Страж Печати

      Курама, без каких-либо признаков жалости, все так же развалившись своей нехилой тушкой почти на всю клетку, продолжительное время пропаливал дырки своим взглядом в распластавшемся на полу у его передних лап тельце незваной гостьи. Нет, ну если бы он захотел, то от девчонки и мокрого места не осталось, но. Да, было одно ма-аленькое «но». Так как ребенок, в которого его так гостеприимно запихнул Четвертый чуть ли не с красной дорожкой и музыкой, еще даже писался под себя, не то что хоть мало-мальски соображал, этой наглой рыжей морде просто-напросто было СКУЧНО. Вот Курама и решил немного себя повеселить представлением.       Ну вот наконец объект его наблюдения зашевелился и, приглушенно застонав, прошипел себе под нос десятиэтажные лестные слова, в которых поминались как Курама и все его родственники до надцатого колена, так и Четвертый Хокаге, который подложил такую свинью. Судя по бурчанию, доносившемуся от Кэй, она откуда-то знала о той совершенно малюсенькой неприятности, из-за которой теперь бедный и несчастный демон-лис отбывал свое заключение, так сказать, в местах не столь отдаленных, загорая на выделенных только ему VIP-нарах. Поставив мысленно галочку перед пунктом «Расспросить эту невыносимо наглую девицу о том, откуда у нее инфа», Кьюби с кристально чистой совестью (ведь он ей даже не пользовался) и совершенно невинным выражением на морде ударил одним из своих хвостов прямо перед лицом только очухавшейся девушки, снова обляпав и так мокрую Кэй новым фонтаном грязных капель.       – С добрым утром! Как говорится, проснись и пой! – Курама криво усмехнулся, или у Кэй, оттого, что она хорошо так пару раз приложилась головой, начались глюки.       – Заткнись и спи… – пробурчала девушка, силясь собрать себя в кучку и заглушить колокола, которые на всю наяривали в ее бедной головушке «Вечерний Звон».       – Фи, как некультурно! – скривился демон, обмахнувшись своими хвостами и, прикрыв один глаз, вторым все же продолжал следить за девушкой. – Значит так: хочешь жить - не нарывайся на неприятности. А то испепелю и скажу, что так было.       – А испепелятор не сломается? – зыркнула в сторону лиса девушка, отползая к стене. Облокотившись о влажные и холодные камни, Кэй прижимала к себе израненную левую руку. Судя по боли, от которой тошнило и кружилась голова, а также плясали перед глазами бешеный танец разноцветные кружочки, Кохэйри умудрилась обзавестись переломом и сотрясением.       – Еще одно выражение с твоей стороны камеры, и твои зубы тронутся! – прорычал Курама, снова заставляя Кэй удивляться своему лексикону.       – Да-да. Поняла, не дурак, дурак бы не понял, – отмахнулась от него девушка, пытаясь кое-как замотать руку обрывком ткани, который оторвала от майки, на что Кьюби лишь хмыкнул.       – Ляг и не дрыгайся в ближайшие сутки, а то прибью, – закрыв и второй глаз, сказал демон.       – С какой это радости демону мне помогать? Что, седина в бороду, бес в ребро, извращенец хвостатый?! – Канэко скептически посмотрела на нагло притворяющегося дрыхнущим Кьюби, который пропустил ее вопрос мимо ушей.       Но если подумать логически и учесть, что у девушки сотрясение, то ей явно нужно отлежаться. М-да, сотряс – не простатит, за неделю пролетит. Вот только тут хрен поймешь вообще, когда проходит час, день или неделя. Вздохнув, Кэй осторожно легла на мокрый пол и, поминая «добрыми» словами Кураму в частности и свое везение в общем, уставилась в потолок. Точнее, начала искать потолок. Не найдя искомого, рыжеволосая повернула голову, отчего в глазах сразу заскакали черные точки и поплыли туманные разводы, и уставилась на Кураму. Странный он какой-то. Тот Курама, которого она знала по аниме, на которое ее подсадила когда-то лучшая подруга, и тот демон, которого Канэко сейчас наблюдала перед собой, совершенно не похожи. Да, конечно же, сходство есть, и не малое, но этот Хвостатый Лисяра не такой уж прямо кровожадный монстр. Скорее, он похож на уставшее и загнанное в угол животное. Хотя, судя по всему, с тем еще гаденьким характером. И, насколько знала - опять же с аниме и манги - попаданка, Курама не сам по себе напал на деревню, а им управлял один тип. Но все равно Курама – демон. Если захочет, в пыль сотрет и развеет, так что, несмотря на показную храбрость, граничащую с дуростью, Кохэйри боялась лиса до дрожи в коленках.       – Шибанутая, на мне узоров нет и цветы не растут, так что прекращай прожигать в моей персоне дырки, – все так же с закрытыми глазами отозвался Девятихвостый.       – Пф… больно надо, коврик, побитый молью! – фыркнула Канэко и перевернулась на бок, лицом к стене, что спасло ее от участи быть прихлопнутой очередным хвостом, ударившим прямо по тому месту, где девушка лежала еще пару секунд назад.