So If You Love Me, Do It Gently

We are fragile, we are human We are shaped by the light we let through us But we break fast, cause we are glass

Лиаму было четырнадцать, когда Энди предложил ему встречаться. Это произошло после невероятного поцелуя во время «7 минут в раю», Лиам был ещё слегка не в себе и согласился. Они оба были в том неуклюжем пубертатном периоде, когда никто не знает, чего хочет. Лиам думал, что он гей — если, конечно, можно было считать за доказательство все те разы, когда он дрочил на гей-порно. Для Энди их отношения были экспериментом; он не был уверен, нравятся ли ему мальчики, и лучшее, что он смог придумать — позвать на свидание лучшего друга. Лиам влюбился в Энди сильнее, чем ожидал. Он вообще не думал, что это случится, но Энди во всём был его первым; первый парень, первый поцелуй, первый сексуальный партнёр. Когда Энди бросил его через пять месяцев — он сказал Лиаму, мол, он уверен, что не гей, что ему всего лишь нужен был опыт, — Лиам был невероятно подавлен. Это был первый раз, когда ему причинили боль. / Лиаму было шестнадцать, когда он встретил Найла — тот перевёлся в его школу. Найлу нравилось, когда на него обращали внимание, так что Лиам не мог не заметить, как Найл был прекрасен, когда ворвался в класс Лиама посреди урока и заявил, что он новенький. И когда Найл свалился на пустой стул рядом с Лиамом и протянул руку, называя своё имя, они сразу стали лучшими друзьями — в смысле, кто не хотел бы быть лучшим другом Найла? Они зависали вместе, играли в видеоигры, пинали мяч на улице, обсуждали вечеринки и напивались, как все обычные мальчики-подростки. И Лиам ничего не мог поделать со своей влюблённостью в Найла, которая становилась всё сильнее. Но Лиам боялся; последний раз, когда он встречался с лучшим другом, он отдал свой первый поцелуй и свою девственность человеку, который использовал его как подопытного кролика. И он сомневался, что снова выдержит эту боль. Найл сам сделал первый шаг. Они лежали на его кровати, пытаясь разобраться с домашней работой по математике, когда Найл просто повернулся и поцеловал Лиама в губы. Не нужно говорить, что после этого они не слишком налегали на учёбу. Лиам был осторожен, но понимал, что совершенно теряет голову, наслаждаясь конфетно-букетным периодом их отношений. Найл был милый, заботливый и обращался с Лиамом совсем не так, как Энди. И Лиам надеялся, что Найл был другим. Его надежды были разрушены, когда он случайно услышал разговор Найла с одним из его друзей. «Да, чувак, — говорил Найл, — мы поспорили на четыреста баксов, осталось ещё две недели, и я получу их. Всего две недели, и я могу бросить этого придурка. Представляешь, он до сих пор спит с плюшевыми игрушками, вот это жесть». Лиам не верил своим ушам. Он налетел на Найла и толкнул его в шкафчики, слёзы застилали глаза. — Вот что это было для тебя? Просто спор?! Найл не отвечал, он испуганно и удивлённо смотрел на Лиама, пока его друг пытался не расхохотаться. Лиам чувствовал, как лицо пылает от смущения и обиды, он очень тихо сказал: — Я ненавижу тебя, — прежде, чем выскочить из школы, уже не сдерживая слёзы. Это был второй раз, когда ему причинили боль. / Луи был громкий, несносный и назойливый. Он был наглый и всюду совал свой нос; он был всем, что Лиаму не нравилось в людях. Так что Лиам был очень удивлён и растерян, когда понял, что его тянет к парню в дурацкой полосатой футболке и красных штанах на подтяжках, который ходил с ним на английский в колледже. После истории с Найлом Лиам не знакомился с людьми и почти перестал разговаривать. У него не было друзей и, конечно, не было парня. И как бы он не хотел подойти к Луи и сказать «привет», он этого не сделал. Вместо этого он выбрал место на заднем ряду и сел подальше от всех. Он уяснил, что быть одному лучше, чем страдать. И, кажется, судьбе не очень понравилась эта идея — Лиам был невероятно удивлён, когда Луи подошёл к нему перед началом лекции и представился. Луи, кажется, не заметил его изумления. Он просто сел рядом и счёл нужным рассказать Лиаму о себе. Луи оказался тем, кто был нужен Лиаму. Он силой вытащил Лиама из его скорлупы и зоны комфорта. Он щипал его соски, прыгал на него и швырял в него учебники — Лиам был уверен, что нормальные друзья так не делают, но Луи сложно было назвать нормальным, и он смирился. Он обнаружил в себе лёгкое помешательство на Луи, но ничего не предпринимал. После двух предыдущих попыток он всё ещё приходил в ужас от мыслей о том, чтобы встречаться с кем-то. Луи пригласил его на свидание через полгода дружбы. Он устроил пикник под луной на берегу реки — «Кто бы мог подумать, что ты романтик, Лу?» — и признался, что давно влюблён в Лиама. На это Лиам покачал головой и извинился, сказав, что пока не готов к отношениям. Но Луи был настойчив. Он умолял Лиама сказать, почему не хочет быть с ним, и Лиам сдался. Он рассказал Луи обо всём; о своих прошлых отношениях и настоящих опасениях. В ответ Луи просто поцеловал Лиама и сказал, что никогда намеренно не обидел бы его. И это, кажется, было всё, что Лиам хотел знать. Потому что в итоге он сознался, что ему нравится задница Луи, и они начали встречаться. Встречаться с Луи было чудесно. Он улыбался, делал Лиаму комплименты и приглашал его на особенные свидания. Он был нежный и осторожный в постели, и они всегда обнимались после. Луи всегда находил на него время, неважно, как сильно они оба были заняты на учёбе. И Лиам чувствовал себя так, словно нашёл того единственного — До одного вечера, когда поздно вернулся с тренировки. Его тренер любил поговорить. Лиам бросил вещи на диван; он был измотан, но ему не терпелось рассказать Луи, что он выиграл забег и отправляется на чемпионат в следующем месяце. Почти дойдя до их спальни, он остановился. Из-за двери доносились странные сдавленные звуки, и Лиам недоумённо поморщился. Какого чёрта происходило? Снедаемый любопытством, он толкнул дверь — и вид, раскрывшийся перед ним, заставил желудок болезненно скрутиться. Луи сидел верхом на каком-то парне, и они ублажали друг друга — на кровати Лиама! Лиам хотел заплакать. Он хотел закричать. Он хотел ударить кого-нибудь. Но он не сделал этого, он застыл, остолбеневший, в дверном проёме. Обретя дар речи, он воскликнул: «Какого чёрта ты творишь, Луи?!». С удивлённым звуком Луи и незнакомый парень дёрнулись друг от друга. Когда Луи увидел Лиама, его глаза испуганно распахнулись, и он промямлил: — Ох, Ли… Я не… Эм… Лиам просто покачал головой и сказал: — Забудь, Луи. Всё кончено. Тем вечером Лиам собрал вещи, перевёлся в ближайший к родному городу университет и вернулся домой в попытке оставить свою жизнь — и воспоминания — с Луи позади. Это был третий раз, когда ему причинили боль. / Он встретил Гарри в кофейне, куда заходил каждое утро. Он не слишком хорошо чувствовал себя по утрам, так что физически нуждался в кофе. Он начал заглядывать в кофейню, когда начался второй год его учёбы в университете — стало больше утренних занятий, а количество домашней работы увеличилось втрое. Впервые он заметил кудрявого парня, когда заказывал свой кофе. Гарри вертелся на кухне со скоростью света, торопился с готовкой — он, конечно, не винил Гарри, работники всегда были заняты — и у Лиама никогда не было шанса рассмотреть его. Шанс появился, когда однажды он зашёл в кофейню — Гарри стоял за прилавком. Лиам был немного заворожен его светлыми зелёными глазами, мягкими завитушками волос и согревающей улыбкой. Вообще-то, так «немного» заворожен, что забыл, какой кофе собирался заказать. Гарри запомнил его. Их город был небольшой, Лиам заходил за кофе каждое утро — так что это не было чем-то из ряда вон выходящим. Каждый раз Гарри тепло приветствовал его и, кажется, готовил ему кофе даже раньше, чем Лиам показывался в дверях. Лиам легко попался в его сети. А потом Гарри спросил, не занят ли Лиам вечером в субботу, и это было как гром посреди ясного неба. Лиам просто стоял там и разевал рот, как рыба. Гарри пришлось махать рукой у него перед носом минуты две, чтобы он пришёл в себя — а потом пробормотал сбивчивые извинения и выскочил из кофейни, оставляя позади растерянного и обиженного Гарри и свой кофе. Лиам избегал кофейни всю следующую неделю. Он избегал Гарри всю следующую неделю. Он знал, что просто не сможет сойтись с кем-то снова. Равнодушие Энди, предательство Найла, измена Луи — всё это было ещё так свежо в его воспоминаниях. И он боялся. Но Гарри не собирался сдаваться. Он нашёл адрес Лиама онлайн (Лиам даже не знал, что так можно) и пришёл к нему домой. Незачем говорить, что Лиам был беспредельно удивлён, открыв в восемь утра дверь и обнаружив на пороге робеющего Гарри с розой в руках. Лиам знал, что не может держать всё в секрете. Ещё он знал, что должен извиниться за свою грубость и побег неделю назад. Он попросил Гарри присесть и рассказал ему обо всём; о том, как Энди использовал его, о том, как Найл поспорил на него, о том, как Луи изменил ему. Когда Лиам закончил, он ждал, что Гарри назовёт его девчонкой, прикажет взять себя в руки и перестать быть таким размазнёй, но этого не произошло; Гарри просто обнял Лиама так, что хрустнули кости. Он пообещал, что никогда не поступит с ним так, и он пообещал, что будет обращаться с Лиамом так, как он того заслуживает. Они встречались чуть больше года, когда все стало «неважным» вместо «прекрасного» и «ужасным» вместо «неважного». Гарри проводил кучу времени со своими друзьями, шатаясь по студенческим вечеринкам. Он возвращался под утро, заполняя их спальню запахом дешёвой выпивки, одеколона и травки. Он стал вспыльчивым, что угодно могло вывести его из себя. Лиам словно оказался на минном поле — и ему было плохо. Он решил сопротивляться. Очередным пятничным вечером Гарри исчез, но на этот раз Лиам не ложился. Гарри вернулся в три утра, и от него снова несло плохим алкоголем. — Что, по-твоему, ты делаешь? — спросил Лиам, поднимаясь с дивана. Гарри посмотрел на него. — О чём ты? — выглядело так, словно он не мог сфокусировать взгляд там, где нужно. — О том, — Лиам глубоко вздохнул, пытаясь оставаться спокойным. — О том, что ты не провёл дома ни одной ночи за последние полтора месяца. Когда ты возвращаешься, от тебя несёт выпивкой и травкой. Гарри, ты… Ты изменяешь мне? — Не, Лиам, — пробормотал Гарри, его язык заплетался, и Лиаму было сложновато понимать его. — Не будь таким пар… парно… паранок… параноиком. — Гарри, ты знаешь, почему я отношусь к этому так! Ты знаешь, что случилось. В последний раз: ты изменяешь мне? Обвинения Лиама разозлили Гарри. Это было не совсем то, чего Лиам ожидал. — Боже, Лиам! Блять, нет, я не изменяю тебе! Да в чём дело?! — Дело в том, что ты каждую ночь пропадаешь, оставляя меня одного, вот в чём! — раздражённо отозвался Лиам. — Я могу гулять, если хочу, Лиам! Ты не можешь ничего с этим поделать! — Нет, ты не можешь, Гарри! Ты не можешь просто сваливать и бросать меня! Ты не можешь просто уходить и напиваться, или курить, или заниматься чёрт знает чем, или что ты там делаешь каждую ночь! — воскликнул Лиам. И Гарри должен был слышать злость и обиду в его голосе, но — Тогда это случилось. Кулак Гарри врезался ему в челюсть, и Лиам пошатнулся, хватаясь за щёку. Но Гарри не закончил. Он схватил Лиама за запястье и поволок за собой в спальню. — Ты не имеешь права говорить мне, что я могу делать, а что — нет, ты, бесполезный кусок дерьма! — Лиам оказался на кровати, и следующий удар Гарри пришёлся ему в живот. Лиам сдавленно охнул и согнулся. — Ты имеешь право только слушать меня! Тебе повезло, раз я был с тобой так долго. Ты не заслуживаешь этого! Гарри срывал с него одежду и не давал ему сжаться или закрыться. По щекам Лиама катились слёзы, он держался за живот. — Остановись, Гарри! — умолял Лиам. — Гарри, пожалуйста, пожалуйста, извини! Остановись! Прошу тебя, хватит! Извини! Не делай этого! Гарри не обращал внимания на его крики. Он разделся сам и прижал Лиама к кровати. — Мы займёмся сексом, и тебе понравится. Потому что это то, для чего ты здесь: делать то, что я скажу, и получать от этого удовольствие, — рявкнул Гарри, сдирая с него боксеры и силой раздвигая ноги. Мольбы Лиама: «Гарри, стой! Гарри, нет, не надо! Гарри, извини! Пожалуйста, хватит!» — были проигнорированы, и Гарри проник внутрь без презерватива, смазки и какой-либо подготовки. Лиам кричал от боли — у него давно не было секса, и теперь его разрывало на части. Он чувствовал, как что-то стекало по внутренней стороне его бедра, и надеялся, что это не то, о чём он думал. Гарри рычал от усилий, которые ему приходилось прикладывать; он грубо двигался, не заботясь о Лиаме. Лиам просто закрыл глаза и пытался отгородиться от этого. Слёзы по-прежнему текли по его лицу, живот и скула ныли, и он знал, что не сможет ходить на следующий день. Когда Гарри кончил глубоко внутри Лиама, он поднялся, взял одежду и ключи от машины и вышел, захлопнув за собой дверь. Лиам свернулся до минимальных размеров и разрыдался, сжав в зубах край подушки. Он не знал, чем заслужил всю эту боль; он просто хотел, чтобы всё кончилось, потому что больше он бы вынести не смог. Он уснул тогда с синяками, проявляющимися на коже, и высохшими дорожками слёз на щеках. И в кошмарах события той ночи повторялись снова, снова и снова. Это был четвёртый раз, когда ему причинили боль. / Он сталкивается с Зейном — буквально — на пробежке в парке. Бег отрезвляет и успокаивает, Лиаму кажется, что у него открывается второе дыхание — и глаза. На этот раз он, впрочем, не замечает темноволосого парня, мчащегося на скейте прямо на него. Они сталкиваются, и Лиам обнаруживает себя лежащим на Зейне. Он отчаянно краснеет и быстро поднимается на ноги, виновато улыбаясь и протягивая руку, чтобы помочь парню встать. — Господи! Мне так жаль! — он рассыпается извинениями. — Я не заметил тебя! Темноволосый парень смеётся (он смеётся, и Лиам уверен, что он душевнобольной) и говорит: — Всё в норме, приятель. Я в порядке. Лиам не убеждён, но кивает. — Ты уверен? Могу я как-то загладить свою вину? Парень улыбается. — Конечно, может, ты хочешь позавтракать? Лиам снова кивает и протягивает руку. — Я Лиам, кстати. — Зейн. Ты реально быстро бегаешь. Тренируешься? — говорит парень, пожимая его руку. — Да, я был в университетской команде. — Это круто. Лиам кивает ещё раз, и они замолкают. Они оказываются в странном маленьком ресторанчике, где предлагают только завтраки. Они заказывают еду и просто разговаривают, пока её не приносят. Затем наступает тишина, но она — удивительно — не неловкая. У Лиама есть время изучить Зейна. У Зейна чёрные волосы и тёмно-карие глаза. У него серьги в обоих ушах, и Лиам видел татуировки, разбросанные по его рукам, когда его куртка распахнулась. И он точно никогда не собирался завтракать с парнем вроде Зейна, чей вид так и кричал: хулиган. Но — этой странности не хватает, чтобы отказаться от ещё одной встречи. И, вообще-то, ещё многих встреч. Они проводят много времени вместе, ходят в боулинг, играют в приставку и иногда даже оказываются в клубе. Лиам пытается не думать о том, как быстро они становятся близки, потому что он знает, что происходит, когда он сближается с кем-то. Он начинает встречаться с этим «кем-то», а потом ему больно. После того, что произошло с Гарри, Лиам не просто боится боли — он в ужасе. И та ночь всё ещё возвращается к нему в кошмарах. Он вздрагивает каждый раз, когда кто-то поднимает руку рядом с ним, потому что ждёт удара, как от Гарри. Он знает, что был жалок, это случилось всего однажды — но оставило след на всю жизнь. Но Зейн не делает ничего неподобающего — До одного дня, когда он оказывается на пороге Лиама с розой в руках, и Лиам готов застрелиться, если это дерьмо не перестанет с ним происходить. — Зейн, — осторожно начинает Лиам. Он открывает дверь шире, и Зейн заходит. — Что… Что ты делаешь? Зейн выглядит робким и застенчивым. — Слушай, Ли, возможно, я слишком прямолинейный, но ты давно мне нравишься, и это может похоронить нашу дружбу, но я подумал, что ты должен знать. И я хотел спросить, может, мы сходим куда-нибудь? Это свидание. — Зейн… Я не… Я просто — я не могу. Извини, — Лиам чувствует себя ужасно, отвергая Зейна. Принимая во внимание то, что Зейн никогда не выглядел таким взволнованным. Но он просто не может прогнать воспоминания о своих прошлых отношениях и пережитой боли из головы. Зейн мрачнеет. — Я… Почему? Лиам просто качает головой. — Не могу, Зейн. Извини. — Я не нравлюсь тебе в этом смысле, да? Всё нормально, если так, но я хотел бы знать. — Нет, Зейн, дело не в этом… Я просто не могу, — извиняющимся тоном произносит Лиам. — Какого чёрта ты подразумеваешь под «не могу»? — голос Зейна становится чуть громче, и сердце Лиама колотится в груди, когда сознание захватывает сцена драки с Гарри, и нет, это просто не может произойти ещё один чёртов раз. — Просто не могу, Зейн, ладно? Извини, — Лиам отворачивается от Зейна, чувствуя, как глаза наполняются слезами. — Лиам, мне нужно объяснение получше, чем «просто не могу»! — восклицает Зейн, явно растерянный и слегка разозлённый таким поведением Лиама. — Просто уходи, Зейн. Пожалуйста. — Нет, Лиам. Я не собираюсь уходить. Просто скажи мне… Ты плачешь? Чёрт, Ли, что случилось? Что не так? — Зейн кладёт руку на плечо Лиама, и Лиам машинально дёргается в сторону — воспоминания обрушиваются на него, и всё, о чём он может думать, это «пожалуйста, остановись». Лиам слышит растерянность в голосе Зейна, когда он говорит: — Лиам, посмотри на меня. Лиам трясёт головой, так что Зейн повторяет это чуть громче — и решительнее. Лиам испуганно оборачивается, и Зейн охает, когда видит слёзы, сбегающие по его щекам. — Ли? — тихо спрашивает он и протягивает руку к лицу Лиама. Лиам видит это движение, сразу же сжимается и закрывает голову рукой. — Пожалуйста, не надо, — шепчет он. — Не бей меня. Зейн смотрит на него с искренним непониманием и волнением. — Лиам, я не собираюсь бить тебя, — Лиам качает головой, и Зейн видит, как дрожат его плечи от беззвучных рыданий. Он кладёт руку поверх руки Лиама, и Лиам охает и отшатывается. Он опускается на пол и утыкается лбом в колени, и всё, что Зейн может расслышать: «Пожалуйста, не надо» — снова. — Чёрт подери, Ли! Я не собираюсь бить тебя, — повторяет Зейн. — Иди сюда. Лиам трясёт головой и всхлипывает. Зейн вздыхает. — Лиам, клянусь, я не обижу тебя. Просто иди ко мне. Лиам поднимает голову и видит Зейна, опустившегося рядом на колени и раскрывшего руки, его растерянно поднятые брови — и не может справиться с желанием броситься к нему в объятия. Рыдания снова вырываются из его груди. Зейн крепко обнимает его, легко качается с ним из стороны в сторону и шепчет: — Ш-ш, Ли. Всё в порядке. Ты в порядке. Я не обижу тебя. Я не знаю, с чего ты это взял. Через десять минут Лиам успокаивается достаточно, чтобы просто шмыгать носом, и Зейн отстраняется, чтобы взглянуть на него. — Всё нормально? — тихо спрашивает он. Лиам кивает, и он чувствует, как лицо начинает пылать, потому что Зейн только что видел меня рыдающим, как девчонка, и он наверняка думает, что я сумасшедший, и нет, пожалуйста, я не могу принять это. — Хорошо, — говорит Зейн. — Я собираюсь заварить нам чай, а потом ты объяснишь, какого чёрта только что произошло, ладно? Лиам неохотно кивает. Он не хочет рассказывать обо всём Зейну, но он знает, что Зейн заслуживает этого — хотя бы потому, что только что помог Лиаму пережить очередной поток нахлынувших воспоминаний. Через пять минут они сидят на диване с дымящимися кружками в руках, и Зейн такой тихий, искренний и понимающий, что Лиам рассказывает ему обо всём. Про Энди, про Найла, про Луи и даже про Гарри (когда Лиам рассказывает Зейну про Гарри, Зейн сжимает кулаки, и Лиам ощущает какое-то странное чувство в груди — он не знает, что это, но ему нравится). Он рассказывает о своих страхах и о том, почему не согласился пойти с Зейном на свидание, и к концу своей истории он начинает что-то бессвязно лепетать, но не может остановиться и — Лиам чувствует чужие губы на своих, и блять, Зейн целует меня, и это так сладко и нежно, и так отличается от того, как целовал его кто-то другой, и он — и Зейн нравится ему всё больше. Зейн отстраняется и упирается своим лбом в лоб Лиама. — Ли, мне так жаль. Ты не заслуживаешь этого дерьма. И тот парень, Гарри… Боже, я… Я просто хочу врезать ему. Ты такой чудесный, такой милый и заботливый, и все, кто обижают тебя, они должны гореть в аду. Лиам чувствует, что глаза снова застилают слёзы. — Зейн, я… — Тш-ш, Ли. Дай мне закончить. Я хочу доказать тебе, что ты заслуживаешь лучшего. Я не обижу тебя, я не изменю тебе, и мы можем делать всё так медленно, как ты захочешь. Ты можешь не верить мне сейчас, но дай мне шанс, хорошо? Дай мне шанс показать тебе, какого обращения ты заслуживал всё это время. Дай мне шанс подарить тебе лучшие воспоминания, другой взгляд на отношения и… Просто дай мне шанс. Пожалуйста? Лиам снова плачет, но теперь Зейн только стирает его слёзы подушечкой большого пальца и целует его, крепко обнимая. И вопреки всему Лиам чувствует себя таким защищённым в его руках, это так отличается от того, что он ощущал со своими бывшими — и он любит это. Это первый раз, когда ему показывают, какой любви он заслуживает.