В гильдии Фантом Лорд по вечерам было особенно шумно. Пьяные волшебники бранились между собой трёхэтажным матом, громко смеялись, чокались кружками пива, затем лениво вытирая его со своих подбородков, обсуждали, кто поаппетитнее в постели, и делились свежими историями с последних заданий. Для Гажила эта атмосфера стала уже донельзя привычной: собраться в компании согильдийцев, придумать повод для бахвальства, словить на себе зависть, а затем получить мужицкое одобрение. Все схвачено. Всех этих мужиков он называл «свои», но при этом знал, что они запросто могут предать в любую минуту ради собственной выгоды. Эта гильдия была пристанищем волков, тигров и шакалов. Простое правило - здесь все вместе, но одновременно каждый сам за себя.
- Эй, неси пиво! – и Гажил пинком под зад отправил новенького, ещё не самоутвердившегося здесь волшебника к барной стойке. Мужики, сидящие рядом с Рэдфоксом, одобрили этот поступок дружным гоготом. Слабые здесь не выживают – ещё одно правило этой гильдии.
- В последнее время к нам одни хиляки и прут, - причмокнул большой мускулистый мужчина, глядя в окно, где вовсю разыгрался дождь. – Годные лишь на то, чтобы нам бухло таскать.
- Ну не скажи, - широко улыбнулся мужчина с волосами ядовитого, отпугивающего цвета, - вчера к нам такая ципа пожаловала.
- Баба? Да неужели? – удивлённо обрадовался Гажил. Ведь все уже по умолчанию стали считать «Фантом Лорд» чисто мужской гильдией – девушки здесь редко околачивались, юных ранимых фиалок пугали злые рожи мужиков этой гильдии, поэтому Рэдфокс сразу же представил себе эдакую женщину – амбала с волосатыми руками и топором в руках и неосознанно съёжился и скривился.
- Я пытался к ней подкатить, - устало закатил глаза худой мужчина со шрамом на виску, - но она вся из себя холодная и каменная, отшила и глазом не моргнула. Не мой это тип.
- Да что она из себя строит? - ухмыльнулся Рэдфокс. – Знает же, что у нас нынче с бабами дефицит, вступила в гильдию – помогай согильдийцу. Даже если он тебя просит наклониться и задрать юбку, - и мужчины за столом громко и безобразно засмеялись и похотливо переглянулись.
- Нынче бабы уже не те пошли, на сопливые слова не ведутся, - и мужчина со шрамом на лице демонстративно сплюнул.
- Да кто там у них ещё спрашивать будет? Ща пойду и развлекусь с ней, - и Гажил демонстративно встал из-за стола. – Показывайте, где она, - и он оглянулся в поисках девчонки.
Все дружно показали ему за спину. Гажил обернулся и увидел синевласую девушку в шубе. Она стояла прямо перед ним и спокойна ожидала его следующих действий. Всем своим видом, как её и описывали, на снежную королеву похожа: холодом от неё веяло. И этот взгляд… Гажил не мог его спутать ни с каким другим… Взгляд человека, которого потрепала жизнь. Смеяться над этим человеком, причинять ему боль – бесполезно. Любая боль покажется ему лишь маленькой ссадиной на фоне старых незаживших ран. Гажил знал этот взгляд. Он сам прятал его за хищным оскалом.
- Эээ, - растерявшись, ошарашено протянул Рэдфокс, глядя на спокойное и умиротворённое лицо девушки с оттенком холода, словно лицо покойника, мертвецки белое, - добро пожаловать в гильдию.
Мужики за столом удивлённо переглянулись и сдвинули плечами. Джувия лишь молча кивнула и направилась к барной стойке. Гажил провёл взглядом её удаляющийся силуэт и обернулся к мужчинам, которые то и дело хмыкали и бросали на него странные взгляды, мол «мы не в понятках».
- И вы хотели сделать из неё подстилку? – неодобряюще прохрипел Рэдфокс. – Она же своя.
Никто не решился ему напомнить, что минуту назад он думал иначе, никто не решался спросить, почему он сменил решение.
Что значит «своя» - тоже никто так и не понял. Она ведь не присела рядом с ними, не пила пиво, не бранилась грязными словечками. Но Гажил подразумевал под «своя» совсем другое. Кого-то больше, кого-то меньше, но всех в этой гильдии потрепала жизнь. Каждый под своим безобразным, а порой безумным поведением прятал свои раны – в этом и был их порок, они боялись показать наружу слабость. А она гордо показывала все эти раны, которые отпечатались в её холодном взгляде, печальных глазах-айсбергах и облачились в оружие. В этом и была её сила духа - она не боялась показать слабость, и в то же время выглядела такой сильной и стойкой.
Гажил наблюдал за ней и вскоре узнал её имя от мастера – Джувия. Она всегда была далёкой от пьяной и угарной атмосферы веселья и суматохи, ей были чужды хищные оскалы, самодовольные рожи, которые питали в себе злость, хитрость и коварную подлость. Она приходила, брала задания, уходила, изредка поднималась в кабинет к мастеру или пила холодный коктейль за барной стойкой.
Как-то раз Рэдфокса угораздило подняться на верхушку здания гильдии. В разгар ливня там он увидел её – Джувия сидела, свесив ноги с крыши, будто не боялась нечаянно соскользнуть вниз и разбиться об асфальт вместе с каплями дождя, который звучно ударялся об её зонтик и напевал какую-то грустную мелодию, которую в силах была расшифровать только женщина-дождь. Гажил, недолго думая, подошёл к ней, присел рядом и посмотрел в небо – оно было затянуто густыми серыми тучами и бросало на город тень унылости, скорби и печали.
- Никто не любит дождь, - голос, в котором стальную резкость смягчила грусть.
Гажил, проследив за её взглядом, посмотрел вниз, где суетились люди, которые бежали, словно маленькие мошки, пытались спрятаться от дождя и лишь у некоторых в руках красовались разноцветные зонты, остальные не предвидели, что солнечный день мог сулить столь неожиданное изменение погоды.
Гажил почувствовал, что за пару минут промок до нитки. Но уйти не мог, что-то его магнитом держало.
- Зачем пришёл? Беги, прячься, как и они, - холодно молвила она, и тогда Гажил понял, что она оградилась от всех колючей проволокой.
- Мне не страшен дождь, - бодро молвил он, - а вот тебе лучше идти в здание. Вы же, бабы, такие хилые, раз-два – и простудились.
Джувия прошипела и прикусила губу.
- Джувии не уйти от дождя, – сжимая ткань промокшей шубы, молвила она, а весь её вид говорил, что сейчас каменная стена треснет. В небе внезапно загрохотал гром. – Потому что Джувия и есть дождь! – громко крикнула в небо она, слово общалась не с ним, а с громовыми тучами. В небе вспыхнула молния.
Гажил умолк на минуту, слушая, как живо барабанят по крыше холодные капли дождя.
- Когда я ещё был два вершка от горшка, то спал под дождём. Он нехило меня закалил. Поэтому я не слишком боюсь, если меня окатит холодным ливнем.
- А Джувия наоборот бежала от него целую жизнь. Потому что все бросили её с ним наедине. Только с ним она могла разговаривать и просить, чтобы он прекратился, - Локсар впилась ногтями в ткань шубы. - Что ты можешь знать о судьбе девушки-дождя?!
Гажил усмехнулся.
- То, что ты бежишь от всех, ты мстишь не им, а себе. За то, что ты такая дождливая плакса.
Локсар не ожидала подобного заявления. Она хмуро сдвинула брови, на чистом лбу появились складки.
- Гажил тоже был бы плаксой, если бы почувствовал себя на месте Джувии.
Рэдфокс хамыкнул.
- Махнёмся шкурами не глядя? Если ты влезешь в мою, то не то, что реветь будешь – волком выть, - Гажил попытался улыбнуться, но улыбка не выдалась весёлой.
- По Гажилу не скажешь, что ему плохо.
- Всё потому что я всю свою жизнь зализывал раны. В детстве пацаны смеялись надо мной, потому что наша семья была бедной, и я ходил во всяких потертых тряпках. И знаешь что? Я бил морду этим тварям, что и тебе советую.
Джувия сглотнула внезапно нахлынувшие слёзы, которые искусно смешались с дождём, и внимательно посмотрела на Гажила, проверив, не шутит ли он.
- Можешь потренироваться на мне, - добродушно улыбнулся тот. Не благодари, - и он, сложив руки на груди, с азартом стал ожидать удара. Постепенно темп дыхания Локсар учащался. Ей всего лишь-то нужно было ударить человека, который сам этого просит. Она не зря же вступила в тёмную гильдию. Её душа должна быть такой же тёмной. Она решилась и замахнулась. Её рука застыла на полпути не двигаясь. Она тяжело дышала, заставляла себя попробовать ударить, но не могла.
Гажил тяжело вздохнул.
- Так и знал. Ты мягкая. На самом деле и бить никого не хочешь. И тем, что ты вступила в тёмную гильдию, ты хотела доказать, что ненавидишь людей? – он посмотрел в её глаза, будто читая насквозь. - И пыталась научиться ненавидеть их, как и они тебя.
Джувия, дыша в полную грудь, вдруг стала задыхаться и расплакалась с новой силой, уткнувшись ему в грудь. Гажил растерялся. Не ожидал, что сможет так быстро сломать колючую проволоку. Не имел понятия, как нужно успокаивать и, морщась при виде её слёз, молча, смиренно вытерпел.
***
Год спустя Джувия всё-таки стала солнечной и тёплой, сломала стену отчуждения и барьер непонимания между людьми, но всё также утыкалась ему в грудь, когда захлёстывала волна грусти или обиды, а он всё также морщился от её слёз, называл плаксой, но выдерживал это смиренно, не отталкивал. А в голове вертелось: «Мы в ответе за тех, кого приручили».
- Это Люси, та самая блондинка… Грей-сама постоянно с ней, а Джувию даже не замечает!..
Гажил хмурится и нарочито показывает, как ему тошно от её слёз и жалоб.
- Вот только не реви, - но тут же понимает, что это её не успокоит, в голове вертится множество банальных фраз, но ни одна не подходит. Он не любитель утешительных слов и сочувствий, но сказать что-то нужно. – Вообще, мы, мужики не любим показывать, когда кого-то любим. Вот твой Грей и бегает. А у той болельщицы Нацу есть.
Джувия отрывается от его жилетки, в которую она вдоволь наплакалась. Её глаза светятся надеждой.
- Правда? – теперь она уже готова задушить его в радостных объятиях, что и сделала сию же минуту.
Он не был уверен в том, что Грей её любит, а вот в том, что мужчины не любят показывать свои чувства – это он понял из собственного опыта. Ведь он тоже много чего не договаривал.
***
Гажил смотрит на Джувию и любуется искрящейся и слепящей белизной её свадебного платья, завитыми локонами, что падают на её плечи, букетом синих роз в руках.
- Гажил, ну как тебе? – и где же делась та прежняя женщина-дождь? Перед ним искрится солнечная Джувия, дарит ему улыбки, но он знает, что больше они ему не принадлежат.
Тепло ее сегодняшнего образа напоминает ему о маленькой напуганной девочке, которую он увидел при первой встрече в ее морозном равнодушном взгляде. Она растворилась во времени. И их диалоги остались в милях от этой солнечной Джувии.
- Ну… - смущённо чешет затылок Гажил, - красиво. Наверное, кучу бабских магазинов оббегала, чтоб надыбать такой прикид?
Джувия воодушевлённо складывает руки у груди и мечтательно вздыхает.
- Как думаешь, господину Грею понравится?
Гажила колет эта фраза. Слово – это невидимое оружие, а ранит похуже, чем пуля из пистолета или игла.
- Ещё как, если ему не понравится, я из него всю дурь выбью, - Гажил улыбается как всегда – ободряюще, слегка самоуверенно, раскованно. Джувия одобряет шутку светлой улыбкой, но тут же бурчит на него:
- Только попробуй тронуть Грея-саму, - но эту фразу Гажил слышит глухо, словно он нырнул под воду и тонет, а она где-то там, на суше, далеко от него и не может спасти.
Нельзя причинить боль человеку, которую он уже испытал. Любая боль покажется лишь маленькой ссадиной на фоне давно заживших старых ран – так считал Гажил. До тех пор, пока не понял, что всё с точностью наоборот – все прошлые раны лишь пустой звук, по сравнению с этой, которая никогда не заживёт.
- Гажил, ты чего задумался? – вырывает из мыслей её голос. – Думаешь, это странно, что на роль подружки невесты я выбрала тебя?
Гажил лишь натянуто улыбается.
- Смешнее бы было, если бы ты выбрала меня на роль жениха.
Она смеется. Он тонет.
- Грей-сама не позволит Джувии перепутать.
Так странно. Когда они встретились в первый раз, мощными потоками воды по крыше барабанил дождь, а сейчас, впуская в комнату весну, через окно льётся солнечный свет. Свет её будущего. И нить прошлого, связывающая их, отныне прерывается.
Но он всё равно будет помнить её, как плачущую девушку-дождь, внутри которой светит солнце. Будет помнить её как ту, которую всегда любил.
