«Поссорившиеся с девушкой из-за музыкальных вкусов подростки избили Джули. Обозленная, по ее словам, на то, что из-за травм она не смогла попасть на концерт группы «Green Day», девушка подкинула к их домам самодельное «взрывное» устройство, наполненное зеленой краской. Результат – перепуганные жители, закрашенные дома и яркая месть. Малолетней бунтарке предъявили обвинение в разбое, сейчас она отбывает наказание в тюрьме Святого Патрика».
– Ну да, неплохо, – Дернт улыбнулся краешком губ. Нет, это не «не плохо», это произведение искусства. Сколько дерзкой страсти! И полное отсутствие рамок, независимость от чужого мнения. Это так завораживает. – У нее прекрасный вкус, – я не смог сдержать улыбки. – А тебя это зацепило, Билли, – Майк хмыкнул. – Еще как… – не поспоришь, меня привлекают безбашенные личности. Может потому, что я сам такой же.***
Заключенных недавно выпустили на прогулку. Среди всех, она была самая молодая, лет двадцать с хвостиком. Не заметив меня, стоящего за сеткой, она спиной ко мне села на лавку и стала настраивать акустику. Интересно, как она достала гитару в тюрьме? Ха, может, у местных отняла? Как я уже понял, она вполне могла, если захотела бы. Так-так, знакомый мотив.I'm on a sentimental journey Into sight and sound Of no return and no looking back or down. A conscientious objector to the War that's in my mind While leaving in the lurch and I'm Taking back what's mine.
А у нее красивый голос. – Закройся, мразь, голова болит, – тощая женщина, сверкнув золотыми зубами, кинула злостный взгляд в сторону Джули, приближающейся к припеву моей песни. Девушка лишь задорно показала язык в ответ. Детский сад, зато забавно. Она заставляет меня улыбаться, когда я на нее смотрю. Арестантка в ярости кинулась к «новенькой», желая проучить. Однако Джули на секунду прервалась, вскочила с лавки и с размаху просекла женщине по подбородку гитарой, отчего та свалилась на землю и застонала, а бунтарка продолжила там, где остановилась. Инструмент стал фальшивить, однако я удивился, как он вообще не разбился. Поддавшись порыву, я с улыбкой запел давно отчеканенные слова. Она резко повернулась, но играть не перестала.Castaway, going at it alone, Castaway, now I'm on my own, Castaway, going at it alone, Castaway, now I'm on my own, Lost and found, trouble bound, Castaway...
Этот дуэт был не долгим, но самым необычным в моей жизни. Охрана, подхватив за руки, потащила девушку внутрь. Ее это, похоже, ничуть не пугало, её глаза светились радостью, а улыбка не сходила с лица. Когда ее почти уволокли из моего поля зрения, она выкрикнула: – Я люблю тебя, Билли! Какая же она необычная. Я снова засмеялся. – А я тебя, маленькая бунтарка! – не знаю, услышала ли она это, но ее улыбка стала еще ярче. Тюрьма в таком раннем возрасте – не самое лучшее, что может произойти. Но за эту девушку даже ничуть не страшно: она не пропадет. Ведь панки грязи не боятся, или как там говорится. Когда-нибудь ты еще проявишь себя, маленькая бунтарка. Когда-нибудь мы еще увидимся…