Idols

Ты же не трус? Хочешь игру? Ты ведь готов? Я уже начинаю. Раз–два–три – вниз. Легко, словно бриз. Выдох и вдох – я тебя догоняю. Тише, не плачь. Нет здесь удач. Ты умираешь, а я улыбаюсь. Капли – глаза. Прощай, бирюза. Сдохни уже… Пока я поднимаюсь.

Одним из самых красивых времен суток в Эалинской Республике был закат – тот закат, когда первое солнце почти полностью скрылось за горизонтом, а второе едва начало опускаться вниз. Именно тогда весь полуостров окрашивался в оранжевые и красные тона, сияя золотом. А жители, видя все это небрежное великолепие, могли вспомнить о магии, царствовавшей здесь. Когда–то. – Две сотни лет и четыре года. Верно? – прошелестела женщина, коснувшись волосами щеки юноши. Тот лишь отмахнулся от белоснежных прядей, сохранив задумчивое выражение смуглого лица. Янтарная жидкость в прозрачном бокале дрогнула. Женщина взмахнула длинными локонами и села на стул напротив, выпрямив спину и демонстрируя превосходно развитое тело. Секунда – полминуты – пять минут. Молчание, будто мед. Выпад – блок. Синие глаза с необычными зрачками упрямо, почти со злостью смотрят на ровно–черные без бликов и отражений. Пять минут – десять. Молчание, будто затяжной вдох перед прыжком в бездну. Длинные тонкие пальцы с неровными ногтями ныряют в густые каштановые пряди, не достающие и до ушей. Женщина смотрит в окно растерянно… А может, лишь рассеянно. Синие с розовым глаза открыты широко, а на светлокожем лице отражаются яркие краски заката. Юноша, чуть морщась от чужой руки в волосах, поочередно метает отрешенные взгляды с едва заметным оттенком раздражения в окно, на дверь и вверх – на лестницу. Женщина внезапно выхватывает из крепких пальцев тонкий хрусталь и делает быстрый глоток. Другая рука по–прежнему перебирает мягкие, отливающие алым пряди. По лицу юноши скользят морщинки недовольства – скользят и исчезают. Остается лишь одна – между густых бровей. Женщина, заметив ее краем глаза, ставит бокал на прозрачный кофейный столик и чуть касается ее пальцем. На лице ее сверкает широкая улыбка – она смотрит в окно у самой двери. Юноша смотрит туда же – и видит лишь бледный силуэт – призрак ли? – тоненький и невысокий. …скользят и исчезают облака, сияющие розовым, открывая уже синеющее небо. Второе солнце, закатывающееся неуловимо и стремительно, гаснет по–королевски медленно и с достоинством. Золотые лучи тонкой паутиной освещают безупречно белый двухэтажный дом, а в одном из их широких мазков отчетливо виднеется детская фигура: трясущаяся, словно травинка от ветра, но вместе с тем замершая статуэткой. Редкостно белое лицо, в лучах солнца безупречно–красное, спокойно и сосредоточено – лишь катятся из глаз по щекам редкие голубые струйки. И близорукий прищур – внутри, за огромным окном, в лучах тающего солнца четко очерчены две фигуры: изящная фигуристая девица и высокий плечистый мужчина. Битва взглядов: двое на одного, и никакое пространство не будет помехой истинному зрению. Мгновение, два… …и три совершенно разных лица искажаются в абсолютно идентичных усмешках.