Она обещала

Ей не хотелось дышать. Воздух казался пустым и леденящим. Таким, что глотку обжигало, да еще так яростно. Все казалось никчемным. Хотелось содрать с себя всю кожу, что бы она перестала впитывать в себя этот до отвращения мерзкий воздух. Воздух. Воздух. Что с ним не так? Да все просто. Он перестал им дышать. Когда они делили Мир на двоих - это было проще, легче. А сейчас она чувствовала, как Атлас перенес на ее плечи весь этот Мир, и он оказался таким тяжелым. Она понимает, что с ним было легче, все было легче. Ходить легче, дышать легче, жить легче. Но его нет, есть только тупая боль. Она казалась физической. Как тысячи ран разных размеров кровоточили на ее теле. А сейчас они еще и начали гноиться. О да, отвратительное чувство. И та, самая большая, самая болевая рана, которая стоит солдатиком прямо около сердца, она просто не хочет впускать к нему лучи света. Она подавляет все нежные воспоминания, которые могут спасти душу, а проявляет лишь те, которые делают все больнее и больнее. Она вспоминает, как они ехали в машине, напевали незамысловатую мелодию. Вместе. Как он почувствовал, что ее руки замерзают и накрыл их своей теплой ладошкой. Он грел лишь ее руки, а ей казалось, что всю ее. От кожи до души. Он был теплым. Весь. Одни лишь его глаза излучали столько теплоты, что можно было бы согреть маленькую деревушку в зимний период, да, ей так казалось. Она его любила, слишком сильно. И из-за этого ей не хочется жить, стоять на земле в которой похоронен он. Как она может спать, когда он там, где холодно и сыро, а она тут. В пустой квартире. Их квартире. Как? Вот именно. НИКАК. Она не спит эти 4 дня, единственное, что она может- это прикрыть глаза, но через 20 минут сердце сжимается с дикой болью. Оповещение. Оповещение о том, что его нет и ей никогда не забыть об этом. А она хочет уснуть, она надеется, что он придет к ней. Хотя бы там, во сне. Она верит, что там он ее точно не бросит. Как жить с пониманием того, что все планы, все то будущее, которое они планировали, что его не будет. На похоронах она стояла с каменным лицом, которое ничего не выражало. Все эти слова сожаления, тяжелые похлопывания по плечу, сухие обнимания, ей это было не нужно. Это казалось даже лишним. Единственное, что успокаивало- это то, что после похорон она уснула. Крепко уснула. Но не настолько, чтобы забыть о том, что он к ней приходил. Они с ним разговаривали, она даже не плакала. Она смеялась, улыбалась. Ей опять было тепло. Но тут его лицо стало серьезней. И он медленно произнес: -Почему ты не ешь? – голос казался реальным, как и тот кому он принадлежал. А в ответ молчание, она не знала, что ему сказать. Просто почему? Почему она не ела? Просто не могла. Так же, как и спать, жить. -Успокойся, все будет хорошо. – он поглаживал ее по плечу, а она понимала, что его голос действительно успокаивает ее. -Пожалуйста, перестань, родная. Я всегда буду с тобой. Но все же, ты живи, живи дальше. Сделай все то, что мы с тобой хотели. Дети. Помнишь, как мы хотели детишек? –глаза щипало от слез, но она слушала и быстро трясла головой в знак согласия. Конечно она помнила. Они хотели много детей, большой дом. Как в самых романтичных книгах. Они мечтали об этом. Но все так легко разрушилось – Послушай меня, у тебя будет много детишек, большой дом, собака, любящий муж. Это все будет, только ты не сдавайся. А я буду рядом, может не так, как мы хотели, но я буду. Я тебя люблю, но я не смогу смотреть на то, как ты губишь себя. Я так хочу, чтобы ты жила дальше. Не существовала, а именно жила. Я понимаю, тебе нужно время, но прошу тебя. Живи! Живи ради всего того, чего мы так хотели. – Слезы ручейками текли по ее щекам, а она смахивала их торопливо дрожащей ладошкой. Ей столько всего хотелось сказать ему, но с ее губ слетело только: -Я тебе обещаю. Я люблю тебя. – Ей так хотелось его поцеловать, но он становился размытым, он начал исчезать. Единственное, что от него оставалось – это теплые карие, до боли родные глаза и ласковая улыбка. Все. Исчез. Больно, пусто. От этой боли хотелось кричать, но все потемнело, и она открыла глаза. Проснулась. Ей так хотелось обратно, к нему. На улице уже светло. На часах половина десятого. -Я обещала тебе. Я буду жить. - она встала с кровати и подошла к раковине. Взглянув в зеркало, она ощупала свое лицо. Оно было мокрое, опухшие глаза, распухший нос. Она плакала, и во сне, и наяву. Ополоснув лицо, она села в кресло. В его любимое кресло. Оно было неудобным, но оно нравилось ему. Раньше она в него не садилась, а сейчас оно казалось самым лучшим и приятным местом на свете. Взяв себя в руки, она оделась, спустилась вниз и села в машину. Руки дрожали, поэтому она не с первого раза вставила ключ. Машина завелась, а на нее опять нахлынули воспоминания. Вот они идут домой. В одной руке он несет пакетик с продуктами, а в другой сжимает ее руку. Она смотрит на него снизу, он очень высокий. Он рассказывает ей забавную историю, которая произошла с его другом, а она просто слушает его. Слушает и смеется. Потом они идут молча, а она думает лишь о том, что она счастлива. Черт возьми, да она самая счастливая девчонка на этой планете. Слишком детские мысли, но рядом с ним она чувствовала себя маленькой, его маленькой девочкой. Из воспоминаний ее вырывает протяженный гудок автомобиля. Она даже не знает куда едет. Или знает? Через пятнадцать минут она уже парковала свою машину у ворот, над которыми висела табличка с надписью «Кладбище». Ей не требовалось много времени, чтобы найти ту могилку, которая ей была нужна. Тут было холодно, то ли погода испортилась, то ли атмосфера такая у кладбища. Но возле его могилки было тепло. Она наклонилась и положила на землю маленький букетик ромашек. Голова немного кружилась, в ней было слишком много воспоминаний, связанных с тем человеком, который лежал сейчас под этой землей. Вот первый поцелуй, первый отдых за городом, первые слова «я тебя люблю», первая ссора. Маленькая соленая горошинка медленно сползла по щеке. -Я всегда буду тебя любить. – воздуха не хватало, мысли душили. – Я обещаю, я справлюсь с этим. Я обещаю. – и тут, ей стало легче. Ей действительно стало легче. Пошарив немного в кармане, она вытащила небольшой красный сверток. Развернув его, она достала две потрепанные деревянные палочки, для игры на барабанной установке. Она положила их возле надгробья и прошептала еле открыв рот: -Для меня ты всегда будешь живой, Кори. – Она медленно встала и направилась в сторону ворот. Она приходила сюда. Часто. Может слишком часто, но ей так было проще. Легче. Она приходила сюда со своими детьми. Она сделала все, что обещала ему. Она была счастливой. Но воспоминания были слишком живые, слишком. Поэтому даже имея внуков, любящего мужа, она плакала. По ночам. Пока никто не видит. И он сдержал обещание, он был с ней рядом. Он приходил к ней каждую ночь, каждую. И они разговаривали, смеялись. А потом она просто просыпалась, целовала своего мужа, провожала детей в школу, садик. Но она все равно думала о том единственном, который грел ее сердце, который поддерживал в ней жизнь. Она пообещала, что всегда будет его любить, и она сдержала его. Она любила…