The mongos

Яркие вспышки одна за другой пронзили сознание, застилая глаза и лишая последней возможности ясно соображать. Сердце гулко колотилось где-то в горле. Маркус зажмурился и тяжело выдохнул сквозь зубы. Рука скользнула вниз, пальцы нащупали жесткие короткие волосы на затылке. Переместились на отросшую челку, утонули во влажных растрепанных прядях, мягко направляя. Стоффе был великолепен, и басист в очередной раз поразился тому, где и как Андерссон мог научиться ТАК отсасывать. Стоя на коленях, он выгибался и плотным кольцом обхватывал Маркуса, цеплялся за его ноги и царапал бедра, брал полностью, утыкаясь носом в пылающую кожу. Он стонал и шумно вздыхал, прежде чем в очередной раз пустить Маркуса в свой рот, а тому только и оставалось, что сдерживаться, чтобы не засадить Стоффе по самый желудок. - Черт тебя возьми... – глухо пробормотал басист и подался бедрами вперед. Кристоффер отстранился и мутным взглядом посмотрел вверх. Картинка перед глазами расплывалась, образ Маркуса разбился на части – пересохшие губы, сильные татуированные руки, крепкий пресс и каменный стояк. - Ты огромный, - хихикнул Андерссон. – Еще раз так двинешься – я точно подавлюсь. Маркус слабо улыбнулся и потянул Стоффе за руку: - Встань. Стоффе неловко поднялся, с трудом держась на успевших затечь ногах. Пошатнулся и тут же оказался в объятьях Маркуса. - Тебе нравится? Басист что-то невнятно промычал, вминая Стоффе в себя, шаря руками по податливому телу и растягивая на нем и без того широченную безрукавку. Андерссон задохнулся, отдаваясь беспорядочным грубым ласкам, и почувствовал, как по телу одна за другой прокатились волны возбуждения. - Маркус...тебе нравится? - Нравится...нравится... – хрипло прошептал Маркус. Стоффе взвизгнул и дернулся, почувствовав, как шея покрывается поцелуями-укусами. Сильные руки сдержали его, прижав максимально близко. Горячими ладонями басист осторожно взял лицо Стоффе, медленно провел большими пальцами по легкой щетине. Посмотрел в лихорадочно блестевшие глаза: - Хочу в тебя. Снова поцеловал, вжался носом куда-то за ухо Стоффе. - Слышишь? Хочу в тебя... Кристоффера не надо было долго упрашивать. Он лишь на секунду замешкался, и в то же мгновение оказался опрокинутым на узкий диван. Пружины жалобно скрипнули, принимая на себя и Маркуса. Басисту не нужно было управлять Стоффе, не нужно было просить стянуть с себя одежду, встать на четвереньки, выгнуться – Андерссон все сделал сам. Широкие ладони заскользили по спине, спустились к пояснице. Грубые от струн бас-гитары пальцы сильно сжали бедра. Почувствовав вторжение, Стоффе шире развел ноги, и подался назад. - Какой ты тесный... – прохрипел Маркус, прижавшись к Стоффе напряженными бедрами. Андерссон всхлипнул и попытался насадиться сильнее, уперевшись ладонями в ободранный подлокотник. Басист ухватил Стоффе за растрепанную челку, потянул на себя. Подался назад и снова вошел в Стоффе, с каждым движением ускоряя темп. Андерссон был потрясающе отзывчив. Он стонал и извивался, царапал обивку дивана, пытаясь хоть немного подстроиться под Маркуса. Его беспорядочные движения и резкие толчки напрочь срывали крышу. Стоффе вскрикнул, почувствовав, как ладонь басиста обхватила его член. Из его груди вырвался полувздох-полувсхлип: - Твою мать, еще... Напряжение резко нарастало. Маркус совершил еще один толчок, замер и...проснулся. Автобус мерно катился в ночи. Звенящую тишину нарушал лишь шум мотора и тихое посапывание. Тяжело дыша, Маркус постепенно приходил в себя, остывая после сумасшедших сновидений. Стоффе распластался на соседней полке, скомкав под собой одеяло. Шорты его задрались, обнажая бедра. Татуировка на его колене в темноте напоминала огромную запекшуюся ссадину. Маркус скользнул взглядом по тронутой загаром коже и мысленно чертыхнулся. Уже который раз ему снилось, как Стоффе скользит языком по его возбужденному члену, как извивается и стонет под ним, двигаясь бедрами навстречу. Уже который раз Маркус боялся засыпать, чтобы не подскочить опять среди ночи с диким стояком. Уже который раз он признавался себе, что, несмотря на всю абсурдность его положения, ему это нравится. - Кажется, это никогда не кончится...