Стань моим светом

Элис сидела, задумчиво уставившись затуманенным взглядом на свои сцепленные пальцы, сжимая и разжимая руки, как и прежде, когда нервничала. Я молчал дабы не нагнетать и так напряженную обстановку, давая ей время собраться с мыслями. Она сейчас была похожа на загнанного в угол котенка, который осознавал, что ему не избежать наказания. Мое сердце болезненно сжималось от мысли, что я заставляю ее мучиться, но только в разговоре я видел выход из этой ситуации. - В общем, - тихо начала она, все еще глядя на свои руки, - я надеюсь, что после того, что я тебе расскажу, ты не посчитаешь меня психопаткой или чокнутой, но, даже если посчитаешь, я готова уйти в тот самый момент, как ты этого захочешь. Вся горечь смысла сказанных ею слов ударила мне в голову, сердце тяжело забилось, мне стало нечем дышать. Набрав в легкие воздуха, я решил было начать протестовать, но она меня остановила. - Прошу, только не перебивай меня, - сказала она, подняв руку и заставляя меня замолкнуть. Я послушно прикусил язык, настроенный слушать дальше.

POV Элис

Так получилось, что моя прабабушка была ясновидящей. Она помогала людям, лечила их и домашний скот, гадала. Ходило поверье, что такой дар передается через поколение по женской линии, но у моей бабушки по папиной линии были только сыновья. Это значило, что перенять этот дар было суждено кому-то из правнучек. Поэтому родители всех моих двоюродных сестер с детства пытались определить у их чад какие-либо способности. В нашей семье к этому относились спокойнее, никто не придавал значения этой примете и, тем более, не забивал этим голову нам с сестрой. Благодаря этому, я до сознательного возраста не подозревала, что могу иметь способности. Мне было 18, когда я почувствовала что-то необычное. Было странно ощущать эмоции человека, находящегося рядом, кожей, а чуть позже я поняла, что могу лечить боль прикосновением. Я рассказала об этом родителям, тогда-то они и объяснили про унаследованный мною дар. У меня была возможность выбрать: развивать его или оставить все так, как есть. Я выбрала второй вариант, опасаясь возможных перемен в себе, которые могли наступить после развития каких-либо более сильных способностей. Я продолжала просто жить дальше, иногда спасая людей от головной или зубной боли, просто прикоснувшись, а они этого не замечали, что меня устраивало. Однако способности стали прогрессировать без моего участия. Со временем в мою голову стали приходить картинки, сначала отрывочные, но со временем более целостные и яркие. Я не придавала им значения до тех пор, пока, спустя какое-то время после их появления, не наблюдала такие же ситуации в реальности. Так у меня появилась способность предсказывать будущее. Это меня испугало. Насмотревшись до этого всякой мистики про ясновидящих, я стала бояться, что ко мне станут толпами ходить люди, желая, чтобы я им что-нибудь предсказала или просто погадала. Поэтому я решила игнорировать все, что мне в будущем предвидеться, надеясь, что эта способность со временем угаснет. Все было спокойно несколько лет, никто ни о чем не догадывался, а я просто жила, училась и общалась, стараясь быть такой же, как все. Это случилось восемь месяцев назад. Я даже помню тот день, время и обстановку, в которой была. Было начало декабря, снег только-только выпал, на улице слегка и приятно подмораживало, не так, чтобы было очень холодно, но и слякоти не было. Мы собрались компанией у моей подруги дома, сидели у камина в ее гостиной и весело болтали, вырезая снежинки к Рождеству. Там была очень комфортная атмосфера, мы пили горячий имбирно-мятный чай с печеньем и смеялись. Это была наша традиция, каждый год в начале декабря мы собирались у Клэри дома, пили чай и вырезали снежинки. Я помню, как Джек, наш общий друг, заиграл на гитаре нашу традиционную песню, все хором начали подпевать, а я смотрела на огонь в камине, на потрескивающие поленья и улыбалась, как вдруг как будто вспышка в голове, картинки одна за другой… Огонь. Клэри. Ее дом в огне. Она оказалась запертой в этом полыхающем плену. Она кричит и плачет, но никто не слышит ее. Она может погибнуть. Я не знаю, обратил ли кто-то на меня внимание, но была уверена, что в этот момент я была цветом с белую каминную полку. Сердце, сначала пропустив пару ударов, теперь колотилось так, что мне показалось, будто у меня случился приступ. Я со всей силы вцепилась в кружку в моих руках, только бы ее не выронить и не привлечь к себе внимания. Когда картинки пропали, я поняла, что не дышу, но не знала, как долго. Я осторожно и глубоко вдохнула, стараясь не привлекать лишних взглядов. Отдышавшись, я залпом осушила кружку с оставшимся чаем, поскольку горло пересохло так, что я вряд ли сейчас смогла бы произнести хотя бы звук, и огляделась. Никто, похоже, не заметил моего странного состояния. Возможно, это было и к лучшему. Тем временем Джек доиграл песню, и все захлопали, я присоединилась к остальным, пытаясь аплодировать трясущимися руками. Вскоре все стали расходиться, и я, попрощавшись с Клэри, отправилась домой. Той ночью я не спала. Я не знала, стоит ли придавать значение увиденному, ведь таких ярких видений у меня прежде не было. А если стоило, то следовало ли предупредить Клэри о возможной беде? Этим вопросом я изводила себя несколько дней, так и не посоветовавшись с родителями. В результате, я решила рассказать подруге о том, что видела. Я очень рисковала, открывая ей свою тайну, ведь она могла кому-нибудь рассказать, и тогда мне точно не будет покоя. Но мое решение укрепляло то, что я могла предотвратить беду. Клэри выслушала меня, едва сдерживая смех, в то время как я не могла сдержать тревоги и волнения. Вместо ожидаемого мной снисхождения или понимания в конце концов она высмеяла меня, приняв все за шутку, и сказала больше такой ерунды ей не рассказывать. Мне было обидно, но после я решила, что сама виновата в этом, не стоило ничего ей рассказывать. Я зареклась впредь все держать в тайне. Но через неделю случилось страшное. Я помню, как бежала к дому Клэри, ведомая непонятным чувством, а увидев его в огне, чуть не рухнула без сознания. Пожарные даже не хотели подпускать меня к дому, не то что войти в него. Я, рыдая, объясняла им, что там человек заперт в комнате. Я знала ту комнатку, это был маленький чулан под лестницей, там было очень уютно читать или просто сидеть в тишине. Мало кто знал, что мы с Клэри часто проводили там время в средней школе. Сначала мне не хотели верить, но пожарный передал по рации своим коллегам эту информацию, а через несколько минут послышались крики из дома, и оттуда на руках вынесли Клэри. Она была без сознания, вся в саже. Проводив скорую, на которой увезли Клэри, я отправилась домой, поскольку мне сообщили, что травмы не настолько серьезные, как могли быть, если бы я не поспешила на помощь. Да и к тому же сопровождать ее в больницу собралась целая свита родственников, уже приехавших на место трагедии, я была бы там просто лишней. На следующий день, отправившись в больницу проведать подругу, я ничего на ждала, мне не нужны были овации и громкая благодарность, просто хотелось увидеть подругу живой и здоровой, убедиться, что с ней все в порядке. Но не тут-то было. Завидев меня на пороге палаты, мама Клэри кинулась в мою сторону с обвинениями, что это я все это наколдовала своей магией, что это я виновата в том, что ее дочь теперь в больнице. Меня назвали ведьмой и запретили даже приближаться к подруге. Я стояла, как вкопанная, сжимая в руках пакет ее любимых пончиков, которые принесла, не чувствуя ничего от шока. Выслушав все обвинения, брошенные в мой адрес, я посмотрела на Клэри. Она лежала на койке и смотрела на меня в упор, ее взгляд выражал упрек и уверенность в том, что это я все подстроила. Увидев это, я сникла окончательно и, молча развернувшись, просто ушла, уже не вслушиваясь в выкрикиваемые мне в спину оскорбления. Я не помню, как я пришла домой и сколько времени была в оцепенении. Вообще время после пожара я почти не помню. Со слов родителей, у меня был нервный срыв, я пролежала в больнице несколько недель. Потом, придя в себя, первым моим желанием было избавиться от способностей, чтобы такое больше никогда не повторилось. Все твердили в один голос, что это очень сложно и может иметь плохие последствия, но я не отступала. Мы нашли женщину, которая месяц помогала мне блокировать дар в моей голове с помощью психологической защиты. Это более-менее удалось, мне стало спокойнее, но жить там, где все, включая мою лучшую подругу, еще несколько месяцев смотрели на меня, как на ведьму, больше не было сил. Я просто готова была уехать хоть куда, только бы уехать, поэтому, ближе к окончанию колледжа, подала резюме на работу в разные штаты и даже в Европу, надеясь, что мне улыбнется удача уехать. Меня пригласили на работу в ЛА, я была готова к отъезду уже на следующий день. - Дальше ты все знаешь сам, - проговорила Элис бесцветным голосом, заставившим меня вздрогнуть не в первый раз за все ее повествование. – После того, как ты спросил, почему я уехала, все вспомнилось мне заново, защита стала слабеть, и мне пришлось ее укреплять с помощью психотерапевта Я был шокирован ее рассказом. Мне уже даже было плевать, что моя девушка ясновидящая, по крайней мере была ей когда-то. У меня в голове не укладывалось, как ее подруга могла так поступить с ней. Разве Элис виновата, что у нее был дар, что это все ей предвиделось? Она ведь хотела помочь, спасти человека от гибели, а ее вместо понимания обвинили в злодеянии. Я посмотрел на Элис. Она выглядела безмерно уставшей и измученной от рассказа и переживаний, связанных с ним. Побледневшая и встревоженная, она смотрела на меня, как будто ожидая приговора. Мне стало так больно от того, что она была готова принять мое осуждение, она была готова к самому худшему всегда, она не доверяла никому, потому что однажды ее искренность была вознаграждена предательством. Мне стало стыдно, что я заставил ее пережить все то, что случилось снова, рассказывая этом мне. Мне никогда не вернуть ее доверие к людям, но в моих силах сделать ее счастливой, чтобы она забыла о том ужасе, который с ней случился. Я встал и, обойдя стол, крепко обнял Элис, усадив ее к себе на колени. Она прижалась ко мне выдохнув от облегчения, как мне показалось, и расслабившись. - Прости меня, что заставил тебя все это вспомнить, - тихо и виновато произнес я, поглаживая ее по голове. - Тебе не за что извиняться, родной, - проговорила она. - А можно еще один вопрос? – осторожно спросил я. Элис еле заметно напряглась в моих объятиях. - Конечно, спрашивай. - А теперь у тебя бывают видения? – я гладил ее по спине, чтобы она так не переживала и понимала, что я рядом, что я пойму и приму ее любой. - Крайне редко, это бывает когда я очень сильно расстроена или подавлена, - ответила Элис, еще крепче прижимаясь ко мне. - Так вот почему ты такая позитивная всегда, - попытался пошутить я и почувствовал, как она улыбается. Как груз с души упал. Я вдруг ощутил, как наша связь стала еще крепче после этого разговора. Она доверилась мне и все рассказала, а я теперь должен был хранить ее тайну, частичку ее души, а значит стал ей еще роднее. А еще я задумался над тем, какую власть над нами может иметь то, что мы пережили, как сильно временами это влияет на нас, наше настоящее и будущее. Я задумался о своем прошлом, не подозревая, что в скором времени мне придется с ним столкнуться…