приступе «легкой» паники Акира сначала оббежал весь дворец Уке, заглядывая в каждый проем и чуть ли не ползая под кроватями и столами с фонариком и криками: «Кыс-кыс-кыс, падла!» Он уже красочно представлял себе, как вылетит из окна в кабинете Сузуму с криками «Банзай!», совершая в воздухе акробатические трюки с приземлением на пятую точку, а хозяин дома будет гневно кричать ему в след о некомпетентности и отсутствии глаз. Как можно было так очевидно проколоться, поверив парню, который, определенно, был посланником Сатаны? Вот уж точно нужно было быть последним дураком и воплощением наивности, чтобы повестись на простое «пожалуйста». Но как бы Акира ни корил себя за такую оплошность, мысленно он видел, как найдет подростка, а потом расскажет его отцу, что тот хотел сбежать. Тогда Акира точно не потеряет работу и… ему придется продолжать нянчиться с этим придурком?! Это же насколько глупым нужно быть, чтобы упустить свой единственный шанс на свободу! А уж в том, что Ютака упустил его, Сузуки был уверен. Он в любом случае отыщет подопечного и привезет домой, вот только где же его искать? Раз парень не отличался умственными способностями, значит, единственным, к кому он мог пойти, был Шики. Осталось только наведаться во все места, где обычно собираются наркоманы. К счастью или к горю, но Акира знал их, поэтому уверенно отправился к автомобилю. - Ваш рабочий день закончен, Сузуки-сан? – услужливо поинтересовался дворецкий, подавая мужчине его куртку. - Да, но мне нужно найти Ютаку. - Господин сбежал? Акира взялся за ручку входной двери и замер. Нужно ли было говорить дворецкому всю правду, он не знал и задумался в нерешительности. - Нет… - неуверенно. - Мы договорились встретиться, - ложь на ходу. – Я привезу его поздно, оставь заднюю дверь открытой. - Хорошо, Сузуки-сан, - дворецкий поклонился, а Акира быстро вышел, не желая видеть лицо пожилого мужчины: он просто боялся, что тот все понял и может позвонить Сузуму уже сейчас, чтобы доложить о побеге сына. Поэтому блондин торопливо залез в машину, практически сразу трогаясь с места. Последний раз, когда ему приходилось посещать заведения подобного типа, состоялся примерно четыре года назад. Тогда он носился за своим лучшим другом, который лишь раз попробовал наркотик на какой-то вечеринке и с тех пор поставил огромный крест на карьере журналиста. Парень каждую ночь пропадал в подпольных клубах, откуда звонил Акире с просьбой забрать его, а потом уже и сам Сузуки стал ходить вместе с ним. Он надеялся, что сможет в нужный момент остановить друга, уговорить не принимать наркотические средства, но все оказалось бессмысленным, и последняя доза услужливо свела его с крематорием. С того времени Акира обходил стороной те места, где на его глазах лучший друг медленно умирал под действием зараженных игл и порошков. Сейчас же у него не было выхода, кроме как объехать основные точки сборов наркоманов: Шики точно должен был быть в одной из них, а вместе с ним и Ютака. Все же впечатления Акиры о парне оказались правдивыми и имели свое логическое объяснение. Чувства не могли властвовать над наркотиками, а значит, Ши не мог испытывать что-то к Юте. Он просто шел на поводу затупленных веществами инстинктов, при этом обманывая «возлюбленного», скармливая ему, как преданной собаке, ложное ощущение заботы и любви. Жалость к подопечному смешивалась со злостью на него и на Шики одновременно, и все это утопало в чане с отвращением к грязному клубу с толпой неадекватных людей. Одна половина обдолбанных человеческих подобий дергалась в экстазе на танцполе, пытаясь изобразить расплывчатое представление о танце; вторая половина вновь разделилась на нюхающих, курящих, глотающих и колющих. Ничего привлекательного в этом не было и быть не могло, поэтому Акира, сморщившись от созерцания чересчур активных или, наоборот, растительновидных, пересекал помещение, выискивая глазами ненавистную шатеновую макушку. От заведения к заведению омерзение поднималось все выше по пищеводу, сопровождаемое до боли раздирающей горло тошнотой с отвратительным кисловатым привкусом. Перед глазами рябило от нескончаемо повторяющихся картинок, желудок скручивало в рвотных позывах от вида игл, на которых виднелись капли крови, смешанные с гноем, от открытых ран разлагающейся плоти, от стойкого запаха выделений принимающих. Все это крутилось в голове Акиры, как колесо обозрения, выставляя на показ всю непривлекательность столицы Японии. Она полностью отличалась от того, что привыкли видеть туристы. Тут было то, что тщательно скрывалось и от глаз многих японцев. Как параллельный мир, где нет ярких вывесок, красивых строений, воспитанных людей - лишь отбросы настоящего мира, запертые в тюрьме грязных стен и пропитанного запахом мертвечины воздуха. Здесь не было места таким, как Ютака, поэтому забрать его отсюда нужно было как можно скорее. Ступая за порог очередного, предпоследнего в списке подпольного клуба, Акира начинал бояться, что ошибся в своих предположениях, и Юта прятался не в подобных притонах, а где-то в другом месте. Там, где бы его вряд ли смогли найти так быстро. Но сердце Сузуки сбилось с бешеного ритма и застучало уже спокойнее, когда на одном из диванчиков блондин увидел своего подопечного, сидящего на коленях у Шики. Парень ластился к брюнету, страстно впиваясь в его губы и блуждая руками под свободной футболкой. Желчь гнева забурлила где-то в легких, с каждым выдохом выплескиваясь в глотку горькой отравой, сводя мышцы челюсти, от чего жилки на шее телохранителя напряглись. Эта скованность передалась и рукам, вынуждая мужчину сжать кулаки с невероятной силой. Кому больше была адресована ярость, он не знал: Ютаке, который втерся в доверие и сбежал, или Шики, выводящий его из себя с первых же секунд знакомства. Но удержать ее под контролем Акира не мог и уже в следующий миг схватил подопечного за шиворот, буквально отдирая от брюнета и сжимая в своих руках его предплечья до первых отметин. - Далековато ты спрятался, гаденыш! – прошипел он на ухо парню. – Домой, живо! - Сузуки, пусти меня! - Какого хера ты тут забыл? – Шики вскочил с места, но тут же пошатнулся: наверняка количество наркотика в его крови играло в этом главную роль. - Ты хоть понимаешь, что теперь отец тебя никогда не выпустит из дома? – Акира болезненно сдавил подбородок Ютаки, стараясь заглянуть в его глаза и сталкиваясь с расширенными зрачками. – Ты принимал? Парень сначала подозрительно всхлипнул, а затем развернулся и крепко обнял Акиру, буквально повиснув на сильном теле. Он плакал у него на плече так громко и отчаянно, что чувства телохранителя сразу поменяли полярность, сменившись на непонимающие и шокированные, а затем вполне осознанные. - Принимал, - выдохнув от безысходности, мужчина схватил Ютаку за волосы, оттягивая от себя. Он обманул Сузуки, сначала совершив побег, а потом последовав за своим парнем, и это нервировало не хуже простого предательства, даже сильнее. Обида заполняла сознание блондина и уже не давала адекватно реагировать на ситуацию. Заплаканное лицо всего в паре сантиметров не вызывало прежнего сострадания, лишь быстрее гоняло желчь под кожей, вызывая зуд в кистях. Хотелось пару раз пройтись кулаком по подрагивающим в рыданиях губам, разбить их, чтобы привести парня в чувство, чтобы выпустить свою злость. Чтобы показать, как тяжело Акире. Сильный удар костяшками пришелся прямо по скуле, от чего Сузуки невольно отпустил подростка и схватился за поврежденное место. - Оставь Ютаку! – выкрикнул скрипучий голос, почти сразу потонув в общем шуме клуба. Удивительно, как Шики смог ровно устоять на ногах и так точно попасть по лицу мужчины да еще и с такой силой, но у Акиры не было ни желания думать об этом, ни времени, поэтому он замахнулся и резко вдавил кулаком под грудину Ши. Брюнет, закашлявшись, упал на колени, и Юта было дернулся к нему, но тут же его голова мотнулась в сторону от обжегшей кожу пощечины. Уке растерянно посмотрел на телохранителя, прижимая ладонь к щеке, но вскрикнул почти сразу же – мужчина ударил его уже по другой щеке. - Что… - Домой! – Акира схватил подопечного за футболку и потянул к выходу. Слабое сопротивление раздражало только сильнее, но теперь Акира не позволял себе очередного рукоприкладства: он прекрасно понимал, что парня сейчас можно сравнить с маленьким ребенком, который не отдает отчета своим действиям. Он мог расплакаться так же резко, как и засмеяться или разозлиться. Его радость и печаль практически не имели связи с реальными ощущениями и возникали практически из ниоткуда, сменяясь с ходом запутанных мыслей. В этом можно было убедиться и сейчас, когда Ютака громко рассмеялся, завалившись на заднее сидение и продолжая прижимать запястья к щекам. - Ты ударил меня! - звонко, весело, словно его щекотали или рассказывали шутку за шуткой. – Ты меня! Ударил! Пальцы сжали руль, а челюсти стиснулись так сильно, будто бы Акира пытался удержать огромный вес, который камнем тянул изнутри. Состояние парня тупой катаной пилило по нервам, срабатывая как будильник для чувства ответственности, вынуждая блондина до боли закусывать губу, чтобы не выдать своего отчаяния. Злость не пропала, только поменяла объект, к которому была обращена. Смешиваясь с совестью, она возобновляла тот противный горький привкус во рту, от которого желудок пытался вывернуться наизнанку. Только ли ответственность за Уке-младшего довела Акиру до такого самоощущения, он не знал, но точно чувствовал, как от бесконтрольного смеха все внутренности меняются местами тягуче медленно, давая прочувствовать всю отвратительность положения. Как они доехали до особняка Уке, Акира помнил смутно, сконцентрировавшись на Ютаке, продолжающим непрерывно заливаться ненормальным хохотом. С другой стороны, это было даже лучше, чем если бы он в ярости кидался на телохранителя, как это было раньше. Только вот заткнуть парня, чтобы незаметно провести в дом оказалось трудно. Подросток постоянно вырывался из цепкой хватки, старался убрать руку, которая зажимала ему рот. Подъем по лестнице показался девятью кругами ада, причем в седьмой круг они забрели, по-видимому, потерявшись по пути, а в девятый круг Акира заглянул совершенно случайно, пожалев Ютаку и столкнув его туда еще не пороге. Он чувствовал себя так, словно действительно побывал в раскаленной могиле, сварился в кровавой реке, был истерзан псами и гарпиями, вскипел в смоле, истыканный баграми чертей. Сполна ощутив на себе скручивание бурей, гниение под дождем и солнцем и терзание в ледяном озере, они, наконец, добрались до спальни, в которой Ютаку и настигла ожидаемая ярость. - Отвези меня к Шики! – вскрикнул он так резко, что Акира подскочил на месте, но, спохватившись, подлетел к нему, вновь зажимая рот. - Не ори, я не для того тебя прикрываю! Но Юта не послушался и вцепился зубами в ладонь блондина, прокусывая кожу, однако Акира не отнял руку, несмотря на сильную боль. Он прижал парня спиной к своей груди, другой рукой перехватывая руки брыкающегося. На манер бешеной собаки Уке вгрызался в кровоточащую ладонь, выгибаясь в крепкой натренированной хватке и силясь что-то сказать, но ничего не выходило, отчего он раздражался еще больше. Отчаянно сдавливая зубами тонкую кожу, Ютака бился со всей силой, подхлестываемый воспоминаниями о Шики и волнами досады за произошедшее. А Акира терпел. Он уже сталкивался с подобным и знал, что пытаться как-то успокоить подростка не получится, только сдерживать, пока он сам не обессилит или его настроение не сменится. Но сможет ли Сузуки держать его долго? Этот вопрос вряд ли имел точный ответ: разрывающая боль в руке постепенно сменялась онемением, ноги были обтоптаны тяжелыми ботинками подопечного, а ребра саднило от этих брыканий. Всю картину дополняла еще и рана на скуле от удара Ши, тонкая полоска крови из которой расчертила щеку неаккуратным узором. Ютака остановился так же неожиданно, как до этого менялся его настрой, следом слегка согнувшись. Приступ тошноты был вызван головокружением от резких движений и еще действующим наркотиком в организме, и Аки сразу понял, что мучило шатена, когда тот начал дергаться от позывов в желудке. Благо, у сына телеведущего был отдельный туалет, попасть в который можно было сразу из комнаты, поэтому мужчина сразу отвел туда почти не стоящего на ногах Уке-младшего. Он сразу упал на колени перед унитазом, и Акира лишь чудом успел собрать длинные волосы неповрежденной рукой, придерживая их, пока парень не согнулся над предметом сантехники. Содержимое желудка нещадно выходило наружу, словно иглами царапая пищевод и горло, но освобождая юное тело от большей части алкоголя и выводя малое количество наркотика вместе с небольшим квадратиком разноцветной бумаги. - ЛСД? – тихо прошептал Акира, за секунду ощущая, как возобновляется злость и тут же потухает под давлением жалости к парню, который в этот момент дернулся от очередного скручивания внутри. – Лучше бы ты экстази баловался… Мужчина подхватил второй рукой Ютаку под грудь, когда трясущиеся пальцы чуть не соскользнули с краев унитаза, и помог ему откинуться на себя, положив голову на плечо. Дотянуться до полотенца, а затем до раковины в сидячем положении да еще и с обессиленным телом на руках оказалось куда сложнее, но Акира справился и уже спустя пару минут заботливо вытирал лицо парня прохладной водой, наплевав на свои раны с запекшейся кровью. Взгляд Ютаки мельком задержался на телохранителе, осматривая ссадину, как казалось, ясными глазами, но тут же шатен вжался в Сузуки так сильно и по-детски доверчиво, заливаясь слезами. Сердце мужчины сжалось вместе с крепкими объятиями. - Тише, все хорошо. Скоро тебя отпустит… - но парень не слушал, а только громче заплакал, обнимая Акиру. Что вызывало такое отчаяние у парня, было загадкой, ответ на которую знал сам Ютака, но никогда бы в сознании не сказал. Ведь чаще всего причиной такого поведения служат внутренние переживания, и Аки искренне жалел парня и так же страдал от незнания, чем ему можно было помочь. Ему хотелось выяснить, что скрывал в душе этот холодный и язвительный с виду подросток, чем он жил, каких ценностей придерживался. Такое его состояние - откровенное, с правдивыми чувствами и неподдельными эмоциями - привлекало Акиру куда больше маски грубости, безразличия и пафоса. Именно таким Ютака нравился ему, вызывал симпатию. И было уже не важно, что кровавые разводы от прокусанной ладони оставались на рубашке парня, что завтра придется решать, рассказывать все Сузуму или нет, что дома блондина ждал Иори. Все отошло на второй план, когда Акира укладывал уснувшего парня в его кровать, когда освобождал его от одежды и когда незаметно любовался его умиротворенным, но все еще немного заплаканным лицом. Он не замечал ничего, забыв про позднее время и скорый приход Уке-старшего. Забыв про возможную опасность. Не зная, кто стоит за дверью.