Вид снизу

      Дим не мог припомнить, когда ему было так невыносимо скучно. Он отчаянно боролся с зевотой. Полный молодой мужчина, сидевший за столом напротив него в неоправданно дорогом ресторане, говорил без пауз, казалось, уже с полчаса. Когда говоривший делал маленький передых и увлекался содержимым своей тарелки, Дим и его заместитель, мужественно терпящий эту пытку рядом со своим начальником, обменивались говорящими взглядами. Но делать нечего: у этого отталкивающего болтуна были связи, которые были крайне важны для работы. И Дим терпел. Он подумал, что будет вполне уместно отсидеть еще полчаса и откланяться, сославшись на форс-мажор, бросив этого балабола на своего безропотного заместителя. Он даже подумал, что за это даст ему пару дней выходных. Но даже эти полчаса казались целой вечностью.       Дим с безысходностью посмотрел на свой телефон, лежавший рядом с тарелкой на столе. И его телефон ответил ему! Он вдруг ожил, высвечивая входящий звонок с неизвестного номера. Он вскочил на ноги и состроил тревожно-озабоченную гримасу, как будто ему звонил сам Путин. Схватив телефон и изобразив руками нечто, отражающее «не могу не ответить», быстрыми шагами направился в пустое фойе ресторана. Он нажал кнопку принятия вызова и приложил телефон к уху.       – Алё.       Из трубки донеслась приглушённая музыка, голоса и смех людей, звон посуды. Ему явно звонили из питейного заведения. Возможно, кто-то случайно набрал номер, но он был так счастлив сбежать из-за стола, что было всё равно. Он повторил:       – Алё.       Дим вышел в фойе и встал рядом с пустым гардеробом, который был закрыт на лето. Он привалился к стене и закрыл глаза. Еще полчаса, и он умчится домой. Нальёт себе чая, включит тихую музыку и будет валяться на кровати, глядя на ползущие красные отблески заходящего августовского солнца на потолке, думая обо всём и ни о чём. Он почти забыл, что продолжал держать трубку возле уха, когда отчётливо услышал вздох на том конце. Дим очнулся. Слабая надежда шевельнулась в груди. Он убрал телефон от уха и посмотрел на дисплей. 26!       В то утро Дим сказал правду: он не стал сохранять телефон Густо, чтобы не иметь соблазна. Но запомнил последние две цифры, чтобы узнать номер, на случай, если тот напишет смс или позвонит. Это были те самые две последние цифры. Конечно, номеров, заканчивающихся на 26, полно, но вдруг...       Он молчал, вслушиваясь в шум на том конце, когда вдруг прозвучало:       – И на чём ты теперь ездишь, шашлычник?       Дим тихо выдохнул. Этот голос он узнал бы из тысячи. Хриплый и грубоватый, как у простуженного подростка. Это был он, Густо. Тот, кто не выходил у него из головы уже который месяц.       Когда ребята из службы безопасности приволокли перепуганного парня в его квартиру, Дим был зол как чёрт. Отсутствие машины путало ему все планы на ту неделю, кроме того, пришлось возиться с кучей бумаг в полиции и страховой. К тому же, он, как назло, оставил в багажнике папку с уже подписанным оригиналом договора и бесился от того, что придётся опять ехать в Тюмень, чтобы подписывать! Он увидел, как ребята втолкнули худого парня в комнату, чувствуя, как разрастается его озлобленность к этому тупому щенку, который от скуки и дури взорвал его машину. Парень оглянулся по сторонам и, заметив Дима, уставился на него своими чёрными глазищами.       Дим опешил. Парень был настолько красив, что, казалось, от него исходило слабое сияние. Его лицо было красиво той андрогинной красотой, на которую засматриваются и мужчины, и женщины. Он был похож на рисунки индийских богов с миллионами рук и голубой кожей, которые Дим видел в храмах Пуны. Огромные миндалевидные тёмные, почти чёрные, глаза под изогнутыми чёрными бровями, ровный нос с узкой переносицей и чёткими маленькими ноздрями, полный рот с глубоко вырезанным рисунком верхней губы, заострённый узкий подбородок. Его чёрные волосы отливали синевой, как дорогой мех какого-то экзотического животного, а кожа была нежно-оливкового оттенка.       Ярость испарилась без следа, уступив место интенсивному желанию обладать этой драгоценностью. Дим видел немало красавчиков, заполонивших гей-клубы Москвы в поисках секс-партнёров или богатых спонсоров. Но перед ним сейчас был совсем другой тип мужчины. Породистый щенок, убежавший на улицу и заигравшийся там с псами из подворотни, забывший, кто он есть. Не огранённый алмаз, не осознающий свою ценность. Наследный принц, прожигающий жизнь среди шпаны. Он был живой, горячий. На его лице играла куча эмоций. Агрессор был сражён в самое сердце.       У Дима были две основные черты, которые определили его успех в жизни. Во-первых, он мог сохранять хладнокровие в любых ситуациях. Какая бы буря эмоций ни раздирала его на части, внешне он всегда был расслаблен и безмятежен. Эта черта была крайне полезна в работе, но часто становилась причиной обид со стороны близких и друзей, считавших его бесчувственным чурбаном. Второе – он был прекрасным манипулятором. Он чувствовал людей и почти всегда мог угадать их следующий шаг или мысль, и знал, как направить их в нужную ему сторону. В тот момент, стоя перед Густо, как громом поражённый, он с сумасшедшей скоростью анализировал, что ему делать дальше, чтобы заполучить парня себе сейчас же.       Он хорошо понимал, что шанс уложить трезвого натурала при первой же встрече, не прибегая к насилию, примерно один к ста. Но сейчас Густо был уязвим: он был сбит с толку, сильно напуган и, похоже, имел тот тип психики, которая легко подчинялась более сильному, идя по пути наименьшего сопротивления. У Дима был только один шанс сделать всё правильно с самого начала. Он видел страх и ударил по нервной системе парня прямой угрозой. Конечно, он бы не стал его насиловать или бить! На самом деле вид человеческих страданий или крови напрочь отбивал у Дима любое желание. Но Густо этого не знал, а мужчина был хорошим актёром. Он не смог держать себя в руках, заставив свою жертву отсосать ему, но затем отблагодарил сторицей.       После той ночи Дим постоянно ловил себя на мысли о парне. Он говорил себе, что со временем это пройдёт, но этого не происходило. Он думал о нём утром, когда просыпался; в машине по дороге на работу; за обедом, когда никто не докучал ему разговором; вечером в душе, когда он дрочил, вспоминая тело Густо на своей кровати. Он почти перестал появляться в барах и выслушивал насмешки от приятелей по поводу «разбитого сердца». Он уже начал подумывать, не взять ли у помощника адрес мальчишки и не рвануть ли к нему домой. И вот теперь, после нескольких месяцев этого невроза, он почувствовал, как у него задрожали руки от этого хриплого голоса в трубке.       Судя по нетвёрдым согласным и растянутым гласным, Густо был хорошо навеселе. Ясно: пьяный звонок. Дим ужасно боялся, что тот спьяну уронит трубку, или у него разрядится телефон, или вдруг сейчас в Дима попадёт молния, и он опять потеряет его... Как обычно, он взял инициативу на себя:       – Ну и где мы напиваемся в этот чудный вечер? Забрать тебя?       Дим прикусил губу. Начал разговор словами «брать» и «тебя» в одном предложении! Во дурак! Он быстро добавил, чувствуя себя педофилом, заманивающим ребёнка игрушкой:       – Посмотришь на мою новую машину. В Москве такой больше нет.       И это была наглая ложь. Но он был в отчаянии.       Густо нарочито воодушевлённо охнул:       – Да? А порулить дашь?       Дим нащупал ключи от машины в кармане пиджака и быстрым шагом вышел из ресторана. Нельзя было терять ни минуты. Он шёл к парковке, продолжая говорить расслабленным голосом, будто в этот момент лежал на пляже.       – А у тебя есть права, пьяница? Протрезвеешь – дам. Где ты? Я как раз сейчас за рулём.       Он открыл машину, сел за руль и нажал на кнопку двигателя. Машина заурчала, включился кондиционер. На том конце была тишина. Мужчина продолжал спокойно говорить, как будто они были приятелями уже тысячу лет.       – Надо бы вкусно поесть и сгонять куда-нибудь посмотреть футбол. Кто сегодня там играет?       Густо наконец неуверенно ответил:       – Я в «Медведе», на Пятницкой.       Дим мысленно поблагодарил всех богов и рванул с места. Он знал это место. Тот ещё гадюшник, но до него было минут пять езды. Он продолжал нарочито лениво говорить в трубку, давя на газ.       – Мясо хочу. Нет, лучше суши. Любишь суши?       Первые два светофора он пролетел на мигающий жёлтый, следующий светофор включил ему зелёный свет. Входя в поворот на приличной скорости, Дим, будто случайно, заметил:       – Так, я рядом с тобой как раз еду. Поехали, отдохнём, как люди.       Он выехал на Пятницкую, ища глазами вывеску «Медведя». До неё оставалось метров триста. Не давая Густо времени подумать, он сообщил:       – Карета подана, выходи, полюбуешься моей красавицей.       – В смысле, ты рядом с «Медведем»?       – В смысле, да, – передразнил хитрец.       Парень что-то пробормотал и отключился. Быстро отправив смс своему помощнику в ресторан, что у него серьёзное дело, Дим отключил телефон и уставился на вход в бар. Он слишком разволновался и пытался привести дыхание в норму. Хотел было включить музыку, но боялся пропустить вожделенного красавца, выходящего из «Медведя» на улицу. Наконец он увидел знакомую фигуру. Худой, как подросток, с чёрными густыми волосами, торчащими во все стороны, Густо стоял на тротуаре, засунув руки в карманы и пошатываясь. Дим посигналил. Тот повернул голову на звук, и он помигал ему фарами. Густо неуверенно пошёл к машине, а Дим смотрел на него и понимал, как же он хотел видеть его всё это время. Казалось, сейчас исполняется его заветная мечта – долгожданный новогодний подарок шёл ему в руки. Он глубоко вздохнул и вышел из машины.       Мужчины встретились глазами. Дим открыто улыбался Густо, как доброму приятелю. Густо то поднимал глаза на Дима, то опускал их на асфальт, то рассеянно смотрел на машину. Гордый водитель хлопнул машину по крыше, начиная разговор:       – Пятьсот пятьдесят лошадей, разгон до 100 километров за три и девять секунды. Зверюга не для слабонервных. У меня даже шлем для тебя найдётся.       Подгулявший зритель хохотнул и подошёл ближе. Он приподнял брови и скривил гримасу типа «подумаешь, видали и лучше», и с лукавой улыбкой посмотрел на Дима.       – Чего чёрная-то? Взял бы уже красную, как все старички.       Тот приложил руку к сердцу, качая головой:       – С некоторых пор я полюбил чёрный цвет. В моём возрасте мужчины капризны.       Густо опять хохотнул. Беседа шла легко и непринуждённо – Дим был в этом мастер. Наконец, после обмена колкостями, он хлопнул себя по животу:       – Есть охота. Пойдем, съедим что-нибудь неприлично дорогое. Отметим мою новую машину, да не возьмёт её ни вода, ни огонь. – И он подмигнул Густо.       Тот заржал в голос, слегка запрокинув голову. Дим увидел его ровные жемчужные зубы, как кожа на его переносице обворожительно сморщилась от улыбки. Чёрт, теперь он понимал кавказцев, которые похищали невест, закатав их в ковёр. Надо было действовать. Дим кивнул горе-угонщику на машину и начал усаживаться за руль, молясь, чтобы тот последовал его примеру. Парень перестал смеяться и стоял, в нерешительности глядя на водителя через лобовое стекло. Ясно: он позвонил Диму под влиянием алкогольного импульса и теперь сомневался, не зная, что делать дальше. Надо срочно его увозить, пока он не протрезвел окончательно. Дим перегнулся через пассажирское сиденье и открыл дверь.       – Давай хотя бы поедим, а то я умру прямо здесь с голоду, – он давал Густо понять, что тот может в любой момент передумать и слинять, что ему пока ничего не угрожает.       И ягнёнок поплёлся в пасть волку. Густо открыл дверцу и сел на пассажирское сиденье, оглядывая салон. Включив двигатель и начав сдавать назад, Дим кивнул ему на ремень безопасности.       – Здесь подушки не так сильно стреляют, тебе понравится.       Густо опять засмеялся, а Дим вырулил на дорогу и надавил на газ. Он развлекал дорогого пассажира глупыми шутками всю дорогу. Время от времени он спрашивал свою нетрезвую пассию, не хочет ли она есть или пить, а может, им рвануть в ночной бассейн? Парень пожимал плечами и мотал головой, изображая равнодушие, но Дим чувствовал, что тот волнуется. Наконец, как бы между делом, он спросил у Густо то, что его мучило с первой минуты их сегодняшней встречи:       – Густо, у тебя есть какие-то проблемы, в которых я могу тебе помочь? – И замолчал в ожидании ответа.       Тот хмыкнул, откинувшись на сиденье.       – Ты думаешь, я буду вышибать из тебя деньги?       Дим почувствовал холод, сжавший его лёгкие: да, он опасался этого. Ведь парень был шпаной и, возможно, неудавшимся вором, и такой вариант Дим не мог списывать со счетов. Ничем не выдав своего состояния, он пожал плечами, будто говоря: «Жизнь есть жизнь, всякое бывает».       – Мне ничего не нужно. Не знаю, зачем я позвонил. – Густо отвернулся к окну.       Почувствовав сильное облегчение, Дим толкнул его в плечо:       – У меня дома обалденный торт «Наполеон». Увёз из гостей, практически угрожая хозяевам холодным оружием. Ты как насчёт сладкого?       Тот пожал плечами и начал с нарочитым интересом разглядывать стереосистему. Сигнал был услышан: Густо согласен ехать к соблазнителю домой! От воодушевления Дим превысил скорость, наплевав на камеры дорожного наблюдения, и через пять минут они въехали в подземный гараж его дома. Парень молчал. Выключив двигатель, Дим кинул ключи пассажиру на колени.       – Закрывай машину, я вызову лифт.       Густо вылез из машины и начал неуверенно тыкать в брелок. Железный конь пикнул, помигал фарами и закрылся. Дим уже стоял возле лифта, любуясь на свою добычу. Он рассеянно думал о том, как же сильно запал на этого паренька и как давно с ним этого не случалось. А ведь еще полчаса назад, сидя в ресторане, он думал, что это один из худших вечеров в его жизни. Всё-таки жизнь – непредсказуемая штука.       Дим и Густо зашли в кабину лифта, и дверь бесшумно закрылась за ними. Гостеприимный хозяин нажал на кнопку своего этажа и, не сдержавшись, резко повернулся к своему красавцу. Он легонько толкнул Густо к стене, взял его лицо в ладони и порывисто поцеловал в губы. Тот не вырывался, но на поцелуй не ответил. Он опустил глаза, глядя куда-то в район груди агрессора, будто раздумывая, а не сглупил ли он, поехав домой к этому мужчине. Дим шагнул назад и оперся спиной о противоположную стену, засунув руки в карманы брюк.       – Виноват, – с улыбкой произнёс он, потупившись, демонстрируя сдержанность. Рано, слишком рано. Будет глупо спугнуть его сейчас своими порывами.       Дим вошёл в квартиру первым, жестом попросив Густо закрыть дверь. Таким образом он давал парню понять, что не собирается его запирать в клетке, оставив ему возможность выйти из квартиры в любой момент. Он скинул летние туфли и пошёл босиком на кухню, поманив притихшего гостя рукой.       – Поверь мне, такого «Наполеона» ты в жизни не ел.       Густо скинул шлёпки и пошёл на голос. Воодушевившийся хозяин мысленно вознёс хвалу богам за то, что всё-таки позволил сестре всучить себе этот её фирменный «Наполеон» на вчерашнем дне рождения. Он открыл холодильник и достал здоровый кусок торта. Запах выпечки и сгущёнки сразу заполнил кухню. Он включил чайник и повернулся к Густо, указав ему на стул.       – Хочешь лимо...       Он замолчал на полуслове под пристальным взглядом парня. Тот откровенно смотрел ему прямо в глаза, и этот взгляд не оставлял никаких сомнений в том, что сейчас мальчик хочет нечто другое. Дим подошёл к напряжённому гостю и провёл пальцами по его лицу – Густо не отодвинулся и не отвёл взгляда. Мужчина медленно обошёл его и обнял сзади за талию, прижавшись губами к шее красавца, вдыхая запах его кожи. Тот немного откинул голову назад и закрыл глаза.        «Победа!» – пронеслось у Дима в голове, и он потащил драгоценную добычу в спальню, сжав за руку чуть выше локтя. Густо послушно следовал за ним. Они вошли в комнату, и Дим сразу толкнул Густо на кровать. Тот прополз на середину кровати, сел и снял футболку, пока Дим быстро расстегнул на себе рубашку, вырвав с корнем пару пуговиц. Густо откровенно разглядывал его, ведь в прошлый раз он не видел Дима обнажённым, кроме отдельных частей. Они не включали лампу, и садящееся солнце заливало комнату красновато-жёлтым светом. Дим на коленях подполз к Густо и стал стягивать с него джинсы. Тот пытался помочь ему с молнией, но они только мешали друг другу. Наконец долгожданный гость остался без джинсов, в одних чёрных боксерах.       А хозяин чувствовал, как в его собственных штанах дымится член. Надо было успокоиться, ведь сегодня Густо сам пришёл к нему, сам залез на эту кровать и готов отдаться ему по собственной воле – торопиться никак нельзя. Парень вернулся сюда за теми ощущениями, которые не смог забыть. У Дима вдруг мелькнула мысль: а что если мальчик уже попробовал с другим мужчиной? Не в этом ли секрет его спокойствия сейчас? От этой теории похолодело внутри. Он так разволновался, что у него даже слегка ослабла эрекция, и он выпрямился, оглядывая Густо сверху вниз. Тот откинулся на подушку и смотрел на Дима немного пьяными глазами. Дим молчал, сосредоточенно разглядывая прекрасное лицо, будто искал там подтверждение своим сомнениям. Густо сдвинул брови:       – Что случилось?       – У тебя был другой после меня? – И он не мог поверить, насколько жалко прозвучали эти слова. Неуверенный в себе ревнивец, накручивающий сам себя подозрениями.       Роковой красавец вдруг засмеялся и повернулся на бок лицом к Диму, подперев голову рукой, согнутой в локте.       – Ты о чём думаешь, алё? Я тогда-то чуть кони не двинул с тобой от нервов. Ты думаешь, я ударился в голубизну? Да я до сих пор поверить не могу, что я опять здесь!       Дим слегка покраснел, радуясь, что в свете красного солнца это будет незаметно. Он смущённо улыбнулся, разглаживая невидимые морщинки на простыне.       – У меня никого не было, – тихо продолжил Густо. – Даже бабы. Так что не мог бы ты обслужить меня по полной? – И он засмеялся, довольный своей остротой.       Ревнивец просиял, шутливо зарычал и, наклонившись к Густо, укусил его за шею. Тот сжал плечи, прыская от смеха.       – Щекотно, харош!       Дим взял Густо за подбородок и наконец поцеловал его в губы. Он целовал его сначала очень слабо, потом всё сильнее и сильнее прижимаясь губами, запуская свои пальцы в чёрные волосы. Густо приоткрыл рот, пропуская его язык, и Дим сразу воспользовался приглашением – со стоном, пылко, зажмуриваясь. Он почувствовал, что Густо поглаживает его по спине, и от этого отклика чуть не кончил прямо себе в штаны. А поцелуй становился всё жарче и жарче. Дим засасывал губы и язык любовника, нежно покусывая. Почувствовав привкус алкоголя на губах, он внезапно уточнил, оторвавшись:       – Каким пойлом ты заливался?       Густо облизал губы.       – Коктейль. Голубая... лагуна... – Они оба покатились со смеху. Дим повалился рядом с пьяницей на спину, закрыв ладонью глаза, а тот смеялся, схватившись за живот, согнув ноги в коленях.       Отсмеявшись вволю, Дим расстегнул молнию на своих брюках и, подняв бёдра, стянул их вместе с трусами. Его член торчал вертикально вверх, радуясь долгожданной свободе. Густо тоже перестал смеяться и лежал на спине, кидая неуверенные взгляды на тело своего партнера. Это было неловко, но в то же время возбуждало Дима, ведь его не оттолкнули. Он взял под козырёк и сказал, кивая на боксёры Густо:       – Парковка в трусах запрещена.       Тот прыснул и ответил:       – Какой озабоченный дэпээсник. С палкой.       Дим привстал на кровати и стянул с Густо трусы. В один момент они перестали обмениваться шутками, включаясь в режим любовников. Дим гладил и целовал всё тело Густо, а тот неуверенно гладил его в ответ, будто боясь дотронуться до мужского тела в полную силу. Дыхание обоих становилось всё более глубоким и шумным. Дим ласкал языком соски парня, гладя его живот и бёдра, умышленно не касаясь члена. Тот выгибался, подсовывая ему под руку свой полувозбуждённый орган. Дим поднял голову и посмотрел Густо в глаза:       – Скажи мне, что ты хочешь. Я сделаю всё, но ты должен это сказать.       Он хотел полностью подчинить желанного мальчика. Сделать зависимым, страстно жаждущим его ласк. Густо должен понять, чего он хочет и что он может получить это от него, Дима. Тот с секунду молчал, а затем произнёс, глядя на соблазнителя своими угольными глазищами:       – Возьми его в рот... – И закусил губу, возможно, устыдившись своей просьбы.       Дим самозабвенно отсасывал юному любовнику, зажмурившись. Он хотел слышать стоны Густо, хотел чувствовать его вкус. Ему было так хорошо сейчас, несмотря на то, что именно он доставлял удовольствие, а не ему. Густо выгибался и постанывал, сжимая и разжимая кулаки, а Дим чувствовал, что его самого надолго не хватит – его собственный член уже начинал болеть от перевозбуждения. Он должен был кончить, чтобы продолжить ублажать своё сокровище.       Дим сел на кровати между ног Густо и коленями раздвинул их в стороны, придвигая его таз вплотную к себе. Он обхватил обеими ладонями их члены вместе и задвигал рукой вверх-вниз. Густо приоткрыл рот от возбуждения, а бедный Дим посмотрел на это лицо и почти сразу кончил, залив спермой живот и член партнера. Тот приподнялся на локтях и смотрел на Дима, тяжело дыша.       – Быстро ты. – Он был явно доволен своей условной победой. Улыбка расползлась по его физиономии.       – Не радуйся, я могу гонять тебя всю ночь, если ты опять не вырубишься, как в прошлый раз, – попытался сохранить лицо Дим.       Он протянул руку и взял с тумбочки салфетки. Пока вытирал любовника и себя, тот поднял ногу и упёрся ему ступнёй в грудь, игриво улыбаясь. Мужчина ухмыльнулся и громко клацнул зубами рядом с пальцами ног Густо. Тот отдёрнул ногу и засмеялся. Дим подумал, что именно такие моменты запоминаются больше всего. Какие-то интимные шутки, неловкости, откровенные слова. Только это потом имеет значение, а не количество и сила оргазмов. Наверное, это и есть чувство симпатии, а может даже... Дим посмотрел на Густо чуть серьезнее, чем того требовала постельная обстановка. Парень вопросительно дернул бровями вверх. Дим бросил скомканные салфетки на пол и, наклонив голову набок, спросил:       – Твоя попка сегодня в настроении?       Густо вытянул губы трубочкой и закатил глаза, будто погрузившись в глубокие раздумья.       – Она вроде не против, но в любой момент может передумать.       Дим кивнул и взял тюбик со смазкой.       – Я договорюсь с ней. У меня к ней свой подход.       Он улегся на живот между ног Густо и аккуратно и медленно вставил насадку в его попку. Тот прищурил один глаз в ожидании, когда холодный гель польётся в него. Когда смазка начала вытекать наружу, Дим вытащил насадку и кинул тюбик на кровать. Раздвинув ноги Густо еще шире, он несколько раз коснулся языком входа. Густо охнул и неожиданно схватил Дима за волосы одной рукой. Такой отзыв, такое желание, проявленное в этом жесте, снова возбудило Дима. Он начал интенсивно вылизывать Густо между ягодицами, лаская его член рукой и слушая его стоны. Через какое-то время Густо громко прошептал:       – Вставь... палец...       Войдя в раж, Дим вогнал в Густо палец слишком поспешно, и тот сжался, дёрнув любовника за волосы.       – Тише ты!       – Виноват, – ответил Дим и начал посасывать головку члена Густо, пока тот опять не расслабился.       Дим растягивал его пальцами аккуратно и нежно. Тот стонал и дёргал ногами. Иногда он вскидывал руку и хватался ею за подушку или за спинку кровати. Это было такое возбуждающее зрелище, что Дим начал умышленно отвлекаться, чтобы случайно не кончить еще раз. Он быстро нашёл железу и массировал её, чувствуя, как Густо извивается под ним. Дим хотел подвести его почти к оргазму, боясь, что, войдя, не продержится долго. Густо был убийственно соблазнительным. Дим почувствовал, как любовник начал сильно сжимать его пальцы внутри и выгибаться всем телом. Разрядка была близка. Ужасно хотелось ему вставить, просто до звёзд в глазах, но Дим не хотел прерывать этот танец похоти на его кровати. Он наслаждался от того, что своими руками и языком заставлял любовника извиваться и рычать. Вдруг Густо схватил его за руку и посмотрел на него мутными глазами:       – Вставь... мне...       Дим задохнулся. Он подумал, что ему надо немного успокоиться, а то он кончит, не успев войти в эту задницу. Он медлил. Густо посмотрел на Дима в упор и приказал ему:       – Трахни меня. Сейчас.       Дим в полуобмороке вошёл в Густо, чувствуя, как сердце вот-вот выпрыгнет из груди. Он схватил парня за икры и дернул его ноги вверх, к своим плечам. Задница Густо поднялась над кроватью, принимая в себя член любовника. Густо всхлипнул, будто сейчас заплачет. Дим знал, что в такой подвешенной позе мышцам таза трудно сжаться, поэтому вход становится шире, а чувствительность выше. Густо выдал порцию махрового мата, закинув голову назад и сжав простынь в кулаки. Дим прошёл точку невозврата и чувствовал, как оргазм вот-вот накроет его. Он начал бешено долбить задницу Густо, слыша, как тот громко вскрикивает на каждом толчке. Всё тело Дима напряглось за секунду до оргазма. Он зажмурил глаза и застонал, чувствуя, как сперма выстреливает внутрь Густо. Он продолжал резко толкаться в сжимающееся нутро, закинув голову, тяжело дыша через рот. Когда судороги начали ослабевать, он посмотрел вниз, на Густо. Тот глубоко дышал с закрытыми глазами, весь его живот и грудь были залиты спермой. Дим понял, что они кончили одновременно.       Не выходя из Густо, Дим аккуратно уложил его задницу обратно на кровать и взял несколько салфеток. Выскользнув из его попки, он сразу подложил салфетки ему между ягодиц и встал с кровати, чтобы взять полотенце. Ноги не слушались, подрагивая при каждом шаге. Но он был так счастлив, что еле удержался, чтобы не запрыгать по комнате. Густо лежал на кровати, закрыв глаза. Дим подумал с умилением, что, похоже, он опять собирается отрубиться сразу после оргазма. Ну, видимо, он его хорошо отделал, похвалил Дим сам себя и пошёл в ванную, взял тонкое махровое полотенце, смочил его тёплой водой. Он подумал, что Густо, скорее всего, будет крайне недоволен, когда из его задницы польётся сперма, но делать было нечего. Обмыв член и живот, он вышел в спальню. Густо лежал в той же позе и ровно дышал. Дим аккуратно вытирал его, глупо улыбаясь и любуясь его расслабленным лицом. Выбросив полотенце в стиральную машину, он вернулся в кровать и прижался к спящему Густо, накрыв их одеялом.       Дим не мог припомнить, когда ему было так хорошо. Он чувствовал себя счастливым.

***

      Он проснулся от возни под собой. Густо лежал рядом, пытаясь сбросить с себя любовника, закинувшего на него ногу и крепко прижимавшего его всей своей рукой. Густо толкнул наглеца локтем под дых.       – Да убери ты грабли, мне поссать надо!       Дим с неохотой отпустил ворчуна и перевернулся на спину. Высвободившись, тот вскочил, натянул свои боксёры и пошагал в ванную, прихрамывая и охая.       – У тебя есть запасная зубная щётка, я... Блядь, что это за херня?!       Густо схватился за задницу и уставился на лежащего мужчину гневным взглядом. Очевидно, из него полилась сперма. Дим поднял невинные глаза к потолку и накрылся с головой одеялом.       – Ну, ты придурок вообще?!       Парень в ярости влетел в ванную и включил воду, громко матерясь. Дим откинул одеяло, слез с кровати и поплёлся к комоду. Он взял трусы и полотенце для Густо и шорты для себя, чтобы не смущать гостя, разгуливая по квартире с голым задом. Со скорбным лицом заглянул в ванную. Густо стоял под душем, задёрнув шторку, на полу валялись чёрные боксёры с характерными разводами. Дим забросил их в стиральную машинку и открыл шкафчик в поисках новой щётки. Он повернулся в сторону ванны и проговорил извиняющимся голосом:       – Я не специально, так вышло. Вот тебе понтовые трусы от Кельвин Кляйн и полотенце, положу на угол. Щётка на раковине.       Густо не ответил. Виновник трагедии привалился к стене и скрестил руки на груди. Он включил свой «сексуальный голос»:       – Злишься? Чем я могу загладить свою вину? Хочешь кончить мне в рот, я проглочу, и мы будем квиты?       Густо притих, видимо, обдумывая предложение, и смущённо ответил, пытаясь изобразить строгость в голосе:       – Иди лучше пожрать приготовь, раз делать нечего, изврат.       – Понял, – ответил Дим и вышел из ванной.       Дим опасался, что Густо разыграет с утра пьяную карту «ничего не помню, пьяный был» и опять пропадёт на несколько месяцев. Но, судя по всему, парень не собирался линять и не проявлял нервозности. Наблюдая за ним, Дим подумал, что у мальчика очень хорошие адаптационные механизмы: если создать ему комфортные условия, он быстро приспособится, не утруждая себя глубоким анализом происходящего. Густо походил на кота – если его ласкать, кормить и не сильно доставать, то он мог спокойно существовать рядом. У других людей ему бы показалось это инфантильностью, но у "его Густо" это выглядело как несомненный плюс его характера.       Дим сделал омлет из четырёх яиц, щедро настрогав в него сыра, колбасы и зелени. Заварив кофе, расставил тарелки и начал нарезать хлеб. Солнце уже становилось жарким, из открытого окна доносились звуки улицы. Дим всегда открывал окна и не любил кондиционеров. Ему нравился свежий воздух, без примеси запаха фреона. Он улыбался своим мыслям, раскладывая омлет по тарелкам. От запаха еды и кофе уже текли слюнки. На кухню зашёл Густо в одних джинсах и сразу сел за стол, быстро и по-деловому оглядывая завтрак. Взяв вилку в руку, он отрезал кусок омлета и поднял глаза на Дима:       – Да ты ещё и готовишь плюс ко всем своим талантам? Ну, ты прям завидная невеста. – И он мстительно захихикал, отправляя кусок себе в рот.       Жуя омлет, чудо-повар одарил гостя иезуитской улыбкой.       – Да не говори! Сам думаю, кому же я достанусь?..       Густо кивнул, оценив шутку, и спросил:       – А сколько тебе лет-то, такому призу?       – Тридцать два.       Парень нарочито недоверчиво оглядел Дима и протянул:       – Правда? Я думал, ты старше.       Дим продолжал улыбаться. Ему нравилось, что Густо покусывает его и петушится. Ему вообще нравилось всё в этом парне.       – А тебе сколько, Густо?       – Двадцать четыре.       Дим состроил разочарованную гримасу и протянул, передразнивая шутника:       – Правда? Я надеялся, ты моложе.       Густо опять кивнул, показывая, что оценил, как Дим отбил его подачу. Оба занялись омлетом, периодически поглядывая друг на друга и заговорщицки улыбаясь. Диму захотелось, чтобы этот завтрак длился вечно. За столом царила игривая атмосфера, и он подумал, что уже давно не испытывал такой искренней радости от простого пребывания рядом с человеком, который ему так сильно нравился. Разделавшись с омлетом, гость сдвинул брови и строго оглядел стол:       – А где торт-то?       Дим отложил вилку, встал, вытащил торт из холодильника и начал резать на большие куски. Наевшись торта и допив кофе, Густо сыто потянулся и откинулся на спинку стула, когда из спальни послышалась трель мобильника, грубо врываясь в утреннюю идиллию. Парень поднялся со стула и поплёлся в спальню.       Дим повернулся к окну и, подперев рукой подбородок, посмотрел на ярко-синее небо за стеклом. Надо было позвонить заместителю и узнать, как прошёл вчера ужин в ресторане. Надо было отправить несколько важных писем. Надо было включаться в обычную рутинную жизнь, но так не хотелось. Хотелось сорваться с Густо за город, или завалиться с Густо в постель, или пойти с Густо в кино на последний ряд... Густо, Густо... Дим потёр глаза. Все признаки налицо: он влюбился... Густо зашёл на кухню, уже одетый в футболку.       – Мы с мужиками на Пироговку едем, – сказал он, разглядывая свой телефон. – Ты к метро не поедешь сейчас?       Дим кивнул с мягкой полуулыбкой вежливого хозяина.       – Да, сейчас оденусь и подброшу тебя. Тебе куда удобнее?       – Да мне всё равно.       Дим встал, взял тарелки со стола и поставил их в посудомойку. Пройдя мимо Густо, он шутливо толкнул его в бок, не сумев подавить желание коснуться своего ускользающего красавца. В спальне он переодел брюки и натянул футболку из комода. Дим прокручивал в голове что сказать, чтобы договориться с Густо о следующей встрече. Мысль, что тот может снова исчезнуть из его жизни, была невыносима. Он сильно нервничал, ему казалось, что Густо видит его глупое, безнадёжное состояние. Они вышли в коридор и обулись. Дим взял ключи и открыл дверь. Оба молчали. В лифте Дим шутливо спросил Густо, кто сядет за руль. Тот улыбнулся, но ничего не ответил.       Они сели в машину и выехали из гаража. Густо тоже явно чувствовал себя не в своей тарелке: он то нажимал кнопки на магнитоле, то проверял свой телефон. Наконец Дим сказал:       – Если останутся силы, можно вечером посидеть где-нибудь.       Ему показалось, что Густо сейчас услышит, как громко стучит сердце в его груди. Сейчас Густо должен дать ему сигнал, хочет ли он Дима так же, как Дим хочет его. Секунды тишины показались вечностью, и Дим даже стал жалеть, что спросил, когда Густо пожал плечами и лениво сказал:       – Ну, можно. Я позвоню, как чё. – И отвернулся к окну. Дим заметил, что тот всегда отворачивается, когда смущается.       Выдох. Он получил сигнал. Казалось, что солнце засияло ярче. Лицо Дима растянулось в улыбке.       Но в тот день Дим не дождался желанного звонка. И на следующий – тоже...